- Тем не менее, как только они смогут заселить всю систему, они станут представлять опасность. Больше невозможно станет скрывать важность того, что они могут сделать. И этот успех стимулирует их к развитию межзвездных путешествий; тут уж даже вы согласитесь, что этого нельзя допустить. Межзвездный привод можно создать без нашего участия, на какой-нибудь отдаленной планете этой системы; и тут же некоторые из этих людей затеряются среди звезд, и мы не будем больше иметь над ними контроля - а результаты этого могут оказаться просто катастрофическими! Представьте себе поколение гениев в союзе с варварами!
- Говорю вам, они не воинственные. За всю их историю не было ни одной войны.
- Ладно, значит они попытаются сделать улучшения в Империи, которые окажутся неудачными, если не хуже. Разумеется, их не удовлетворит существующее положение - хотя оно-то и означает выживание для нас.
- С ними можно будет сотрудничать. Бог мой, ведь сегодня у нас столько гениев в Галактике! Мы не можем обойтись без них. Они - те, кто двигают Империю вперед. Именно благодаря прогрессу, осуществляемому лучшими умами человечества, мы проводим эту гигантскую работу по поддержанию общественного порядка.
- Конечно… каждый строго воспитывается, чтобы принять рамки Империи и осознать, что ее выживание означает и его собственное выживание. Мы покорили, подчинили себе множество гениев. Но эти же - дикари - целая планета неприрученных гениев! Если их нельзя будет покорить, их нужно убить.
- Их можно будет покорить, - продолжал настаивать Хейм. - Вернее, они могут стать нашими вождями и без особых катаклизмов вывести нас из положения статус-кво, - если не прямо, то косвенно, с помощью знаний, приобретаемых в результате наблюдения за ними. Возьмем администрирование - мы усовершенствовали свое - в течение последних пятисот лет: наблюдая за работой свободного интеллекта, мы смогли вывести более точные психоматематические выражения для логических действий в качестве фактора, воздействующего на наше общество.
- Я уже все это слышал раньше, - утомленно произнес Горам. - А теперь я хочу спуститься вниз и посмотреть.
- Очень хорошо. Конечно, я отправлюсь с вами. Вы желаете, чтобы был еще кто-нибудь?
- А нужно ли?
- Нет, там совершенно безопасно.
- Значит, не нужно. Через полчаса встречаемся на борту Сороковой шлюпки.
Горам, тяжело громыхая, ушел, чтобы отдать нужные приказания.
Хейм некоторое время постоял в дыму, глядя через иллюминатор на молчаливую вращающуюся внизу планету. Похожий на зловещую луну военный корабль вращался на орбите за пределами атмосферы. Несмотря на свою массу, достигавшую веса Титана, он был незначителен перед этой громадой простиравшейся внизу планеты. Невзирая на пушки и бомбы, смертоносные туманы и гравитационные лучи, дезинтеграторы и торпеды, распыляемую радиацию и коллоидно-резонирующие генераторы, все те тысячи адских штук, которые создал человек за все свое мучительное существование, сейчас собранных здесь, способных снести все живое с поверхности и покрыть содрогнувшиеся континенты дымом и пламенем и оставить почерневшую планету одной огромной гробницей под безразличным взором звезд.
Нет-нет, это было неверно. Такой силы не было на корабле, это был просто инертный металл с электронным интеллектом без свободы воли, космическая искорка, которая без человека вращалась бы во тьме вечности. Воля и следовательно власть уничтожать принадлежала людям… только одному человеку. Одной горилле в униформе. Одному пещерному человеку с маршальским жезлом.
2
Защищенная экраном невидимого поля, шлюпка по спирали устремилась вниз к поверхности планеты. Горам позволил роботу-пилоту управлять кораблем и большую часть времени пристально всматривался в визиоскоп.
- Не слишком много признаков населенности, - заметил он.
- Да, я ведь говорил вам, что население все еще небольшое, - ответил Хейм. - В конце конов, сюда первоначально за первые несколько столетий доставили всего лишь несколько тысяч человек, которые, как и все дикари, упорно сражались за то, чтобы выжить. Только впоследствии население действительно начало расти.
- А вы говорили, что у них теперь есть города… машины… цивилизация? В это трудно поверить.
- Да. В целом результат - триумфальное подтверждение психотехнической теории истории, но тем не менее четко наблюдаемый характер этого успеха пугает нас. Естественно думать о расе, которая прошла путь от обнаженных дикарей до механизированной цивилизации за пятнадцать сотен лет, как о демонической. И все-таки они люди, такие же люди, как и любой другой народ в Галактике, происходящий из одного и того же места, - древней Земли, как и все люди. Им просто нравится преимущество свободы над глупостью.
