Мастер ломился во все двери подряд, заглядывал внутрь, чертыхался и бежал к следующей.
Еще одна комната, совершенно пустая, если не считать потертой циновки на полу и замызганного кувшина в дальнем углу. Ночная ваза источала омерзительную вонь.
"Снова не та! Еще!"
Седьмая или восьмая по счету дверь не поддалась с первого раза. Косталан свирепо толкнул ее плечом, а потом – разбежавшись – ударил всем телом.
Что-то хрустнуло, запор с треском вывернулся из пазов, и кузнец влетел в комнату.
"Пусто!"
Комната та самая – широкая кровать с балдахином, изящный столик для игр, коллекция фигурок на полках.
Но Юнари здесь не было. Если бы не разворошенная постель, да надкусанный солнечный плод на полу, могло показаться, что комната нежилая.
Косталан выскочил обратно в коридор.
"Где она?"
– Юнари! Юнари!!!
Он побежал дальше, вышибая двери, наскоро заглядывая в комнаты.
Девушки нигде не было.
"Неужели этот гад Креганон куда-то ее увез? Проклятье!"
Кузнец завернул за угол и вскрикнул от радости – прижавшись к дальней стене, на корточках сидела Юнари, перепуганная и дрожащая.
Наверное, перестрелка и запах гари выгнали ее из комнаты, заставив искать выход. Но найти его оказалось не так просто, девушка забрела в тупик и решила прятаться здесь.
– Юнари!
Она не отреагировала. Даже не подняла голову.
Широким прыжком мастер проскочил слепой отросток коридора, присел рядом с девушкой на корточки. На сердце стало нехорошо от тяжелого предчувствия.
– Юнари! – он легонько обнял ее. – Это я, Косталан!
Она вздрогнула, открыла глаза и испуганно посмотрела на молодого мастера. Вжалась в стену еще сильнее:
– Нет! Не трогайте меня! Отпустите… Пожалуйста.
– Ты что, Юнари? – недоуменно сказал кузнец. – Ты… ты не узнаешь меня?
– Отпустите, – прошептала она, слабо трепыхаясь, и попыталась освободиться из его рук.
Косталан помотал головой. На короткий миг разум его помутился, и он заорал чуть ли не в полную силу.
– Креганон!!! Подонок! Что ты с ней сделал?
От громкого крика Юнари едва не потеряла сознание. Широко раскрытые глаза, такие милые и знакомые, но в то же время – чужие, не узнающие, с ужасом смотрели на молодого мастера.
Он попытался взять себя в руки.
"Нечего пугать девочку. Уведи ее отсюда, а потом разберешься, что случилось".
Кузнец погладил Юнари по голове, тихо проговорил:
– Пойдем со мной. Тебе нельзя здесь.
– Нет, – прошептала она. – Нет, нет…
И все же Косталану удалось уговорить девушку. Она еще посопротивлялась немного, но потом, видимо, успокоенная его голосом и интонациями, согласилась пойти с ним. Юнари вообще выглядела апатичной и доверчивой, приноровившись, ей можно было управлять, как куклой.
Она была одета в некое подобие домашней рубахи, и мастер решил еще раз заглянуть в комнату, поискать какую-нибудь одежду.
Увидев знакомую кровать, Юнари обрадовалась, подбежала к ней, легла, совершенно по-детски подложив под голову кулачок. Косталан решил ей пока не мешать, обшарил шкафчики, заглянул под столик, отбросил занавески.
Ничего. Никакой одежды. Тогда он взял с кровати покрывало и протянул руку Юнари:
– Нам пора идти.
Девушка медленно поднялась, без сопротивления дала себя закутать в импровизированный плащ и вдруг тихо сказала:
– У тебя кровь на плече.
– Что? А, это… – Косталан уже почти забыл о ране. А ее стоило перевязать – кровь пропитала весь рукав и капала на землю.
Юнари оторвала от простыни кусок материи, сноровисто перетянула руку. Ей не привыкать – в термах учили оказывать первую помощь клиентам, если те, не приведи Небесный Диск, порежутся. Мастер следил за ее действиями с затаенной радостью: "Значит, с памятью все в порядке, просто эти мерзавцы опоили ее какой-то отравой".
