* * *
- Кирилл?
Анна стояла на пороге.
- Что-то случилось? - Кирилл почувствовал, что ему не хочется отрывать взгляд от фигурки, так смешно сложившей ручки на огромном животе. Она притягивала его взор, успокаивающая и обещающая что-то, еще смутное, неясное, но безусловно НЕОБХОДИМОЕ ему, Кириллу.
"Если ты останешься со мной…"
- Я не умею включать плиту, - развела руками Анна. - То есть эту печку СВЧ, или как ее там…
В ее голосе сквозило плохо скрытое раздражение.
- Ого, тут даже и это есть, - рассмеялся Кирилл. - Просто все как на Диком Западе… Мы оказались в раю, да?
- Не знаю. - Анна процедила это сквозь зубы.
"Здесь СЛИШКОМ все есть"…
- Ладно, пойду посмотрю…
Он встал и вышел из комнаты.
Анна осталась одна. Она обвела комнату взглядом и почувствовала отвращение.
К этой двуспальной кровати, сработанной явно по стереотипным образцам лучших западных моделей. К торшеру-светильнику, который немножко звенел от дуновения ветра, сверкая серебристыми гранями. К креслу, о котором она мечтала всю жизнь - с высокой-превысокой спинкой, уютному, мягкому, в которое можно забраться с ногами и утонуть в мягком уюте и теплой неге.
К окну, огромному, почти в целую стену, из которого видна лужайка, засеянная "Канадой-грин" и мавританским газоном. К застывшему, мертвому розарию. Слишком красивому, чтобы выглядеть живым. К этой изящной этажерке со статуэткой…
Стоп.
Анна вздрогнула, присмотревшись.
- Не может этого быть!
Она подошла ближе. Протянула руку. Потом отдернула ее, боясь увериться в этом невероятном, непостижимом явлении из спальни старой Ведьмы.
- Откуда тут ЭТО?
Черная эбонитовая фигурка. Та самая.
Она взяла ее в руки, приблизила к глазам.
Ей показалось, что черный юноша ухмыльнулся.
Анна взвизгнула, как последняя истеричка, и со всего размаху швырнула его в угол.
"Что это со мной? - подумала устало. - Он ведь наверняка разбился…"
Она подошла, присела, чтобы собрать то, что осталось от статуэтки.
"Какая же я дура, ведь это стоит бешеных денег!"
Сначала она вообще его не увидела - ни осколочка. "Будто вообще мне это привиделось", - усмехнулась она про себя.
Потом…
Она подняла его с пола.
Он был целым! Он - черт его побери - не разбился… От него даже маленького кусочка не отлетело!
Анна немного подержала его в руках, пристально всматриваясь в насмешливые черты, - держись, красавчик!
Вторичный удар был мощнее предыдущего. Более того, Анна швырнула его именно с таким расчетом - и надеждой! - что уж теперь-то точно от этого мерзкого существа отвалится его глупая голова.
"Какое детство, - подумала она с горечью, - или какое сумасшествие… Мать семейства сидит в обалденной спальне, о которой мечтает всякая домохозяйка, на шикарной кухне у нее чего только нет, включая посудомойку, и все это задарма, просто так, в качестве подарка от неизвестного доброго дядюшки! А эта самая идиотка швыряет эбонитовую фигурку, стремясь отколошматить ей башку, прекрасно понимая, что сие произведение искусства стоит бешеных баксов! Анечка, ты стала находкой для психотерапевта!"
Она подняла с пола фигурку.
Холодная дрожь пробежала по спине.
- Во всяком случае, скоро ты в них явно начнешь нуждаться, в услугах психоаналитика, - мрачно заключила она, рассматривая фигурку.
Черный демон даже не поцарапался. Он все так же насмешливо улыбался, но на этот раз Анне показалось, что к насмешке явно примешивалась угроза. И угрожал он именно ей, Анне.
* * *
Старуха спустилась вниз. Сейчас она остро чувствовала свое одиночество.
- И когда же ты заберешь меня, Господи? - вздохнула она, с трудом преодолевая последнюю ступеньку.
