Ксения улыбнулась и открыла дверь. "На полном ходу!" – автоматически ужаснулся Ярослав. Но за дверью обнаружился неподвижный и очень веселенький пейзаж: тихая улица дачного поселка, утопающая в зелени, зеленые же ворота деревянного забора, красная крыша небольшого деревянного дома, освещенная оранжевым вечерним солнцем. Туда и вышла Ксения, аккуратно прихлопнув за собой дверцу.
Ярославу полегчало. Скорее всего, он не безумен. Просто оказался в эпицентре не совсем понятного процесса – мистического, мощного, но не враждебного… пока.
Ветер взметнул пыльное облако и бросил прямо в лобовое стекло. Раздался характерный шорох. Ярослав понял: снова песок.
– Ничего, – пробормотал с ожесточенным азартом, – разберемся!
Он въехал на тихую, безлюдную, слабо освещенную улочку селения, которое официально до сих пор называлось деревней, фактически же давно превратилось в дачный поселок, а со временем хаотично обросло серьезными коттеджами за высокими заборами. По привычке открыл окно и слушал шорох шин по песку и камешкам. Воздух был сырым, пахло лужами от вчерашнего дождя, сладкой молодой зеленью, где-то атмосфера взорвалась резким ароматом расцветающей раньше обычного черемухи. Размеренное, неторопливое дыхание жизни, как будто всего в каких-нибудь тридцати километрах отсюда не шумит неумолчным гулом Московская кольцевая автодорога, не бьются лихорадочным пульсом артерии изможденного вечной бессонницей, всклокоченного суетой города.
Спасибо Грише: это он когда-то помог Ярославу выбрать и купить участок земли именно здесь! У Матвеева тут прежде жили дальние родственники. Ярослав до сих пор не видел в ближнем Подмосковье поселка лучше своего – и тихого, и мирного, и зеленого! Он все звал друга в гости, но тот до сих пор не собрался приехать.
Тревога, вызванная необъяснимыми событиями последних часов, немного отступила. Ярослав прислушался к своему состоянию: голова не кружится, поток энергии пришел в норму. Он запер ворота и нырнул в салон автомобиля за сумкой. Сумка почему-то была очень теплой. Он удивился: "Что же это там греется под сиденьем? Надо завтра проверить!" Ярослав поморщился: терять время!
Принеся сумку в спальню, сразу принялся ее разбирать. Все вещи, которые там находились, в разной степени нагрелись. Например, тетрадь была не просто теплой – горячей! Так же – и лежавшая рядом с ней коробочка, в которую он положил "дротик". Ярослав досадливо прицокнул языком: перегрев предмета силы – небезопасно! Но что теперь поделаешь!
Он быстренько покормил кота, сам перекусил тем, что послал ему дружественно настроенный по отношению к хозяину холодильник, и с нетерпением взял синюю тетрадь, все еще хранившую тонкий аромат духов, но успевшую вернуть себе нормальную, комнатную температуру.
* * *
"Март. В гости к К. Коттеджный поселок, большая компания. В том числе пришли его родители – соседи К. Сам не приехал. Мама показалась слишком чопорной, строгой, какой-то далекой, а папа – чем-то недовольным. (В тетради было зачеркнуто слово "брюзгливым)". Стыдно и досадно: потом-то выяснилось, что я им сильно понравилась! Проходит несколько дней – К. говорит: ему родители меня живописали, он сказал: "А телефончик?"
Через несколько дней – незнакомый мужской голос: представился. Поняла только по имени и ситуации, так как фамилию не запомнила. Голос понравился: веселый, молодой, бодрый, любимый мною баритональный тенор. Договорились о встрече в Кунцевском парке – чтобы близко от моего дома, а ему – от работы. В какой-нибудь другой день.
Среда. Яркий, солнечный, веселый день. Его звонок; я на занятии с персоналом. Перезваниваю в перерыве. Каждый раз, когда он звонит, искренно говорю: "Рада вас слышать!" Он кажется несколько удивленным такой реакцией, польщенным. Говорю, что работаю в Черемушках. Он – радостно: "Так. Так!" Спрашивает, когда заканчиваю, никак не комментирует. Помню два таких одинаковых созвона. То ли это происходило перед двумя встречами, то ли дважды – перед первой.
