- И не подумаю, - сердито буркнул мой приятель. - Глупости все это. Можешь языком трепать хоть до утра, если не лень. Не знаю я, и точка!
- А вдруг эти - дикие? - предположил я. - Ты сказал: есть очень примитивные. Вот им-то для чего-то и понадобилось. А, Харрах? Быть может, и не Фока им потребовался - так, случайно наскочили…
- Примитивные… - пробормотал Харрах. - Нет, они чуют все друг друга, мне Яршая объяснял, и даже пальцем не посмеют тронуть настоящего, продвинутого бикса. Да к тому же их и нету на Земле, всех вывезли когда-то.
- Ну, а вдруг?
- Вдруг - не бывает.
- А тогда, выходит, нападали настоящие, не дикие… Ведь ты все знаешь!
- Я прошу тебя: отстань.
Я понял: разговор исчерпан. Уж по крайней мере - эта тема. Лучше не касаться… Но еще другие оставались! И мне тоже было страшно интересно…
- А в пакете что лежало? - в лоб спросил я.
- В том, что я тогда просил отдать? Какой-то шифр… Естественно, не ноты, это ты подметил верно. Я не знаю содержания, не я писал.
- А кто?
- Ну, кто-кто! Кому надо, тот и написал. Господь бог.
- Что же получается, - не унимался я, - все думали, что Фока - настоящий человек, он и у нас бывал… Информатекарь - тоже вроде бы обычный… А они на самом деле - биксы!
- Да, - без всякого энтузиазма подтвердил Харрах. - Кое-кому из них с трудом, но удается затесаться - там и тут - среди людей. Ты, правда, не особенно трепись, когда вернемся. Слухи - ходят, как без них!.. Но толком-то никто не знает. Не подозревают даже, кто конкретно…
- Как шпионы? - вырвалось невольно у меня.
- Считай, что как шпионы, - согласился приглушенным голосом Харрах. - И это в общем-то нормально. Ты пойми: чтоб уцелеть, необходимо все пути использовать! Они ни в чем не виноваты, а их гонят, травят. Как зверей… И даже хуже. Вот им и приходится… Они должны заранее все знать, чтоб уходить из-под удара. Это сложно. С каждым годом все сложней. Но люди тоже дружат с биксами, и те не бесятся, когда общаются с людьми. Ведь ты же видел доктора…
- Ну, биксы!.. - возразил я и умолк.
А что еще я мог сказать? Вступать с Харрахом в спор ужасно не хотелось - мой приятель разглагольствовал таким значительным и важным тоном, будто был по меньшей мере вдвое меня старше. Я такого выпендрежа не люблю, не то чтобы пасую, но стараюсь не вязаться. Тоже - друг, а нос задрал - и не подступишься!.. Одно меня досадовало крепко: так никто об этой сходке биксов и не знает… И отец, и мать на вечер - или даже на ночь, до утра (как после объясняли всякий раз: проветриться в культурном месте), - отлучились в город (собственно, я потому-то и рискнул поплыть на остров!..), а бежать к соседям сообщать - во-первых, долго, я и так опаздывал на берег, к лодке, ну, а во-вторых, могли и просто не поверить, стали бы смеяться: дескать, выискался сыщик, благодетель человечества!.. А я ужасно не люблю, когда по дурости смеются надо мной. Вот так, за разговорами, мы и пришлепали на остров. Темень здесь стояла полная, и огоньки, мигавшие на дальнем, заселенном берегу, казались просто звездочками в очень низком отчего-то небе. Прежде чем из лодки вылезать, Харрах достал фонарик и немного посветил вокруг. Я пожалел, что в суете такого же не взял: конечно, на двоих один - не слишком-то удобно. И еще я обратил внимание, что вся трава у берега притоптана и почва основательно изрыта, будто здесь табун лосей прошел недавно. Или вообще неведомые чудища резвились… А буквально от воды - через кусты, обломанные там и тут, через весь остров, вероятно, - шла тропинка… Островок-то небольшой на самом деле, пересечь его - раз плюнуть.
- Знаешь что, - вдруг предложил Харрах, - лучше давай-ка лодку перетащим на ту сторону.
- Переть бандуру… - удивился я. - Зачем?
