Подобный поворот беседы меня несколько обескуражил. Я к папаше относился всегда двойственно. Со всей безусловностью питал к нему сыновнюю привязанность (любовью, впрочем, это вряд ли назовешь) и столь же безусловно презирал его за многие поступки и замашки. Он был яркий (или, как частенько говорят, типичный) продукт школы того времени, обремененной дикими регламентациями, бесконечными реформами учебного процесса и от этого усиленно-тупой. И что начальная, что средняя, что высшая - без разницы, везде структура сохранялась одинаковой. Амой отец еще кончал и специфическую школу - в некотором роде славную надстройку, чердачок на здании образовательного идиотства. Это заведение порой именовали без особого почтенья: "школа вождюков". Отец всегда зверел, когда при нем так называли, прямо голову терял. Его беда, что в жизни он не повстречал такого любознательного и доброжелательно настроенного человека, каковой сумел бы плац-парадность его знаний хоть немного скрасить элементами культуры, общей человечности. Об этом можно только сожалеть, и я жалел его, бывало, ставши взрослым. Мне-то больше повезло. Все детство у меня прошло под знаком доброго Яршаи (где теперь он, да и жив ли вообще?), чуть тронутого странного философа и музыканта, от которого я много почерпнул такого, что, пожалуй, никогда бы впредь и не узнал. Но тоже: вроде был Яршая, а с другой-то стороны - существовали дом и школа, обновленная, осовремененная, вольная, с определенных пор смотревшая сквозь пальцы на грызню и потасовки между лучшими учениками (худшим, впрочем, тоже делались поблажки), школа, где к обычным тупости и плац-регламентациям еще добавили блицфанатизм, где, как и прежде, знаний не давали (в истинном, системном смысле), но зато толково приплюсовывали к их отсутствию формирование зачатков веры. Нет, религиозностью во всем этом не пахло (глупо делаться приверженцем единственного направления, когда другие в общем-то не хуже, и начальство школы это понимало), но догматы веры были, и нам следовало знать их назубок. Догматы веры в человека, в его славность и великое предназначение, в его неистребимость и всесильность; веры, что на свете только человек достоин уважения, а вот все остальные - нелюди и мразь. Историю мы знали понаслышке, точно так же, как и географию с литературой; математику и физику - в пределах, чтоб продиктовать задачку компу; музыку и живопись не знали вообще, зато подробно изучали действие убойлеров, умели ловко пользоваться всеми разновидностями дедников, отлично разбирались в анатомии (и сексуальной, и военной), в технике - особенно универсально-прикладной; по пять часов на дню торчали в плац-спортзалах и, конечно, главное, до выпускного класса истово штудировали курс "Канонической истории" - по сути, он нам заменял три четверти образования вообще. Тем более что каждые два года этот курс в полном объеме подвергался пересмотру - ради углубления и уточнения забытых "доминантных" фактов. И спасибо, разумеется, Яршае - лишь благодаря ему я кое-что узнал сверх обучающей программы, хоть и был он, что греха таить, не наш, не верный человек, за что в конце концов и поплатился. Это было неизбежно, он сам к этому пришел. А мой отец - что ж, в обществе он сделался фигурою заметной, чтимой, правда, был в натуре бешеный, а дома - так и с придурью совсем. Но он всегда знал, что необходимо сделать, и поступки его (пусть кому-то и претили прямотой своей и даже нелогичностью) на самом деле были правильные и всегда имели четко обозначенную цель: во благо человечеству, а биксам и их прихвостням - во вред. Как еще много сотен лет назад указывал один известный полководец по прозванию Суворов: "Врагу - карачун, слава солдату!". Мой отец жил именно по этому завету. Ну и что, что был не очень-то культурный, зато биксам пакостил - сплошной восторг! Да. Подобрал соратников под стать себе. А как прикажете иначе? Они были все, как молот, бьющий в наковальню. Я не знаю, может быть, особая культурность их и размагнитила бы, разобщила. А в такое времечко, как наше, только лютая сплоченность и спасет. И прежде не однажды вывозила. Это лишь слюнтяи да потенциальные враги твердят: мол, биксы дали повод людям ощутить себя сполна людьми, задуматься о собственной культуре и путях развития, а вот закончится вдруг противостоянье, истребим всех биксов - и перед несчастным человечеством разверзнется такая пустота!.. Все - чушь. Как раз тогда-то и начнется подлинная жизнь, дурные биксы только