– Да ты не бойся, – девушка ловко перебралась к нему на заднее сиденье. – Нам не обязательно останавливаться для этого.
– Ну раз так… – Бадди неуверенно протянул ей руку. Сломанные фаланги пальцев указывали в небо.
– Будет немного больно, – предупредила девушка, осторожно прикасаясь к его руке. Ее ладонь было теплой и мягкой. – Как ты говорил, тебя зовут?
– Бадди. – Он пытался заставить себя отвернуться, но не мог. – Бадди Хоскинс.
– Бадди Хоскинс, – задумчиво протянула девушка, поглаживая уцелевшие пальцы его левой руки. – А я Гейл. Гейл Керман.
– Рад встречи, – Бадди задрожал, чувствуя, как она подбирается к сломанным пальцам.
– А тот парень, что за рулем, – Мэйбл. Мэйбл Фармен. – Гейл сжала кисть Бадди одной рукой, а другой взялась за сломанную, задранную к небу фалангу указательного пальца. – Не бойся. Это не так больно, как кажется, – сказала она, чувствуя, как сильно начал дрожать новый знакомый. – Ты ведь не боишься?
– Немного.
– Зря. – Она шмыгнула носом, растягивая паузу. Бадди не дышал, готовясь к боли, ждал до тех пор, пока легкие не вспыхнули нестерпимым огнем. Он шумно выдохнул, открыл рот, пытаясь сделать вдох… – Тихо… Тихо… – голос Гейл долетел откуда-то издалека. Боль приходила волнами, подчиняла разум, чувства, желания. Бадди попытался сделать вдох, чтобы закричать, но не смог. Воздух проникал в легкие небольшими порциями. Левая рука горела огнем. Бадди попытался прижать ее к себе, но не смог сделать этого – Гейл держала его достаточно крепко. – Не сжимай руку! – прикрикнула она на него.
– Да я не сжимаю! – Бадди хотел сказать, что вообще не чувствует руки, но решил, что на такое длинное предложение у него не хватит сил. – Я… Я… – он облизнул губы, вспомнил, что остался еще один палец, и снова попытался спрятать больную руку. – Подожди, подожди! Не так сразу!
– Конечно, – голос Гейл прозвучал мягко и спокойно. – Передохни. Будет чуть больнее.
– Чуть больнее?! – Бадди испуганно поднял голову, посмотрел на свои пальцы, на Гейл. Она осторожно улыбнулась ему.
– Совсем чуть-чуть. – Бадди сжался, увидев, как ее пальцы начинают подкрадываться к следующему перелому. – Не смотри. Так намного проще.
– Да уж! Проще там, – скривился он, однако поспешил отвернуться.
Боль вспыхнула как-то внезапно, пронзила все тело и вгрызлась в сознание маленькими зубами-бритвами. Мир вздрогнул, накренился, словно старый баркас, в борт которого ударила слишком большая волна. Бадди почувствовал, что падает – за борт, в море. Тьма сомкнулась над головой, тело налилось свинцом, начало медленно опускаться на дно. Бадди пытался пошевелить руками, пытался бороться за жизнь, но не мог. Единственное, на что его хватило – поднять голову и смотреть, как далекое небо становится менее различимым за возрастающим слоем воды. Бадди собрал оставшиеся в нем силы и попытался закричать. Желание было спонтанным, но ничего другого ему сейчас не хотелось. Закричать, услышать свой голос. Бадди попытался сделать вдох. Вода заполнила легкие. Он ничего не может. Даже закричать! Пришла в голову далекая мысль, даже не мысль, а эхо мысли. Страх заполнил вместо воды грудь, растекся по телу, принес пустоту и страх перед этой пустотой. Бадди снова попробовал закричать. Рот открылся, в глаза ударил яркий свет.
Бадди, застонал, повернулся на другой бок, понял, что потерял сознание, и осторожно открыл глаза, щурясь от дневного света.
– Что за черт?! – он попытался подняться, потревожил больную руку, застонал, выругался, снова упал на старое кожаное сиденье.
