– Да какая тут романтика? Если разобраться, люди исчезли, попали под завал, наверное, чего тут хорошего? – произнёс он наставительно, чувствуя, что говорит совсем не то, что нужно, но остановиться почему-то не мог. – А добывающий уголь дряхлый комбайн без компьютера вообще из области дурной фантастики.
– Ты прав, – суховато заметила Света. Она выключила лэптоп, и сунула его в большой красный пакет с пляжными принадлежностями, потом надела жёлтую футболку. Она сердилась непонятно на что: может быть, на недогадливых мужчин, которые, вместо того, чтобы поприставать к полуголой девушке, терпеливо выслушивают всякую чушь и даже перестают пялиться на её грудь. О, она прекрасно чувствовала взгляд парня, от которого затвердели соски, болезненно упираясь в ткань купальника.
"И нафиг мне такая правота?" – мельком подумал Аристарх, а вслух сказал:
– Ну, извини, Свет. – Он завлекающе улыбнулся – Света почувствовала, как у неё дрогнули коленки, но не поддалась. – Есть во мне романтика, полным-полно. Можно сказать, романтика – моё второе имя.
– Трепло – твоё второе имя, – сказала Света. Ей вдруг стало грустно: ничего-то он не понял. Или это было от того, что она с радостной надеждой прискакала на свидание, а всё обернулось совсем по-иному.
Глаза парня сделались колючими. Он явно обиделся.
Света подождала ещё мгновение, потом отвернулась и пошла в сторону дач.
Аристарх проводил её хмурым взглядом. И он ждал от сегодняшней встречи совсем другого. Но окликать девушку не стал.
Тем временем стройная жёлто-синяя фигурка поднялась на обрывистый лесистый гребень небольшой рощи, выходящей к озеру, и на миг оказалась закутанной в золотистую вуаль из лучей зависшего прямо за ней солнца. Голова и плечи девушки растворились в этой вуали, и лишь синие пятна джинсов резко диссонировали с жёлтым солнечным водопадом.
Аристарх вдруг поймал себя на мысли, что практически не видел девушку в юбке или платье, даже в жаркую летнюю пору на даче та предпочитала ходить в пятнистых штанах или джинсах. Хотя нет. Однажды, кажется, это было, когда они познакомились, она шла к своему домику мимо участка Аристарха в белой кофточке с короткими рукавами и низким воротом и колоколообразной лёгкой светлой юбке на ладонь выше колен, живыми складками волн спадавшей с бёдер на стройные ноги с изящными лодыжками. И глядя на всю её светлую, просвеченную солнцем фигурку, Аристарх подумал, что и имя у девушки соответствует увиденному образу – легкое и светлое.
Ему вдруг нестерпимо захотелось снова полюбоваться просвеченной солнцем фигуркой, и это желание вкупе со злостью на Свету и все её джинсы вырвалось наружу одним нехорошим словом.
– Дура! – выплюнул парень, пожелав порваться всем её штанам.
И в тот же миг что-то больно ударило в плечо, вырывая из сладких воспоминаний.
Аристарх ошарашенно покрутил головой, оглядываясь.
Довольно тесный проход-коридор перегораживали на уровне плеч два выступа с обеих сторон, за которыми открывалась гигантская полость, очень похожая на грот, подсвеченный снизу мягким золотистым сиянием. Пол прохода вытягивался длинным узким языком и терялся где-то вдали, по пути пересекаясь с такими же узкими каменными мостками через равные промежутки, и в образованных ячейках клубилась золотистая глубина. И всюду, насколько хватало взгляда, тянулись пересекающиеся каменные ленты, сплетаясь в нависшую над бездной сеть.
Казалось, будто золотистая пустота в проёмах дышит, вздымается и опадает, как бы подрагивая под лёгкими порывами дующего откуда-то снизу невидимого ветра. Взгляд тонул в переплетении золота и камня, уходил в глубину к едва слышным отзвукам нарождающейся и мгновенно угасающей мелодии стучавшего неведомого сердца. Аристарх пригнулся под торчащие выступы и двинулся вперёд по узкому мостку, завороженно шагая в ритм, и с каждым мгновением мелодичное звучание делалось громче, окутывая песенной золотистой вуалью, а протянувшиеся над глубиной каменное кружево мостков сменилось на полотнище золотистой вязи.