К боли в ногах на этот раз примешивалось непонятное беспокойство - она почти забылась послеобеденным сном, когда вдруг почти явно услышала, как кто-то передвигается по комнате.
Ничего особенного.
Скрипнула половица - и только…
Она подняла тяжелые веки и прислушалась.
Тишина насторожила ее еще больше. Как будто кто-то притаился, поняв, что привлек ее внимание.
Вот поэтому она с трудом поднялась и сейчас стояла в гостиной, внимательно оглядываясь. Почти на сто процентов уверенная, что, кроме нее, здесь еще кто-то дышит. Она даже уловила частоту и вибрацию этого дыхания, но не могла понять, что произошло в ее привычной, до мелких пятнышек на ковре, комнате.
Пройдя к креслу, она тяжело опустила в него свое грузное тело. Дотянулась до пачки с папиросами. С первой затяжкой в голове появилась ясная простота.
Спросонья ей просто привиделась всякая чертовщина.
В соседнем доме залаяла собака. Она передернулась от холода, накинула на себя шаль и задумчиво огляделась.
В комнате все было так же, как всегда.
Собака не унималась, действуя старухе на нервы.
- Да уж, милая, не зря говорят, что одиночество запросто может свести с ума, - рассмеялась она. Правда, смех получился напряженный и невеселый.
Взгляд, рассеянно блуждающий по комнате, остановился на "горке".
Что-то там изменилось.
Она присмотрелась.
Фигурки стояли в том же порядке, как всегда.
Она присмотрелась повнимательнее, повинуясь странному импульсу страха.
- О господи, - вырвался у нее стон.
Теперь она была УВЕРЕНА - здесь кто-то был.
Потому что фигурки, тщательно перевернутые ею к стене, - чтобы никто, никто, никогда не посмотрел в их глаза - коварные глазки пришельцев из Бездны! - теперь были развернуты лицом к ней!
Она вскочила, забыв про адскую боль в ногах. Подошла и железной рукой поставила их в прежнем порядке.
Когда она коснулась статуэтки, изображающей женщину со Змеем, боль ударила с такой силой, что она не сдержала крика.
- Мириам! - закричала она, все-таки поворачивая ее к стене. - Не думай, что меня остановит боль!
Новый удар последовал незамедлительно.
Она сцепила зубы, чтобы не доставить им радость своими криками.
И пообещала:
- Будете шалить, всех вас выброшу!
Хотя она понимала - не сможет. Их нельзя выбрасывать. Они могут НАЙТИСЬ. И тогда… Нет, лучше не думать об этом "тогда". Она найдет способ уничтожить это ужасное "наследство". У нее еще есть на это время - пусть совсем немного, но пока еще оно у нее есть.
Еще раз всмотревшись, она щелкнула кнопкой выключателя.
Свет погас, погружая комнату в полумрак задернутых штор.
Нажимая кнопку звонка в сотый раз, Игорь понял, что теряет последнюю надежду.
Риты не было.
Он вышел во двор, поднял голову. Света в ее окне тоже не было.
"Такое ощущение, что она испарилась, растаяла, - грустно пробормотал он. - Еще один фантом. Но у этого фантома, черт побери, был мой ребенок".
"От которого ты поспешил отказаться", - насмешливо напомнил он сам себе.
Двор был пуст, как будто день уже незаметно для окружающих переродился в ночь, и все кругом спали.
Привстав на цыпочки, Игорь последний раз попытался заглянуть в Ритино окно.
Вымерли там все, что ли?
Именно такое ощущение производила ее квартира.
- Вы кого-то ищете?
Голос был яркой неожиданностью. Такой яркой, что Игорь вздрогнул. Оглянувшись, он увидел перед собой девушку, с приветливым интересом рассматривающую его.
- Здесь жила женщина и маленький ребенок, - сказал он. - Вы не знаете, где они сейчас?
- Они тут больше не живут, - сообщила девушка, продолжая незаметно оценивать его. "Ничего, средне, параметры у кента вполне приличные", - говорил ее взгляд.
