* * *
Этот разговор вполне мог состояться. Как только беглецы перелезли через ограждение и вновь очутились на федеральной трассе, Ньюкам велел остальным остановиться и опустился на колени, проверяя часы. Затем он быстро перепаковал рюкзак. До этого в наружных сетчатых карманах лежали бинокль, одна из раций и пластиковая бутылка с бензином. Теперь сержант запихнул рацию и бинокль внутрь, а по наружным карманам разложил банки с кленовым сиропом. Ньюкам собирался совершить очередную вылазку, чтобы разложить приманки.
Однако Кэм остановил его.
- Подожди.
- Я догоню вас.
- Не в этом дело, - ответил Кэм, чувствуя, как взгляд Рут беспокойно мечется между ним и сержантом.
Как только ученая поняла, что собирается сделать Ньюкам, ее осанка изменилась. До этого женщина старалась держаться прямее, но теперь снова съежилась и поникла.
Кэм почувствовал себя подлецом. Ему хотелось утешить Рут, но остановить Ньюкама было важнее.
- Мы не можем оставлять приманки на этом берегу, - объяснил он. - По крайней мере, не сразу. Подумай. Когда ты раскидывал их в центре города, в скоплениях насекомых нельзя было заметить четкую систему. Но если Лидвилл увидит, что самые крупные рои перемещаются к северу, сразу станет понятно, кто это устроил.
Ньюкам застыл, глядя на него.
- Ладно.
- Идем, - сказал Кэм, обращаясь к Рут и мягко касаясь ее здоровой кисти.
Она покосилась на руку Кэма, а затем подняла голову и вгляделась в его лицо. Он позволил себе один-единственный кивок. Другого сигнала было не подать, учитывая очки и маску.
Беглецы снова тронулись в путь. Они шагали вперед, но с каждой минутой идти становилось все труднее. Стресс и усталость бродили в крови, как отрава, делая тела неповоротливыми. Однообразие путешествия утомляло по-своему: бесчисленные машины, бесчисленные трупы. Ньюкам первым заметил несколько облачков на западе. Кэм надеялся, что тучи сгустятся. Плотная облачность была бы неплохой защитой от самолетов и спутников. А падение температуры, пускай и небольшое, уменьшило бы активность насекомых. К тому же в куртках и капюшонах беглецы немилосердно потели, все время находясь на грани обезвоживания.
Уже почти перевалило за полдень, когда они спустились под землю - намного позже, чем им бы хотелось. В конец концов им удалось отыскать сухой и широкий туннель, проходящий под трассой. Спустя пять минут в отдалении раздался грохот, похожий на шум перехода звукового барьера.
- О Боже, пожалуйста, нет, - простонала свернувшаяся калачиком Рут, поднимая голову.
- Думаешь, они засекли нас? - спросил Кэм у Ньюкама.
Солдат лишь пожал плечами. Оба молча уставились в сторону входа. Кэм заставил Рут выпить как можно больше воды. Они перекусили солеными чипсами и консервированным тунцом, и Ньюкам быстро сделал пометки в своем журнале, дважды сверившись с часами. Кэм заметил, что дата и точное время успокаивали сержанта. Возможно, тут был какой-то смысл. Эти цифры оставались надежными, в отличие от всего остального.
Наконец Рут и Ньюкам снова улеглись. Над равниной прошло невидимое отсюда звено вертолетов - далекие громовые раскаты. Но больше никого. Охотники так и не взяли след.
* * *
- Не бросай меня, - прошептала Рут.
Ее маленькая ладонь легла на плечо Кэма. Развернувшись, юноша открыл глаза и уставился в темноту, не понимая толком, спал он или просто отключился на пару секунд. Увидев, что женщина склонилась над ним, он не удивился - однако тонкие волоски на руках и на затылке встали дыбом. Кэм словно бы ждал ее. Он опять очутился в том же кошмаре, где Эрин истекала кровью, а десять тысяч кузнечиков тучей заслонили солнце. Небо над каналом было черным, как во сне, и Рут с Кэмом застыли в тех же позах, как когда-то они с Эрин. Один на земле, второй на коленях, только в этот раз они поменялись местами. Во сне Кэм стоял точно так же, как сейчас Рут, и глядел сверху вниз на любимую, захлебывающуюся кровью из собственных легких.
