Донован тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Кто-то наблюдал за ним. Донован чувствовал этот пристальный взгляд на своей спине. Он резко обернулся, но не увидел ничего, кроме уходящей за горизонт пустыни. Донован вышел со двора и заглянул за угол дома – ничего, кроме уродливого одноэтажного здания отеля, скрючившегося, подобно гигантскому червю, выбравшемуся из недр земли. Даже цвет отеля до отвращения напоминал цвет земляного червя.
– Хватит пялиться, – сказал Донован, обращаясь к черным окнам отеля.
На мгновение ему показалось, что время остановилось. Точно такое же он пережил, когда редактор "Требьюн" сказал ему, что о повышении можно забыть. "Как это – забыть?" – думал Донован, но так и не мог понять, что все это значит. Вроде не шутка и не сон. Но что-то не так. Тогда редактор смотрел на него и терпеливо ждал. Теперь на него так же смотрел странный, похожий на червя отель.
Донован резко обернулся, снова почувствовав, что кто-то наблюдает за ним. Черная кошка, выгнув спину, смотрела на него с груды мусорных пакетов. Худая, с большими зелеными глазами.
– Пошла прочь! – цыкнул на нее Донован. Кошка мяукнула, спрыгнула на землю и лениво потянулась. – Пошла прочь от моего мусора! – Донован безрадостно рассмеялся. Кошка снова мяукнула. – Я сказал, пошла… – Донован замолчал, обернулся. Высокая девушка с длинными черными волосами до ягодиц смотрела мимо него на черную кошку.
– Джейд. Девочка! – девушка присела на корточки и поманила к себе черную кошку.
Черные волосы девушки почти достали земли. Донован обернулся. Кошка прошмыгнула у него под ногами, ткнулась мордочкой в руку хозяйке и довольно замурлыкала.
– Умница, – девушка погладила своего питомца, посмотрела на Донована и неожиданно улыбнулась. – Вы новый работник? – спросила она.
Донован пожал плечами.
– В каком-то роде.
– Ах, теперь это так называется? – девушка поднялась.
Донован попытался определить, сколько ей лет, но так и не смог. Может быть, двадцать. Может быть, чуть за тридцать. Такие женщины иногда встречаются: одни, как Марла Старк, красивы в своей целостности, и невозможно выделить какую-то их отдельную часть, другие либо рано взрослеют, либо поздно стареют, что не позволяет точно определить их возраст.
Девушка улыбнулась Доновану и, развернувшись, пошла к отелю. Черная кошка засеменила следом.
– Подождите! – крикнул Донован.
Девушка остановилась. Черная кошка остановилась. Девушка обернулась. Черная кошка обернулась. Донован отметил, что глаза девушки почти того же цвета, что и глаза кошки – ярко-зеленые. Девушка молчала, награждая Донована вопросительным взглядом.
– Вы живете в отеле? – спросил Донован первое, что пришло в голову.
– Хотите напроситься на ужин? – неожиданно оживилась девушка. Кокетство придало ей очаровательный вид духовной зрелости и плотской юности. Донован прищурился, ожидая подвоха. Зачем он вообще окликнул ее?!
– Говорите, на ужин? – Донован осмотрел девушку с головы до ног. Легкое платье чуть ниже колен было почти прозрачным. Босые ноги. Кожа гладкая и смуглая. – А это возможно?
– Сомневаюсь, – девушка улыбнулась.
– Я так и подумал, – Донован притворно зевнул. – Ну хоть имя твое можно узнать?
– Имя? – девушка задумчиво поджала губы. – Имя, пожалуй, можно. – Она встретилась с Донованом взглядом.
– И? – поторопил он.
– Ах! – девушка рассмеялась. – Я Гермина.
– Я Стэнли, – Донован улыбнулся.
– Я знаю, – сказала Гермина.
– Знаешь? Откуда?
– Слышала, как ты разговаривал с Сэнди.
– Вот как… – Донован опустил глаза и посмотрел на кошку. Питомец жалобно мяукнул и спрятался за ноги хозяйки. – Кажется, я пугаю ее, – сказал Донован.
– Ну это же всего лишь кошка! – рассмеялась Гермина. Донован пожал плечами.
– Просто пытаюсь поддержать разговор.