В памяти медленно проявились события минувшей ночи. Сердце екнуло, замерло. Бадди осторожно поднялся, стараясь не тревожить левую руку. Сломанные пальцы на ней были туго перетянуты бинтом. Бадди увидел шариковые ручки, которые Гейл использовала вместо лангета, снова выругался, едва не задохнулся, когда завелся стоявший рядом тягач. Черная копоть ударила прямо в лицо. Бадди закашлялся, выбрался из машины.
Стоянка была большой, но свободных мест почти не было. Машины сутулились, стояли впритирку. Тягач загудел, начал сдавать назад. Бадди отскочил в сторону. Сломанные пальцы заныли еще сильнее. Водитель тягача сонно зевнул, даже не заметив, что едва не задавил человека.
– Черт! – Бадди шумно выдохнул, представляя этого олуха на дороге, попытался проследить за ним взглядом, щурясь от солнечного света.
Коричневое "Вольво", больше похожее на старый шкаф, посигналило ему, требуя уйти с дороги и дать им выехать со стоянки. Пара мальчишек лет пяти-семи на заднем сиденье состроили ему рожицы.
– Черт, – Бадди снова шумно выдохнул. День прогонял страхи, превращал в вымысел, но… Он посмотрел на сломанные пальцы.
"Нет, страхи не могут причинять физическую боль, не могут ломать кости".
В памяти промелькнуло слишком много событий, случившихся за последние дни, чтобы различить детали. Все было таким нереальным, смазанным. Письмо от отца, написанное не отцом, пробирка с зельем, кислотное путешествие в странный мир, убийство соседа, бегство в Милвилл, знакомство с Трэйси, зарево над пустыней, туман, исчезнувший кот, колодец…
Бадди уступил место еще одной выезжающей со стоянки машине, увернулся от скрипнувшего тормозами новоприбывшего "Шевроле", перекинулся парой ласковых слов с водителем, поймал себя на мысли, что пытается делать все что угодно, лишь бы не вспоминать Милвилл и все, что с ним связано. Если бы только можно было вернуться в Омаху, сбежать ото всех проблем здесь…
Бадди замер. Новенькая патрульная машина полиции штата въехала на стоянку. "А что у меня есть в Омахе?" Бадди встретился взглядом с офицером, занервничал, спешно отвернулся.
Машина медленно прокатилась по стоянке, припарковалась возле "Кадиллака", на котором привезли сюда Бадди. Страх усилился. "Что у меня есть в Омахе? – спросил себя Бадди, вспоминая соседа и как убил его. – Ничего. Ничего у меня там нет. Нигде нет". Ватные ноги понесли его к патрульной машине. "Хватит. Хватит бежать, – голова гудела, сломанные пальцы снова заныли. – Хватит и некуда. Милвилл ничуть не лучше, чем Омаха. Даже хуже. А Джон Грэнни…"
Крупный, начинающий лысеть офицер выбрался из машины и уставился на Бадди холодным вопросительным взглядом.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он Бадди, увидел его забинтованные пальцы, нахмурился. – Вам нужна помощь?
– Я не знаю. – Бадди нервно огляделся. Может, у него еще есть возможность сбежать? Но куда? Куда бежать? Обратно в Милвилл? Ну уж нет! Лучше в тюрьму. К тому же… В груди снова затеплилась надежда. Если рассказать обо всем, если предоставить доказательства, что он не отвечал за себя, когда убивал соседа, то возможно…
– Сэр? – поторопил его офицер. – Вы хотели о чем-то рассказать мне?
– Рассказать? – Бадди неуверенно кивнул. – Думаю… Думаю, да. Да… – он почувствовал, как усталость последних дней навалилась на плечи. Какие слова нужно было подобрать, чтобы можно было кратко рассказать все, что с ним произошло за последние дни? – Я… – Бадди попытался определиться, с чего ему начать. С того, как получил письмо от отца, которое не писал отец? Или с того, как убил Джона Грэнни? А может, стоит промотать все в обратном порядке, пока воспоминания еще так свежи? – Боюсь, это долгая история, офицер… – выдохнул Бадди, болезненно поджимая губы. – Если бы вы могли отвезти меня в участок и… – он встретился с патрульным взглядом. Нужно сделать заявление здесь и сейчас. – Мой отец умер и… – нет, не так. Тогда… – Я приехал из города, где происходит нечто странное… – черт! Снова не то. – Думаю, я убил человека, – сдался Бадди, решив сказать, о чем планировал сообщить в самом конце.