– Спасибо, – сказал он.
Девушка несмело улыбнулась и сама взяла его за руку.
А на лестнице особняка их ждал неприятный сюрприз.
В темноте коридоров глаза отвыкли от света, и на пороге дома Косталан с Юнари замерли на мгновение, ослепленные снежным сиянием.
– Мои поздравления, Косталан-са! Вы все-таки нашли ее! – сказал знакомый голос.
Мастер не сразу заметил Креганона – тот прятался в тени фонтана. Самострела у него не было, но в руках верный слуга Всевидящего Ока крутил перевязь с метательными ножами.
– Я не успел перехватить вас в кузнях, но знал, что вы придете сюда!
– Что вам еще надо, Креганон?
– Извините, Косталан-са, но вы сами должны понимать, что я не могу оставить вас бледнозадым. Приказ Ока. Взорвать пародел я не успел, но его изобретатель не достанется Солмаону. Я позабочусь. Так что, – он взвесил в руках нож, – ничего личного. Вы всегда были мне симпатичны…
Ненависть съела остатки страха. Косталан плюнул себе под ноги и рассмеялся.
– Знакомые слова. Вы повторяетесь.
– Разве я когда-нибудь говорил нечто подобное? – удивился Зрачок.
– Вы – нет, а Веко Лебанури произнес их совсем недавно.
– Да? – без особого интереса спросил Креганон. – И что с ним?
– Я его убил.
На мгновения рука офицера остановилась, нож завис в воздухе.
– Вы?!
Косталан посмотрел в небо, вдохнул полную грудь воздуха – и чуть не закашлялся, потому что в нем оказалось полно гари и едкого дыма – и прикрыл рукой глаза Юнари.
– Не смотри. Скоро все закончится.
– Для вас – да, – цинично обронил Креганон, – но почему вы решили, что я убью девушку? Она мне пригодится. Наверное, вы многому ее научили, а Косталан-са?
– Подонок!
– И не волнуйтесь, она не будет по вам скучать. Она вас просто не помнит. К сожалению. Так уж вышло, что мы вынуждены были поить Юнари сонником – отваром из черного порошка. Иначе бы она убежала разыскивать вас. А у него есть один очень неприятный побочный эффект – через один-два оборота постоянного приема человек полностью утрачивает память. Поэтому не волнуйтесь…
Креганон вдруг захрипел и вскинул руки вверх. В горле Зрачка торчал самострельный болт. Офицер Ока зашатался, выронил нож и медленно повалился на колени.
Юнари вскрикнула.
Зрачок пытался что-то сказать, но изо рта у него шла лишь кровавая пена.
Еще через мгновение он умер.
– Вот он! – громко сказал мальчишеский голос. – Это он! Он!
Косталан резко обернулся.
В проеме въездных ворот стояли три солмаонских морских пехотинца и маленький подавальщик Онгаст. Один из десантников перезаряжал самострел. Двое других держали Косталана под прицелом.
– Стоять! Не двигаться! – сказал один из них на ломанном чжаньском.
Паренек указывал пальцем на молодого мастера и продолжал радостно выкрикивать:
– Вот он!
– Что здесь? – спросил невидимый командир.
– Похоже, мы нашли его, безлучевой Рокагон!
Косталан немного знал солмаонский – первый его наставник, мастер Саригано считал, что любое знание лишним не будет, вот и обучил юного подмастерье северному языку.
Сейчас он с трудом, но все-таки понимал переговоры десантников.
Во двор шагнул командир – высоченный, как башня, в исцарапанном панцире. Тяжелый аборадажный палаш небрежно подрагивал в руке.
Подошел к молодому мастеру, осмотрел его с головы до ног. Кузнец следил за ним краешком глаза и не упускал из вида самострельщиков. Если бы они отвлеклись хотя бы на мгновение…
– Надо же… – сказал командир на чжаньском. – Ты заработал мне земельный надел, мальчик. Так ты и есть Косталан?
– Я! – с вызовом сказал мастер по-солмаонски.
