Фиксианец умирал. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять это. Он был на последнем пределе истощения. А кроме того, он был истерзан пытками.
- Я его сейчас убью! - сказал Первый капитан, глядя на толстяка.
- Всеволод, - прошептал Второй капитан, - ты не узнаешь…
- Не может быть!
И Первый капитан вдруг с такой силой рванул вбитую в камень стальную решетку, что она согнулась и вылетела из пазов. Он отшвырнул в сторону путаницу стальных брусьев и бросился к умирающему фиксианцу. Он поднял его на руки и понес к выходу.
- Кто это? - спросила тихо Алиса.
Я покачал головой. Я не знал.
Рядом всхлипывал толстяк. Он сдержал на секунду слезы и ответил мне:
- Это Третий капитан. Они думали, что он давно мертв.
И тут же, словно вспомнив об очень важном, толстяк заспешил по коридору за капитаном, визжа:
- Это все он! Это все Крыс!
Третий капитан был без сознания. Первый положил его на пол и обернулся ко мне.
- Скажите, профессор, - спросил он, и голос его дрожал, - скажите, можно ли что-нибудь сделать?
- Не знаю. Сомневаюсь, - сказал я. Я наклонился над фиксианцем. - Они морили его голодом и пытали.
- Они пытали его четыре года, - сообщил Второй капитан. - А мы были уверены, что он давно мертв! И если бы не Алиса, оставили бы его здесь. И он им ничего не сказал. Профессор, я умоляю вас, сделайте все возможное, чтобы его спасти!
- Меня не надо просить об этом, - сказал я. - В первую очередь нужны укрепляющие уколы. Алиса, беги, милая, на "Пегас" и принеси оттуда аптечку.
Алиса стрелой побежала по коридору.
- Я с ней, - сказал Первый капитан.
- Не надо! - отозвалась Алиса на бегу. - Я лучше вас знаю, где искать.
- Послушай, Третий, - сказал Второй капитан. - Слушай. Не сдавайся. Так мало осталось терпеть. Неужели ты сдашься в последнюю минуту? Ведь мы пришли.
И вдруг фиксианец открыл глаза. Ему было очень трудно это сделать, потому что его тело уже умирало. Лишь мозг боролся со смертью.
- Все хорошо, - шепнул он, - все в порядке. Я ничего не сказал. Спасибо, друзья, что пришли. - Он закрыл глаза, и его сердце остановилось.
Я тут же начал делать фиксианцу искусственное дыхание. Но это не помогало. Положение было безвыходное - у меня не было ни хирургических инструментов, ни диагностической машины, ни лечебных автоматов. И мне пришлось поступить так, как делали врачи сто лет назад.
- Я рискну, - сказал я капитанам. - Боюсь, что иного выхода нет.
- Мы вам верим, профессор, - ответили мне капитаны.
Тогда я разрезал ножом грудь Третьему капитану, взял в руку остановившееся сердце и начал его массировать. Мне казалось, что прошел час, рука онемела. Я не заметил, как подбежала Алиса с аптечкой и инструментами. Первый капитан сам ввел в вену своему другу оживляющую смесь. И не знаю, что помогло, мои ли усилия или действия Первого капитана, но сердце Третьего дрогнуло, еще раз… и забилось.
- Еще живительного раствора! - приказал я.
Алиса передала ампулы капитанам.
- Он очень могучий фиксианец, - сказал я. - Любой другой на его месте давно бы умер.
Я достал из аптечки сшиватель, и в минуту этот маленький аппаратик сшил ему все сосуды и зашил грудь. Мы осторожно перенесли фиксианца на "Синюю чайку", где я мог оказать ему настоящую врачебную помощь. Там ко мне присоединился доктор Верховцев, и через полчаса мы могли уже сказать, что жизнь Третьего капитана вне опасности.
Мы оставили Второго капитана дежурить у его постели, а сами спустились вниз, в пещеру, нам надо было отдохнуть. Первый капитан вышел с нами.
У входа сидел на корточках толстяк под охраной Зеленого.
- Он будет жить? - спросил с робкой улыбкой Весельчак У, словно речь шла о его любимом брате.