– А как же работа?
– Успею, – Донован цеплялся за разговор, не желая, чтобы он прекращался.
– Тогда, может быть, работа есть у меня, – уклончиво сказала Гермина.
Она снова повернулась к Доновану спиной и направилась в отель. На полдороги она обернулась и помахала Доновану рукой. Донован помахал в ответ.
– Хоть бы кошку оставила для компании, – буркнул он, заставляя себя приниматься за работу.
Он выбрал пару самых свежих пакетов и отнес их к наполовину заполненным контейнерам. "К вечеру я их заполню". Он посмотрел на окна закусочной, из-за которых за ним наблюдала пожилая пара. Сморщенная от прожитых лет брюнетка пила из высокого стакана коктейль, то и дело обхватывая соломинку накрашенными губами так, словно ей было не около семидесяти, а лет двадцать, а то и меньше. Донован встретился с ней взглядом, и старуха подмигнула. Донован вымучил дружелюбную улыбку. Старуха жадно присосалась к соломинке, продолжая смотреть на Донована, пока он не отвернулся.
– Ух! – проворчал Донован, направляясь к грудам мусора. – Знойная штучка! – он покачал головой и тяжело вздохнул. – Надеюсь, они заканчивают обедать и не собираются остаться.
Донован взял два свежих пакета. В одном из пакетов кто-то зашевелился. Из прогрызенной в полиэтилене дыры выскользнула мышь и спряталась под другими пакетами с мусором.
– Только не говори, что это был твой дом! – попытался поднять себе настроение Донован разговором с мышью. Мышь не ответила.
Донован огляделся и безрадостно рассмеялся.
– Скоро начну разговаривать с дорожными столбами и кактусами, – проворчал он себе под нос, стараясь не думать о монотонности своей работы.
Солнце начало припекать, и Донован давно бы снял халат, если бы не старуха в кафе. Она наблюдала за ним, словно обещанное в Вегасе шоу начиналось уже здесь, в этом кафе. И главным исполнителем был Донован. Не хватало лишь аплодисментов.
– Эй, Пилигрим! – позвал его повар, выходя на задний двор.
Донован поднял залитую потом голову, надеясь, что повар предложит ему холодной воды или пива, но вместо этого повар протянул ему лопату и грабли.
– Думаю, тебе это пригодится, – сказал повар. – Будешь собирать старый мусор в пакеты.
– Зачем в пакеты?
– Хочешь носить эту гниль руками?
– Нет.
– Я так и думал, – повар расплылся в довольной улыбке, прислонил к стене лопату и грабли, вернулся в закусочную.
– Думал он! – хмыкнул Донован, показывая закрывшейся двери средний палец.
Неожиданно дверь открылась, на пороге снова появился чернокожий повар, увидел предназначенный ему жест и разочарованно покачал головой.
– Хотел предложить тебе холодного пива, но вижу, что лучше этого не делать, – сказал он. Дверь снова закрылась.
– Черт! – буркнул Донован, отчитывая себя за несдержанность. Он посмотрел на дверь, надеясь, что повар снова выглянет, но дверь оставалась закрытой.
Донован вытер мокрое от пота лицо и взял еще два пакета с мусором. Сначала эти пакеты казались ему легкими, но на двадцатый заход он понял, что это не так. "Вот если бы можно было как-то подогнать грузовик прямо сюда…" Донован потратил четверть часа, пытаясь придумать какой-нибудь подъезд к мусорным кучам, но так и не нашел решения.
Вернувшись к работе, он попытался считать перенесенные мешки с мусором, чтобы хоть как-то разнообразить рутину, но не прошло и получаса, как Донован сбился и попытался пересчитать перенесенные мешки, снова сбился и в итоге решил, что так он только потратит время. Вот напевать что-нибудь себе под нос – это уже другое дело.
Тексты песен путались в голове, и Донован часто бубнил что-то бессвязное, просто чтобы не нарушать мотив. Взяв очередную пару пакетов, Донован развернулся, сделал шаг, остановился. Мотив вылетел из головы, и Донован просто сначала засопел, а затем и вовсе стих. Поставив пакеты на землю, он обернулся и посмотрел на то, что находилось под ними. В груде мусора лежала человеческая рука. Донован убрал находившийся сверху пакет и увидел всего человека.