- Да мало ли… Мы будем там себе сидеть, смотреть на остров, а тут кто-нибудь тихонько подплывет - и стащит. Как потом вернемся?
- Вот уж ценность! - фыркнул я.
- Ну, ценность, может и не ценность, - рассудительно сказал Харрах, - а ежели собачники, неровен час, заметят - плохо будет. Они шастают, где захотят, в любое время - и не уследишь. Тихонько подкрадутся, схватят, глотку перережут - даже пикнуть не успеешь. Точно говорю. Атак вот - лодочка при нас, все, знаешь ли, спокойней.
Логика в его словах была железная, и я не возражал. Мы вытащили лодку из воды, встряхнули (не такая уж тяжелая, я, при желании, и сам бы донести смог, только неудобно) и по тропке двинулись вперед, через кусты. Харрах шел первым и светил фонариком, коротко командуя: левей, правей, здесь яма, здесь густые ветки - наклонись… В итоге искололись, исцарапались мы - что там говорить! Конечно, мы ввязались в авантюру - и весьма неумную, как выяснилось позже, много бед принесшую кое-кому… Но ведь тогда-то мы не знали, ничего не знали! Мы играли в тайну. У игры свои законы. Впрочем, тайна, хоть какая-никакая, а действительно была - запретный мертвый город за рекой. Чего ж еще?!.. И вот, когда мы снова наконец-то выползли на берег - на другую сторону заброшенного островка, - внезапно хлынул ливень. Да какой!.. Укрыться было негде - не в кустах же мокрых прятаться! - а ничего непромокаемого мы с собой не взяли, два балбеса стоеросовых… Сначала было даже весело: мы хохотали, прыгали, кривлялись под тугими струями дождя, в полнейшей темноте, и я подумал даже: вот бы всех девчонок из компании сюда, вот было б визгу!.. Но довольно скоро мы насквозь промокли, выдохлись и стали мерзнуть - вечера-то нынче, почитай, осенние уже, холодные. И в летний день, когда нет солнца, очень неуютно чувствуешь себя в мокрой одежде, а теперь и вовсе… Разумеется, ни о каких прилежных наблюдениях за мертвым городом и речи не могло быть, да к тому же дождь хлестал настолько плотный, частый, что уже в десятке метров невозможно было разобрать что-либо. Вдруг сквозь вязкое шуршание и плеск дождя нам показались чьи-то голоса - с той стороны, где мы причаливали к острову. И вслед за тем раздался жуткий крик, клекочущий, исполненный смертельной боли. На каких-то несколько секунд он оборвался, а потом опять рванулся над рекой. И - снова тишина. И только что-то непонятное хрустело и с натугой топало, буквально топотало, чавкая и клацая, за мокрою стеной кустов. Не слишком-то надежная защита, что и говорить…
- Собачники, - тоскливо прошептал Харрах. - Нутром вот чувствую - они!
- А что им делать здесь - впотьмах, в такой-то ливень? - усомнился я.
- Да именно сейчас-то самая для них погода, - зло сказал Харрах. - Конечно! Им теперь раздолье, и концы, как говорится, в воду… Слышал крики? Это они там кого-то… Мстили, значит. Или просто, чтобы запугать - других. Нам бы отсюда сматываться надо. И скорее!
- Но куда? - опешил я. - Сам говоришь: назад дороги нет. Неужто, думаешь, их много и они придут сюда, на этот берег? Сомневаюсь.
- Ну и зря! Они по одиночке не работают, - сказал Харрах, то ли от холода, то ли от страха лязгая зубами. - Могут и не появиться - так, в теории… Не захотят, или спугнет их кто… Но ежели придут и вдруг увидят - крышка, посылай всем пламенный привет. Да нет, понятно, они примутся прочесывать весь остров. Подстраховка, знаешь… Оставлять следы они не любят.
- Объяснил!.. Куда же нам деваться? - повторил я свой вопрос, тихонько ударяясь в панику.
- Куда? Действительно - проблема… Плыть обратно вокруг острова - опасно, я бы не рискнул… - вслух начал рассуждать Харрах. - Да и река от ливня аж бурлит… И далеко теперь - до дома-то. Отсюда - далеко. Потом: они могли и там, на нашем берегу, на всякий случай выставить дозоры. Патрулей из города боятся, гады!.. А впотьмах пойди-ка знай, куда причалишь… Нет, назад нельзя.