– О! Ты знаешь наш язык? Мне не придется коверкать рот вашей тарабарщиной!
– А вы, значит, те самые кровавые убийцы, что готовы вырезать полгорода ради встречи со мной?!
Рокагон ткнул Косталана палашом в живот.
– Не умничай, мальчик. И не бери на себя слишком много. Ты сам не так важен, как твоя поделка. Веди себя как подобает. А не то…
– "Не то" – что? Вы меня убьете? Ха!
– Зачем? – притворно удивился взводный. – За тебя мертвого мне не достанется ничего, кроме десятка плетей. Я доставлю тебя живым. И руки твои тоже пригодятся. Но никто не говорил, что ноги должны быть в целости…
Косталан пожал плечами. Рокагон выглядел законченным садистом, мог и выполнить свою угрозу.
– Впрочем, вполне возможно, что такие меры нам не понадобятся. У нас тут еще вот эта милашка…
Юнари задрожала под взглядом солмаонца и крепче прижалась к Косталану. Несмотря на всю тяжесть ситуации, в глубине души он возликовал: "Совсем, как раньше! Может, врал Креганон, и память пропала не навсегда? И есть еще шанс, что все восстановится?"
– Как вы думаете, ребята, наш добрый Косталан будет хорошо себя вести, если мы пообещаем не убивать девчонку прямо здесь?
Он взял Юнари за плечо и резко дернул к себе. Она охнула и попыталась оттолкнуть командира. Рокагон ухмыльнулся и, резким движением развернув ее, ухватил сзади и зажал рот ладонью. Но девушка в долгу не осталась. Еще совсем недавно сонная и апатичная, она словно опять стала прежней. Юнари дернулась и со всей силы вцепилась зубами в руку командира.
– Ах ты, тварь! – выругался он и ударил ее в висок рукоятью палаша.
Девушка упала без звука, сломалась, как кукла уличного театральщика, лишенная веревочек. Из рассеченной кожи на лице текла кровь, заливая щеку.
Косталан бросился на командира и вцепился ему в горло.
– Взять его! – скомандовал Рокагон, отбиваясь.
Кузнец уже дотянулся цепкими пальцами до кадыка, больше всего на свете опасаясь не успеть. На голову опустилось что-то тяжелое, в глазах запрыгали искры. Косталан не отпускал. Сзади ударили еще. И еще. Мир померк и провалился в никуда.
– Все! – сказал командир, потирая горло. – Вяжите его и девку! И уходим!
– А с этим что делать? – спросил солдат, указывая на Онгаста. – Отпустить?
Рокагон пожал плечами:
– Ты что, забыл девиз имперского десанта?
Морские пехотинцы ухмыльнулись. Тот, что стоял ближе всех к юному подавальщику, с шелестом вынул из ножен палаш.
Паренек, в отличие от солмаонцев девиза не знал, как не знал и языка, но все прекрасно понял.
– Отпустите меня! Вы обещали! – закричал подмастерье.
Выдав Косталана, он утратил свою полезность. Командир десанта махнул рукой, убрать, мол. Короткий удар – и бедняга Онгаст, хрипя, осел на плиты двора. Дрожащие руки безуспешно пытались зажать рану на груди. Кровь выплескивалась толчками, расцветив красным грязно-серый ковер лежалого снега.
Свен ворвался в кабинет Игоря без стука, включил панель интервизора, ткнул пальцем:
– Что это?!
На экране со значком Хоуп-ИТВ в ближнем правом углу разворачивалась панорама горящего города. С моря по нему били корабли, с каждым залпом поджигая все новые и новые дома. По задымленным улицам суетливо метались человечки-муравьи. Суровый голос Микки за кадром вещал что-то пафосное.
Квашнин вздохнул.
– Талвела с нашего разрешения транслирует запись "двойки". Солмаон так испугался мощи недостроенной паровой машины, что решил выкрасть ее вместе с изобретателем.
– Я знаю! Миро мне только что объяснил! Я хочу знать другое! Ты с самого начала ИМЕЛ! В ВИДУ! ВОТ ЭТО!! – с каждым новым словом голос Хеглунда гремел все громче, а для наглядности он еще тыкал в плазменную панель, оставляя на интервизоре тающие радужные разводы.