- Да, - коротко ответил Верховцев. - Хотя ты сделал все, чтобы он умер.
- Нет, нет, что вы! - засуетился толстяк. - Это все Крыс. Неужели вы до сих пор не поняли, какую роковую роль он сыграл в моей жизни, как обманом и посулами он втянул меня в отвратительные авантюры? Ведь мне что нужно было? Весело жить и иметь все, чего душа захочет. А ему? Ему нужна была власть. Как другие люди питаются супом и котлетами, так он питался властью. Если он в течение дня ни над кем не проявит власти, то для него этот день потерян. И ему нужна была власть над планетами, над всей Галактикой. А мне что? Мне бы только повеселиться. Я ведь, по существу, безобидный человек, попавший под дурное влияние.
Мы отвернулись от толстяка, и он продолжал говорить, обращаясь к Зеленому, будто хотел и в самом деле убедить нас, что он веселый, безобидный ягненок.
- Ну вот, - сказал доктор Верховцев, улыбаясь так, что казалось, все его лицо состоит из тысячи добрых морщинок, - наконец-то все три капитана снова встретились. Как в добрые старые времена. Некоторое время вы были достоянием истории, извините - историческими реликвиями, а теперь…
- Да, - согласился с ним Первый капитан, - все как в старые добрые времена.
И я, глядя на него, подумал, что он совсем не стар. И может быть, даже вернется снова в космос. Тем более что проект "Венера" завершается.
И Первый капитан угадал мои мысли:
- Снова придется привыкать. Я, пока летел сюда, понял, что мои руки многое забыли.
- Вы все-таки собираетесь вернуться в космос? - обрадовался доктор Верховцев.
- И еще, - продолжал капитан, не отвечая прямо на вопрос доктора, - надо обязательно переменить название планеты и музея. Неудобно как-то: мы живы, здоровы, ничем особенным не прославились, а наши каменные копии стоят в музее, словно мы Умерли давным-давно.
Глава 24
Конец путешествия
Через два часа Третьему капитану стало настолько лучше, что мы смогли поднять его на поверхность. Затем капитаны вывели из подземелья и "Синюю чайку". Каменную плиту, закрывавшую вход в подземелье, поставили на место.
Теперь вокруг поляны, среди разбитых зеркальных цветов, стояли три космических корабля: "Пегас", "Синяя чайка" и служебный корабль с проекта "Венера", у которого не было названия - только длинный номер.
- Пап, - сказала Алиса, - можно, я в лес схожу?
- Зачем?
- Поищу целых зеркал. Нельзя нам на Землю возвращаться без нового букета.
- Только осторожнее, - предупредил я. - Теперь на тебе не желтый комбинезон, а голубой, и птица Крок тебя не спутает со своим птенцом.
Пока корабли готовились к дальнему полету, я выпустил склисса попастись на лужайку. Склисс тяжело прыгал от радости по траве, высоко подбрасывая копыта, мотал крыльями, но летать наотрез отказывался.
- Это самая веселая корова из всех, каких мне приходилось видеть, - признался доктор Верховцев. - Но в хозяйстве такая корова неудобна.
- Нам уже говорили, что их трудно пасти, - согласился я. - Зато склиссы могут перебираться через глубокие реки, если пастбище на другом берегу.
Толстяк все еще сидел на земле около "Пегаса" и уверял нас, что у него больное, старое сердце, которому требуется свежий воздух. И никому не хотелось с ним спорить и даже разговаривать, особенно после того, как Третий капитан рассказал, что именно Весельчак У пытал его, чтобы добыть секрет галактия.
- Зеленый, - сказал я, - присмотри, пожалуйста, за коровой, пока я покормлю остальных зверей, а то как бы ее птица Крок не унесла.
И тут я увидел, что на планету спускается еще один космический корабль.
Это уж ни на что не похоже! Не планета, а космодром! Откуда ему здесь взяться?
Я решил было, что это подкрепление пиратам, и хотел поднять тревогу, но тут же сообразил, что корабль терпит бедствие.