Это был мужчина: не больше сорока лет, дешевый костюм, дерьмовая стрижка. В уродливом месиве, оставшемся от лица, копошились черви. Донован не двигался – просто стоял и смотрел на покойника, чувствуя, как кровь отливает от лица. Голова медленно начинала кружиться, в ушах появился шум. Вонь гниющей плоти стала невыносимо четкой на фоне остальных запахов свалки. Желудок сжался, намереваясь избавиться от остатков пищи. Донован отвернулся от покойника. Его вырвало на черные мусорные пакеты.
"Только не смотреть больше на это лицо! – приказал он себе. – Только не смотреть…" Снова согнулся пополам, отошел назад, сел на ступени в кафе и попытался отдышаться. Порывистый ветер приносил свежесть и прогонял тошнотворный запах гниения. Но когда ветер стихал… Донован задержал дыхание. Легкие вспыхнули огнем. Нет, он не может больше не дышать. Запах разлагающейся плоти вызвал новый приступ рвоты. Донован вытер рот, поднялся на ноги и заставил себя войти в кафе. Повар наградил его недовольным взглядом.
– Пришел за пивом?
– Там… – Донован замолчал, пытаясь подобрать слова.
Он огляделся. Посетителей было достаточно много. Если он скажет о трупе, то все они захотят посмотреть на это или решат покинуть кафе, а в этом случае Палермо точно не заплатит ему за этот день работы. Сколько он уже переносил мешков с мусором? Сто? Сто пятьдесят? Обед он уже отработал, но вот можно ли надеяться на что-то большее? Донован увидел управляющего и, забыв о поваре, направился к Палермо.
– Решил поужинать? – спросил управляющий, демонстративно глядя на наручные часы. – По-моему, еще немного рановато, да и…
– Там труп, – тихо сказал Донован.
– Возьми лучше пару бутербродов и банку пива… – Палермо нахмурился. – Что ты сказал?
– Во дворе, где я разбирал мусор… – Донован убедился, что их никто не слышит. – Там труп мужчины… Еще свежий… В смысле не старый… В общем, кожа еще есть и…
– Какая кожа?! – Палермо растерянно выпучил глаза.
Семья за ближайшим от него столиком прекратила оживленные разговоры о Гранд-Каньоне и настороженно начала прислушиваться. Палермо не заметил этого. Он смотрел на Донована и начинал жалеть, что нанял этого проходимца на работу. О чем тут болтает этот парень? Он что, наелся каких-нибудь галлюциногенных пилюль? Нет, это уж слишком. Даже мусор в этом отеле не заслуживает того, чтобы его убирал какой-то наркоман.
– О чем ты вообще говоришь?! – сквозь зубы спросил Палермо. На мгновение ему показалось, что все посетители прекратили есть и устремили на них свои взгляды. Кафе и отель, где работают наркоманы! Только такой славы ему и не хватало. – Думаю, нам нужно пересмотреть наш договор, – принял решение Палермо. Он заплатит этому парню десятку, может быть, даже две десятки и распрощается с ним, чтобы подобных недоразумений больше не возникало. Хватит с него! Не нужно ему это. Даже уборка мусора на заднем дворе не стоит подобных жертв – слава отеля и кафе, где работают наркоманы.
Палермо смотрел на Донована, стараясь не думать о взглядах посетителей. Не могли они все услышать то, что сказал здесь этот пилигрим. От напряжения по лицу Палермо покатились крупные капли пота.
– Думаю, будет лучше, если вы выйдете и сами посмотрите на тело, – сказал Донован.
Услышав слово "тело", Палермо вздрогнул, затравленно огляделся по сторонам. Только этого ему еще не хватало! Мало того, что разговоры о наркоманах обеспечены как минимум на ближайшую неделю, так теперь за кафе еще закрепится слава места, где помимо обеда на заднем дворе среди мусора можно всегда спрятать покойника. Палермо представил, как особо выдающиеся посетители подписывают услугу по складированию тел в меню – черная надпись от руки, сделанная маркером под ровными печатными строками предлагаемых блюд. От такого будет сложнее отмыться, чем от наркоманов рабочих. А что если эта байка не умрет через неделю или месяц, а станет визитной карточкой этого кафе? Люди будут приезжать сюда, чтобы специально спросить, правдивы ли все те истории, которые они слышали о кафе и отеле. Палермо услышал их голоса:
– А сколько стоит складирование тела?