Назначили встречу на углу парка, у автобусной остановки. Иду на нее из дома: отпросилась пораньше с работы, чтобы подготовиться. Рыжее кожаное полупальто, юбка, колготки, полусапожки, распущенные длинные волосы. Довольна своим видом. Вижу его еще от газетного ларька: ясно, что мужчина кого-то ждет. Не нравится: кажется, что маловат ростом; старомодный синий плащ, зонтик за спиной, тоже по-старомодному – обеими руками на пояснице; седой. Выглядит старым, унылым и запыленным. Медлю: сбежать бы, да неудобно! А тут и он меня заметил. Смотрит без улыбки. Перехожу, сдержанно улыбаюсь первая. Он коротко – в ответ. Анфас он симпатичнее. Погода резко испортилась: облачность, ветер, мерзну в своем легком наряде. Кажется, впечатления на него не произвела.
Суховато расспрашивает – больше о моих занятиях, интересах, склонностях. "Ну а как с культурной сферой?" Будто я на экзамене или трудном собеседовании. О себе: был недавно в клубе Горбунова на концерте какой-то рок-группы – с товарищем: группа их молодости. Хотел в Питер на концерт "Роллинг стоунз", но не собрался и не жалеет: там было слишком много народу (в голосе – сожаление). Имеет богатую фонотеку. Меня это удручает: музыкой не увлекаюсь, рок не люблю, сказать на эту тему нечего, да и не интересно. В детстве у него была собака, ездил с ней далеко, на окраину, на собачью площадку. Говорит с трогательной доверчивостью: "С тех пор я хочу собаку!" Но в одиночку за ней ухаживать трудно. Я: "Так тяжко, когда животные болеют и умирают!" Вяло соглашается. На вопрос о культуре начинаю что-то лепетать про театр, чувствую себя двоечницей. Он признается, что тоже редко бывает, – это приносит мне некоторое облегчение. Кунцевский – парк его детства.
Снег на дорожках весь растаял – реки! Можно пройти только по березовой аллее. Где-то, чтобы перепрыгнуть через ручей, подает мне руку. Холодная. Прикосновение есть – контакта нет. Погуляли какой-нибудь час – больше податься некуда. Провожает до подъезда. Несказанно удивляюсь: думала, еще куда-нибудь пригласит посидеть. Тем не менее чуть веселее и теплее, чем весь разговор: "Я вам еще позвоню!" Обещаю себе, что пойду на вторую встречу, хоть первая и не вдохновила.
После этого ровно две недели тишины. Мысленно ставлю на нем крест. Спокойно: не очень-то и хотелось.
Вдруг прорезался. Такой же бодрый, заинтересованный голос по телефону. По какой-то причине не выходит встретиться сразу. То ли в этот раз, то ли в следующий он говорит: "Это и к лучшему, а то я повредил ступню, хожу с палочкой". Перекачался в спортзале: дорвался! Не раз беседуем по телефону. Все дольше, но я продолжаю чувствовать себя скованно. Ровно месяц спустя – новая встреча: пригласил сходить в ресторан неподалеку от моего дома. Я такого места не знаю. Когда перезванивает, чтобы подтвердить встречу, за час до выхода, уточняю, в чем идти: прохладно, ветрено, если еще гулять, то лучше бы в джинсах. Он говорит: "Конечно, я сам в джинсах!"
Светло-голубые джинсы, синяя джинсовая рубашка заправлена в них, на шее – оранжевый платочек и оранжевые венецианские серьги в ушах. Плюс оранжевые носочки. Весенняя шутка! Довольна собой! У меня уже короткое каре, которое мне очень нравится.
На улице быстро становится ясно, что в этот раз можно было одеться и полегче: облака ушли, солнце греет, ветерок легкий, теплый. Мне даже жарковато.
Опять встреча на углу. У него светлые рыжеватые брюки. Неужели это джинсы?! Мой вид по сравнению с его слишком демократичен. Он подтянут, легок в движениях, если и прихрамывает, то почти незаметно. Цвет волос потом опять не смогу определить, но это не седина… не совсем седина… не только седина. Он определенно выше меня ростом! Стрижку мою не заметил.