- Сколько всего станций?
- Около ста; это планетарные колонии, с колонистами, не обращающими внимания на’ свое происхождение, где поддерживаются различные, характерные лишь для данной станции условия. Другая среда, к примеру, особые банки с человеческой спермой. На всех них лежит отпечаток исторического прогресса, втайне от них, разумеется, и таким образом мы узнаем данные о психологических процессах среди масс. Но Семнадцатая превзошла все самые смелые ожидания.
Горам нахмурил свой низкий лоб. "Как же он напоминает типичного военного, - подумал Хейм, - со свойственной для них жестокостью тянувших назад человечество в течение всей его истории - кроме одной планеты в системе звезды Валгор!"
- Я все еще не могу понять этого, - признался маршал. - Зачем тратить время и деньги на создание искусственных условий, которые так никогда и не встретятся в реальной жизни?
- Таковы научные методы, - ответил Хейм, спросив себя, на каком элементарном уровне ему нужно будет начать свои объяснения. Как можно быть таким глупым и занимать положение маршала? - Чтобы определить причинные связи, ученый должен последовательно осуществлять эксперименты, в которых он изменяет один лишь фактор, следит за результатами… и, конечно, одновременно проводит контрольные эксперименты. Исходя из этих данных, он выстраивает сходные отношения в реальном мире. С помощью теоретических анализов наблюдаемых фактов он может предвидеть новые явления, и если эти явления подтверждаются в ходе дальнейших наблюдений, теория, по всей видимости, - хотя никогда нельзя быть уверенным - оказывается верной, ее можно применить для понимания и контролирования событий уже и реального мира. - Поневоле Хейм разошелся вовсю. В конце концов, этому он посвятил всю свою жизнь.
- Гм-м! - Горам посмотрел в визиоскоп. Шлюпка проносилась над широкой равниной, желтой от созревающего зерна. По этому огромному пространству были разбросаны несколько примитивных деревень, домики, построенные из кирпича, камня и дерева, остатки рассвета цивилизации.
- Планета кажется вполне отсталой, - проворчал Горам с сомнением.
- Да, - горячо откликнулся Хейм. - Уверяю вас, так оно и есть.
- Что ж - это утверждаете вы… - Горам, похоже, совсем не был уверен в том, что говорил Хейм. - Вернемся к нашему делу.
- Первые исследователи культуры были поражены сходством развития различных цивилизаций: человечество как бы проходит по одному и тому же неизбежному пути. В некоторой степени это правильно: одно ведет к другому. Растет количество столкновений культур, еще более жестоких войн, усиливаются древние страхи и опасения, экономические катастрофы увеличивают разруху. Наконец, и обычно это происходит, не подчиняясь законам здравого смысла и без особой охоты, одна нация подчиняет все остальные для собственной защиты и основания "универсального государства", что останавливает в какой-то степени опустошение, но постепенно оно приходит в упадок и рушится от собственной слабости или под влиянием захватчиков извне. Именно это в целом и случилось с человечеством, когда оно распространилось по Галактике, - только тогда еще более ужасающие ресурсы войны были целиком направлены на разрушение цивилизации. Затем власть в свои руки взяла Солнечная Империя, и она существует неизмеримо дольше, чем большинство предыдущих универсальных государств, потому что ее правители знают в достаточной степени психологию масс, чтобы осуществлять необходимый контроль над своими сотнями тысяч планетарных систем.
Океан покачивался под шлюпкой, серо-зеленый, и на бесконечном горизонте виднелась белая полоса.
- Поверните на северо-восток, - попросил Хейм. - Самый большой город этой планеты находится в той стороне, на огромном острове.
- Хорошо. Город - хорошее место для наблюдения за людьми. Мы можем проникнуть в него инкогнито?
- Разумеется. Я вполне достаточно знаю язык, чтобы сойти за путешественника из какой-нибудь другой части этого мира. Между континентами существует множество связей. Жители городов - вполне коспомолитичны.
- Что ж… продолжим. Вы все еще не объяснили, зачем нужна вся эта секретность.
- Я уже подхожу к подоплеке этого, - произнес Хейм, не в силах сдержать всю охватившую его скуку в своем голосе. "Могу ли я по-настоящему поговорить с этим идиотом? И может ли кто-нибудь вообще? Объяснять обезьяне…" - На самом деле все очень просто. Наша военная мощь сдерживает варваров и захватчиков из Магеллан, и у нас остается еще достаточно сил для поддержания порядка среди трехсот триллионов граждан.