В такт неслышной музыке по нему, от невидимых краёв к центру, пробегали волны, свиваясь тянущийся вверх неширокой воронкой, с медленно вращающего верхнего края которой срывались прозрачно-янтарные лучи и растворялись все в той же золотистой вуали. Исчезая, они порождали новые волны, чтобы круговоротом вернуться к основанию закручивающегося золотистого столба. И там, в толчее переплетений, они омывали невысокую фигурку, обволакивали и тянулись вверх, с каждой новой волной насыщая её светло-медовым цветом и постепенно закукливая в золотом коконе.
Зачарованный Аристарх двинулся к ней, теперь он видел, что волны не просто накатываются на фигурку, они проходят сквозь неё, скользят по вытянутым вверх рукам и уже там начинают свиваться небольшим золотистым Мальстрёмом. Ни лица, ни одежды невозможно было разглядеть, всё упрятали золотистые слои, и только одно они ещё не скрыли – фигура была женской.
Аристарх дёрнулся вперёд, машинально разгоняя окружающее свечение, и цепко ухватил её за плечи, встряхнул. Очередная золотистая волна прошла сквозь ладони, судорогой скрутив руки. Потом стало ещё хуже: ощущение было такое, словно вскипела кровь, обжигая изнутри кожу. Молодой человек зашипел от боли, но не отпустил, он чуть развернул фигуру, с ужасом глядя на лицо, точнее, на гладкую золотистую поверхность, скрывающую и губы, и нос, и волосы; лишь по бокам ещё выделялись два торчащих бугорка – уши, – но и те уже начинали сливаться с безликостью.
Потом в её глубине тускло-тускло проступили два зеленоватых пятнышка – глаза, пустые, равнодушные. И всматриваясь в них, Аристарх вдруг понял, что уже не чувствует боли, растворившейся в нарастающей в душе мелодии – песенной вязи, огромным полотнищем протянувшейся в бесконечность, укутывая и баюкая, унося в пустоту. Он рванулся, выдираясь из накатывающих золотистых волн и крепко прижимая к себе безликую фигуру, казавшейся плотной и скользкой на ощупь. Будто застывший свет, отчего-то подумалось мельком. Одновременно в голове ярким всполохом оборвалась мелодия, разлетаясь угасающими отзвуками брызжущих искр, и молодой человек осознал, что стоит на узком каменном мостике, одном из многих, деливших пол на неравные шахматные клетки.
Свечение исчезло, погрузив всё окружающее в темноту, лишь вблизи дробившуюся под золотистостью продолжавшей светиться безликой фигуры. Но и от неё начали отделяться тончайшие паутинки света, растворяясь во мраке. Словно таял кокон, укрывший золотую бабочку.
Но Аристарху было не до красот: он понял, что ещё несколько минут, и они окажутся в полной темноте на узком мостике над бездонной, наверное, пропастью, и тогда придётся выбираться ползком, прижимаясь к каменному основанию и волоча за собой нежданную попутчицу. Тем более, что заблудиться переплетении мостков ничего не стоит, и закончится сия одиссея, скорее всего, внезапным прыжком в неведомую глубину.
Он рывком перебросил через плечо ставшую гораздо мягче фигуру, пошатнулся и осторожно двинулся к выходу, придерживая правой рукой безвольное тело. По пальцам струились сползавшие с фигуры золотистые паутинки, распухали за спиной кометным хвостом и таяли. Вглядываясь в неверных бликах под ноги, Аристарх старательно выкидывал и никак не мог выбросить из головы три вещи: боязнь остаться в темноте, оступиться или заплутать в каменном лабиринте. Но всё-таки чувство направления, выработанное за годы работы спасателем, не подвело. С последней сорвавшейся паутинкой он вывалился в проход-коридор, присев, скользнул под выступами, выпрямился, и быстрыми шагами двинулся назад по знакомой тропке, осторожно придерживая девушку.