– Сядь! – Игорь хлопнул ладонью по столу. – Прекрати истерику!
– Это не истерика, – чуть тише сказал Свен. – Я просто хочу знать.
Командир потер пальцами виски, устало посмотрел на него:
– Если тебе это так важно – нет, не имел. Аналитики просчитывали вероятность силового исхода где-то на уровне тридцати – тридцати двух процентов. Солмаон уже потерял Иррабана и решил таким макаром исправить положение. Что нам на руку, конечно.
– ТАМ РЕЗНЯ!! – снова выкрикнул Хеглунд. – Людей убивают. Мирных, ни в чем не виноватых. И ты говоришь, что это нам на руку?!
– Тише! Убиваем не мы, прошу заметить. Они сами прекрасно справляются. Вряд ли мы смогли бы так быстро и надежно поссорить их друг с другом, если бы они сами того не хотели. А на руку нам то, что теперь Солмаон и Чжанжоу находятся в состоянии войны. Понял? Если все правильно разыграть и не дать им помириться…
Свен вдруг спрятал лицо в ладонях и затрясся всем телом.
– Боже мой! И я помогал совершить все это! И еще хотел вытащить Иламу сюда, к нам! Думал, дурак, что наш мир лучше!
Игорь подтянул ногой стул, присел рядом со Свеном.
– Спокойно, парень. Наш мир действительно лучше, хотя бы потому, что мы не уничтожаем целый город ради одного человека.
– Но это спровоцировали мы! Три месяца мы пичкали солмаонцев ложной информацией о паровой машине. И вот что вышло! Неужели ты не чувствуешь себя подлецом! Сколько народу там погибло? Сто? Двести?! Тысяча?! – Хеглунд иссяк внезапно, словно перегорел. Голос его стих, глаза потухли. Закончил он почти шепотом: – И каждый из них на моей совести… и на твоей, командир…
– Не вали на себя чужую вину, Свен. Для похищения одного Косталана достаточно было трех-четырех, максимум десятка шпионов, как это было с Иррабаном. Ну, может двух десятков, учитывая, что кузнеца хорошо охраняли. Солмаон послал целую эскадру, и морские пехотинцы вырезали половину города. Это знак, Свен. Император Гравандер хотел показать всему миру, кто хозяин на Восточном материке. Отомстил за географа и заодно предупредил Чжандоу. Чтоб в дальнейшем неповадно было красть его людей. На чувствительный, но по большому счету не слишком болезненный щелчок он ответил сокрушительным ударом.
– Но мы же…
– Прекрати повторять одно и то же! Заладил: "мы, мы, мы"! Пойми, что наша деза лишь подарила Солмаону удобный предлог для нападения. Ко всему остальному мы не имеем никакого отношения.
– Но теперь будет война.
– Да, скорее всего. Но для нас это самое выгодное развитие событий!
– Командир! – в голосе Хеглунда звучала боль и стыд. – Развяжем ее мы!
"Нет, это просто невозможно!" – Квашнин поймал себя на мысли, что самым лучшим решением было бы закатить сейчас Свену пощечину. Обидится, конечно, но хоть в себя придет.
– Ты плохо учил историю Надежды. Солмаон и Чжандоу семь веков подряд прекрасно воевали без нас. И всегда находили повод для столкновения, будь то ограбленные купцы или оскорбительные выходки пьяной толпы. В девятое лето правления императора Игаменона III Солмаон объявил Соцветию войну из-за того, что в гавани Меца на императорский штандарт посольского корабля капнула пролетевшая птичка. Помнишь, как иносказательно называется Солмаон? Земля Тысячи Побед. Может, это и преувеличение, но даже пятьсот выигранных битв не могли случиться сами по себе.
Они проговорили еще не меньше часа. Игорю пришлось применить все свое красноречие, весь дар убеждения, чтобы успокоить Свена. Тот все никак не мог отойти от груза собственной вины. Конечно, парня можно понять. Он всегда слишком бурно воспринимал определенный макиавеллизм в рекомендациях аналитического отдела. Некоторые операции казались ему просто верхом цинизма. Да еще гибель Иламы порядком выбила его из колеи, Хеглунд до сих пор ходит сам не свой и продолжает причитать, что он, мол, не успел ее вывезти.
