– Какие экспедиции? – не поняла Света.
– Три недели назад, – неохотно начал спасатель, – к пику ушли восемь человек. Женщины. Спортсменки. Руководила Яна Самсонова, тёзка нашей Яны…
– Кого-кого? – удивилась Света.
– А, да, ты же не знаешь. Не важно, – отмахнулся Аристарх. – В общем, они разбили базовый лагерь на седловине, откуда последний раз выходили на связь. И всё.
– Что – всё?
– Всё! Лагерь нашли, людей нет. Ни одного, хотя пик обшарили весь.
– А почему нигде не сообщалось? Я, например, впервые слышу.
– Да сообщалось, – вздохнул Аристарх. – Не знаю, почему писаки не раздули, в преддверии чемпионата мира по футболу, может быть. Там-то они всем все косточки перемыли.
Света задумалась.
– По-моему, я о чём-то таком слышала, – сказала она. – Перевал какой-то, где погибла экспедиция студентов, кажется. Но это было давно.
Аристарх кивнул.
– Перевал Дятлова. Но там нашли тела, только до сих пор спорят, отчего они погибли.
– Подожди. – Света подняла руку. – Но получается, что пик всё время был на месте, куда он теперь подевался? И почему? Почему сейчас? – "Когда Юльке приспичило День рожденья праздновать", – добавила она про себя.
– Мастер ты вопросы задавать, – проворчал парень. – Откуда мне знать. Может быть, девушки Самсоновой наткнулись на этот твой туннель, а если предположить, что установка до сих пор работает, то всё пошло оттуда. В любом случае, придётся его разыскивать и уж потом строить догадки. Лучше скажи, ты в туннеле ничего такого не чувствовала?
– Я там много чего чувствовала, – мрачно буркнула Света, вспоминать усиленно не хотелось. – Страшного. И потом…
– Что – потом? – уцепился спасатель.
Вот феромон приставучий!
Света попыталась вспомнить пульсирующий в висках гул, постепенно сменившийся звонким стаккато, вплетавшимся в песенную вязь золотых полотнищ.
И не смогла. Звучавшие в голове звуки и близко не походили на торжественную песнь жизни, больше напоминая безголосых поп-певцов, решившихся петь "вживую". Она искоса взглянула на Аристарха. Лицо спасателя оставалось невозмутимым. Чуть прищурясь, он внимательно смотрел на девушку, дожидаясь ответа.
Но как рассказать? И о чём? О мелодии, которую следует петь душой, растворяясь в звенящих золотистых связках, пропуская их в себя, чтобы дотянуться до вспыхивающих полотнищ и зазвучать с ними в унисон…
Окаменевший Аристарх смотрел, как Свету окутывает знакомое свечение, и она медленно поднимается вверх.
Стряхнув оцепенение, он подпрыгнул и ухватил девушку за плечи, но вместо того, чтобы стащить её вниз на прочную каменную площадку, их вместе повлекло вверх на невидимом гребне гигантской волны. Во всяком случае, ощущение было именно такое. Пол под ногами исчез. Они скользили в нависающую темноту, раздвигая её золотистой сферой, окутавшей тело девушки.
– Света!
– Слышишь? – Он был готов поклясться, что голос раздаётся прямо в голове. – Ты её слышишь?
– Нет! – Аристарх плотнее прижал к себе девушку. – Ничего я не слышу. Света, очнись!
– Ну, как ты не слышишь? – Света подняла голову и посмотрела в глаза парня. – Ой, мы что – летим?
Золотистая сфера погасла.
"Уже падаем", – только и подумал спасатель, когда сердце стремительно ухнуло вниз, а казавшийся неподвижным доселе воздух обрел упругую жёсткость, взъерошив волосы и засвистев в ушах.
Девушка вдруг выпростала в стороны руки и свела их над головой с резким хлопком. Аристарха сильно тряхнуло, и падение замедлилось; он машинально вцепился в отвороты Светиной куртки, чтобы не сорваться.
– Хватайся! – прохрипела Света.
– За что?
– Лента. Я за неё держусь.