Пару раз в неверном полусвете-полумраке он ошибался и тыкался не в те расщелинки, возвращался, отыскивал оставленные знаки и брёл дальше.
В очередной раз свернув не туда, Аристарх вдруг ощутил на потной шее холодок легкого ветерка и машинально прошагал с десяток метров, пока не спохватился. Следовало вернуться и выбираться наружу в месте входа. Ждать его будут именно там. Но ветерок становился все сильней, ход сделался круче, а впереди, зеленоватый полумрак разбавлялся сумрачной серостью.
Минут пять спустя ход скруглился в полуметровой дыру на уровне плеч.
Аристарх присел, собираясь осторожно положить девушку, и удивлённо охнул. Его ощутимо ущипнули за зад.
Света очнулась внезапно и резко – как от удара. Точнее, именно от удара, потому что её ещё раз ощутимо приложило носом обо что-то мягкое и довольно плотное, затем ещё… Ничего не понимая, Света упёрлась рукой в это что-то и машинально стиснула пальцы. Сверху раздалось недоумённое восклицание, но трясти перестало. Она вытянула вторую руку и ощупала странную поверхность, медленно соображая, что висит вниз головой, прижавшись носом к чему-то очень похожему на спину, а руками перебирает по упругой…
Чувствуя, как краснеют уши, она замолотила ладонями по чужому заду и задёргалась. В ответ послышалось что-то нелицеприятное и её сбросили вниз, придержав, правда, за талию.
Фыркая, как рассерженный ёжик, она выпрямилась и замерла, уставившись в знакомое лицо.
– Ты? Откуда?.. – Она упёрлась взглядом в узкий проход за плечами молодого человека и растерянно замолчала.
– И тебе – "Здравствуйте", – хмыкнул парень.
Света огляделась.
– Ничего не понимаю! Я была…я шла… – Она опять замолчала. В голове мелькали какие-то спутанные, обрывистые воспоминания: чёрные сгустки, Оксана с трэкинговой палкой наперевес, узкая пещера со светящимися стенами… – Где мы?
Аристарх обнял её за плечи.
– Вы с Оксаной искали Юлю, помнишь?
– Помню, – послушно сказала Света, с удовольствием прижавшись к надёжному, сильному плечу.
Она действительно вспомнила: и дурацкий поход на пик, и Ходилку, и пропажу Юльки, и свой спуск. И мелодию. И едва в голове зазвучали серебристые такты, перед глазами поплыли золотистые завитки, сплетаясь в сияющую вуаль с закручивающимися краями, янтарными струйками стекающими с уголков глаз. Во всяком случае, ощущение было именно таким.
Света испуганно вскинула руки, прижимая к глазам, и с ужасом увидела свои засветившиеся золотом ладони.
– Света! – раздался встревоженный голос Аристарха. Он отпустил девушку, поражённо уставившись на заволакивающую зелёные глаза золотистую вуаль, короткими выплесками янтарных капель брызжущую на точёные скулы, где они слипались между собой завитками-локонами. Эти завитки вытягивались вверх и в стороны, обрамляя лицо девушки, стекали вниз на плечи и дальше, к светящимся ладоням под невнятный ритмичный гул, пульсирующими волнами накатывающий на виски. Спустя несколько мгновений девичью фигурку окутал светлый ореол. Он густел, наливаясь золотом, время от времени роняя темнеющие до черноты янтарные клочья. Казалось, что они уплотняются, увеличиваются в объеме и разлетаются по сторонам, исчезая в окружающем сумраке.
Света чувствовала, как снова начинает растворяться в нарастающей мелодии, и забилась в окружающем золотом коконе. Судорожно размахивая слабеющими руками, она вдруг наткнулась на тёплую, жёсткую ладонь и вцепилась в неё. Та до хруста стиснула её пальцы, и Свету рванули в сторону от нарождавшихся песенных полотнищ, выдирая из золотистого ореола. Голова с глухим стуком ударилась о что-то твёрдое, прояснив болью сознание и приглушив мелодию.
