Когда Ник с Алли открыли глаза, на них смотрели четыре светящихся физиономии. В одно мгновение их схватили, подняли на ноги и тщательно ощупали-обыскали. Алли пыталась кричать, но чья-то огромная ладонь закрыла ей рот. Ручища была совершенно чудовищной. Вот только перед нею были не чудовища, а мальчишки не старше её самой.
- Ник! - закричала она. Но Ник был занят - его схватили двое пацанов, и он отчаянно пытался вырваться.
- Что вы к нам пристали?! - орал Ник. - Вы кто такие? Чего вам надо?
- Вопросы здесь задаю я! - выдал один из пацанов, по-видимому, атаман шайки, ростом поменьше других, но, безусловно, самый отпетый. На нём были бриджи, сильно похожие на те, что носил Любисток, а к губе навечно приклеилась сигарета - она дымила, но не сгорала. Но самым странным в его внешности были кисти рук - размером с ладони взрослого мужчины, огромные, узловатые, а когда он стискивал кулаки, то казалось, будто на них надеты боксёрские перчатки.
- По-моему, они Зелёныши, Джонни-О, - сказал один из пацанов с прикольной метёлкой малиново-красных волос на голове, делавшей его похожим на смешную тряпичную куклу Энди. - Им же максимум неделя от роду, а может, и меньше.
- Сам вижу, - отрезал Джонни-О. - Я что, по-твоему, дурак - Зелёнку не узнаю?
- Мы Послесветы! - выкрикнул Ник. - Такие же, как вы, так что оставьте нас в покое!
Джонни-О заржал:
- Конечно, Послесветы, вот придурок! Мы имеем в виду, что вы новенькие. Зелёныши. Усёк?
- Но у них всё равно может найтись что-нибудь интересненькое, - сказал Энди. - У Зелёнок всегда можно обнаружить что-то такое-эдакое…
- Добро пожаловать в Междумир, - сказал Джонни-О голосом, от которого хотелось не добропожаловать, а убежать куда подальше. - Здесь моя территория, и вам придётся заплатить за проход.
Алли угостила пацана, пытавшегося справиться с ней, кулаком в физиономию.
- Вы что, всегда так встречаете гостей? - осведомилась она.
Джонни-О причмокнул сигаретой.
- А что? Среди гостей знаешь, какие гады попадаются!
Ник стряхнул с себя двоих мальчишек.
- Нам нечем тебе заплатить, - заявил он.
- Точно. Так что придётся вам нас убить, - сказала Алли и ехидно добавила: - Ой, прошу прощения. Кажется, это у вас не получится.
- Выверните-ка ихние карманы! - скомандовал Джонни-О. Его приспешники мгновенно залезли Нику и Алли в брючные карманы и вывернули их наизнанку. По большей части оттуда высыпался всякий мелкий мусор, но у Ника нашлось кое-что, о чём он запамятовал: та самая старая монетка, должно быть, никель - разобрать было трудно, такая она была стёртая; крутые пацаны ею не заинтересовались и швырнули обратно владельцу. Тот поймал никель и опустил в карман.
Зато другой предмет привлёк их внимание.
- Ты только глянь! - сказал странноватого вида мальчишка с тёмно-фиолетовыми губами - как будто он умер, когда сосал черносмородинный джобрейкер. Он крутил в пальцах маленький твёрдый предмет, выпавший из кармана Ника. Ник сразу узнал его: это была жевательная резинка, уже пожёванная и вновь завёрнутая в её родную бумажку. Мама всегда жаловалась, что Ник вечно оставляет жвачку в карманах, и во время стирки она размазывается по всей одежде.
Фиолетовогубый держал твёрдый, холодный комок и вопросительно смотрел на предводителя.
- А ну дай сюда, - командирским голосом, не вяжущимся с его малым ростом потребовал Джонни-О и протянул к жвачке свою огромную, мясистую лапу.
Фиолетовогубый, однако, медлил.
- Может, разрежем её на кусочки? - предложил он.