А теперь еще и это нападение. Да, конечно, Гравандер не пошел бы на столь демонстративный шаг, если бы не деза от ТС. Но в итоге император убил двух зайцев одним ударом – выкрал машину и проучил чжаньцев, чтобы впредь и думать не смели о военном превосходстве.
Но винить себя в этом – глупость. Тайная Служба свято верна своему принципу – ни одной жертвы среди местных. А уж что они сами вершат над собой… страшно, конечно, жутко, кровь в жилах стынет, но земляне здесь ни при чем.
Игорь вздохнул, покачал головой.
Хорошо еще, что Ли остался в Чжандоу, вдвоем они бы друг друга накрутили так, что мало не показалось бы…
Если все это будет продолжаться и дальше, то отдел агентурных операций превратится в рассадник чувствительных субъектов с гигантским комплексом вины. И всех придется отправлять на психологическое рекондиционирование. Хеглунда уже сейчас пора скормить психотерапевтам, иначе парень просто сломается.
Сегодня удалось переубедить Свена, а что будет дальше?"
Квашнин ошибался.
Ночью, около трех часов, его разбудил зуммер экстренного вызова.
Спросонья Квашнин долго не мог нащупать переговорник. Когда, наконец, нашел, то с трудом попал в кнопку "вызов". После четырех часов бесконечных кошмаров пальцы дрожали и не слушались.
– Командир! Игорь!
– Да… я слушаю… Миро, ты?
– Командир, – голос серба дрогнул, – Свен…
– Что?! – почти выкрикнул Игорь, мгновенно просыпаясь. – Что с ним?
Сердце дало сбой, в груди похолодело: "Боже, что там с Хеглундом?"
– Он не отвечал на вызовы, командир. И дверь не открывал. Пришлось ломать. Когда мы вошли, он был уже холодный.
– Т-то есть?..
– Он мертв. Врачи говорят – наглотался антидепрессантов. То ли с дозой переборщил, то ли… ну… сам так захотел. Теперь уж все равно.
Архивные справки.
Научно-популярное исследование "Была ли Америка сверхдержавой?".
Глава 5. "Новое слово со старым смыслом". Отрывок.
…Главная цель программы Стагнаторов недостижима по определению. Понятно, что бесконечно сдерживать развитие аборигенов планеты не удастся, и контакт, в том числе и силовой, в конце концов, произойдет. Столкновение цивилизаций неизбежно. Тайная Служба Надежды в меру своих сил и способностей старается оттянуть этот момент на как можно большее время, пока колония не встанет на ноги и не окрепнет. Тогда контакт уже не будет грозить земным переселенцам полным уничтожением.
Но мы отвлеклись.
Модель действий Стагнаторов удивительно напоминает положение с космическими программами в начале нашего века. Американцы, с ноября 1969 года успешно мистифицировавшие весь мир своей якобы удавшейся лунной программой (не хочу тратить свое и ваше время на доказательства того, что "Аполлоны" на Луну не садились, или садились, но без людей, это и так всем давным-давно известно), усиленно тормозили развитие космических исследований. Россию, Евросоюз и частично – Японию связали по рукам и ногам обязательствами по строительству никому по большому счету ненужной Международной Космической Станции. Ведь даже по сравнению с 15-летним старичком "Миром" "Альфа" отнюдь не являлась шагом вперед в пилотируемой орбитальной космонавтике. Выполнение программы МКС отнимало львиную долю выделенного на космос финансирования, особенно в России, а, кроме того, – науко– и человекоемких ресурсов. Остатки "подъедались" амбициозными, но малоинформативными проектами, вроде бомбардировки комет или испытаний солнечного паруса.
В одиночку никто из "партнеров" США по МКС даже и думать не мог о новой (то есть на самом деле – первой) экспедиции на Луну. А без технологических наработок космических лидеров, прочие нации, мечтавшие о лунной экспедиции, вынуждены были создавать с нуля собственную межпланетную космонавтику.