Предлагает идти либо в тот ресторан, который находится в парке – его товарищ говорил, что там отличные шашлыки, либо еще в какой-то очень хороший ресторан у "Пионерской" – он сам бывал там прежде. Шашлыки в парке решительно отвергаю: страшновато! Соглашается с моими опасениями легко, но формально: по-настоящему я его не убедила.
Идем пешком до "Пионерской" и дальше. Что-то с интересом рассказывает. Уже не чопорный, потеплее, но еще очень сдержанный. Упоминает несколько раз: "мои сыновья". Думаю: разве у него не дочь – второй ребенок? Упоминает и дочь. Разве у него трое? Чую, что вопросы на эту тему не будут приветствоваться. Куда торопиться? Сам расскажет! Он – легко: "Я вам не рассказывал, что у меня есть приемный сын?" – "Нет". Бывшая жена вышла за иностранца, родила от него…
История звучала легко и непринужденно. Много позже узнала, что легкости нет и в помине. Слышала от К., что жена не просто ушла – бросила с особой жестокостью, поступила подло. В чем именно заключалось дело – К. молчит. Я сама поняла. Австралия до сих пор сильно заинтересована в молодых женщинах, тем более если те приезжают с дочерьми. У них слишком много одиноких мужчин. А в начале девяностых получить визу было так просто! И никто не стал проверять, подлинная ли подпись стоит под доверенностью, выданной отцом на своих детей.
Австралии не повезло: родился мальчик. Новый муж ушел, когда ребенку было года полтора. Отец сыном вовсе не занимается. А мальчику уже десять лет. Ему грустно: все в школе рассказывают, как проводят выходные, каникулы со своими отцами, а ему и сказать нечего. Старший сын, который большей частью и воспитывает парня, придумал: "Папа, а ты усынови его!" "Я согласился. Другие люди десятки лет бьются, чтобы хоть одного ребенка родить, а тут – готовый сын "на халяву"!" Я искренне подтвердила, что это здорово. Про себя подумала: "У него есть взрослые дети, которыми не надо заниматься, так как они живут далеко. Старость подстрахована еще и приемным сыном. Множество увлечений, удобный, комфортный быт. Ему ничего не нужно! Вряд ли он захочет менять свою жизнь".
Рассказывал про младшего: как тот в первую встречу произнес первые в своей жизни слова по-русски: "Привет, папа!" А дальше: "Пиво есть?" Это старший в шутку его подучил. Много позже узнала, какой он сам любитель шуток и розыгрышей. Как-то рассказал об одном сложном и не беззлобном розыгрыше, который он сочинил и срежиссировал. Жертвой стал коллега по работе, исполнителями – весь отдел. Жертва потом сильно обиделась, но, кажется, досталось ей поделом. Суть истории я совсем не запомнила. Поняла, что он может быть великолепным, смелым организатором, но очень жестким.
Долго искали ресторан. Ходили туда-сюда возле метро. Нашли. Закрыто-заколочено. Чувствую разочарование и легкую досаду: плохо подготовился к встрече. Виду не подаю. Говорит, что знает ресторанчик на Горбушке. Можно доехать, а можно и пешком туда дойти. Я – про себя: можно было бы и до центра доехать – с гарантией нахождения и качества!
На пути "Турист" с отделом техники. Попросил – заходим. Смотрит витрины, восхищается, что нашел какие-то блочки, которых в других местах нет или они там значительно дороже. "Я сюда вернусь, куплю". Великодушно предлагаю ему сделать это сразу. Твердо отказывается, хотя чувствую, что ему хочется. Но: "Я буду долго выбирать, хочу многое тут посмотреть, вам это не интересно, не хочу задерживать!"
Ярослав отказывался признаться самому себе, как сильно волнуется! Он крепился, когда герой Ксении рассказывал о бывшей жене и детях: мало ли случается в жизни самых удивительных совпадений? Он не решался поверить той информации, которая приходила в голову, минуя текст. Но такое знакомое словечко "блочки"!.. Он уже совершенно освоился с почерком Царевой, но страдал от принятой ею малопонятной системы сокращений. Тем не менее следующие страницы он проглатывал так торопливо, как только мог, отыскивая среди строк имя героя: назвала же она его хоть где-нибудь – по рассеянности или от избытка чувств!