- И тут - нельзя, - уныло подхватил я. - Западня, ловушка… Ну, и что теперь нам делать, а?
- И вправду - что? - Харрах немножечко помедлил. - А давай-ка - в мертвый город!
- Ты с ума сошел! - перепугался я.
- Ну, почему? Все - выход, даже лучше остальных. Туда собачники не сунутся - не их епархия. На деле-то они - трусливые скоты… А плыть - почти что рядом… Уж гораздо ближе, чем до дому. Я когда-то слышал: тут протока узкая… Впотьмах - и то не промахнешься. Да к тому же там какие-то дома еще остались, мне Яршая говорил. Укроемся в подъезде или в подворотне, или под навесом где-нибудь, хотя бы дождь пересидим, обсохнем… А как рассветет, пораньше поплывем назад. Собачники стараются днем на рожон не лезть… Пока.
- Ох, нагорит же нам за это! - всполошился я. - Вот чувствую нутром…
- Дурак, о чем ты говоришь?! - зло прошипел Харрах. - Подумаешь, ругаться будут!.. В первый, что ли, раз? Да, может, не узнают вообще! Ни ты, ни я - трепаться ведь не станем. Если только кто-нибудь увидит…
- Я, конечно, промолчу, - кивнул я, - но уж как-то… Словом, не сердись…
- А с жизнью ты сейчас не хочешь распроститься? Тебе что важней, не понимаю?! Думаешь, я сам туда хочу? Но нет другого варианта!
- Ладно, черт с тобой, - тихонько сплюнул я в густую пелену дождя. - Поплыли. Только отговариваться после будешь сам! Если и там нас не прихлопнут…
Вновь - совсем уже недалеко - раздался жалкий полувыкрик-полустон, и тотчас злобно заворчали чьи-то голоса, зашлепали по грязи чьи-то башмаки…
- Давай! - шепнул Харрах.
Мы дружно навалились, и через секунду наша лодка соскользнула в воду - вместе с тяжким всплеском, что донесся вдруг с другого конца острова, как будто в реку, сильно раскачав, забросили толстенное бревно или какой другой увесистый предмет. Я весь промок, продрог, и, что поганее всего, - мне было страшно. В информатеке и у позаброшенной часовни было хоть светло, я видел то, чего нормальным людям надлежит пугаться, - здесь же отовсюду шла опасность, могла вынырнуть из мрака в шаге от тебя и, обретя любое, в сущности, обличье, сотворить такое, что и сразу-то представить трудно. Да, могло случиться наихудшее - в любом из вариантов. Думаю, Харраху было ненамного веселее моего… Течение все время нас сносило влево, но мы неуклонно, хоть и очень медленно, гребли сквозь дождь к чернеющей громаде берега - он не был виден, но его присутствие и приближение мы ощущали чуть ли не физически… Мотор, из осторожности, Харрах включать не разрешил. Да я и сам бы, между прочим, догадался!.. Наконец под днищем зашуршал песок. Мы выпрыгнули прямо в воду - тут всего-то было ничего, по щиколотку! - и тихонько вытянули лодку за собой на берег. Замерли, тревожно вслушиваясь в каждый звук… Харрах лишь на секунду полоснул лучом фонарика вдоль линии воды, но этого вполне хватило, чтоб заметить заросли кустов невдалеке. Туда-то мы и оттащили лодку, как казалось нам, надежно затолкав ее под ветки, что стелились над водой, - укромней места, так решили мы, и не придумать… После этого мы зашагали налегке прочь от реки. Дождь лил, не прекращаясь. Где-то рядом начинался мертвый город, позаброшенный давным-дав-но… Конечно, по сравненью с нашим, заселенным, берегом здесь было адски тихо и пустынно, нам, по логике, и встретиться случайно тут никто не мог. Однако ощущение, что отовсюду за тобой следят десятки пар внимательнейших глаз, не оставляло ни на миг, а может, и усиливалось с каждым шагом… Мерзопакостное чувство, доложу я вам, дурное. Драпать хочется немедля, без оглядки - только б прочь, подальше… Но мы шли, превозмогая холод, дождь и страх, и вскоре очутились посредине натуральной улицы - с домами, с сохранившейся, притом неплохо, мостовой. Не знаю уж, чем заливали тут - бетоном