- "Мистер Вернон Такстер имеет честь пригласить вас на обед, который будет подан в доме Такстеров в субботу, девятнадцатого сентября тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года, в семь часов вечера. Одежда повседневная".
- К одежде никаких особых требований, - пояснил седовласый мужчина.
- О господи, - прошептала мама.
Это означало, что она очень волнуется. Ее брови нахмурились.
- Могу я узнать, кто вы такой? - спросил незнакомца отец, принимая из моих рук белую карточку и разглядывая ее.
- Меня зовут Сирил Притчард, мистер Маккенсон. Я работаю у мистера Такстера, веду в его доме хозяйство. Мы с женой служим у мистера Мурвуда и молодого Вернона вот уже восемь лет.
- Вы мажордом… или что-то в этом роде?
- Моя жена и я служим, у мистера Такстера, этим все сказано.
Отец хмыкнул и озабоченно нахмурился.
- А почему приглашение пришло от Вернона, а не от его отца?
- Дело в том, что именно Вернон хочет отобедать с вашим сыном.
- Откуда Вернон Такстер знает моего сына?
- Молодой хозяин Вернон имел честь присутствовать на церемонии награждения победителей литературного конкурса. Мастерское владение языком, продемонстрированное вашим сыном, произвело на него очень большое впечатление. Видите ли, в свое время мистер Вернон также мечтал стать писателем.
- Он ведь даже написал книгу? - спросила мама.
- Совершенно верно. Эта книга называется "Луна - моя госпожа". Она вышла в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году в издательстве "Соннейлтон пресс" в Нью-Йорке.
- Я брала эту книгу в библиотеке, - сказала мама. - По правде сказать, покупать ее я бы не стала, в особенности из-за окровавленного мясницкого ножа на обложке. Знаете, мне эта обложка показалась очень странной, потому что на поверку книга по большей части о жизни в маленьком городке, а не о мяснике, который… ну, в общем, вы, наверно, сами знаете.
- Да, я, конечно, знаю, - кивнул мистер Притчард.
Я тогда понятия не имел, о чем шла речь. Позднее я узнал, что мясник из романа Вернона Такстера каждый раз во время полнолуния убивал какую-нибудь женщину и вырезал у нее внутренности. Все население вымышленного городка обожало деликатесы, которые искусно готовил мясник: пироги с мясом и почками, острые каджунские колбаски, сэндвичи с мясом.
- По-моему, для первого романа написано совсем неплохо, - высказала свое мнение мама. - А почему он перестал писать?
- К сожалению, по какой-то причине книга не нашла широкого спроса у читателей, и молодой хозяин Вернон, как бы это сказать… разочаровался в своих способностях.
Взгляд мистера Притчарда снова обратился ко мне.
- Так что мне передать молодому мистеру Такстеру по поводу приглашения на обед?
- Подождите, не гоните лошадей, - подал голос отец. - Не люблю говорить об очевидных вещах, но ведь Вернон Такстер не совсем в себе и вряд ли в состоянии принимать гостей. Или я ошибаюсь?
Взгляд мистера Притчарда сделался ледяным.
- Молодой мистер Такстер вполне способен принять у себя в доме гостя, мистер Маккенсон. Отвечая на ваш невысказанный вопрос, смею заверить, что в его обществе ваш сын будет в полной безопасности.
- Я не хотел никого оскорбить. Но согласитесь, что если кто-то постоянно разгуливает по улицам в голом виде, закрадывается подозрение, что у него с головой не совсем в порядке. Не понимаю, почему Мурвуд позволяет сыну появляться в городе в таком виде?
- Молодой хозяин Вернон живет своей собственной жизнью. Мистер Такстер предоставляет своему сыну возможность вести себя так, как ему нравится.
- Что ж, это можно понять, - кивнул отец-Но знаете, вот уже года три о Мурвуде ни слуху ни духу. Он и раньше был затворником, но последнее время он что же, вообще не выходит на воздух?