- Кому сказал - дай сюда! - Джонни-О настойчиво держал горсть перед своим подельником.
Такой лапище ты не скажешь "нет". Фиолетовогубый осторожно вложил в неё маленький круглый комок.
- В следующий раз, когда мне придётся просить два раза, - изрёк Джонни-О, - ты отправишься прямым ходом вниз, понял?
Кадык Фиолетовогубого судорожно задёргался - как будто у него в глотке перекатывался грецкий орех. Или недососанный джобрейкер?
И тут Алли и Ник не поверили собственным глазам: Джонни-О содрал прилипшую бумажку и бросил жвачку себе в рот.
- Тьфу, пакость! - сказал Ник. - Не противно?
В ответ Тряпичный Энди двинул его кулаком в живот. Ник рефлекторно сложился пополам, с запозданием на секунду сообразив, что ему не больно. "Должно быть, этому хулиганью просто нож в горло, что им не удаётся никому причинить боль", - подумал он. Наверно, для отморозков этот мир - что-то вроде ада.
Джонни-О усердно трудился над жвачкой, пока она снова не сделалась мягкой. Он прикрыл глаза от удовольствия.
- Да тут ещё столько вкуса! Корица! - и метнул взгляд на Ника. - Ты всегда выбрасываешь ещё совсем годную жвачку? - спросил он. - В смысле - когда был жив?
Ник пожал плечами.
- Жевал, пока она не становилась совсем безвкусной.
Джонни-О продолжал двигать челюстями.
- Должно быть, у тебя язык без вкусовых луковиц.
- Можно, я после тебя пожую? - заканючил Фиолетовогубый.
- Тьфу, пакость! - отозвался Джонни-О. - Не противно?
Услышав это, Алли расхохоталась, и Джонни-О послал ей испепеляющий взгляд, за которым последовал второй, на этот раз оценивающий.
- Знаешь что, а я не назвал бы тебя красоткой, - сказал Джонни-О.
Алли поджала губы от злости. При этом она сознавала, что такая мина её не красит - и это разозлило её ещё больше.
- У меня красоты столько, сколько нужно, - отрезала она. - Я красива на свой собственный манер.
И это была правда. Никто не назвал бы Алли ослепительной красавицей, но она была очень даже привлекательна. Её возмутило совсем другое: что ей приходилось оправдываться и защищаться от нападок этого большерукого подонка, дожёвывающего чужую жвачку.
- По шкале от одного до десяти, - продолжала Алли, - я тяну примерно так на семёрку. Тогда как тебе я не дам выше трояка!
Она с удовлетворением увидела, что удар попал в цель, потому что это, в общем, была чистая правда.
- Да мне на твою семёрку глядеть противно, - ответил Джонни-О. - И, сдаётся мне, любоваться друг другом мы будем не так уж долго, а?
- Что ты хочешь этим сказать? - вмешался Ник, которому это замечание понравилось не больше, чем Алли.
Джонни-О скрестил руки на груди; при этом его огромные лапы стали казаться ещё грандиозней по сравнению с чахлой грудью.
- Какой-то жалкой жвачки недостаточно за проход по моей территории, - заявил он и повернулся к Нику. - Так что тебе придётся стать моим слугой.
- Ещё чего придумал, - сказала Алли.
- Чего разбазарилась? Не с тобой разговаривают. Ты нам тут даром не нужна. Только пейзаж портишь.
- Пусть так, - отозвалась Алли. - Но без него я никуда не пойду.
Раздался дружный гогот.
- Хо-хо, - сказал Тряпичный Энди, - не думаю, что твоему дружку захочется идти туда, куда ты скоро отправишься.
Хотя Алли и не совсем понимала, о чём речь, она начала понемногу впадать в панику.
- Хватайте её, - скомандовал Джонни-О своим приятелям.
Алли поняла - надо что-то быстро придумать. Поэтому она ляпнула первое, что пришло ей в голову:
- А ну руки прочь, не то МакГилла позову!