"Проходим мимо пиццерии. Ему не понравилось, что зальчик маленький – на два столика. А я бы там, пожалуй, осела: уютно! Вскоре, побывав в тех краях снова – по делам, я обнаружила, что там есть второй зал – достаточно большой. Скрепя сердце делаю вид, что считаю нормальной эту прогулку. Идем к Горбушке.
Рассказывает что-то про свою няню, ее судьбу, сложные семейные отношения. Была старушка-соседка, которая за ним присматривала, и была еще няня. Одна из них была добрая, а другая наговаривала на него. Трогательно, что он рассказывает о детстве, но сложно уследить за повествованием. Боялась спугнуть наводящими вопросами. Как впоследствии выяснилось, здесь интуиция меня не подвела: не любит расспросов и не поощряет! Ничего толком не запомнила. Много позже осознала: он частенько непонятно говорит – разборчиво, но со множеством недомолвок, в которых безнадежно теряется смысл.
Он сообщает, что на Смоленской есть болгарский ресторан. В следующий раз можно будет пойти. Я – с энтузиазмом: "Интересно, люблю пробовать национальную кухню разных народов!" Про себя: почему бы не доехать до Смоленки сейчас? Так я этого и не поняла. Может, ему трудно было перестроиться на другой план действий, а может, мои слишком демократичные джинсы были тому виной.
На Горбушке не оказалось того ресторана, на который он рассчитывал. К счастью, нашли другой. Громкая музыка, вид вниз на торговый ряд. Осели. Впервые в жизни ела бифштекс с кровью, доверившись его мнению, что это безопасно! Правда, не вкусно. Здесь разговор пошел уже свободнее, оживленнее. О чем?..
Еще по дороге он рассказывал, что дома есть несколько растений. В том числе китайская роза. Ухаживая за ними, он взял на вооружение то ли анекдот, то ли воспользовался советом приятеля. Тот, когда жена уезжает, чтобы не сгубить растения, забывая их поливать, всю зелень убирает в подвал, в темноту. Он на лето переставляет свои растения в самый темный угол самой темной комнаты, чтобы меньше пили жидкости. Для розана скоро как раз наступит пора перестановки. Я подумала, что это хорошая идея, хотя растению от такой жизни нет радости. Было приятно, что он держит цветы!
Вышли из ресторана рано: еще солнце вовсю, часов 7–8 – не больше. А он уже провожает меня домой. Солнце слепит глаза. Он надевает роскошные темные очки (узкие, почти черные, выгнутые). Сам не догадывается мне предложить. Но я демонстративно жалуюсь. Он сразу понял и исправился. Надела и шла в них, борясь с чувством неловкости: ему-то теперь трудно, а он не сам дал – я почти выцыганила. Будет еще обо мне думать плохо. Между прочим, это была первая его вещь, которую я надела на себя!
Проводил до дома. И опять – изредка телефонные звонки.
Беседы по телефону дольше, но по-прежнему чувствую некоторую натянутость. Однако с удовольствием думаю, что он не отказывается от общения. Явно он долго раскачивается, следовательно, к осени мне обеспечен свежий ухажер с походами изредка в ресторан. Неплохо, чтобы развеять осеннюю тоску! Продолжаю гадать, как же выглядит и говорит мой настоящий суженый.
Все что-то мешает нам встретиться. Он не проговаривает. Просто спрашивает о моих планах и никуда не приглашает, и не объясняет своих дел".
– Ничего не понимаю, – пробормотал Ярослав, отрываясь от чтения, – где же неземная любовь?