Никакой ленты спасатель не видел, но выбора не было: хоть они и не мчались вниз сгорающими метеоритами, падение продолжалось, и если они взлетели на приличную высоту, то от встречи с каменным дном пещеры не приходилось ждать ничего хорошего. Он сдвинул вниз левую руку, плотнее обхватывая девушку, а правой потянулся вверх и зашарил раскрытой ладонью над головой. Света пискнула, когда мужская рука вдавила холмики груди и соскользнула выше под подбородок. Снова пискнула, уже полузадушено. Потом захват ослаб, и Свету выпустили, отчего её пару раз качнуло из стороны в сторону.
Она облегченно вздохнула и посмотрела на повисшего рядом спасателя, удивлённо пялившегося на свои ладони, которыми вцепился в темноту, вернее, в край широкой золотистой ленты. В отличие от Светы, он явно её не видел. Как и всё это гигантское сплетение протянувшегося из ниоткуда в никуда полотнища, по которому с равномерными промежутками прокатывались чуть более тёмные всполохи, отчего казалось, что оно вибрирует с еле слышным гудом, будто дышит.
Они с Аристархом плавно скользили в темноту на провисающей ленте, и спустя какое-то время Света с изумлением разглядывала раскинувшуюся над головой золотистую вязь колоссального светового полотнища. Гигантское панно, совсем не похожее на ленту. Скорее уж сплетавшиеся сетью завитки, на одном из которых они опускались. Куда, кстати?
Она посмотрела вниз. Мрак под ногами как бы вспучивался вверх плотными завитками-гребнями, сереющими на концах. Света невольно поёжилась: казалось, внизу шевелится что-то большое и невидимое, и перевела взгляд вверх, уловив краем глаза слабые проблески. Она тихо ахнула. Сплетённые золотистые нити бросали вниз едва светившиеся тени – чётко очерченное мерцание, исчезающее не доходя до тянувшихся к полотнищу черных завитков. И в этом промежутке клубилась пустота. Ни чёрная, ни светлая, ни серая – просто объём пространства, невидимый и неосязаемый, дробящийся на объёмы такой же пустоты, как прозрачный пузыри в прозрачном аквариуме без стенок. Они тёрлись друг о дружку, стукались, проникали друг в друга, не сливаясь и не увеличиваясь, и всё это в завораживающем ритме, от которого начинали слипаться глаза.
Аристарх вдруг всхрапнул, судорожно дёрнулся, выпустил ленту и, взмахнув руками, вцепился в Светину куртку, раздирая застёжку-молнию. Света не удержалась – пальцы соскользнули, и они с парнем ухнули вниз, к взметнувшимся, будто поджидавшим, чёрным локонам. Пролетев так несколько метров, Аристарх начал заваливаться на спину, потянув на себя девушку, и теперь Света падала лицом вниз, раскинув в стороны руки. Думать она ни о чём не могла, только почему-то считала про себя: один, два, три… Как тогда, с парашютом.
Чуть погодя она различила тянувшуюся к ним скрученную тёмную спираль с серыми завитками-щетинками на конце и сбилась. Та нарастала, вымахав с добрый террикон, и казалась уже конусом с многочисленными провалами открытых ртов, впившихся в пустоту пространства между золотистым отсветом полотнища наверху и мраком глубоко под ногами. Пару мгновений Света равнодушно смотрела, потом её затрясло от страха.
Верхняя часть приближавшегося конуса провалилась внутрь себя, образуя огромную тёмную впадину, и изнутри вдруг вырвалась скрученная спиралью чернота, пробивая пустоту пространства и окутывая девушку. Света взвыла: её корёжило судорогами, начинавшимися где-то в районе подвздошья и прокатывавшими по телу дробящими мышцы волнами. Аристарх с ужасом смотрел на корчившуюся подругу, с трудом удерживая зажатые в кулаках лацканы её куртки. Казалось, ещё немного и конечности отскочат прыгающими мячиками, оставив в руках истекающие кровью ошмётки.
Очередной спазм запрокинул голову, и гаснущим сознанием Света уловила быстро настигающий золотистый проблеск. Он ударил по глазам, с гудящим звуком промчался по телу, успокаивая трясущиеся мышцы и изгоняя чёрные волны боли, свернулся звенящей золотом капелькой и затих под сердцем.