Он летел не прямо, а переворачивался, как-то странно кособочился, а за его хвостом тянулась какая-то серая масса, которая тормозила его и мешала нормально снижаться.
На мой крик все выбежали из кораблей и глядели, как спускается новый корабль.
- Включи рацию, Зеленый, - сказал Полосков.
Зеленый бросился к "Пегасу", настроился на волну корабля и включил рацию на полную мощность, чтобы мы снаружи тоже все слышали.
- Корабль! - вызывал Зеленый. - Что с вами? Вы терпите бедствие? Отзовитесь!
Приятный женский голос ответил:
- Бедствия меня не касаются. Главное - не упустить, а остальное пустяки.
- Какой знакомый голос, - сказал я. - Где-то я его слышал.
- Когда заблудились у Пустой планеты, - подсказала Алиса.
- Стойте, - прервал нас Первый капитан. - Могу поклясться, что это моя жена Элла.
Капитан побледнел и со всех ног бросился в радиорубку к Зеленому. И тут же мы услышали его голос:
- Элла, это ты? Что случилось?
- Кто это говорит? - спросил женский голос строго. - Это ты, Сева? А почему ты не на Венере? Ты же знаешь, как я беспокоюсь, когда ты улетаешь в космос.
Второй капитан улыбнулся.
- Она никак не может привыкнуть, - сказал он мне, - что у нее муж - космический капитан, хотя сама исколесила всю Галактику.
- Да не в этом дело, - сказал Первый капитан. - Ты забыла, что твой корабль терпит бедствие? Тебе нужна помощь? Что ты за собой тащишь?
- Ну разве ты не видишь? - удивилась Элла. - Это же живая туманность. Я за ней гонялась три недели, поймала в сеть, а теперь она хочет вырваться и улететь. Вот и приходится опускаться на первую попавшуюся планету, чтобы ее укротить. Сева, милый, у тебя нет под рукой какого-нибудь корабля?
- Ну конечно, есть, - ответил Первый капитан. - И не спеши опускаться: боюсь, с таким хвостом тебе не удастся это сделать.
- Вот и хорошо. Поднимись на минутку, и мы вместе ее опустим.
Первый капитан еще не кончил разговор, как Второй капитан был уже на мостике корабля, и еще через три минуты капитаны подняли его в воздух, где Элла боролась с непокорной живой туманностью, о которой в космосе ходит столько легенд, но которую никому еще не удавалось увидеть.
Два корабля справились наконец с сетью, и через полчаса живая туманность, надежно сжатая двумя кораблями, лежала на траве неподалеку от нас. Мы подбежали к ней. Я, надо признаться, бежал первым, потому что понимал, какое великое открытие в биологии совершила Элла.
Туманность нас разочаровала. Она, наверно, очень эффектна в межзвездном пространстве, когда расстилается на миллионы километров, но здесь, на траве, она казалась чуть пульсирующим серым сгустком тумана.
Люк в корабле Эллы распахнулся, и она вышла к трапу. К ней уже бежал ее муж, Первый капитан. Он протянул сильные руки, и Элла прыгнула сверху. Капитан поймал ее в воздухе и осторожно опустил на землю.
- Ты не ушиблась? - спросил он.
- Нет, - ответила Элла и улыбнулась. - И вообще все это неважно.
Элла была настоящая красавица и всем нам очень понравилась. Даже индикатор от переполнивших его чувств стал прозрачным.
- Все неважно, - повторила Элла, поправляя светлые волосы. - Туманность поймана, и теперь осталось только довезти ее до Земли, чтобы скептики убедились, что она существует.
Я промолчал, потому что под скептиками она подразумевала, конечно, меня. И я даже вспомнил, что как-то встречался с ней на конференции и высмеял за увлечение фантастикой. Существует на свете множество реальных, обыкновенных животных, изучению которых стоит посвящать время и усилия, - это и Малый дракончик, и кустики, и индикатор. Но ведь живая туманность казалась мне выдумкой. Так я тогда и сказал.
- Кого я вижу! - воскликнула Элла, увидев Второго капитана. - Я вас несколько лет не видела. Как вы себя чувствуете? Все еще летаете?