или биопластиком, а может, попросту спекали выровненный грунт - так до сих пор, я знаю, поступают кое-где. Харрах сверкнул лучом вперед, назад - все пусто, никого… И - ни единого огня. До жути мертвое местечко… Впрочем, если бы сейчас со стуком растворилось где-нибудь окно или в дверях зажегся свет и на пороге бы возникла чья-либо фигура - может, стало бы еще страшней и я б наделал полные штаны, а уж орать бы начал - точно. Я не из пугливых от природы, но - нервозный, психоватый, по словам Эллерия, так что способен, в случае чего, на всякий фортель. Но никто не вышел, и нигде не стукнул ставень… Только дробный плеск дождя… Однако заходить в подъезд мы не решились, а тем паче - забираться в чью-то там пустынную квартиру. Словно продолжал здесь сохраняться дух удобного, уютного, но чуждого жилища, не людского, и нам делалось совсем не по себе, едва мы представляли, как сейчас откроем дверь, перешагнем порог и… будто сразу превратимся в тех, о ком уже и память-то навеки улетучилась… Поэтому мы, ежась и стуча от холода зубами, продолжали медленно брести по лужам, изредка светя по сторонам… Почти у всех домов остались палисадники и даже крупные сады, когда-то, видно, обнесенные красивыми заборами, в иных и крепкие беседки сохранились. Вот в одну-то из таких беседок, не особо канителясь, мы с Харрахом и залезли. Даже не подумали, спеша укрыться от дождя, что, очень может статься, здесь, под крышей, в сухости и относительном тепле, давно уже какая-либо гадость обитает, полагающая это место неприступным собственным жилищем, за которое необходимо, если что, и постоять. Не знаю, может, кто и жил здесь в самом деле - городского беглого зверья никто не истреблял нарочно, руки все не доходили, да и змеи попадались в нашенских краях, - но нам с Харрахом повезло: из темноты на нас никто не пробовал кидаться, не рычал и не шипел, вот только пахло мерзко - застоялою мочой, дерьмом и тухлой рыбой (тот еще букет веселых ароматов!) - пахло, несмотря на то, что в городе никто давно не жил, да и дверей при входе не было в помине, правда, стекла все в беседке были целы, ну, и слава богу, потому что ветер дул как раз с закрытой, защищенной стороны и дождь сюда не попадал, а каменный порожек защищал нутро беседки от возможных мелких наводнений. Задержавшись чуть на входе, Харрах быстро посветил фонариком, и мы заметили вдоль стен три деревянные скамьи, достаточно широкие и целые, чтобы на них уснуть и спящим не свалиться. Что творится на полу и под скамьями, мы разглядывать не захотели - из брезгливости и просто оттого, что в эти окаянные минуты было совершенно наплевать. Ведь основное было сделано: убежище какое-никакое все-таки нашли, собачники сюда наверняка не сунутся, спать есть где - вот и ладно. Мокрую одежду мы с себя снимать не стали: в теплом помещении и так за час просохнет, да и голышом лежать на лавках, в незнакомом месте, было боязно и… неуютно как-то… К запаху мы тоже скоро притерпелись и почти что перестали замечать. В конце концов, могло быть много хуже!..
- Кстати, если утром дождь утихнет, - заявил Харрах, укладываясь на скамью, - ничто нам не мешает город посмотреть. Такое, знаешь ли, раз в жизни выпадает. Повезло, чего там говорить! Другие и мечтать не смеют… Да и дождь - какая нам помеха?! Черте ним. Было бы светло…
- Угу, - ответил я, ворочаясь на жестких досках (прямо первобытная житуха, вдруг подумал я), - конечно, поглядим! Но только жрать охота…
- Думаешь, я не хочу? - угрюмо возразил Харрах. - Нет, что-то я такое прихватил с собой, какие-то пакетики в карманы сунул… Да ведь только…Ладно, если уж совсем невмоготу - возьми, перекуси. Но лучше до утра оставить. Утром есть сильнее хочется. А нам еще обратно плыть… Спокойной ночи.