Света встряхнулась, потирая набухающую на лбу шишку и ошарашенно глядя, как сползают на стену осколки кокона и медленно тают в глубине камня. Утихшая было песнь, полыхнула с новой силой, и девушка в отчаянии ещё раз ударилась о стену. Она явно перестаралась. Сознание померкло, Света медленно сползла вниз, оставляя тёмную кровавую полоску.
Ругнувшись, Аристарх подхватил её и прижал к груди. Нашарил в кармане упаковку с пластырем. Действовать одной рукой было очень неудобно, но отпускать девушку Аристарх не собирался. Он содрал защитный слой и быстро соорудил гемостатическую повязку, заклеив царапину. Потом, зачем-то воровато оглядевшись, коснулся лёгким поцелуем губ и отстранился.
"И это всё, что ли? – мрачно удивилась уже пришедшая в себя Света, облизнув губу. – У, феромон нехороший, раздразнил только!"
И пока она раздумывала, дать или нет понять, что знает об этом сладком, но гнусном сексуальном домогательстве, Аристарх протиснулся мимо и выглянул в дыру.
– Выход, – сказал он, повернув голову. – Давай-ка выбираться!
Он ухватился за края и рывком подтянулся, скрывшись в дыре по пояс и предоставив девушке лицезреть оставшийся внутри сухопарый зад и длинные ноги. Света хотела было помочь, подтолкнуть парня, и уже вытянула руку, но замерла в раздумьях. Толкать за ноги было неудобно, а упереться в…ниже спины… могли неправильно понять. По счастью Аристарх избавил её от выбора, следующим рывком исчезнув снаружи. До Светы донеслось невнятное восклицание, кажется, не очень литературное.
Затем в дыре возникло лицо спасателя, украшенное набухающей на лбу шишкой.
– Хватайся! – он протянул руку.
Света уцепилась за неё обеими руками и не успела опомниться, как оказалась рядом с парнем. Только, в отличие от последнего, лёжа на животе и уткнувшись носом в редкий пучок бурой травы. Её, правда, тут же дёрнули за плечи, помогая сесть.
В быстро густеющих сумерках невозможно было разглядеть что-либо дальше десятка метров, но и этого было достаточно, чтобы понять: она сидит на крохотной каменистой площадке с небольшим уклоном прямо под прерывистой линией иззубренных скал, опоясывающих гребень кальдеры. Потом взгляд её упёрся в Аристарха. Точнее, в шикарную шишку, выросшую до размеров небольшого тупого рога.
"Наверное, дыра была маленькая, – подумала Света. – И он её лбом пробивал?"
Тут ей стало стыдно. И жалко покалеченного спасателя. Тем более, что тот как-то странно на неё смотрел. Она потупилась и спросила:
– Кстати, откуда ты вообще взялся?
– А… – Аристарх смешался. – Да, ты же не знаешь. Исчез один альпинист, и нас вызвали на поиски. На севере, с другой стороны пика лагерь.
– Нет больше пика, – Света кивнула в сторону кальдеры. – Пропал куда-то.
– Да, я заметил. Только учти: с той стороны, откуда мы прилетели, пик на месте.
– Обман зрения. С нашей-то стороны его точно нет.
– Да, – согласился Аристарх, – нет.
Он хотел что-то добавить и осёкся.
Снизу, из поднимавшейся темноты донеслось заунывное "У-у…хожу-уу…хожу…".
– И что бы это значило? – шумно сглотнув, хрипло осведомился Аристарх.
– Господи, ну как же он мне надоел! – пробормотала Света, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в подползающем мраке.
– Кто?
– Да Ходилка этот! Бродит тут и ищет, кого бы сожрать!
– Какой Ходилка?
– А я знаю? – Света, давясь словами, быстро пересказала спасателю ночную перепитию в лагере. Наверное, было не очень разумно нагонять страхи по мере раздававшегося всё громче "Хожу-у!...", но подспудное желание переложить проблемы – все проблемы – на чужие плечи, да впрыснутый опасностью адреналин не позволяли умолкнуть.
Она говорила и говорила, точнее, бормотала, постепенно войдя в какой-то транс и уже не соображая, о чём именно болтает.