– Убили человека? – офицер мерил его внимательным взглядом, словно пытаясь сказать: "Как такой, как ты мог причинить кому-то вред? Я не верю. Нет". – Вы уверены, сэр?
– В Омахе. У меня во дворе. В кустах шиповника. Думаю, в тот момент я не контролировал себя. Отец прислал мне кое-что и…
– Вы принимаете наркотики? – вот в это, кажется, офицер был готов поверить.
– Не думаю, что это наркотики… – замялся Бадди. История снова начала пугать своей громоздкостью. – Мой отец был химиком, и город, в котором он жил… Там что-то происходит, офицер. Что-то противоестественное, – Бадди снова замялся. Патрульный молчал. Его густые, начинающие седеть брови были сдвинуты к переносице. – Вы не верите мне? – растерялся Бадди, чувствуя, как решительность тает под пристальным взглядом. Страх вернулся. Бежать, бежать, бежать! – Ну тогда я пойду? – он сморщился, развернулся, почувствовал на своем плече руку офицера, вздрогнул.
– Боюсь, мне придется задержать вас.
– Задержать? За что?!
– Ну, хотя бы за то, что вы только что мне тут наговорили. – Он открыл заднюю дверку своей машины, предлагая Бадди добровольно сесть.
– Черт! – Бадди почувствовал руку офицера на затылке, послушно нагнул голову. Дверка захлопнулась. Дежавю. Не вчера ли он переживал это? Патрульная машина, шериф Спилмен, вот только… Только никто не выпустит его на этот раз. И приедут они отнюдь не в кинотеатр.
Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Офицер что-то передавал по рации. Бадди понял, что говорят о нем, прислушался. Голос из динамиков утонул в треске помех. Машина тронулась с места. Стоянка и закусочная остались позади. Бадди открыл глаза, нетерпеливо заерзал на сиденье.
– Простите, офицер, а вы прежде никогда не были в Милвилле? – он выждал, но так и не получил ответа. – Это маленький городок в этом штате… – он огляделся по сторонам. – Это ведь Невада? – патрульный кивнул. – Вот. Значит, в Неваде. Там всего одна улица и шериф такой старый, с вставными зубами… – Бадди сверлили лысеющий затылок офицера внимательным взглядом. – Вы с ним случаем не знакомы? – он снова замолчал, ожидая ответа. Тишина. – Офицер? – тишина. – Я же с вами разговариваю! – тишина. – Черт возьми! – вскипел Бадди, но тут же замолчал, вжался в сиденье. – Куда вы меня везете?
Воспаленное последними днями воображение воссоздало в деталях Милвилл и шерифа Спилмена. Бадди даже увидел, как новенькая патрульная машина останавливается на обочине и офицер передает своего узника шерифу. Да что там узника! Его и передает! Его – Бадди!
– Ну уж нет! – Бадди ударил правой рукой в железную сетку, отделившую его от офицера. – Вы не посмеете! Слышите? Не посмеете! – Бадди заметался по салону, пытаясь найти выход. – Нет! Я не вернусь назад! Не вернусь! Не вернусь! – офицер не обращал внимания, рождая еще больше страха и отчаяния. – Сукин сын!
Бадди снова ударил в сетку, еще раз и еще. Страх подчинил себе разум. Бадди попытался разбить боковое стекло, забыл о сломанных пальцах, вскрикнул, почувствовав боль, схватился за бандаж, машинально пытаясь его содрать, снова вскрикнул, затих.
– Не вернусь, – прошептал Бадди, переводя дыхание. Боль пронзила левую руку, перетекла в плечо, шею. – Только не в Милвилл.
Он пытался понять, куда они едут, но перед глазами были только черные пятна.
– Как же больно. – Бадди прижал левую руку к груди. Любое движение отзывалось болью. Больно было даже дышать. – Черт… – Бадди сник, признавая свое поражение. Сил не осталось даже на проклятия.
Они въехали в незнакомый ему город, остановились у полицейского участка. Бадди послушно вышел из машины и, шаркая ногами, отправился в камеру.