Кэм, испугавшись, резко сел. Ночь наступила недавно, и небо было чернильно-черным, не считая четвертинки луны, висевшей низко над горизонтом. Значит, все же нагнало тучи.
Хорошо. Кэм оглянулся на сержанта и прислушался. Ньюкам лежал всего в полутора метрах от них, но в темноте казалось, что дальше. Дыхание солдата было неглубоким и мерным.
Рут вызвалась стоять на часах первой, объяснив это тем, что успела вздремнуть в лодке и позже, сразу после того, как они забрались в туннель. Только поэтому Кэм и Ньюкам согласились - обычно они позволяли женщине спать целую ночь.
Рут хотела остаться наедине с ним. Хотела его.
- Пожалуйста, - повторила она, снова дотронувшись пальцами до его плеча.
Это касание было почти неощутимо сквозь перчатку и ткань куртки. Да и от самой Рут осталась лишь тень, изуродованная очками и маской. Однако Кэм помнил очертания ее губ и быстрый, ясный взгляд.
"Она не знает, - подумал юноша. - Не может знать. Никто не догадывается, что я еще способен кого-то желать, потому что никто не может желать меня".
Но если она все же знает… Если догадывается о чувствах Кэма, то впору возненавидеть Рут за то, как она использует его привязанность.
- Ньюкам хочет убраться отсюда, - шепнула Рут. - И я его за это не виню, но он не прошел через то, через что прошли мы с тобой. Он не понимает.
Кэм задумчиво кивнул. Ему хотелось найти больше поводов быть поближе к ней - пускай даже и таких скверных. Не в первый раз он попытался представить, что же Рут чувствовала, когда видела с борта МКС погружавшуюся во тьму Землю. Видела, как Земля остается во тьме, потому что города на всех континентах заброшены и мертвы. Да, на долю Рут выпали другие испытания - узницы, а не беженца.
- Не бросай меня, - снова прошептала она.
- Не брошу, - пообещал Кэм.
В то же время он понимал, что Ньюкам во что бы то ни стало попытается настоять на своем. А что еще может сделать солдат? Позволить им уйти? Ньюкам поставил на карту не меньше, чем они. Он никогда не сядет в самолет без Рут и ее базы данных.
Кэм снова обернулся к сержанту, и тут на него нахлынула древняя, первобытная тьма - такой бездушной ясности он не испытывал с тех пор, как прикончил Чеда Лумаса. Чед первым начал красть и утаивать пищу на крошечном горном островке, где Кэм пережил год чумы.
"Если дойдет до драки, - подумал Кэм, - то все преимущества на стороне Ньюкама".
Ньюкам был сильнее. У него была штурмовая винтовка. Кэм понимал, что куда умней выстрелить солдату в спину, чем встретиться с ним в честном бою.
* * *
После рассвета они продолжили путь к северу. К этому их вынуждали обстоятельства. Следовало исходить из того, что у Лидвилла была передовая база - либо на горной вершине, где Рут и Ньюкам впервые встретились с Кэмом, либо где-то в Тахо или Йосемити. Или даже во всех трех местах. Они шарахались от любой тени. Вчерашние вертолеты могли оказаться там случайно, но Ньюкам думал иначе. Топливо было слишком ценным.
Утреннее солнце все еще сжигало последние тучи, когда беглецы обнаружили то, за чем охотились вертолеты. Это был человеческий труп - целиком сохранившийся человеческий труп, обгоревший и изломанный, но резко выделявшийся среди тысяч рассыпанных по дороге скелетов.
- Стойте, - сказал Кэм.
До тела оставалось не меньше шестидесяти метров. Бывший лыжник взобрался на капот грузовика и вытащил из-под куртки бинокль.
- Что там? - вытянув шею, спросила Рут.
Это был совсем молодой парнишка в униформе, запутавшийся в стропах парашюта-крыла. Порванного парашюта-крыла. Одежда и кожа убитого были опалены, и Кэм заметил что-то вроде осколочных ранений. Точней сказать было сложно, потому что тело уже облепили насекомые - призрачная, колышущаяся дымка. Хуже того, похоже, парень разбился при падении. А падал он долго. Труп размазало по земле, он не распался на части только из-за формы, ремней и ранца.