застят перспективу, и мириться с этим - невозможно. Безусловно, время трудное и в чем-то даже смутное, однако это лишь этап, пускай мучительный, пусть неизбежный, как я понимаю, но короткий на шкале Истории и даже незначительный, по меркам общего прогресса, и когда-нибудь - пройдут века - о нем, быть может, и не вспомнят вовсе, ну, а если и припомнят, то в одном малюсеньком абзаце или даже в сноске, или просто фразой обойдутся: было, значит, но благополучно миновало. Сколько ведь таких уже случалось, в Лету канувших!.. Тогда кричали тоже: конец света, жить нельзя!.. А ничего, текли десятилетия, века, и все прекрасно жили, забывая о своих страданиях и мелочных испугах. И теперь, я полагаю, никакой не поворот в Истории, а только - рядовая вешка, галочка в хронограф типовой, из-за которой, право слово, так беситься и паниковать - смешно. Историю ведь все равно не повернешь и не переиначишь, что б там ни болтали скудоумные ученые старперы, она - есть, единственная и неповторимая, и каждое событие, уж если вдруг произошло, становится естественным и обязательным звеном Истории, как ты к нему ни относись. Все, что ни делается в мире, только в этом виде навсегда и остается. Ну, а захотел чего-то изменить и, паче чаяния, получилось, - радоваться рано, то есть даже повода, по сути, нет, поскольку не угодное Истории с порога отметается и распыляется само собой. Чтоб управлять Историей, необходимо встать над нею. Это всем живущим не дано. Мы можем только принимать события как данность. Если зло возникло, стало быть - его черед. Добро случайно тоже не приходит. Наша воля может лишь немного подправлять уже случившееся - с тем, чтобы носители такой вот воли, не исчезнув вовсе, смели проявлять ее и дальше. Революции, перевороты - это ерунда, они в Истории не изменяют и не отменяют ничего, они и есть сама История. Она же - не имеет ни конца, ни цели, как и все в природе. Мы наделены целенаправленностью действий, но целенаправленность-то эта и определяется течением Истории: реализуется лишь то, что не противоречит выживанию людского вида. Отклонения бывают, но они - локальны; в целом - тишь да гладь, одно поспешно компенсирует другое. Ведь в Истории, как и в Культуре, нет прогресса. Есть изменения во взглядах, в технологии, в науке, в методах, какими оперирует искусство, но все это ясно и наглядно характеризует уровень цивилизации, ее утилитарно-комфортабельное оснащение, не более того. История, а вместе с ней культура никогда с цивилизацией не совпадают, ибо они - шире, они как бы обнимают весь прогресс, баюкают его, одновременно оставаясь в стороне. Законы человеческой цивилизации и способы ее развития здесь в общем-то неприменимы. Можно так сказать: культура - суть запечатленная История; История - деяния во времени; а времени прогресс неведом. Оно есть - и все тут… Этому меня давным-давно учил Яршая. Думаю, он сам откуда-то все это почерпнул. И даже, думаю, не слишком ошибусь, назвав источник: сочинения Барнаха. Мне так кажется… Со многим я, конечно, не согласен, тем не менее есть мысли, и вполне приемлемые для меня. К примеру, то, что наше время - никакой не поворот в Истории, а просто - рядовая вешка. И сходить с ума, как некоторые поступают, - право же, смешно. Затянем пояса потуже и - переживем! Я - оптимист. Да, я готов и убивать от оптимизма, но, замечу, это - светлое начало, нужное прогрессу. Есть прогресс! И пусть Яршая не свистит. Так что папаша мой, естественно, не ангел, не подарок кое для кого, но так огульно перечеркивать его значение в подспудном росте благоденствия людей - нельзя. Внеисторично просто. Все-таки и школа тоже хоть какую-то, но пользу принесла. Не только навредила. Джофаддей, услышь такое, тотчас бы схватился за свой дедник. И, пожалуй, был бы совершенно прав. Но я с собою дедника сейчас не взял, да и натура у меня другая: ни характером в папашу я не вышел, ни утробно-злобной убежденностью - в учителя из школы. Тут Яршая свою роль, наверное, сыграл, какой-то все-таки надлом во мне оставил - и не знаю, плохо это или хорошо… Во всяком случае пока мне это не мешало. Ни на службе, ни в домашней обстановке. У меня нет ни жены, ни братьев, ни сестер - одни родители, живые и здоровые. И этого довольно. Да, пока довольно…
- Вот ты берешься осуждать кого-то, - произнес я тихо и нисколько не сердясь, - но ты подумай хорошенько: по большому счету ты и сам - продукт того же воспитания, какое получил и я. И это намертво засело. Разве нет?