- Дела мистера Такстера-старшего находятся в полном порядке. Он регулярно получает свою ренту, его собственность никогда не падает в цене. Бизнес всегда был его главным интересом и удовольствием. Так какой же ответ передать молодому хозяину Вернону?
Вернон Такстер написал книгу, она даже была опубликована. Судя по тому, что сказала мама, это детективный роман. Настоящая книжка, в настоящем нью-йоркском издательстве. Может быть, никогда в жизни у меня больше не будет возможности поговорить с настоящим писателем, подумал я. И какое мне дело до того, что он спятил и разгуливает по улицам в чем мать родила? Он знает мир далеко за пределами Зефира, и хотя именно эти знания, по-видимому, нанесли его душе такой непоправимый вред, мне было интересно узнать об опыте, вынесенном Верноном из его знакомства с волшебной шкатулкой.
- Я хотел бы встретиться с Верноном, - сказал я.
- С вашей стороны возражений не будет? - обратился мистер Притчард к моим родителям.
- Даже не знаю, что сказать, - замялась мама. - По-моему, Том, один из нас обязательно должен пойти на этот обед вместе с Кори. На всякий случай.
- Мне понятны ваши опасения, миссис Маккенсон. Могу вас заверить, что мне и моей жене мистер Вернон Такстер всегда был известен как добрый, тонко чувствующий и вполне разумный человек. К несчастью, у Вернона совершенно нет друзей. Его отец всегда был очень далек от него.
И снова в глазах мистера Притчарда появился лед.
- Дело в том, что мистер Такстер-старший очень несговорчив. Он всегда был против того, чтобы молодой хозяин Вернон занимался писательским трудом. До недавнего времени он категорически возражал, чтобы в библиотеке Зефира хранились экземпляры книги его сына "Луна - моя госпожа".
- И что же заставило его изменить свое мнение? - поинтересовалась мама.
- Время и обстоятельства, - ответил мистер Притчард- Мистеру Такстеру стало совершенно ясно, что молодой хозяин Вернон не имеет склонности к бизнесу. Как я уже сказал, у мистера Вернона очень тонкая и чувствительная натура.
Лед в глазах мистера Притчарда мало-помалу растаял, он сощурился и даже попытался изобразить некое подобие улыбки.
- Прошу прощения, но я не хотел докучать вам рассказом о заботах семейства, которому я служу. Мне нужно дать определенный ответ молодому хозяину Вернону. Могу ли я сообщить ему, что юный Кори Маккенсон принимает его приглашение?
- Только если кто-нибудь из нас будет вместе с ним, - ответил Притчарду отец. - Мне всегда хотелось повидать дом Такстеров изнутри.
Отец вопросительно взглянул на маму:
- Ты не будешь возражать?
Мама размышляла примерно минуту. Я видел, как она обдумывает окончательное решение: вот она закусила нижнюю губу, что обычно означало "нет", вот слегка подергивается правый уголок ее рта, - свидетельство того, что она склоняется к положительному ответу.
- Да, - сказала мама со вздохом.
- Что ж, прекрасно. - На этот раз улыбка на лице мистера Притчарда была искренней. По-видимому, наше согласие его обрадовало. - В соответствии с отданным мне распоряжением в субботу, в шесть тридцать, я заеду за вами на машине. Вы не возражаете, сэр?
Вопрос был адресован мне. Я заверил мистера Притчарда, что это будет здорово.
- В таком случае до встречи.
Отвесив нам виртуозный поклон, при котором спина казалась абсолютно прямой, мистер Притчард прошествовал к своему облаченному в черный атлас лимузину. Звук мотора, когда он его заводил, напоминал тихую музыку. Мистер Притчард отъехал от нашего дома и, свернув на следующем перекрестке, покатил в гору по изгибу Темпл-стрит.
- Надеюсь, все пройдет спокойно, - сказала мама, когда мы вернулись в дом. - От книги Вернона у меня мурашки по спине бегали.