- Боже, - пробормотал Ньюкам.
Кэм уже обшаривал горизонт в поисках остатков экипажа и самого самолета.
"Это тот взрыв, который мы слышали перед появлением вертолетов", - подумал он.
Однако больше ничего не было видно. Вероятно, самолет рухнул на землю в нескольких километрах отсюда - зависело от высоты полета и вектора движения при ударе ракеты.
- Это пилот? - спросила Рут.
"Должно быть, она решила, что парень катапультировался", - сообразил Кэм, спускаясь с капота.
Он передал бинокль Ньюкаму, тем самым заняв руки солдата.
- Это парашютист, - сказал он. - Как думаешь, Ньюкам, он канадец?
- Но на нем нет защитного костюма, - возразила Рут.
- Он американец.
Похоже, сержант опознал униформу убитого, хотя Кэму не удалось разглядеть никаких знаков различия или нашивок.
- Возможно, повстанец.
- Но он бы не протянул тут больше пары часов, - заметила Рут. - Он должен был это знать.
- Может, парень рассчитывал встретить нас, - ответил Кэм.
- Что?
Отвернувшись от тела, Рут уставилась на них. Впрочем, Кэм на нее почти не смотрел. Он не сводил глаз с Ньюкама. Сержант сделал неопределенное движение, словно хотел передать ему бинокль, - но когда Кэм не тронулся с места, положил бинокль на капот машины.
- Сбросить сюда как можно больше людей - это, вообще-то, отличная идея, - продолжил Кэм. - Они загоняют в самолет своих лучших бойцов и запускают к нам. Мы вводим им вакцину. Затем эти парни разносят вакцину во всех направлениях.
- Ты вел с ними переговоры? - спросила Рут у Ньюкама.
Сержант тащил на себе все три рации. Не то чтобы они весили слишком много, однако со стороны это выглядело как дружеская помощь. Теперь Кэм понял, что Ньюкам действовал исключительно в собственных интересах.
- Возможно, он только принимал сообщения, - предположил Кэм. - Нажимал на кнопку отправки, что-то вроде азбуки Морзе. Так? Если слишком много передавать в эфир, Лидвилл может засечь источник сигнала.
Тут его осенила еще одна мысль.
- Так вот почему ты хотел уйти от нас вчера! Ты знал, что нельзя разбрасывать здесь приманки. Просто хотел воспользоваться рацией, когда нас не будет поблизости.
- Послушайте, - сказал Ньюкам, поднимая руки ладонями вверх в знак мирных намерений.
- О чем еще ты нам не рассказывал? - выдохнула Рут, стараясь протиснуться между двумя мужчинами.
Кэм на секунду почувствовал гордость за нее, хотя все его внимание было сосредоточено на руках Ньюкама.
- Бои продолжаются, - ответил Ньюкам. - Теперь это всеобщая война. При малейшей возможности мы должны выбираться отсюда.
- Тот человек, - сказала Рут. - Его самолет сбили?
- Повстанцы и канадцы постоянно атакуют Лидвилл, не давая им ни минуты покоя, - пояснил Ньюкам. - И это работает. Основное внимание правительства сейчас сосредоточено на Колорадо.
- Но тот человек, - настойчиво повторила Рут.
Сердце Кэма забилось от тяжелого предчувствия, а голова закружилась при мысли о реактивных самолетах и вертолетах, пролетающих над континентальным водоразделом: на юг из Британской Колумбии, на север из Колорадо. Будут и те, что отклонятся к западу, чертя серое небо над ними и сражаясь над пустынями Юты и Невады.
- Даже если кто-нибудь доберется до нас, - сказал он, - садиться сейчас в самолет - это полное безумие.
- Но это наш лучший шанс, - возразил Ньюкам.
- Нет.
- Ты же сам говорил, - вмешалась Рут, - сейчас у Лидвилла другие проблемы. У нас появилась возможность бежать в горы.
- Но это ничего вам не даст, - отрезал Ньюкам. - Вы останетесь легкой мишенью.