- И все-таки психотехнология - это примитив. При таких огромных масштабах она может справляться только с самыми простейшими возникаемыми ситуациями. И мы можем только и всего, что поддерживать устойчивость Империи. У нас хватает проблем с поддержанием промышленности и коммерции на одном постоянном уровне. Если мы разрешим свободное изобретательство и прогресс, то каждый год нас будут ждать промышленные революции. Наша тщательно разработанная техника управления станет устаревшей; настанет экономическая анархия, разразятся конфликты, страдания, отдельные индивидуумы поднимутся на борьбу с существующим общественным устройством, угрожая координирующей работе властей и отбрасывая назад обе стороны, а наши враги будут лишь следить за этим мгновением нестабильности.
Это только один пример. И его можно применить для любой области. Наука, философия - мы можем контролировать известные религии, воздействуя в безопасных направлениях, - но новая религия содержит в себе неизвестные элементы - и вот уже миллиарды фанатиков ринулись воевать… Нет! Нам придется поддерживать статус-кво, как мы его понимаем, слишком уж великой может оказаться цена неконтролируемого прогресса неизвестности.
- Империя на самом деле существует, чтобы упростить психотехнические проблемы координаторской деятельности. Поддержание постоянного населения… хорошо еще, что нам не нужно беспокоиться в отношении контроля триллионов рождающихся детей - нет новых земель. Стабильная промышленность, консервативная физическая наука, государственная религия, тоталитарный контроль, осуществляемый в течение всей жизни… хорошо еще, что мы точно знаем, с чем мы имеем дело, и нашим решениям подчиняются… представьте себе ситуацию, когда в Галактике триста триллионов людей вольны делать все, что им вздумается! - Хейм пожал плечами. - Стоит ли продолжать? Вы знаете так же хорошо, как и я, что Империя - единственный ответ на проблему выживания… не идеальный ответ, но это самое лучшее, что у нас есть.
- Ха! - Выражение лица Горама было торжествующим.
- И вы хотите сделать этот мир непредсказуемых гениев свободным!
- Если бы хоть на мгновение думал, что существует хотя бы какая-нибудь угроза превращения этих людей в разрушающий фактор, я первым предложил бы стерилизацию, - ответил Хейм. - В конце концов, я тоже хочу жить. Но нет оснований для страхов. Вместо этого - надежда.
- Какая еще надежда? - фыркнула Горам. - Лично я, между прочим, не могу понять, чего вы хотите. В течение грех тысяч лет мы сохраняем в людях удовлетворение. И кому нужно изменять это?
Хейм погасил свой гнев.
- Если не считать того, что удовлетворение подобно смерти, - произнес он, - история показывает, что универсальные государства не сохраняются вечно. Рано или поздно, но мы столкнемся лицом к лицу с чем-нибудь, что переборет нас. Если только мы сами не эволюционируем. Но безопасная эволюция возможна лишь тогда, когда мы в достаточной мере познали психотехническую науку, чтобы поддерживать процессы в мире и порядке, когда наша наука в самом деле качественна. Станции, особенно Семнадцатая, дают нам информацию, которая нужна нам для развития подобной науки.
3
Остров находился в нескольких километрах к северу от огромного северного континента. Теплое течение океана смягчало климат, так что эта земля зеленела среди серой громады моря, но полярный воздух приносил на юг туманы, дожди и снега, над горизонтами проносились ураганы, а солнце бросало яркие лучи вниз сквозь почти непроглядное небо неподвижных облаков и мечущихся ветров. Хейм подумал, что такие погодные условия во многом способствовали лидерству островитян в цивилизации планеты, как и благоприятное расположение на перекрестке северных торговых путей.
Среди полей, равнин и с краю леса простиралось множество деревень, но был всего один город, в устье, невдалеке от северного побережья. С воздуха это не слишком впечатляло того, кто привык к виду городов-планет Солнечной системы, Сириуса и Антареса: распростертое собрание примитивных, часто с соломенными крышами построек, узких, мощенных булыжником улочек, заполненных пешеходами и повозками, запряженными животными, гавань, где среди парусников совсем затерялись корабли, движимые паром или при помощи нефти, почти доисторический аэропорт; но у этого места был едва заметный, но безошибочный облик города, общины, знающей больше и воздействующей на события, происходящие далеко за собственными границами.
- Мы можем приземлиться так, чтобы нас не заметили? - поинтересовался Горам.
Хейм рассмеялся.
- Странный вопрос для военного. Эта шлюпка вполне надежно экранирована, как и все самые лучшие устройства Империи! Даже Флоту было бы непросто определить наше местонахождение. О, да, еще мы, наблюдатели, совершаем время от времени посадки за время существования станции.