Игорь едва заметно усмехнулся и поинтересовался:
- А вы, случайно, не в курсе, где они живут теперь?
- Они уехали из города. Я не знаю, как называется это место. То ли Старый Колодец, то ли Брошенное Место… Какая-то старинная муть, одним словом. Хотите, я спрошу у мамы?
- Да, - кивнул Игорь. - Буду вам очень признателен.
"Интересно, зачем тебе это? Ты собираешься ехать туда за Ритой?"
Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Но в данный момент Рита превратилась в идею фикс. И пока он ее не найдет, он ведь не успокоится?
Зная себя, Игорь храбро ответил, что нет. Не успокоится. Поэтому уж лучше съездить в эту самую тьмутаракань, и, если уж Рита выгонит его на все четыре стороны, он по крайней мере может спокойно и безнадежно позволить себе продолжать погибать дальше.
Но только после встречи с Ритой.
Сейчас все казалось ему простым. Ему скажут адрес. Потом он поедет в Древнюю Хрень, заберет Ритку и ребенка, и они вернутся. Может быть, он сможет снова служить.
- Ты возьмешь меня назад, Господи? - спросил он небеса с темной грудой тяжелых облаков, явно стремящихся спикировать ему на голову.
Ветер нахально заполз за воротник и теперь пытался спровоцировать быстрое бегство - сразу стало холодно, и в носу предательски засвербило, предсказывая скорую простуду.
Наконец в подъезде прозвучали каблучки, и перед глазами снова возникла девица, на этот раз сменившая яркую вязаную шапочку на странное джинсовое сооружение, отдаленно похожее на детскую панамку.
- Мама не знает, увы…
Она смотрела на него, явно ожидая, что он, убитый горем незнания, сейчас согласится на ее общество. Он окинул ее малоосмысленное личико придирчивым взором и твердо решил, что для его спасения она не подходит.
Поэтому он жестоко отплатил ей за разочарование в собственной неудаче.
- Ну что ж… Придется поискать самому.
Он поднялся, коротко кивнул расстроенной девушке и пошел прочь.
"Раз уж не судьба сегодня спастись, придется напиться", - решил он.
Дорогу ко спасению начнем нащупывать завтра.
Дом в Старой Пустоши погружался в тишину и темноту.
Ариадна увела родителей в бар. Отметить прибытие и похвастаться собственным вокалом, как она объяснила.
Ариадна пела в баре - вот уж никто бы не подумал!
Душка была в принципе рада, что предки решили развлечься. Она дочитала Павлику книжку, посмотрела на часы и, убедившись, что уже половина десятого, а значит, мальчику пора спать, подоткнула одеяло и чмокнула его в щечку.
- Ну, храни Господь, маленький…
Поймав себя на том, что только что машинально повторила бабушкины слова - те, которые та говорила им на ночь, когда случалось остаться у нее ночевать, Душка едва заметно улыбнулась. Как будто бабушка мягко дотронулась до ее лба, пытаясь стереть все мрачные мысли. Потом она перевела взгляд на Павлика.
"Он отчего-то выглядел сегодня таким потерянным", - подумала она, с грустной нежностью перебирая золотистые кудряшки.
Положив рядом с ним на подушку Бадхетта, улыбнулась ему и пообещала:
- Когда мы пойдем в школу, нам станет немного веселее. Пока, конечно, скучно, я согласна.
- И страшно, - сказал малыш, тревожно глядя в потолок.
- Какие глупости! - возмутилась Душка. - Я же с тобой!
- И ты меня никогда не бросишь?
- Ни-ког-да!
- Враки, - философски заметил мальчик. - Ты выйдешь замуж и бросишь меня.
- А ты женишься, - отпарировала Душка.
- Это будет еще не скоро…
- Так я тоже еще не выйду замуж завтра, - рассмеялась Душка. - Ладно, давай-ка спать.
- Посиди рядом, - попросил мальчик.