"Вы". Вы.
Ньюкам уже мысленно отделил себя от остальных, понял Кэм. Стоило ли сыграть на этом? Предложить сержанту уйти? Они с Рут двинутся дальше, а Ньюкам отправится к точке рандеву.
Возможно, это был лучший выход. Разделиться - значит вдвое увеличить шанс, что кто-то из них доберется до цели. К тому же Ньюкам успешно выполнит хотя бы одну из задач своей миссии.
- Наша главная цель - распространить вакцину, - упрямо повторила Рут. - Это важней всего.
- Боже, дамочка, но именно это я и пытаюсь сделать, - огрызнулся Ньюкам.
В ту же секунду его взгляд метнулся от Кэма к рюкзаку Рут. К ее базе данных.
- Ты можешь идти, если хочешь, - быстро вмешался Кэм.
- Я должен обеспечивать вашу безопасность, - возразил сержант.
"Чем они подкупили его? - подумал Кэм. - И какие обещания услышал бы я, если бы включил ночью одну из раций?"
- Мы должны доставить тебя в лабораторию, - продолжал между тем Ньюкам.
Кэм поднял руку, словно школьник, собирающийся задать вопрос. Забинтованную руку. Несколько сантиметров размотавшегося бинта свесились из-под перчатки. На нем были пятна грязи и разводы ржавчины от щитка автомобиля, похожие на мазки крови. Кэм резко вскинул левую руку, отвлекая внимание сержанта, а правой вытащил пистолет.
Ньюкам вздрогнул. На секунду показалось, что он готов схватиться за винтовку, - но вместо этого замер, держа открытые ладони перед собой.
- Отдай мне рации, - приказал Кэм.
5
Майор Эрнандес осторожно ступал с грузом на плечах, чтобы не потерять равновесие и не съехать вниз по склону. Здесь ничего не стоило вывихнуть лодыжку, особенно сейчас, когда он весь увешан снаряжением.
В Скалистых Горах на высоте четырех километров даже солнечный майский денек был морозным и свежим - а ночи убийственными. Оружие заклинивало от холода. Зубные пломбы, очки и кольца оставляли ожоги. Как и бойцы под его началом, Эрнандес закутывался поплотней, и его маскировочную куртку цвета хаки распирало от многочисленных слоев одежды. Но лучше уж терпеть неудобства, чем замерзнуть. Однако это делало их неповоротливыми.
- ААААААА! - прокричал кто-то из солдат у него за спиной, и Эрнандес услышал лязг металла.
Сердце пропустило удар, но майор взял себя в руки и отстегнул трос. Когда Эрнандес шагнул в сторону от скалы, взглядом разыскивая своего бойца, у него из-под ног вырвалась двадцатикилограммовая глыба.
Рядовой Котовиц стоял на коленях у стены ущелья, сжимая предплечье. Эрнандес заметил темные капли на камнях и ледоруб со следами крови и обрывками кожи.
- Эй! - крикнул майор, подзывая Пауэрса и Тьюнис, уже спешивших к месту происшествия.
В этом ущелье их было всего восемь. Эрнандес обернулся к Пауэрсу.
- Поработаешь вестовым, - сказал он. - Позови врача. Только не спеши. Нам ни к чему собирать по кускам еще и тебя, ясно?
- Да, сэр, - ответил Пауэрс.
- Проклятый ледоруб пробил мне руку, - провыл Котовиц.
Сьюзан Тьюнис вскинула собственный ледоруб как дубинку.
- У вас нет права заставлять нас так вкалывать, - пропыхтела она.
Дыхание вырывалось из груди женщины короткими хрипами, а стальная палка в руках ходила в такт с грудной клеткой.
Эрнандес, присевший рядом с Котовицем, не шевельнулся, только взглянул на нее снизу вверх.
- Можешь помочь мне? - спросил он.
- Мы должны использовать взрывчатку, а не копать как проклятые! - выдохнула Тьюнис.
Эрнандес оглянулся за поддержкой, но этих солдат он почти не знал, а никого из его ветеранов тут не было. Штатное расписание пришло в полный беспорядок. В нем не хватало ротных командиров - только сам майор, три сержанта и капрал, - и Эрнандес собирался повысить как минимум шестерых, если отыщутся подходящие кандидатуры.