- Нет, - ответил Второй капитан, - в основном я сидел на одном месте.
- Это правильно, - поддержала его Элла. - И на одном месте можно найти массу дел. А чей это очаровательный ребенок?
- Меня зовут Алиса, - ответил очаровательный ребенок.
- Алиса. Необычное имя.
- Самое обычное. Алиса Селезнева.
- Погоди-ка. А твой отец не в Московском зоопарке работает?
- В зоопарке, - ответила Алиса, которая не знала о наших научных разногласиях.
- Так вот, Алиса, когда увидишь своего отца, передай ему, пожалуйста, что живая туманность - не биологический бред, и не фантастика, и не сказочная выдумка, как он любит повторять, а самая настоящая реальность.
- Кстати, - сказала Алиса, - мой отец здесь. Вот он.
Мне ничего не оставалось, как выйти вперед и поздороваться.
- Простите, - сказал я. - Я признаю свою ошибку.
- Ну и отлично, - ответила Элла. - Вы мне поможете потом исследовать туманность?
- С удовольствием.
Тогда Элла обернулась к своему мужу:
- Расскажи, почему ты здесь оказался?
- Второй попал в беду, - коротко ответил Сева, - и надо было его выручать. Вот мы и сделали это. С помощью наших новых друзей.
- А в какую беду вы попали, капитан?
- В плен к пиратам.
- К пиратам? Но ведь вы их победили давным-давно.
- Победили, но не до конца. Знаете, как бывает, если оставишь один сорняк на грядке?
- Все-таки не понимаю, - развела руками Элла. - Ну кто в наши дни сидит по четыре года в плену?
Элла прилетела к нам словно из другого мира. Из того мира, в котором мы привыкли жить, но от которого оторвались за последние дни. И в самом деле, ей трудно было бы поверить, если бы мы начали рассказывать ей о пытках, подземельях и предательстве. И поэтому никто не стал с ней спорить.
- А что вы сделали с пиратами? - спросила Элла.
- Один сидит в клетке. Два - в трюме. А самый толстый и хитрый только что был здесь, - ответил Второй капитан. - Кстати, где он?
Толстяк пропал. Только что сидел на траве, робко улыбался - и пропал.
Мы облазили все заросли вокруг, осмотрели каждый куст - уйти далеко он не успел. Да и говорун поднял бы тревогу.
- Ну вот, - с укоризной сказала Элла, - не могли уберечь одного пирата! Разве это настоящая прополка?
И тут я заметил, что туманность колышется сильнее, чем прежде. Я пригляделся. Несколько ячеек сети были разрезаны.
- Я знаю, где он! - крикнула Алиса, которая подбежала за мной к сети. - Он в туманность залез.
- Ты здесь, Весельчак У? - спросил Верховцев, наклоняясь.
Туманность зашевелилась, словно копна сена, в которую забрался бродячий пес.
- Сейчас выпустим туманность и увидим, - решительно сказал Сева.
- Ни в коем случае! - возмутилась Элла. - Второй такой не найдем!
Нервы у толстяка не выдержали. Из туманности показалась его голова. Глаза были выпучены, и он быстро дышал, - видно, в туманности было плохо с воздухом.
И вдруг толстяк резко вылетел из туманности и бросился бежать по поляне.
- Куда ты? - крикнул вслед ему Второй капитан. - Все равно поймаем. Не торопись, у тебя же больное сердце!
Но толстяк не слышал. Он несся между кустов, перепрыгивал через ямы, спотыкался, размахивал руками.
И птица Крок, лениво кружившая в высоте, увидела его сверху и спикировала на него, как коршун на зайчонка.
Еще секунда - и толстяк уже болтался в воздухе, будто продолжал бежать, а птица поднималась так быстро, что, когда Второй капитан выхватил пистолет, она поднялась на полкилометра.
- Не стреляй, - остановил его Первый капитан. - С такой высоты он разобьется…
И как будто сглазил. Толстяк как-то извернулся в когтях птицы, забился, и она выпустила его. Словно тряпочная кукла, толстяк летел к земле. И скрылся за холмом.