Бандюги остановились как вкопанные.
- Ты это о чём? - спросил Джонни-О заметно менее уверенно, чем секунду назад.
- О чём слышал! - завопила Алли. - У нас с МакГиллом соглашение. Он приходит на мой зов, а потом я скармливаю ему всякое мелкое ворьё, у которого руки больше, чем мозги.
- Врёт, - сказал паренёк, который до этого момента не подавал голоса - наверно, потому, что этот самый голос был ну очень противным - визгливым и скрипучим.
- Конечно, врёт, - раздражённо рявкнул Джонни-О и метнул взгляд на неразговорчивого паренька. - А почему ты так уверен, что она врёт?
- Она же Зелёнка, наверняка перешла только что, - ответил Скрипучий. - Из чего ясно - МакГилла она и в глаза не видала.
- К тому же, - поддакнул Фиолетовогубый, - никто из тех, кто видел МакГилла, не разгуливает на свободе.
- Кроме неё, - сказал Ник, придумав свой собственный оригинальный аргумент. - Поэтому я и держусь при ней. Пока мы вместе, МакГилл покровительствует и мне.
- Ага, - произнёс Джонни-О, не отрывая взгляда от Алли - он пытался прочесть по её лицу, не блефует ли она. - И как же он выглядит?
Алли выдала ему одну из излюбленных фраз своего отца:
- Ладно, так и быть, скажу. Но после этого мне придётся тебя убить!
Мальчишки заржали, и Джонни-О привёл в чувство ближайшего из них, ткнув его своим колоссальным кулаком. Пацан отлетел на пять футов, после чего Джонни-О приблизился к Алли.
- Думаю, ты вешаешь нам лапшу, - сказал он.
- Тогда попробуй и узнаешь, - огрызнулась Алли. - Только тронь меня - и я позову МакГилла.
Джонни-О заколебался. Он посмотрел на Алли, потом на Ника, потом на своих пацанов. Его авторитету был брошен вызов. Алли слишком поздно сообразила, что нужно было придумать какую-то другую клюкву - которая позволила бы этому мелкому гадёнышу сохранить лицо. Такие, как он, предпочтут быть съеденными монстром, чем позволят какой-то девчонке унизить себя.
Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
- А пошла ты… вниз.
Он щёлкнул пальцами - сухой, резкий звук, похожий на треск ломающейся доски - и трое пацанов схватили Алли, стащили с мёртвого пятна, выволокли на дорогу, принадлежащую живому миру, и тяжело налегли девочке на плечи.
В одно мгновение она погрузилась до самых колен, а ещё через секунду - до талии.
- Нет! - закричала она. - МакГилл! МакГилл!
Подонки на миг приостановились - а вдруг откуда ни возьмись да возникнет монстр? Но когда этого не произошло, они налегли с прежней силой. Теперь дело пошло легче, ведь Алли сидела в земле уже по пояс.
Ник лягался и пытался вырваться из удерживающих его рук, но без толку. Ему оставалось только смотреть, как другие всё глубже и глубже загоняли его спутницу в землю. Вскоре исчезли и плечи девочки - она погрузилась по шею, крича от страха и отчаяния. Джонни-О дьявольски хохотал.
- Дайте и мне приложить руку! - С этими словами он подошёл к несчастной, наложил лапу на её макушку и надавил. - Счастливого пути! - измывался он. - Пиши письма мелким почерком! А ещё лучше вообще не пиши!
И тут невесть откуда раздался тонкий, пронзительный визг, и на сцену военных действий выскочила какая-то жуткая фигура, дико размахивающая руками.
- Это МакГилл! - заорал кто-то из пацанов. - МакГилл!