Её вдруг охватило чувство дежа-вю. В подступающей темноте сгустились чёрные комья, образуя накатывающий вал. Они соединялись между собой утолщёнными отростками, похожими на ложноножки, и, медленно вращаясь, уплотнялись и разбухали, будто слой за слоем обертываясь темнотой. И от того, что одни сгустки двигались быстрее и выше, а другие медленнее, подступающий полутораметровый серый вал казался шевелящимся гигантским ртом с выступами чёрных зубов.
– Хожу-у… – чавкнуло изнутри рта.
Звук встряхнул оцепеневшую Свету. Она ухватила за рукав Аристарха – спасатель уже успел набрать камней под ногами и с силой швырял их в накатывающий вал. Бестолку, разумеется.
– Бежим! – Света ткнула пальцем в узкую щель между двух стоящих почти вертикально скалистых обломков, отделявших кальдеру от внешнего склона.
Парень оглянулся, кивнул и помчался за девушкой, выдавливая башмаками маленькие оползни шуршащего гравия.
Света протиснулась первой и тут же повернулась, помогая пролезть более крупному Аристарху и ругая про себя толстых мужиков. Когда, наконец, разодрав карман, спасатель оказался рядом, до чёрного вала оставалось от силы метров десять. Сгустки увеличились в объеме и были довольно хорошо различимы в пробивающемся сквозь расщелину зеленоватом свете.
Свете?
Не сговариваясь, молодые люди дружно повернулись.
Вместо ожидаемой гигантской пропасти склон под ногами полого уходил вниз в бурлящее грязно-зелёное море перемешивающихся между собой слоёв светящейся пыли и камней. Они неспешно поднимались снизу вверх, проходя друг сквозь друга, но не сливались, продольно вращаясь, наливались бледно-зелёным светом, чтобы тихо погрузиться вниз навстречу новым слоям.
– Хожу…
Чёрный вал накатился на торчащие скалы, прополз дальше вверх до изломанных вершин и тёмным потоком обрушился на ребят.
Света машинально вскинула руки. Вытянувшаяся дальше других чёрная полоса коснулась сцепленных ладоней. Свете показалось, будто ледяная игла скользнула глубоко в грудь и начала прокручиваться невидимым штопором, выдирая неистово, до звона в ушах, стучащее сердце. И в такт этому звону, там же – под сердцем – заискрилась золотая капля, заиграла, высверкивая знакомую мелодию золотых полотнищ. Одновременно чёрная полоса словно провалилась внутрь себя, протаяла желтоватой пустотой, проколов насквозь тёмный поток. Какой-то миг сквозь него были видны повисшие в небе рваные тучки, затем чернота сомкнулась, заполнив полученную рану, и снова потянулась к девушке.
Света наотмашь хлестнула ладонью, разбрызгивая дождём срывающиеся с пальцев искристые капли. Повела рукой, растягивая образующийся шлейф золотистым полотнищем, и вдруг с резким хлопком свела ладони, словно отпуская туго натянутую струну. Или струны… Искры-капли окутали девушку прозрачной вуалью, захватив стоявшего рядом Аристарха, звенящим всполохом прокатились по подступавшему валу, дробя чёрные сгустки в неровные клочья. Иссиня-чёрные, они мгновенно светлели и беззвучно лопались.
Вал замедлился, потом замер в трёх метрах от ребят вогнутым полукругом. Задние его волны продолжали накатываться, наслаивались друг на друга чёрной желеобразной массой, чья верхняя часть, казалось, растворялась в темноте неба, а отсвечивающие грязно-зеленоватым концы ползли, охватывая стеной-кольцом застывшую пару. Неровный свет из кратера погас, отсечённый сомкнувшимися краями чёрного вала. А потом его нижние и верхние слои начали вращаться. В разные стороны. Нижние – слева-направо, а верхние – справа-налево. Они постепенно загибались по длине вверх и вниз, образуя два тора, поставленных друг на друга и вращающихся в противоположные стороны. С места их соединения, по кругу, изливался протяжно-стонущий звук…у-у…жу-у…хожу-у…