Ночь и впрямь прошла спокойно. Против ожидания, заснул я очень быстро - даже мыслей о собачниках не возникало больше, а когда раскрыл глаза - светило солнце, со всех крыш и веток звонко капало, и где-то в вышине, не видные отсюда, из беседки, громко и многоголосо пересвистывались разные пичуги, остающиеся зимовать в наших краях. И перелетные поют, конечно, им соскакивать покуда рановато, но особенно наяривают в это время домоседы, словно торжествуют: вот теперь-то и начнется жизнь, без конкурентов - самое раздолье!.. Да ведь и у нас сейчас нет конкурентов, неожиданно подумал я, одни - на целом берегу… Харрах уже проснулся и сидел на лавочке, поджавши ноги, с явным омерзением уставясь в пол беседки, - там действительно дерьма и мусора скопилось чуть не по колено. Как мы в темноте не вляпались - уму непостижимо!.. За ночь наши вшитые в костюмы слабосильненькие микрогрелки все-таки сумели высушить одежду, так что ощущение тепла и сухости теперь было особенно приятно. Ноги, к счастью, не промокли совершенно - мы с Харрахом, точно сговорившись, натянули на себя осенние, еще не по сезону, мокроступы. Ну, хоть тут сообразили…
- Что, позавтракаем? - предложил Харрах. - Я будто чувствовал, что нам придется здесь застрять, и прихватил немного. Помнишь, говорил тебе? Нарочно до утра хранил. Теперь вот - пригодилось… Все целехонькое. Поделиться?
- Да уж можешь сам все съесть! - пренебрежительно ответил я и пальцем ткнул в свою напоясную сумку. - Тоже, видишь, не пустой.
- И ты вчера молчал? - обиделся Харрах. - Нам этого хватило б и поужинать, и…
- Сам же не велел. Я думал, что и вправду…
- А, жадюга! Я тебе еще когда-нибудь припомню!.. - в шутку пригрозил Харрах. - Ну ладно. Хоть позавтракаем сытно. И тогда - вперед!
- Здесь есть не буду. Больно уж противно! - покривился я. - Смердит, и вообще… Дерьма лохань.
Харрах кивнул. Мы вышли из беседки и, заметив рядом длинное поваленное дерево, уселись на него.
- Вот, - разглагольствовал Харрах, усердно уминая бутерброд с курятиной и из карманной термофляги запивая его сладким и горячим чаем с молоком (на редкость гадостное пойло, я считаю), - вот: кому-нибудь расскажешь - не поверят. Или столько шуму разведут, что лучше б и молчал…
- Ну, это точно, - согласился я, жуя свой бутерброд с отборной лягушачьей белою икрой (деликатес по нынешним-то временам!). - А объяснять придется все равно. Не избежать… Теперь, - я покосился на хронометр, - десятый час… Поди, уж вся округа на ногах - нас ищут, паника…
- И папа твой от горя рвет на всем себе густой волосяной покров!.. - в тон мне добавил со смешком Харрах. - Не обижайся - это занесло меня чуть-чуть, бывает… Ну, конечно, ищут!
- Да чего уж!.. - я махнул рукою. - Мой папаня что угодно оборвет и на себе, и на других, когда взъярится. Он умеет… А собачники-то, верно, по домам сидят, помалкивают, им сейчас высовываться - грех!
- Они зато вчера - работали…
- Вот я отцу-то все и расскажу, - заметил я.
- Тогда придется и про этот город рассказать, и про информатеку, и про случай у часовни, и про все-все-все… - Харрах серьезно и с тревогой глянул на меня. - Большой процесс начаться может… - Он вздохнул. - Что там собачники! Так, мелюзга… Тебя в герои возведут. Верняк! - он подмигнул мне, и я вдруг почувствовал какой-то нехороший холодок в груди.
- Нуты, Харрах, даешь! - Я сокрушенно сплюнул. - Ну и шуточки же у тебя! Смотри, накаркаешь.
- А мы все ходим как по ножичку. - Харрах пожал плечами. - Да. И я, и ты, и твой отец. И мой… Мы все! Ну ладно, двинулись? Посмотрим город?
Разговор мне этот очень не понравился, но продолжать его я не решился, сам не знаю почему. Уж слишком озабоченный, серьезный вид, наверное, был у Харраха. А сейчас такое утро окружало нас, и мы так славно выспались, что там ни говори!.. Мы уж собрались со двора идти на улицу, но тут Харрах со странным выраженьем на лице взял меня за руку.