Он не мог спустить на тормозах нарушение субординации. Выпрямившись, майор встретился взглядом с Тьюнис.
- Не зарывайся, морпех, - сказал он.
Лицо женщины побелело от напряжения.
- Помоги мне.
Эрнандес постарался, чтобы это прозвучало не как приказ. Если Тьюнис откажется, придется ее заставить - так что надо было как-то переключить внимание бойца. Майор сбросил с плеч куртку и снял одну из рубашек. Кровотечение у Котовица почти остановилось, потому что кровь смерзлась вокруг кулака красной ледяной коркой. Тем не менее, надо было перетянуть рану. Если этого не сделать, внутреннее кровотечение могло продолжиться.
Снова надев куртку, Эрнандес ощупал пальцы и запястье Котовица, проверяя, нет ли переломов. Переломов не было, но ладонь выглядела ужасно. Майор разрезал рубашку ножом на три полосы. Свернув одну квадратом, он пропихнул ткань в рану, а двумя другими как можно плотней перетянул кисть руки.
- Это должно помочь, - сказал он. - Ты можешь идти? Давай-ка спустим тебя с горы.
- Да, сэр, - скрипя зубами, ответил Котовиц.
Тут вдруг эхом откликнулась Тьюнис.
- Сэр, я прошу прощения. То есть мы просим прощения, сэр.
- Ты перенервничала, - сказал Эрнандес, не желая обострять ситуацию.
Еще секунду посверлив девушку взглядом, майор отвернулся и крикнул:
- Остальные - возвращайтесь к работе! Но, Бога ради, смотрите, что делаете.
Бойцы колебались. Эрнандес почти готов был наорать на них, но скрыл свое раздражение. Вдобавок майор понял, что не стоит оставлять Тьюнис с остальными. Корень проблемы был в ней.
- Подопри его с другой стороны, - попросил он.
Поддерживая Котовица, Эрнандес и Тьюнис выбрались из ущелья на унылое, поросшее мхом плоскогорье. Деревьев тут не было - только стебли жесткой травы и немногочисленные цветы. Растительность состояла в основном из дырявого ковра бурого мха, раскинувшегося среди бледных, испятнанных темным лишайником валунов. Множества валунов. Камни и снег. По сути, на некоторых участках снег до конца никогда не таял.
Воздух здесь был ледяным и разреженным. Всем выжившим пришлось привыкнуть к высоте, но головная боль и тошнота неизменно преследовали обитателей Лидвилла - а город находился на уровне трех тысяч метров. Здесь, почти километром выше, каждое физическое усилие вызывало одышку: легкие работали быстрей, чтобы набрать достаточно кислорода, и воздух почти не успевал прогреться в носовых пазухах. Не требовалось много времени, чтобы повредить легкие или даже замерзнуть изнутри. Температура тела понижалась раньше, чем человек успевал заметить. Беспокойство тоже было одним из побочных эффектов гипоксии. Мозг, не получающий достаточно кислорода, естественным образом запускал панику - и это только осложняло жизнь людям, и без того испытывающим сильные перегрузки. За четырнадцать месяцев Эрнандес успел повидать немало солдатских трупов, отправленных передовыми отрядами и патрулями обратно в Лидвилл.
Древние и безжизненные вершины гор не были предназначены для человека. Оранжево-серые скалы обкатывал ветер, затем они раскалывалась, и ветер принимался за них снова. С людьми стихии делали то же самое, только намного быстрее. Эрнандес отдал приказ копать и возводить укрепления в течение всего нескольких часов после полудня и строго по сменному графику. Никто не работал целый день, вне зависимости от того, насколько опасной была ситуация. Его отряд добрался до этого склона всего сорок восемь часов назад. Трое уже выбыли из строя, а теперь еще Котовиц. Не было особого смысла строить надежные бункеры, если некому будет в них сражаться.
"Это относится и к тебе тоже", - подумал он.
У него болела спина, кисти рук и голени. Фрэнку Эрнандесу едва перевалило за сорок, но мороз награждал артритом всех без разбора.