Снова усевшись в кресло, отец продолжил читать отложенную газету с новостями спорта. Заголовки были посвящены грядущей встрече футбольных команд Алабамы и Оберна, хиту осеннего сезона.
- Всегда хотел взглянуть, как живет старина Мурвуд, - повторил отец. - Думаю, другая возможность мне вряд ли представится. Для Кори это тоже будет полезно: он сможет поговорить с Верноном о ремесле писателя.
- Кори, надеюсь, ты не собираешься писать такие же жуткие романы, как книга Вернона? - с тревогой спросила мама. - Эту книжку было тем более странно читать, что казалось, будто все ужасы и кровь специально туда вставлены, им там не место. Если бы не это убийство, то получилась бы милая такая книжка о тихом провинциальном городке.
- Убийства иногда случаются, - подал голос отец. - Кому, как не нам, это знать.
- Я не спорю, но неужели книги просто о жизни читаются с меньшим интересом? И этот обагренный кровью мясницкий тесак на обложке… я бы и не притронулась к этой книге, если бы не имя Вернона Такстера на обложке.
- Жизнь - это не только розы, но и шипы. - Отец снова отложил свою газету. - Хотелось бы познать жизнь только с лучшей ее стороны, но в ней столько же радости и порядка, сколько хаоса и боли. Хаоса, пожалуй, даже значительно больше, чем порядка. И если человек начинает это понимать, - отец слегка улыбнулся, не сводя с меня печальных глаз, - значит, он повзрослел.
Замолчав, он снова развернул газету и углубился в статью о футбольной команде Оберна. Но вскоре отца посетила новая мысль, и он опять отложил газету.
- Знаешь, Ребекка, что мне кажется особенно странным? Видела ли ты хотя бы раз за последние два-три года Мурвуда Такстера? В банке, в парикмахерской, да где угодно?
- Нет, не видела. По правде сказать, я даже не знаю, как он выглядит.
- Такой тощий высокий старикан. Всегда ходит в черном костюме и темном галстуке-бабочке. Я точно помню, что однажды видел Мурвуда, но тогда я был еще мальчишкой. И уже тогда Мурвуд казался мне старым и каким-то высохшим. После того как у Мурвуда умерла жена, он почти перестал выходить из дому. Но хотя бы пару раз за эти годы мы должны же были его видеть, как ты считаешь, Ребекка?
- Кстати, и мистера Притчарда я увидела впервые. Может, они все там затворники в доме Такстеров?
- Все, кроме Вернона, - вставил словечко и я. - Пока на улице тепло, его можно встретить достаточно часто.
- Верно, как дождь, - согласился отец. - Завтра я поспрашиваю еще народ в городе. Может, кто-нибудь и видел Мурвуда за последнее время.
- Для чего тебе это нужно? - нахмурилась мама. - Не вижу смысла в подобных расспросах. В субботу вечером ты, возможно, сам его увидишь.
- Может, и увижу. Если только он не умер, - ответил отец. - Представляешь, какая это будет новость, если Мурвуд уже пару лет назад отдал Богу душу, а в городе при одном упоминании его имени люди все еще буквально вскакивают с места?
- Но кому это нужно - держать в тайне, что Мурвуд Такстер умер?
Отец пожал плечами, но я был уверен, что в уме он напряженно ищет ответ.
- Вероятно, все дело в налоге на наследство или в жадных родственниках. Или с законами вышла какая-то путаница. Да мало ли что может быть.
Его губы растянулись в улыбку, а глаза оживленно заблестели.
- Ответ на этот вопрос может дать Вернон Такстер. Вот была бы умора, если бы большая часть города принадлежала сумасшедшему, который разгуливает голым по улицам, а все его слушаются, потому что считают, что его устами говорит Мурвуд Такстер! Помнишь ту ночь, когда весь город бросился спасать Братон от наводнения? Мне уже тогда показалось, что дело нечисто. Мурвуду гораздо выгоднее держать деньги в кулаке, а не раздавать свою наличность добрым самаритянам, тем более что им еще надо пригрозить, чтобы они проявили свою доброту.