Мы молчали. Потом Зеленый сказал:
- Он сам себя наказал. И лучше придумать было нельзя.
И все с ним согласились.
А туманность между тем потихоньку выползала из сети. Она вытекала, как кисель, расползалась во все стороны, и когда мы опустили глаза, то увидели, что стоим по колени в сером киселе.
- Держите ее! - крикнула Элла. - Она же убежит!
И туманность убежала. Она окутала нас непроницаемой мглой, а когда мгла рассеялась, над нашими головами реяло большое серое облако.
- Все равно собирались стартовать, - сказал Второй капитан, - так что попрошу поторопиться.
Мы быстро загнали на корабль склисса, завели двигатели и взлетели. Вслед за нами поднялись остальные три корабля. И все мы, построившись цепью, погнались за живой туманностью.
Догнали мы ее только у планеты Шелезяка. К тому времени туманность распростерлась уже на несколько тысяч километров, и мы три дня сгоняли ее так, чтобы она уместилась в наши сети.
Наконец туманность закутали в тройную сеть и крепко привязали между двумя кораблями. В таком виде и отвезли к Солнечной системе, где каждый может полюбоваться ею в кратере Архимеда на Луне. Хотя любоваться нечем - нет более скучного экспоната, чем живая туманность.
Элла настаивала, чтобы туманность поместили в зоопарк на Земле, но земной климат для нее вреден, да и кто придет в зоопарк смотреть на серый туман? Куда интереснее поглядеть на индикатора, получить в подарок шарф от паука-ткача-троглодита, полить кустик лимонадом или отличить склисса от коров, в стаде которых он пасется.
На центральной лунной базе, в гостинице "Луноход", мы в последний раз собрались все вместе.
- Пришла пора прощаться, - сказал Второй капитан.
Капитаны сидели в ряд на большом диване и совсем не были похожи на свои памятники. Первый капитан был задумчив и с трудом скрывал печаль. Оказалось, что перевод Венеры на новую орбиту начался, пока он был в системе Медузы, и он опоздал к торжественному моменту.
Третий капитан себя плохо чувствовал, его била лихорадка, которой он заболел в подземелье у пиратов, но, когда Верховцев принес ему лекарства, капитан отказался.
- Эта лихорадка пока не излечима земными лекарствами. Справлюсь с ней сам. Не обращайте внимания. Как только я снова выйду в космос, все пройдет. Для меня лучшая больница - мостик космического корабля.
Лишь Второй капитан был оживлен и весел. Он только что передал прилетевшим с Земли физикам формулу галактия. Физики заняли уже половину гостиницы, и с каждым новым кораблем прилетали их коллеги из разных университетов и институтов. Было получено сообщение, что на Луну спешат ученые с Фикса и линеанцы, а на космической верфи Плутона начали закладку кораблей, рассчитанных на новое топливо.
- Вы все время улыбаетесь, - сказала Второму капитану Элла, которая не любила сидеть на месте и нервно ходила по комнате. - Вы довольны, что подняли такую суматоху среди физиков?
- Страшно доволен, - признался Второй капитан. - Я, честно говоря, опасался, что вдруг формула галактия не так уж и нужна нам. Все те годы я думал: может быть, галактий уже изобретен на Земле?
- Но вы ведь все равно не отдали бы формулу пиратам? - спросил я.
- Нет, не отдал бы. Ну хорошо, какие у кого планы? Надеюсь, что мы еще не раз встретимся. В конце концов, космос не так уж и велик. Мне жаль только, что профессор Селезнев не собрал столько зверей, сколько хотел. Но зато он помог нам спастись, и мы обещаем ему, где мы ни будем, отовсюду привезем птиц и зверей для зоопарка.
- Спасибо, друзья, - сказал я. - Но должен сказать, что я не расстраиваюсь. Ведь будущим летом мы снова полетим в экспедицию на "Пегасе". Если, конечно, Полосков и Зеленый не откажутся лететь со мной.
- Не откажемся, - подтвердил Полосков.
- Я бы полетел, - сказал Зеленый, - если обстоятельства сложатся благополучно.