Глава седьмая
Около часа ничего не происходило. Бадди лежал на койке и смотрел в потолок. Настырно жужжала пара назойливых мух. В камере было жарко и пыльно. Иногда сквозь решетку в окне долетали далекие звуки – город жил, двигался. Бадди слушал отрешенно, не пытаясь понять природу происхождения звуков. Какая разница? Все изменилось. Все упало так низко, что никогда не сможет подняться. Это безумие. Боль, жара, страх, отчаяние…
Бадди пытался убедить себя, что так было не всегда, но не мог. Казалось, что пара последних дней смогла перечеркнуть всю прежнюю жизнь, поставить крест на прошлом. И ничто уже не будет как раньше. Да и сможет ли он жить как раньше после всего этого? Бадди начало казаться, что изменилась не только его жизнь, но и он сам – стал другим, более глубоким, более сведущим в жизни. Ничто теперь не сможет заставить его снова быть наивным и глупым. Бадди поймал себя на том, что не чувствует совершенно никакого возбуждения или волнения. Все кончилось. Он сам кончился…
Кто-то звякнул ключами, вошел в камеру. Пожилой доктор под присмотром молодого темнокожего офицера осмотрел сломанные пальцы Бадди и наложил новый бандаж. Никто ничего не говорил. Лишь мухи жужжали, летая где-то под потолком. Оставшись один, Бадди снова лег на койку, попытался заснуть. В голове была пустота. Чувства притупились. Лишь пальцы после перевязки и нормального лангета вместо авторучки стали болеть чуть сильнее, чем прежде.
"Лучше бы ничего не трогали", – подумал Бадди, повернулся на бок, увидел офицера, задержавшего его. Офицер открыл камеру, вошел, оставив решетчатую дверь открытой.
– Я связался с Омахой… – сказал он монотонно. – И с шерифом из Милвилла… – его холодные голубые глаза мерили Бадди внимательным взглядом. – Могу я задать вопрос, мистер Хоскинс? – Бадди кивнул. – То, что вы нам рассказали… Это что, была какая-то шутка, или же у вас просто с головой не все в порядке, черт возьми?! – губы офицера презрительно скривились.
Если бы гнев мог воспламенять, то Бадди не сомневался, что сейчас вспыхнул бы как свечка. Глыба льда, которая была возведена в нем мгновение назад, таяла так быстро, что он на глазах превращался из бесчувственного и хладнокровного в нервного и напуганного человека. Даже боль в сломанных пальцах стало переносить сложнее.
– То, что вы похоронили отца, не дает вам права…
– Что? – перебил офицера Бадди.
– Шериф Спилмен сказал, что вы приезжали в Милвилл, чтобы забрать вещи отца. Это так?
– Да, но…
– В Омахе вы лишились работы.
– Лишился? – Бадди закрыл глаза, пытаясь вспомнить детали той старой, теперь уже, казалось, безвозвратно потерянной жизни.
Мысли в голове спутались. Офицер продолжал что-то говорить, но он лишь бездумно кивал ему в ответ. Без работы, без девушки, без отца, без надежд и без отчаяния, которое заставляло двигаться последние дни, – он не знал, что ему делать дальше. Все выглядело так, словно кто-то в кинотеатре решил сменить катушки с пленкой и зрители сидят в зале и смотрят на белый экран, не зная, какой фильм им покажут дальше. Да. Именно зрителем сейчас себя и чувствовал Бадди. Можно либо молчать, либо хлопать в ладоши – ничего не изменится. Он – зритель и не может изменить фильм, который ему предстоит просмотреть. Вот если бы только вспомнить название… Нет, остается лишь ждать, что будет. И свет в зале гаснет…
Не говоря ни слова, Бадди вышел из участка на улицу, сел в патрульную машину. Офицер Янг вывез его за пределы округа Кларк. Дорога была пустынной. Офицер вышел из машины, открыл Бадди дверь.
– Там впереди есть отель и закусочная, – сказал он, указывая рукой в алеющую вечернюю даль. – Шериф Спилмен обещал перегнать туда вашу машину и… – офицер выдержал небольшую паузу, пытаясь подобрать слова. – И сделайте одолжение, возвращайтесь к себе домой. Здесь вас не ждут. По крайней мере, в округе Кларк. Вы понимаете меня, мистер Хоскинс? – его взгляд стал болезненно-колким, заставляя Бадди ответить.