- А что, если за последние годы у него смягчилось сердце? - предположила мама.
- Если он действительно умер, то это вполне можно допустить.
- Вот в субботу вечером ты и выяснишь все сам, - подвела итог мама.
Наверняка мы с отцом хоть что-нибудь да узнаем. А пока мне приходилось выслушивать рассказы Демона о том, каким веселым будет ее день рождения, где, по ее словам, должен был собраться чуть ли не весь наш класс. И так же, как отец расспрашивал знакомых, давно ли им доводилось видеть Мурвуда Такстера, я интересовался у своих одноклассников, не собираются ли они на день рождения Демона.
Оказалось, никто к Демону не идет. Большинство опрошенных заявили, что скорее съели бы сэндвич Демона с собачьими какашками, чем пошли бы на подобную вечеринку, оказавшись во власти ее огненноволосой, козявчатой родни. В ответ я клялся, что лучше улечься на раскаленные угли или поцеловать того лысого русского парня, что стучал башмаком по столу, чем пойти на вечеринку к Демону и лицезреть ее противных домочадцев.
Конечно, если я и говорил подобное, то лишь предварительно удостоверившись в том, что Демон меня не услышит. Мне даже стало ее чуточку жаль: я так и не нашел ни одного мальчика или девочку, кто собирался бы на ее день рождения.
Не знаю, почему я сделал это. Быть может, представил себе, что ты чувствуешь, когда приглашаешь на свой день рождения целый класс, соблазняешь мороженым и тортом, говоришь, что никаких подарков не нужно, только, ради бога, приходите, а они все как один отвечают "нет". На свете не существует ничего обиднее этого слова, а я был уверен, что Демону доведется услышать его еще много раз. Я все равно не мог пойти к ней, это значило бы - самому напрашиваться на неприятности. В четверг после школы я подъехал на Ракете к магазину Вулворта на Мерчантс-стрит и купил для Демона за пятнадцать центов поздравительную открытку по случаю дня рождения, с изображением щенка в праздничной шапочке. На развороте открытки, под скверными стихами я подписал "Поздравляем с днем рождения. Твои одноклассники" - и сунул открытку в красивый розовый конверт. В пятницу до начала занятий я проскользнул в класс раньше всех и положил конверт Демону на парту. Хвала Господу, никто меня не заметил - я бы этого не пережил.
После звонка мы оказались во власти Луженой Глотки. Я услышал, как за моей спиной села за парту Демон и вынула из конверта открытку. Луженая Глотка стала орать на парнишку по имени Реджи Даффи, отчитывая его за то, что тот позволил себе на уроке жевать виноградную жвачку. Это входило в наш совместный план борьбы с Луженой Глоткой: путем проб и ошибок нам удалось выяснить, что нашей училке ненавистен запах виноградной жвачки, поэтому почти каждый день кто-нибудь приходил в класс с полным ртом тягучей розовой массы и отдавал себя на растерзание учительницы.
Позади меня раздался тихий всхлип.
И наступила тишина. Один-единственный звук, от которого могло разорваться сердце. Подумать только: за каких-то пятнадцать центов можно купить слезу счастья!
Во время большой перемены на пыльной площадке для игр Демон буквально порхала от одного ученика к другому, демонстрируя всем свою поздравительную открытку. У всех оказалось достаточно сообразительности, чтобы сделать вид, будто они заранее знали о сюрпризе. Лэдд Девайн, долговязый парень с рыжими волосами ежиком, уже в ту пору демонстрировавший все признаки футбольной звезды - быстрые ноги, сильные и точные пасы и любовь к дракам, - услышав краем уха, что девочки считают очень милым, что кто-то поздравил Демона с днем рождения, объявил, будто именно он купил эту открытку. Я не стал ему возражать: Демон уже взирала на Лэдда с любовью в глазах и пальцем в ноздре.