– А если тел будет несколько, то скидка предусмотрена или нет?
Порядочные семейные пары с детьми станут обходить закусочную стороной. Его посетителями станут безумцы и бродяги.
– Ну уж нет! – прошипел Палермо, меряя Донована гневным взглядом.
– Боюсь, вам придется выйти со мной на улицу, – настойчиво сказал Донован. Волнение Палермо, суть которого он так и не смог понять, передалось и ему.
– Да, – прошипел Палермо, оглядываясь по сторонам. – Боюсь, действительно придется… – он шагнул на Донована, заставляя того спешно направиться к выходу.
Донован вышел на улицу, избегая смотреть на то место, где лежало тело.
– Тебя что, вырвало здесь? – скривился Палермо, глядя себе под ноги. Донован кивнул, затем снова кивнул, но уже в сторону груды мусора.
– Тело там, – сказал он. Палермо сжал челюсти, заставляя себя сдержаться. – Посмотрите, – поторопил его Донован.
– Посмотреть? – Палермо презрительно хмыкнул. – Хорошо. Я посмотрю, но потом… – он увидел начавший разлагаться труп и замолчал.
Кожа мертвеца была серо-зеленого цвета – так, по крайней мере, показалось Палермо. Какое-то время он не моргая смотрел в такие же неподвижные глаза покойника, затем увидел раздробленный нос и копошащихся в ране червей. Желудок сжался. Палермо отвернулся от мертвеца и, согнувшись пополам, избавился от плотного обеда. "Что это? Кто это? Как он оказался здесь?" Палермо достал носовой платок и вытер лицо.
– Что все это значит, черт возьми?! – спросил он Донована.
– Если бы я знал, – Донован беспомощно развел руками, почувствовал на себе подозрительный взгляд Палермо и спешно объяснил, как нашел мертвеца. – К тому же он лежит здесь уже как минимум недели две, – закончил Донован, надеясь, что после рассказа все подозрения будут сняты с него.
– Но ведь не пришел же он сам сюда! – выкрикнул Палермо визгливым голосом.
– Ну, если учитывать, в каком состоянии его лицо, то нет.
– Не надо про лицо! – скривился Палермо, боясь нового приступа рвоты. Перед глазами снова мелькнула картина гниющей человеческой плоти и копошащихся там червей. – Не смей! – прикрикнул Палермо не то на Донована, не то на свой желудок.
– Может быть, его просто кто-то сюда подбросил? – предположил Донован. – Узнал, что вы никогда не увозите отсюда мусор, и решил, что лучшего места спрятать мертвеца и быть не может.
– А пустыня на что? Я имею в виду того, кто хотел спрятать этого мертвеца?
– Ну, может, убийство произошло где-то неподалеку? В отеле, например? Не думаю, что тащить труп в пустыню намного умнее, чем спрятать его здесь.
– Хочешь сказать, что в моем отеле кто-то кого-то убил? – Палермо побледнел, и Донован предусмотрительно отошел назад, решив, что управляющего сейчас снова вырвет. Палермо сжался, шумно сглотнул, борясь с тошнотой. – О боже! – выдавил он из себя. Его затравленный взгляд скользил по мусорной куче, старательно избегая того места, где лежал мертвец. – Это нехорошо. Ох, как это нехорошо!
– Думаю, нужно вызвать шерифа, – сказал Донован.
– Шерифа? – взгляд Палермо стал более затравленным, словно он сам принес сюда это тело, предварительно обработав его лицо бейсбольной битой. Мертвец разорит его, уничтожит бизнес, создаст отелю такую славу, что никто не пожелает здесь останавливаться. – А может, не надо шерифа? – спросил Палермо Донована и кивнул в сторону, где лежал мертвец. – Он ведь все равно уже мертв.
– Хотите оставить его здесь? – Донован невольно улыбнулся.
– Здесь? – Палермо нахмурился и решительно замотал головой. – Нет. Не хочу.