Аристарх почувствовал, как тело девушки вдруг напряжённо вытянулось, затряслось подрагивающей струной – ему даже почудился еле слышный мелодичный звон, – и от него начали отслаиваться чешуйки мрака. Какое-то время они летели рядом, затем разбухали в тёмные сгустки величиной с колесо от автомобиля, и уносились вниз, в пустоту над чёрным конусом.
Пустота зарябила под этими сгустками, перетекающие друг друга её объёмы покрылись чёрными язвами и начали дробиться, образуя ячеистую сеть. Она разрасталась от центров – мест соприкосновения со сгустками, пока не заполонила всё внизу, насколько хватало глаз. И вдруг рухнула на вздыбленный конус и породивший его мрак, рассекая их на дрожащие ячейки черноты и пустоты.
Аристарх рванулся было обнять застывшую подругу, но даже не смог подтянуться: сил хватало только держаться за куртку. Ему оставалось лишь глядеть, затаив дыхание, как их затягивает в одну из чёрных ячеек. И от бессилия что-либо сделать, от безысходности перед разверзающейся тёмной пастью, он не сразу заметил, что сквозь грязно-белую футболку девушки в районе сердца рваными толчками истекает свечение, постепенно окутывая их обоих. Спустя несколько мгновений, они очутились в золотистом коконе, от которого протянулась вниз, минуя черноту, закрученная спиралью светлая лента, и они скользят вдоль неё прямо в пустоту соседней ячейки.
Конец спирали коснулся пустого ничто, растёкся по нему золотистой волной, размывая кокон, и с негромким звенящим аккордом погасла вязь полотнища далеко вверху, а окружающая пустота вдруг налилась цветом, наполнилась звуками и запахами, взъерошила волосы холодным ветром. Четко видимые до того границы ячейки вдруг провалились вглубь, раскатываясь в знакомую панораму седловины, видимую со склона кальдеры.
Долгий полёт закончился.
Света лежала на чём-то мягком и тёплом. Но неудобном. Она завозилась, стараясь пристроиться поуютней, и скатилась куда-то вбок, болезненно приложившись плечом о что-то твёрдое и съехав вниз заодно. Открыв глаза, она не сразу сообразила, что растянулась во весь рост, уткнувшись носом в россыпь крупной гальки. Обычных, ничем не примечательных камешков, каких полным-полно в горах.
Она приподняла голову и села, упираясь ладонями в землю.
Где это она и как сюда попала? И где?...
Она завертела головой. Позади, чуть выше по склону, навзничь лежал спасатель. Похоже, что с него она и свалилась. Света попробовала встать, не смогла выпрямиться – трясущиеся ноги разъезжались на гальке – и поползла на четвереньках, обдирая в кровь руки, когда пальцы проваливались между камней, и жадно хватая воздух ртом. Эти несчастные полтора метра показались ей бесконечными, как олимпийский марафон, который она любила смотреть по телевизору. Молодые и здоровые мужчины, такие потные и красивые в конце забега.
Добравшись, наконец, до парня, Света положила ладонь ему на грудь. К сожалению, её собственные руки тряслись так, что было непонятно – дышит тот или нет.
– Арик! – перепуганная Света потрясла спасателя за плечи. – Ты живой? Ну, Арик!...
Она закинула ногу на парня и забралась следом, чуть подтянулась, приникла ухом к груди и напряжённо замерла, вслушиваясь. Сердца, похоже, не было, но ещё раз испугаться Света не успела. Её вдруг ухватили за бёдра, дёрнули вверх и тёплые губы, шепнув: "Что ещё за "Арик"? – накрыли рот. Света замычала, вырываясь, потом затихла, растворившись в сладостной неге. Даже когда её выпустили, она могла только бессильно лежать, прижавшись щекой к мужской груди, чувствуя, как чьи-то ладони ласково ерошат волосы на затылке.
– Так что за "Арик"? – повторил спасатель, снова потянувшись к губам девушки.