Снова прозвучал боевой клич, но больше Алли ничего не слышала и не видела, потому что её уши и глаза погрузились в асфальт, а вслед за ними туда ушла и макушка. Джонни-О прекратил толкать её вниз, но теперь свою работу делала гравитация. Земля была похожа на зыбучий песок, и Алли проваливалась сквозь неё. Она попыталась крикнуть, но из этого ничего не вышло - дёрн и камни забили ей глотку. Девочку засасывало. В груди, где должны были бы находиться лёгкие, теперь ощущалась всё та же земля - ужасное чувство, хуже которого она и припомнить не могла. Она осознала, что, возможно, так ей придётся провести вечность - она была на пути к центру Земли.
Насколько глубоко она ушла под поверхность шоссе? На шесть дюймов? Или шесть футов? Алли изо всех сил напряглась и заставила свои руки двигаться. Похоже было на плавание в густом сиропе. Она ухитрилась вытянуть одну руку вверх и попыталась подтянуться на ней, но и из этого ничего не вышло. И тут, когда надежда уже оставила её, чья-то рука пронзила землю, нашла её ладонь и дёрнула вверх. Она почувствовала, как потихоньку, дюйм за дюймом, поднимается к поверхности. Она продавила свою вторую руку сквозь асфальт - пальцы ощутили дуновение прохладного ветерка, и кто-то ухватился и за эту руку.
Она двигалась вверх. Вот уже и макушка, и глаза, и уши поднялись над поверхностью. Наконец, рот тоже освободился, и Алли смогла выпустить застрявший в глотке вопль на волю.
Неужели Джонни-О и его приспешники передумали? Или монстр, которого она звала, действительно пришёл и теперь вытягивает её на поверхность, чтобы сожрать?
Но теперь её глаза больше не были забиты землёй, и она увидела лицо своего спасителя.
- Любисток?!
- Ты в порядке? - отозвался тот. - Я уж было думал, что с тобой покончено.
Ник тоже был здесь, и вдвоём мальчики тянули её, пока не вытащили полностью. Оказавшись на твёрдой почве мёртвого пятна, Алли свалилась на землю бесформенной грудой. Она тяжело, с надрывом, дышала. Любисток смотрел на неё в недоумении.
- Знаю, знаю, - сказала Алли. - Я вовсе не обязана задыхаться. Но мне хочется задыхаться. Это ощущается… правильно. Как будто так должно быть.
- Да нет, всё нормально, - отозвался Любисток. - Может, когда-нибудь ты научишь меня снова чувствовать что-то подобное.
- А где Джонни-О и его банда недоносков? - спросила Алли.
- Убрались, - ответил Ник. - Когда Любисток налетел на них, они дали дёру.
Любисток засмеялся.
- Они действительно подумали, что я МакГилл! Вот умора!
Любисток принялся выдёргивать призрачные сорняки, разросшиеся под табличкой "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОКРУГ РОКЛЕНД!". Он использовал их стебли для починки своих землеступов - те пришли в негодность, когда он напал на банду Джонни-О.
- Неужели всё это время ты шёл за нами? - спросила Алли.
Любисток пожал плечами.
- Ну да. Мне же надо было удостовериться, что вас никто не слопал.
- Отлично, - отозвался Ник. - Теперь мы обзавелись собственным ангелом-хранителем.
- Если б я был ангелом, то не торчал бы здесь, разве не так?
Алли улыбнулась. После стольких лет Любисток оставил свой чудесный лес ради них! Видно, ему было непросто отважиться на это, и девочка поклялась себе, что впредь будет хорошенько заботиться о своём спасителе.
Они не стали ждать рассвета, опасаясь, что Джонни-О и его банда могут вернуться.
Странное дело - происшедшее не только не выбило Алли из колеи, но подняло ей настроение. Ник, как всегда, пребывал в мрачном состоянии духа и беспрерывно поминал "Повелителя мух", рассуждая об опасностях, порождаемых бродячими бандами беспризорных мальчишек; но даже в его угрюмом ворчании ощущался приток новой энергии. Ещё бы: встреча с шайкой Джонни-О служила доказательством того, что вокруг есть и другие Послесветы. Не все же они такие же негодяи, как Джонни-О?