– Тогда звоните шерифу, – Донован помялся с ноги на ногу. – А я, если вы не против, принял бы душ и пообедал.
– Ты хочешь принять душ?! – вытаращил глаза Палермо.
– Вы обещали мне номер в отеле на время работы и…
– У нас здесь труп, а ты думаешь о том, что нужно принять душ?
– Я вообще-то мусор здесь убирал, а не улучшал свой загар, – напомнил Донован. – От меня воняет, как от урны, да и в желудке урчит так сильно, что кажется, где-то рядом работает машина без глушителя, – Донован замолчал и опустил голову, не желая играть с Палермо в гляделки.
– Не понимаю… – покачал головой Палермо. Он попытался еще раз встретиться с Донованом взглядом и посмотреть ему с укором в глаза, но Донован настырно не желал поднимать голову. – Иди найди Сэнди. Скажи, чтобы накормила тебя и отвела в пятый номер.
– Спасибо, мистер Палермо. – Донован почти вошел в кафе.
– Нет, подожди! – остановил его Палермо. – Скажи Сэнди, пусть лучше отведет в девятый номер. – Он дождался, когда Донован уйдет. – Там, кажется, еще не прибирались после съехавших жильцов, – добавил Палермо, глядя на закрытую дверь.
Сдвинув к переносице брови и заложив за спину руки, он прошелся по заваленному мусором двору, надеясь, что в голову придет какая-нибудь гениальная идея, способная спасти его от необходимости разглашать секрет о том, что в кафе найден мертвец, но идей не было.
Палермо шумно выдохнул и прошел в туалет для служебного персонала, чтобы умыться и сполоснуть рот. Звонить шерифу, чувствуя во рту запах рвоты, выглядело настоящим преступлением, за которое предусмотрено наказание почти такое же, как за убийство.
– Собираетесь на свидание? – пошутила Сэнди, застав Палермо у зеркала тщательно зачесывающим назад жидкие черные волосы. Палермо обернулся, наградил ее гневным взглядом. – Я ее знаю? – прищурилась Сэнди.
– Иди работай, пока эта работа еще у тебя есть! – рявкнул на нее Палермо. Сэнди вздрогнула и, перестав улыбаться, спешно ретировалась. – То-то же!
Палермо убрал расческу в карман и подошел к телефону, снял трубку и около минуты стоял, глядя на наборный диск, пытаясь решиться. Голос дежурного на другом конце провода показался знакомым, но управляющий не смог вспомнить, кому он принадлежит.
– Это Грегори Палермо, – представился он. – Не могли бы вы сказать Нэтти… – управляющий кашлянул, проклиная себя за привычку к фамильярности. – Не могли бы вы попросить шерифа Стибингс приехать в кафе?
– У шерифа Стибингс сегодня выходной, – монотонно сказал дежурный. – Сообщите мне, что случилось, и я пошлю к вам свободного помощника шерифа.
– Мне нужен шериф, и точка! – Палермо замолчал, надеясь, что не сильно повысил голос. – У меня труп на заднем дворе, – сказал он более спокойно. – Не знаю, откуда он там взялся, но, судя по виду, лежит он там уже недели две, не меньше, – Палермо замолчал, прислушиваясь к монотонному треску в трубке.
– Хорошо, – осторожно сказал дежурный. – Я сообщу о случившемся шерифу.
– Спасибо, – Палермо повесил трубку и вышел на улицу.
Женщина за ближайшим к телефону столиком проводила его тревожным взглядом и подозвала к себе официантку.
– Принести еще кофе? – беззаботно спросила ее Сэнди.
– Кофе? – Ордилия Конклин наградила официантку уничижительным взглядом. – По-вашему, я похожа на дуру?
– Нет, мэм, – Сэнди перестала улыбаться.
– Тогда забудьте о кофе и расскажите, что здесь случилось.
– Случилось? – Сэнди недоверчиво смотрела на пожилую женщину. Сколько ей было? Пятьдесят пять? Шестьдесят пять лет?
Она остановилась в отеле две недели назад, и с тех пор Сэнди не видела, чтобы эта женщина с кем-то общалась. "Наверное, она хочет побыть одна", – решила тогда Сэнди, но сейчас… Что эта старуха хотела от нее сейчас?