Душка вздохнула. Ей ужасно хотелось побыть с собой, но ведь она обещала ему не бросать его, а раз так, обещания надо выполнять!
- Хотя бы пока я не засну…
- Хорошо.
Она достала новую книжку.
- Не эту, - попросил Павлик.
- А какую?
Она удивилась. Раньше Павлик любил "Хоббитов"!
- "Нарнию", - попросил Павлик. - Про Аслана.
Она вдруг так остро ощутила его беззащитность: "Господи! Ему ведь нужен Аслан, чтобы было кому защищать малыша во сне!"
- Хорошо, - согласилась она и, достав книгу, начала читать.
Она читала долго, сама увлекшись моментом создания Нарнии странным львом. С трудом сдерживая слезы, потому что поющий при создании Нарнии лев был прекрасен до невыразимости, она дочитала это почти до конца и, лишь уловив мерное дыхание малыша и поняв, что он уже спит, поднялась тихо, стараясь не шуметь, и ушла, легонько прикрыв за собой дверь.
Оказавшись в своей комнате, она снова достала диск с Анни Леннокс. Сейчас ей почему-то ужасно хотелось снова послушать "Sweet dream", и она нажала клавишу "Play".
Забравшись на кровать с ногами, достала "Нарнию" и попыталась углубиться в чтение. Но читать она уже не могла. Веки сами опустились, став свинцовыми от впечатлений сегодняшнего дня.
"Я только немного вздремну, - сказала она, погружаясь в сон все глубже и глубже, - и опять проснусь. Потому что спать мне совсем не хочется…"
* * *
Павлик проснулся уже ночью, когда вернувшиеся родители спали и на небе виднелась белая, как растопленный воск, луна.
Он хотел в туалет.
Вставать ужасно не хотелось, но он был большой мальчик, и ему не хотелось сделать это нечаянно в постели. Поэтому он собрал все свое детское мужество и поднялся. Нащупав ногами меховые тапочки, прошлепал туда и обратно.
Забрался назад под одеяло и, успокоившись и согревшись, уже начал засыпать, как вдруг совершенно четко услышал детский голос.
Ребенок плакал где-то рядом.
Почти рядом с ним.
Он вскочил на кровати. Огляделся.
"Наверное, это у соседей", - решил он, немного успокоившись.
Ему до смерти хотелось добежать до родительской спальни и зарыться там, посередке, между мамой и папой, которые могли защитить его от ночных страхов.
Но он сдержался. Папа скажет, что Павлик уже достаточно взрослый мальчик. Он должен спать один.
Потом…
О боже! А потом он окончательно запретит Павлику смотреть его любимые страшилки. "Вот, - торжествующе скажет папа, - я же говорил, что это ни к чему хорошему привести не может!"
Представив себе такое мрачное будущее, Павлик твердо решил справиться с этим сам, без помощи взрослых. Он окончательно успокоил себя, решив, что ребенок плачет в соседнем доме, и начал засыпать.
Сон пришел почти сразу и был какой-то странный. Там женщина, одетая в черное, шла с ребенком, и на ее лице сияла странная торжествующая улыбка. А за ней бежала другая тетенька, в ночной рубашке, растрепанная, и кричала, что это ее дитя, что она должна отдать ей назад ее дитя, а потом…
Потом все это провалилось куда-то, и Павлик снова открыл глаза.
Расплывчатая фигура стояла перед ним.
Присмотревшись, он узнал ту самую женщину, которая уходила с чужим ребенком. "Какое странное продолжение сна", - подумал он, даже не успев испугаться.
Женщина сделала шаг в его сторону и усмехнулась.
Теперь Павлик увидел, какая она отталкивающе красивая. Все в ней было слишком правильно и слишком совершенно.
- Почему ты не спишь, мой маленький? - ласково проговорила она, не сводя с него жадных глаз, от взгляда которых Павлику стало тошно.
- Я? - Он облизнул пересохшие губы, пытаясь вжаться в стену. - Кто вы такая? Что вы тут делаете?
- Я живу здесь…
Женщина сделала к нему еще один шаг.