Они подошли к Гудзону и остановились на шоссе, идущем вдоль Палисейдс - крутых скал, порождения безжалостного ледника в последнюю ледниковую эпоху, высящихся на западном берегу реки. Движение здесь было плотным, но дети не обращали на него внимания; их не волновало, если какой-нибудь автомобиль проезжал прямо сквозь них. Они даже ненадолго затеяли что-то вроде игры, пытаясь за тот короткий миг, в который их пронзала машина, угадать, что за музыку играет автомобильное стерео.
- Да, немногие же нам, мертвякам, доступны развлечения, - вздохнула Алли. Игра быстро закончилась, в основном потому, что Любисток, никогда не слыхавший автомобильного стерео, уже не говоря о рок-н-ролле, чувствовал себя совершенным аутсайдером.
На закате следующего дня над рекой встала похожая на тёрку для сыра арка моста Джорджа Вашингтона. Они пришли в Нью-Йорк Сити.
Любистка ошеломил вид раскинувшегося перед ним великого города. Стояла ясная погода, и линия городских зданий чётко выделялась на фоне неба. Любисток бывал в Нью-Йорке раньше. Даже дважды: раз на праздновании Четвёртого июля и раз в цирке мистера П. Т. Барнума. Конечно, высокие здания стояли здесь и тогда, но куда им до этих!
Ник с Алли тоже молчали как громом поражённые. Любисток предположил, что их тоже ошеломил величественный вид. Собственно, так оно и было, но совсем по другой причине.
- Кажется, я знаю, куда идти, - сказал Ник странно придушенным голосом.
Алли какое-то время сохраняла молчание, затем вымолвила:
- Манхэттен нам не по пути. Нам лучше оставаться по эту сторону реки и двигаться дальше - на юг.
Ник снова взглянул на город.
- Говори что хочешь, а я пошёл.
На этот раз Алли не стала возражать.
Когда они достигли Манхэттенской стороны моста, уже сгустилась тьма. Чтобы пробраться в самое сердце города, им понадобилась целая ночь безостановочной ходьбы.
От вида небоскрёбов в центре Манхэттена у Любистка зашлось бы дыхание, если бы он дышал. Но самым впечатляющим зрелищем были не они. Когда в рассветных сумерках дети приблизились к южной оконечности острова, перед ними встали две серебристые башни. Две башни, два идентичных монолита, в металле и стекле которых отражался ясный свет нарождающегося дня.
- Никогда бы не подумал, что на свете существуют такие здания, - сказал Любисток.
Алли вздохнула.
- Они и не существуют. По крайней мере… больше не существуют.
В её голосе слышалась такая печаль, что Любисток мог бы поклясться - она пронзила всю земную толщу до самого ядра планеты.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мэри, Королева Сопляков
Глава 7
Места, которые не умирают
Есть места, которые не умирают. Проходит время, живой мир, согласно самой природе своей, движется дальше, а они застывают в вечности и неизменности. Мальчик, которого теперь звали Любистком, много лет назад имел счастье наткнуться на такое место - роскошный зелёный горный лес, который в своё время служил источником вдохновения для поэтов; лес, исполненный такого тепла и красоты, что под его густым кровом было сделано и принято немало предложений руки и сердца; лес, в котором даже самые заскорузлые пуритане забывали свою надменную сдержанность, поддавались неистовой радости и пускались в пляс среди деревьев, зная при этом, что за подобное поведение их могли обвинить в колдовстве.
Лес был так напоён жизнью, что когда он состарился и вредоносные насекомые забрали жизнь из коры и ветвей его деревьев, он не умер. Лес перешёл.
Он продолжал свою жизнь, но не в мире живых, а в Междумире. Здесь он пребудет вечно зелёным, лишь едва тронутым золотом осени, каким его хотели бы видеть поэты и каким бы они видели его, если бы не ушли туда, куда уходят все.
Так что, можно сказать, Междумир - это всё-таки небесное царство. Пусть не для людей, но хотя бы для тех мест, что заслуживают остаться в вечности.