В субботу вечером точно в назначенное время мистер Притчард подкатил к нашему дому на своем длинном черном авто.
- Следи за своими манерами! - напутствовала меня мама, впрочем, это наверняка относилось и к отцу.
Как и было велено, мы не стали наряжаться в костюмы, "повседневной одеждой" в нашем случае служили удобные рубашки с короткими рукавами и чистые голубые джинсы. Вслед за отцом я забрался на заднее сиденье лимузина, обнаружив, что попал в пещеру со стенами, обитыми кожей и норковым мехом. Мистер Притчард сидел впереди, его и нас разделяла перегородка из прозрачного пластика. Тронувшись с места, мистер Притчард повернул на Темпл-стрит. Машина шла плавно, мотор работал настолько бесшумно, что мы едва его слышали.
На Темпл-стрит, среди раскидистых дубов и тополей, стояли дома самых богатых и уважаемых жителей Зефира. Тут находился, например, красный кирпичный дом мэра Своупа с кольцевой подъездной дорожкой. По пути отец показал мне особняк из белого мрамора, принадлежавший президенту городского банка. Чуть дальше, за поворотом извилистой Темпл-стрит, находился дом мистера Самптера Вомака, хозяина "чертова колеса", а прямо напротив него в доме с белыми колоннами жил доктор Пэрриш. Темпл-стрит заканчивалась витыми чугунными воротами, за которыми асфальт сменялся булыжником. Им была вымощена изогнутая подъездная аллея, по сторонам которой стояли двумя рядами, словно солдаты на параде, вечнозеленые деревья. В окнах особняка Такстеров горел яркий свет, на покатой крыше виднелось несколько труб и башенок в форме луковицы. Мистер Притчард остановился, чтобы открыть ворота, а потом еще раз, чтобы запереть их. По булыжнику лимузин катил так же плавно, как и по асфальту. Мы проследовали по изгибу подъездной аллеи среди благоухающих сосен и остановились под широким брезентовым навесом в голубую и золотую полоску. Начинавшаяся под тентом кафельная лестница вела вверх к массивной парадной двери. Прежде чем отец успел справиться с дверцей лимузина, наш водитель уже отворил ее для нас. Затем мистер Притчард, двигавшийся грациозно и бесшумно, как ртуть, открыл двери особняка, и мы вошли внутрь.
Отец замер в ошеломлении.
- Ну и ну! - только и смог сказать он.
Я разделял его благоговейный восторг. Описать интерьер особняка Такстеров во всех подробностях, чего он, несомненно, заслуживал, я не в состоянии. Отмечу лишь, что я сразу был поражен его громадными размерами, высокими потолками, с которых свешивались люстры. Казалось, внутри особняка светится, блестит и сверкает все, что только возможно. Наши ноги утопали в мягком ворсе восточных ковров. Пахло кедром и дорогой кожей. На стенах висели картины в золоченых рамах, освещенные лучами заходящего солнца. Одну стену целиком занимал громадный гобелен со сценами из средневековой жизни, широкая лестница плавно, словно сладчайший изгиб плеча Чили Уиллоу, поднималась вверх, на второй этаж. Всюду было полированное дерево, лоснящаяся кожа, шелковистый бархат и витражи из цветного стекла. Все, вплоть до лампочек в люстрах без малейших следов паутины, сияло чистотой.
Навстречу нам вышла женщина примерно одних лет с мистером Притчардом. Она была облачена в белую униформу, ее белые как снег волосы были собраны в пучок и скреплены серебряными булавками. У женщины было круглое и приветливое лицо и ясные голубые глаза. Она поздоровалась с нами, и я заметил, что акцент у нее точно такой же, как у мистера Притчарда, ее мужа. Как объяснил мне отец, это был британский акцент.
- Молодой хозяин Вернон занимается своими поездами, - сказала нам миссис Притчард. - Он просит вас пройти к нему.
- Благодарю, Гвендолин, - отозвался мистер Притчард. - Не соблаговолите ли проследовать за мной, джентльмены?