- В каком-то отвлеченном смысле - да, - ответил неохотно Левер. - Все под богом ходим… Впрочем, я изрядно долго прожил вне Земли, а это, знаешь ли, людей меняет. И их психику, и образ мыслей…
До сих пор не понимаю, почему я так и не спросил: а где же именно он жил все эти годы? С кем? Мне, вероятно, было просто наплевать, уж если честно. Он - молчал, а снизойти и самому спросить - зачем?! В том-то и дело - снизойти… Я был хозяин здесь, на станции, а он - случайный человек, по сути - пешка, мелкота. Я даже был уверен точно, что уже его не встречу - никогда. Пройдет немного времени, он отсидит на станции положенный по договору срок - и все, опять куда-нибудь подастся, прочь с Земли. Перекати-поле - так когда-то говорили… То ли с сожалением, то ли с презрением… И я еще тогда подумал: этот - не жилец. С такими мыслями, с такими настроениями, с эдаким сумбуром в голове сейчас не тянут долго, быстро выпускают пар, скисают, где-нибудь срываются и - точка. Как велеречивый собеседник мне он был забавен, а как человек - не занимал совсем. Таких я иногда уже встречал - они кончали плохо. Я тому нисколько не способствовал - возиться с разной мелкотой! - но и, конечно, не мешал. Да, разговоры разговорами, однако я был боевик, борец, и переубедить меня - не знаю, кто бы смог. Хотя я видел не одни успехи - теневые стороны прекрасно замечал. И даже реагировал на них, как и любой нормальный человек. Но я был диалектик нового закваса: признавая у медали обе стороны, я говорил себе, что вижу только лицевую, и был честен, ибо тыльной стороной медаль не носят…
- Кстати, Питирим, - не без ехидства молвил Левер, - это нынешнее противостояние… Я слышал, среди биксов есть ведь и такие, что порой идут служить к нам, людям.
- Есть, ты прав. И в общем-то немало. Я об этом тоже слышал, - согласился я. - И что же?
- Но бывают и такие, что бегут, наоборот, к биксам, предлагают им свои услуги…
- Злобные предатели, - с презрением пробормотал я. - Настоящие враги!
- Ну почему же? - Левер тихо засмеялся. - Я не вижу логики. Да! Почему же так-то: если к нам, то это непременно хорошо, а вот от нас - позорно, плохо? Вообще: а допустимо ли кому-либо прислуживать?
- Враг, признающий наше превосходство, - более не враг, - ответил я. - Он вынужден служить, чтоб искупить свою вину. По-моему, нормально.
- "Превосходство", "враг", "вина" - слова-то, черт возьми, какие! Из какого лексикона?!. Нет уж, все наоборот, мой милый Питирим…
- Да прекрати ты называть меня так! - неожиданно взорвался я. - Любая фамильярность тоже, знаешь ли, имеет свой предел! Как будто мы друзья со школы, вместе выросли, играли!.. Или я любовник твой…
- Х-м… - удивился Левер. - Ладно. Я прошу прощения, Брион, и впредь не буду… Но продолжу свою мысль. Так вот: признавший ваше превосходство - враг вдвойне. Поскольку чье-то превосходство просто так, по собственному внутреннему зову - не признают никогда. Такое противоестественно. Всегда - по принуждению. Хотя, конечно, зачастую прибегают к выражению, которое как будто бы оправдывает все: "Ах, обстоятельства сильнее нас!.." Или иначе: "обстоятельства диктуют"… Вот тот самый случай! Вроде - против воли, но необходимо. По соображениям высокого порядка… Ну, а что касается вины… А почему враг непременно виноват? Лишь потому, что он - ваш враг? Но ведь и вы не друг ему… Зачем же все примеривать так однобоко, только на себя? Где ж логика? Пока он не продался вам, вы не посмеете и намекнуть ему, что он-де виноват. Вина становится товаром, ежели теряется свобода. Можно даже откупиться, в чем-либо покаявшись особенно усердно. Степень несвободности - эквивалент вины.
- Но людям свойственно испытывать и искренние угрызенья совести! - запальчиво воскликнул я.
- Конечно! Кто же спорит? Но заметь при этом - людям! Маленький такой нюанс… Однако очень показательный! Ты можешь заявить, что в этот миг они свободны внутренне и не привязаны ни в мыслях, ни в желаниях. Увы, Брион! Они находятся в ужасной кабале - у собственного "Я". И, более того, я даже смею утверждать: открыто, гласно признающий ваше превосходство - враг втройне. Ведь он же видит: вам приятно унижение его, вам хочется стоять над ним, ничем не поступаясь ни на йоту. И такая тяга к превосходству, жажда, чтоб другие, ползая на брюхе, пресмыкались, хоть по пустякам, - от вашей изначальной слабости, от неуверенности в правоте своей. Вот и стремитесь за чужой счет утвердиться. И разумный враг, попавший в западню к вам, это чувствует прекрасно. В сущности, вы оба на цепи. И служат вам не потому, что продались, а потому, что вас - купили. В слабости вы - слепы. Ну, а в силе - и подавно.