- Должен заметить, это место в достаточной степени кажется отсталым, - сказал Горам с сомнением. - Существование городов, разумеется, доказывает…
- Ну… - Хейм заставил себя продолжить спор. - Не обязательно. Город, то есть общность людей с множеством целей, - один из критериев того, цивилизованное ли это общество или просто варварское в техническом антропоморфическом смысле. Верно, города как определенные центры исчезли на Земле после Атомной Революции, но это случилось просто-напросто потому, что такие замкнутые в пространстве строения больше не были нужны. И в этом смысле для поддержания близких отношений с остальным человечеством и для координации действий у людей Земли сохраняется право иметь города. И сегодня самые старые планеты Империи становятся настолько заселенными, что вновь появляются скопления строений - фактически, весь мир превращается в один огромный город. Но я соглашусь с тем, что эта своеобразная стадия городской эволюции, что существует здесь, на Семнадцатой, примитивна.
Горам посадил шлюпку на свободном поле за пределами города.
- Что теперь? - спросил он.
- Ну, я думаю, вам захочется просто провести время, прогуливаясь по этому месту. - Хейм полез в сумку. - Я взял с собой соответствующее оборудование, одежду и местные деньги этой планеты, естественно, поскольку универсальная платежная система была установлена в то же время, когда и общий язык адаптировался для межнационального использования, и никого не беспокоит, какая на вас одежда. - Он развернул короткие летние одеяния, шорты и сандалии, тунику из выцветшей волокнистой ткани. - Как странно, - пробормотал Хейм, - что человек всегда ищет во всем необходимость. Земли, которым угрожает вторжение извне, начинают восхвалять милитаризм и войну. Люди, которым приходилось упорно работать, считали праздность позорной. Те, кто жил в холодном климате, кому приходилось носить одежду, сделали обнаженность аморальной. Но наши колонисты свободны здесь от необходимости подобного рода компенсаций и оправданий. Можно работать, думать, жениться, есть, одеваться, делать все, что угодно, чего только захотите, но пока вы не наступите на чью-нибудь ногу, никого это не беспокоит. Это показывает, что нетерпимость - характерная черта глупости, в то время как настоящий интеллектуал естественно склонен жить и позволять жить другим.
Горам неуклюже сражался, не скрывая отвращения, с архаичными одеждами.
- А как насчет оружия? - спросил он.
- В этом нет необходимости. Оно никому здесь не нужно; лишь дикие животные могут представлять опасность. Фактически, вооружение - почти единственное, чем колонисты не занимаются в своем изобретательстве. Они никогда не шли дальше лука и стрел. Кроме нескольких дуэлей на ранней стадии их истории, теперь забытых, они - никогда не сражались друг с другом.
- Невозможно! Человек - это сражающееся животное.
Хейм попытался найти ответ, который не слишком откровенно бил бы по всей военной профессии.
- Во всех наших других колониях были войны, - медленно начал он, - и, конечно, так было в течение всей человеческой истории… и все-таки нет никаких действительных, логических причин для этого. Честно говоря, на стадии доисторического человека, в позднем неолите, война, похоже, была неизвестна - по крайней мере среди захоронений людей того времени не было найдено никакого оружия. А ведь ваша профессиональная цель сегодня - поддержание мира во всей Империи, не так ли?
- Чтобы устроить стычку, достаточно желания всего одного, даже если у остальных не хватит духу сопротивляться… а люди, вроде этих, очевидно его имеют: пятнадцать сотен лет они исследуют всю свою планету. Впрочем, пусть ни одна из сторон не желает драться. Когда бы два племени не встречались, за время существования Семнадцатой Станции, они оказывались слишком интеллигентными, чтобы драться. Поэтому они и не дрались. Это же так просто.
Горам фыркнул, то ли в презрении, то ли в неверии, Хейм не понял.
- Пойдемте, - сказал он. Они вышли из шлюпки за пределы невидимого экрана на поле. Высокая колыхаемая ветром трава щекотала их обнаженные ноги, а ветер приносил тяжелый запах растущей зеленой жизни, заполнявшей многие километры полей и лесов; совершенно невероятно было видеть эту пульсирующую жизнь после запертой в металл стерильности корабля и Империи. И вверху, в голубом, заполненном облаками небе напевала птичка, поднимаясь все выше и выше к солнцу, опьяненная ветром и светом.
Два человека пошли пешком по полю к дороге, которая вела в сторону города. Это была узкая разрушенная коричневая земляная тропа, и Горам снова фыркнул. Они пошли по ней. На холме справа от них располагалась ферма, твердое, материальное, радующее глаз скопление низких, покрытых черепицей каменных строений и открытых полей, а впереди у самого горизонта находилась смутно видимая черта города. Они были одни.
- Все ли ваши колонии-планеты дикие? - спросил Горам.