Рукопись погрузила его в мир холодного, беспристрастного анализа. Ксения препарировала события и чувства с неторопливой тщательностью патологоанатома. Препарировать труп погибшей любви… Это уже не просто сила личности… Жесткое излучение! Вот какое ощущение вызвало у Ярослава чтение "мемуаров" Царевой. Страшнее, чем свет хирургических ламп – жесткое излучение, для которого нет преград, которое способно пронизать любой предмет до самой сердцевины и, лаская сиянием, разрушить все…
"Спустя всего несколько дней после 21 июня (!) – очередной телефонный разговор. Он собирается через день с сыновьями по Волге на две недели. Жалуюсь на дачные проблемы: начало строительства, старый дом разломан, предстоит лето в городе и на стройке. Надежда: вдруг позовет с собой в путешествие?! Погода плохая: дождь льет непрерывно. Говорю: "По моим наблюдениям, циклонический дождь не бывает дольше трех дней, чаще даже полтора-два"; значит, к началу его путешествия уже пройдет! Он – с искренним энтузиазмом: "Да, по моим наблюдениям, тоже так! Вы мне очень понравились тем, что так любите природу!" Мне вдруг становится легко, весело и игриво. "Вообще-то я люблю природу не для того, чтобы кому-то понравиться!" Он смеется и разъясняет нечто в том смысле, что редко встречал женщин, которые интересуются природой. Я подивилась про себя: вот уж не думала, что наблюдать за погодой и любить все живое и зеленое – это так уникально для женщины! Еще целый час обсуждаем закономерности погоды, мои проблемы с проведением лета. Он обещает, что, когда вернется, "постарается компенсировать" мне утерянный отдых: пригласит в Дачное (к родителям) и привезет туда второй велосипед, чтобы можно было вместе кататься, и еще в какой-нибудь поход на природу. Верю. Приятно. Наконец лед растоплен! И в поход хочется отчаянно…
Но все повторяю себе и подругам: это не тот, это не может быть тот, предназначенный мне мужчина! Мы с ним такие разные: он увлекается музыкой, я – наоборот; он – водоплавающий, я – сухопутная; он любит спорт, я – диван; он говорит на нескольких языках, я с пяти лет никак не освою английский. Он вообще безумно талантлив! Он еще пишет коротенькие рассказы – любопытные истории из собственного прошлого, которые печатают в иностранных журналах. А я… я, правда, неплохо рисовала в юности, но так и не научилась делать это правильно, профессионально. Он все любит доводить до конца, даже если это уже скучно и не нужно, а я легко бросаю то, что мне стало неинтересно.
Он – не единожды: "Не понимаю и не уважаю людей, которые бросают начатое дело на середине!" Но однажды признался, что сам страдает от потребности все и всегда доводить до конца. Впоследствии я сама заметила, как тяжко ему дается доведение до конца некоторых дел.
Например, он седьмой год строит новую лодку – никак не может достроить. Ему уж и надоело, и слабо представляет, где и когда будет на ней ходить. По правде говоря, и делать ничего толком не делает. Так, раз в год по обещанию выточит пару деталей, приладит, пошкурит что-нибудь. Но идею не бросает – и висит над ним эта лодка тяжким грузом: надо, а не хочется! Если бы друг не помогал – с большим энтузиазмом, но редко из-за занятости, – дело, похоже, вообще не сдвигалось бы с места. А друг уже и имя ей придумал. Грустно прозвучало: "Это последняя лодка, которую я построю в своей жизни…" В то же время он гордится тем, что не сидит без дела. Не раз с видимым удовольствием повторял: "Зачем мне все это надо?!"
Пытаюсь объяснить "болельщицам": "Ему же ничего не надо! Он доволен жизнью. Почему он решил со мной познакомиться, зная, что меня прочат замуж, а не просто так?" На самом деле штамп в паспорте меня интересовал меньше всего. Был уже один штамп. Но я хотела, чтоб всерьез – не легенькое и краткосрочное. Мне отвечают: "Вот он и доведет начатое дело до конца – женится на тебе!" Аргумент кажется убедительным. Кроме того, он же серьезный, ответственный человек. Если бы не хотел семью, не стал бы знакомиться со мной. А логика и профессиональное чутье настаивают: ему ничего не надо! Повторяю как заклинание: "Только бы не он, только бы не он!"
Середина июля. Хоть и не отработала года, получила двухнедельный отпуск. Сижу на даче в своем маленьком домике – караулю фундамент большого строительства. Одна: старшее поколение в Москве.