- Чушь какая-то! - сказал я раздраженно. - Это твое вечное позерство… Ты еще скажи, что убегать от нас и обниматься с биксами - не преступление!
- Естественно, скажу, - спокойно согласился Левер. - Перебежчик на войне - предатель. Но войны покуда нет. По крайней мере вожаки людей такое положение войной не называют, осторожничают, выжидают… И понять их можно. То, что происходит на Земле, и вправду подлинной войной считать никак нельзя. Сражений - настоящих, страшных - до сих пор ни разу не случалось. Только мелкие локальные конфликты, незначительные стычки, рейды местного значения… А собственно войны-то - нет! Есть конфронтация, и в общем - полюбовная, да-да! И ненавидим прежде всего - мы. От нас как бы исходит инициатива. Биксы, если вдуматься, настроены куда миролюбивей.
- Вон на что ты замахнулся! Тоже мне!.. - Я глянул на него с немалым любопытством, даже изумлением. Еще один военный теоретик объявился!..
- Уж по крайней мере они всюду и всегда стремились уклоняться от возможных стычек.
- Уклоняться… Эти слухи сами биксы и разносят! А ты веришь… Впрочем, и понятно: ты совсем недавно здесь, еще не вник… Да им дай только повод!..
- Ну так надо быть поосторожней!
- Боже мой, какие нынче все вдруг стали умные и дальновидные!.. Прямо тошнит. Запомни раз и навсегда: не мы, а биксы лезут. Именно они! Но все творят тайком, исподтишка, захочешь - не докажешь ничего… А после валят на людей: мол, вон кто виноват. Невероятно подлые натуры! И, случись момент, они бы уж давным-давно… По счастью, у них нет в достаточном количестве оружия. Покуда - нет… К тому же они все разобщены. Уж тут мы приложили максимум стараний.
- Может быть, играет роль и это, хотя я не убежден… У них другие цели. По большому счету мы им не нужны, Брион. Они нас терпят - из признательности, что ли… - Левер как-то виновато, будто он-то и подстроил все, развел руками. - Это - как известная несостыковка поколений… Разумеется, во многом все иначе, но и этот механизм не надо сбрасывать со счета. Мы ж самих себя почти еще не знаем! Столько существуем, столько изучаем, столько пламенных и гордых слов произнесли, себя любя, а воз-то, в принципе, и ныне там… Теперь вот сотворили - как иные полагают, себе на голову - биксов. На беду себе, во вред… Понятно, это ерунда: не на беду, а - по необходимости. Хотя, конечно, всякая такая жгучая необходимость - не от тихой и хорошей жизни. Мы себя загнали в тупичок и - нет, чтобы самим оттуда выбираться! - подарили миру удивительных существ, которым недвусмысленно и предложили искать выход. Мы теперь готовы это отвергать с порога: мол, нарочно ничего не затевали, так уж получилось… Но, похоже, по-другому быть и не могло, и нам самим теперь из тупика не выйти никогда. Людская старая привычка: после драки яростно махать слабеющими кулаками… Как же - за себя обидно, за свою породу! А вот биксы всячески уходят от конфликта, потому что наши представления об истинном прогрессе, наши исторические ценности не то чтобы нелепы - просто чужды им. У них отныне все - свое, свой путь вперед, и он не совпадает с нашим. Сотворивши идолов, мы тотчас норовим их сбросить. Очень по-людски… Стараемся судить их с человеческих позиций, пробуем навязывать людскую этику и требуем такого же взамен. Я понимаю: мы иначе не умеем. Но, наверное, пора…
- Что ж, например? - спросил я, в общем зная наперед, какой последует ответ: сторонники тотальных компромиссов в собственной аргументации не любят изощренных форм. Для них все просто, все предельно очевидно и давным-давно природой решено. За нас за всех… По-детски как-то, несерьезно. Мирное течение процесса, я считаю, вовсе не снимает существа конфликта, только загоняет его вглубь. Тут либо надо устранять саму причину, породившую разброд в идеях, либо, мужества набравшись, довести разброд до завершения, до точки и потом все начинать сначала, помня, разумеется, о тех руинах, на которых будешь новые хоромы возводить.