- А… как вас зовут?
Она вздрогнула. Отступила к стене. И вдруг ее красота стала отвратительной расплывающейся маской. Она что-то зло зашипела - Павлику стало страшно, ведь он опять сказал что-то не так. Невежливо. Во всяком случае, этой женщине очень не понравилось что-то в его вопросе. Наверное, ее нельзя спрашивать об имени, решил он.
Страх ворвался в его сознание, когда она начала таять в воздухе. Только теперь он вдруг понял, что это - монстр из его страшилок, а может быть, кто-то куда страшнее этих глупеньких монстриков.
Он закричал. Закричал так, как только мог закричать:
- Душка! Помоги!
Где-то рядом хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги. Душка стояла на пороге его комнаты, в своей длинной белой рубашке сама напоминая привидение. Однако лицо ее выражало решимость, а в руке сиял медальон, подаренный ей бабушкой.
- Что случилось?
Она подошла к мальчику и, без лишних слов поняв, что он перепуган, присела рядом, прижимая его головенку к своей груди.
- Тебя что-то испугало?
- Да, - признался мальчик и уже начал рассказывать о странной черной женщине, как вдруг почувствовал, что кто-то запрещает ему делиться этим с Душкой, потому что, если Душка узнает, ее убьют, как Мишу, или сделают еще что похуже, поэтому он указал рукой на шкаф и пробормотал: - Там кто-то был…
Душка храбро прошлепала босыми ногами к шкафу и открыла дверцу.
- Никого, глупыш. Зря ты так боялся.
Он кивнул, облизнув пересохшие губы. Душка уже собралась уходить, но, взглянув в его умоляющие перепуганные глаза, передумала и сказала:
- Знаешь что? Мне тоже страшно одной. Поэтому я останусь здесь, ладно?
Он кивнул с видимым облегчением. Она забралась в его кровать и обняла его покрепче.
Через какое-то время он заснул снова. А еще немного погодя и уставшая от мыслей и опасений Душка сдалась на милость сну, попросив его только о милосердии.
- Не посылай мне кошмаров, - попросила она. - Я их терпеть не могу…
За окном тихо завывал ветер. Луна, белая, как блин, висела в небесах. Где-то очень далеко в чаще леса ухнула сова, предсказывая непогоду.
В Старой Пустоши воцарилась тишина.
- И где же мне ее искать-то?
Игорь недоуменно посмотрел на свои пальцы, как если бы его собственная рука решила настолько обнаглеть, что начала болтать без умолку и собиралась сообщить, куда переехала его Рита.
"Конечно, я перед тобой виноват", - думал Игорь, мысленно представляя себе Ритину улыбку, колечки ее темных волос, собранных в пучок на затылке, и стараясь понять, почему же тогда он решил ее оставить? Ведь она была и красивая, и умная, и…
- Ладно, - произнес он вслух, на сей раз обращаясь к огромной луне, смотрящей на него свысока. - Все-таки мне надо узнать, куда мне надлежит отправиться в поисках спасения?
Мимо него прошел невесть откуда явившийся в столь поздний час подросток с огромным сенбернаром. Игорь хотел уже отправить странную парочку домой - в конце концов, время уже позднее, не для лирических прогулок, - но подросток вдруг произнес странную фразу.
Так, обронил мимоходом.
Сначала Игорю послышалось "Спасите душу".
"Спасибо за совет, но я и так решил заняться этим на досуге", - хотел он ответить нахальному мальчишке, идущему вдаль совершенно неподобающей для смертного легкой походкой.
Мальчик приостановился, снова обернулся и опять повторил странную фразу.
Теперь Игорь ее услышал.
Старая Пустошь.
Вот что он сказал, этот странный паренек с собакой, которая смотрит чересчур умными и печальными глазами.
И еще Игорь вспомнил, что сексуально озабоченная девица тоже вещала что-то про Глухую Ветошь.
- Ну что ж, - сообщил луне повеселевший Игорь. - Старая Пустошь так Старая Пустошь. Попробуем там поискать Риту.