– Хватит! – Света упёрлась рукой в подбородок парня. – Нашёл время! – И торопливо добавила, справедливо опасаясь, что долго не выдержит настойчивых поползновений: – Это я тебя так ласкательно уменьшила.
Ошарашенный спасатель разжал руки, и Света быстро слезла с него и выпрямилась, на сей раз ей это удалось.
– А что? – Она надеялась, что не видны её алеющие щёки. – Что не так? Как тебя девушки ласково зовут? Только не говори, что "Стерх", тоже мне, журавль нашёлся!
– Они зовут меня Эрик. – Аристарх перевернулся на живот и выпрямился, упираясь рукой в землю. – Как викинга. – Он встал.
– Викинг из тебя… – усомнилась Света, подумав, что на самом-то деле он похож, только вот не заросший и не вонючий.
– А ты меня как звала?
– Никак, – Света передёрнула плечами. – Я тебя вообще ласково не называла.
– И почему? – заинтересовался спасатель.
– Не заслужил! – отрезала Света. – И вообще, может, хватит? Как мы здесь оказались?
– Хороший вопрос. – Аристарх окинул взглядом окружающую темноту. – Не знаю.
"Тоже мне, спасатель!" – подумала Света, и сказала:
– По-моему, мы падали на склон кальдеры, только светло было. А сейчас…
– А сейчас ночь на исходе, – вставил Аристарх, – где-то час до рассвета.
Света поглядела на небо. Гвозди звезд и луна прятались за висящими тучами. И как спасатель определил, сколько до рассвета, было загадкой. Разве что по холодку, покусывающему лицо и пальцы.
Ладно, поверим.
– И что будем делать? – спросила она вслух, и так зная ответ.
– Рассветет, попробуем спуститься, то есть, что я говорю? Спустимся. Там, наверное, Оксана твоя с ума сходит. Может, и Юля нашлась.
– Ты Ксюшу видел?
– Ну, да, а как бы иначе я знал, где тебя искать?
– А на площадку ты как попал? Там обвал был.
– Да какая разница? Главное – нашёл.
– Я буду звать тебя Аристаша, – сказала Света.
– Лишь бы не Стеша, – хмыкнул парень, и осёкся. – Да ты замёрзла. Иди сюда.
Он потянулся к девушке, та уклонилась и несколько раз энергично присела. Попрыгала, разгоняя кровь, и запахнула полы куртки, с трудом застегнув молнию. Потом присела на корточки напротив пристроившегося на плоском камне Аристарха.
– Сейчас съесть бы чего-нибудь. Бифштекс, например. – Она помолчала. – И попить. Кофе. И поспать…
– В кровати, – поддержал спасатель. – К сожалению, ничего не могу предложить.
– И поплескаться в горячей ванне, – не слушая, продолжала Света.
– Со мной.
– Нужен ты мне там такой чумазый.
– А как же делить всё пополам? В радости и горести.
– И к чему тут ванна относится? – задумалась Света.
– К радости.
– Да как же! Буду я с посторонним мужиком в горячей ванне лежать! Мужа-то не пущу!
– Ну, какой я посторонний? – возмутился Аристарх. – И жениться не отказываюсь.
– Но и не предлагаешь.
– Что ж просто так-то предложение делать? Здесь надо подойти вдумчиво, взвешено. А то женишься, а там дети, внуки, пелёнки-распашонки, кризис среднего возраста. Известно ведь, как седина в бороду, так с девками по саунам тянет. Попробуй, удержись!
– Да отпущу я тебя с девками по саунам, не переживай. Ходи на здоровье. Лет в семьдесят, как борода седой станет.
– Тогда всё! Света, ты выйдешь за меня замуж?
– Хм, – Света подумала. – Нет пока.
– Ты…замужем? – поскучнел Аристарх.
– Догадайся… в смысле, нет. – "Интересно, когда бы я успела? – подумала Света. – Хотя, говорят: это – дело нехитрое. Надо только найти молодого, красивого, богатого, влюбленного. Да – и неженатого. Ну, ещё, чтоб нравился и…".
"Совесть надо иметь", – заметила проснувшаяся совесть.