– Понимаю, – прохрипел Бадди и, не оборачиваясь, пошел в указанном направлении.
Ему снова начало казаться, что он ничего не чувствует. Позади остался офицер, считающий его сумасшедшим, впереди его ждет шериф, которому давно место в психушке, а между ними дорога – черное, разогретое солнцем полотно. Значит, все нормально, по крайней мере, до тех пор, пока он, Бадди, находится между двух этих зол. Жаль только, что нельзя идти так вечно. Определенно жаль.
Бадди снизил шаг, вглядываясь в очертания отеля, обернулся, увидел позади патрульную машину офицера Янга и тяжело вздохнул. Нет. Бежать некуда. Если только в пустыню… Несколько минут Бадди серьезно обдумывал такую возможность, затем увидел на стоянке свое старое "БМВ", окруженное парой не менее старых машин, и решил, что с побегом можно повременить. По крайней мере, до тех пор, пока он не видит шерифа. Может быть, этот старый сплав шизофрении где-то прячется, поджидая его? Тогда придется бежать в пустыню. А так…
Бадди неспешно подошел к отелю, вышел в центр парковки, огляделся. Никого знакомого. Люди в кафе ужинают, пара ребятишек у отеля бегают друг за другом с пластмассовыми автоматами, старый ободранный кот дремлет на скамейке в лучах заходящего солнца.
– Гм! – Бадди недоверчиво посмотрел на свое "БМВ" – старое, покрытое пылью, оно выглядело настоящим мамонтом его воспоминаний.
Бадди недоверчиво подошел к своей машине, заглянул в салон, будто все еще не веря, что эта машина принадлежит ему, попробовал открыть дверь – заперто.
– Черт!
Может быть, кто-то наблюдает за ним из укрытия, смеется, издевается?
– Эй, мистер! – услышал Бадди певучий мужской голос, обернулся. Полный, с зачесанными назад жидкими волосами мужчина нетерпеливо смотрел прямо на него. – Да-да, это я вам, мистер! – он грузно спустился по ступеням, пересек стоянку, оказавшись лицом к лицу с Бадди. – Что вы здесь делаете?
– Я?!
– Да-да, вы. – Он увидел забинтованную руку Бадди и вместо сострадания презрительно скривился, снова окинул Бадди внимательным взглядом. – Это порядочный отель, а не бродяжка для бездомных! – сказал он, сдвигая к переносице густые черные брови. – Что вы делаете на стоянке? Надеетесь угнать машину?
– Вообще-то это моя машина, – впервые в жизни Бадди не постыдился своего старого, ржавого "БМВ".
– Вот эта? – незнакомец нахмурился, стал задумчивым. – Значит, ваша фамилия Хоскинс?
– Хоскинс, – растерянно согласился Бадди. – Но как вы догадались?
– Надеюсь, и документы у вас есть, чтобы подтвердить это? – спросил незнакомец дружелюбней. Бадди вытащил бумажник, показал водительское удостоверение. – Хорошо, – закивал незнакомец. – А то я уж подумал… Очень приятно, мистер Хоскинс, – он протянул ему свою руку. – Можете называть меня мистер Палермо, – рука Бадди утонула в его полной ладони. – Шериф Спилмен с помощником говорили, что ваш отец многое сделал для их города? – Он не стал дожидаться ответа. – Но у вас, кажется, не задалось там… – Палермо многозначительно поджал губы. – Точно, не задалось, – он хитро подмигнул Бадди, о чем-то задумался, гостеприимно обнял его за плечи. – Ну, пойдемте, пойдемте, мистер Хоскинс. Вы, должно быть, устали с дороги…
Бадди не сопротивлялся. Он прошел в кафе, сел за стол, сделал заказ, достал бумажник и проверил, хватит ли у него денег расплатиться. Палермо ушел, чтобы принести оставленные шерифом ключи от "БМВ". Рыжеволосая официантка предложила чашку кофе, пока повар готовит заказ. Бадди не отказался. Он сидел у окна и смотрел на стоянку, пытаясь заставить распухшую от мыслей голову работать.
– Расстались с девушкой? – спросила рыжеволосая официантка.
– Что? – Бадди растерянно хлопнул глазами.