Света потупилась.
Аристарх тоже не нашелся, что сказать, и замолчал. Он попрыгал, подражая Свете, снова уселся, привалившись спиной к невысокому скальному выступу, торчавшему рядом с каменистой россыпью гнилым зубом. Света, хитро усмехаясь, поглядела на расстроенное лицо молодого человека, довольно плохо видимое в наступающем утреннем сумраке.
– Кстати, ты не светишься, – сказал парень.
Света поднесла ладони к глазам. Действительно, обычная кожа, светящийся ореол исчез. И, слава Богу! Она облегчённо вздохнула и, воодушевившись, вскочила на ноги.
– Ну что, идём?
Аристарх покачал головой.
– Подождём, пока не рассветёт. Ты лучше расскажи, как вы здесь оказались. Только подробно. Садись.
Он протянул руку, предлагая устроиться на своих коленях. Света поколебалась немного, потом уселась. Парень осторожно обнял девушку за плечи, прижал к себе. Стало гораздо теплее, и Света, чуть сбиваясь поначалу, поведала о Юлиной задумке, о сборах, поездке, ночёвке в сарае – обо всём, что случилось до той песенной дрожи, после которой очнулась на руках спасателя.
Заканчивала она в лучах восходящего солнца.
Они находились на юго-западном склоне кальдеры, и разрастающаяся светлая полоса кольцом стекала сверху вниз, отгоняя сумрак и высвечивая ржаво-красным огораживающие кратер изломанные скалы. Потом над вершиной показалось солнце, и не привычный ярко-жёлтый кругляш с искрящим гало – громадный, загибающийся назад по краям неровный диск, окружённый свивающимися между собой локонами света, словно волосами Медузы-горгоны.
– Ничего себе рефракция! – присвистнул Аристарх.
Света промолчала, любуясь завораживающим зрелищем.
Долго, правда, любоваться не пришлось. Она моргнула, и светило уменьшилось до обычного размера, потихоньку нагревавшего холодный горный воздух. Пора было идти.
Света опёрлась на мужское плечо и встала, Аристарх поднялся следом. Они переглянулись, и парень молча направился вниз, внимательно глядя под ноги и иногда сворачивая то вправо, то влево. Как он выбирал дорогу, Света не понимала, но послушно двигалась следом, как коза на верёвке, копируя все движения спасателя, даже когда тот просто тёр щеки или нос.
До неё вдруг дошло, что лицо обжигает неведомо откуда взявшийся пронизывающий ветер.
Аристарх остановился и принялся лихорадочно выдирать ремень из штанов, затем повернулся к девушке и повторил процедуру. Оторопелая Света не знала, что и думать, и только глупо хлопала глазами на взбесившегося спасателя. Тем временем тот быстро продел пряжку в петлю на её поясе и продёрнул ремень. Извернулся, проделав то же самое у себя, после чего связал оба ремня. С силой подёргал и сказал:
– Идём быстро и осторожно. Не сбей меня. – Он отступил, расстояние оказалось меньше двух метров, и с беспокойством посмотрел в сторону кратера. Света машинально проследила за его взглядом.
Под завывания усилившегося ветра, закрыв только что светившее солнце, сверху спускалась грязно-белая круговерть чего-то очень похожего на снег.
Аристарх ругнулся, пошарил в нагрудном кармане и сунул Свете чёрные очки.
– Надень.
Света повертела в руках, примерила. Очки были великоваты.
– А ты?
Парень лишь махнул рукой и быстрыми, мелкими шагами направился наискось к тянувшемуся сверху вниз выступающему краю скалы, делившему склон на две половины, и за которым, как помнила Света, раньше был спуск в седловину.
Торопливо семеня ногами, Света слепо тянулась за Аристархом, иногда оступаясь, к счастью, не сильно, и удерживая дистанцию. Одной рукой она цеплялась за натянутые ремни, другой придерживала сползавшие очки. Она напоминала сама себе оживший детский стишок "Идёт бычок, качается…" и даже хихикнула пару раз, но вымоталась до предела за несколько минут, и всякое веселье кончилось.