Так, подумал Ямщик. Вот я хватаю шарик со стола. Заряжаю рогатку, стреляю. Нет, еще не стреляю, всего лишь хватаю. Пальцы смыкаются вокруг шарика, цепляют добычу, отрывают… Отрывают?! Никаких липких хвостов. Никакого раздвоения. Оригинал шарика не остался лежать на столе. Оригинал разлетелся вдребезги, ударившись о стену. Ты стрелял оригиналом, идиот! Так, может, и ты сам уже не в зазеркалье? Ты вернулся?! Ты - оригинал?! "А шарик вернулся, - запел Окуджава из коридоров прошлого, где горела лампочка без абажура, клубился табачный дым, а стаканы были липкими от портвейна. - А шарик вернулся, а он голубой…" Ямщик вспомнил, что вернулся-то шарик к старухе, лежащей на смертном одре, и испугался по-настоящему. Задрожали колени, липкий пот выступил на лбу и подмышками. До одури, до скрежета зубовного Ямщик боялся поверить в чудо, поверить и жестоко обломаться.
Он подцепил с асфальта кленовый лист, полыхающий золотистым багрянцем. Лист послушно раздвоился. За дубликатом потянулся хвост ржавой рвани, лопнул, втянулся. Разочарование было острым, как осколок стекла, вошедший под ноготь - и таким же коротким. Хорошо, что он не поверил. Хорошо, что не обманулся.
Нет, он по-прежнему в зазеркалье. Да, он стрелял оригиналом шарика.
"Кися, я не бросала в тебя шарик." Это сказала девочка Вера. Да, точно, она так сказала, подзывая кота, а я, склеротик, забыл, выбросил из головы. Если бы помнил, то не возвращался бы сюда. Нет, если бы помнил, я бы сразу догадался, сообразил… Отвык, повелся на вечных дубликатах! "Это он сам, - сказала девочка, - я не виновата…"
Ямщика зазнобило.
"Шарик. Двойник бил меня моей шваброй. Я выстрелил ее шариком. Не дубликаты - настоящая швабра, настоящий шарик. Я всего лишь ответил девочке на вопрос, и вот: настоящий шарик. Идиот, параноик, ты чуть не пришиб Арлекина! Двойник вначале тоже ответил на мой вопрос. С этого все беды и начались. Так что же, круг замкнулся? Теперь и я могу?! Хорошо, мои колотушки - дубликаты, ими двойнику не навредить. Но швабра? Швабра, шваброчка, швабрулечка?! И на кухне в придачу "мечта маньяка" - комплект превосходных ножей…"
- Ждите здесь! - крикнул он на бегу, через плечо.
Зинка с Арлекином оторопели. Ну да, они только нашли блудного хозяина, а хозяин опять задал стрекача! Куда гонишь, Ямщик? Домой, ответил он. Я возвращаюсь домой.
И зашелся хохотом, похожим на собачий лай.
Влетев, как на крыльях, в окно первого этажа, послушно распахнувшееся от толчка, он промахнул квартиру Петра Ильича, даже не заметив, дома ли старик, горит ли в прихожей свет, играет ли пол под ногами. Сейчас это не имело значения! Пролет, другой, третий… У двери своей квартиры Ямщик чудом заставил себя натянуть поводья, придержать лошадей: взялся за ручку без спешки, потянул вполсилы, вываживая, чтобы ручка не выскользнула, не сорвалась с крючка скользкой рыбиной. Его встретили двое: сумрак прихожей да сторожкая тишина. Это что за звук? Ага, это часы, настенные часы в кухне: тик-так, тик-так. Так! Двойник, ты дома? Дома, не ври мне. Это у Кабучи сейчас занятия, оболтусы-студенты. Давай разберемся без свидетелей, а? Один на один, по-мужски?
К чему пугать слабую женщину?!
Кажется, в прихожей сегодня темнее обычного. Нет, не кажется: пол - мятый в кулаке пластилин, стены - резина. Плоскости изгибались, вытягивались, перекашивались - что угодно, лишь бы не оставить ни единого прямого угла. Во время ремонта Кабуча - откуда и характер взялся?! - проела плешь гипсокартонщикам насчет этих чертовых прямых углов. И, что примечательно, добилась-таки результата! Вот и мы - добьемся.
Мы добьем.
Включить свет? Даже ущербное зазеркальное освещение вернет прихожей толику материальности, выправит геометрию. Память отражений, костыли для хромого… Плевать на свет! Угловое зеркало на месте: осаживая, урезонивая липкий, почти осязаемый мрак, готовый взойти на царство, дымный овал не позволял реальности окончательно пойти вразнос. Ну что, Ямщичок, камо грядеши? Кухня? Гостиная? Спальня? Кабинет? Я иду искать, кто не спрятался, я не виноват…
Будучи уверен, что на кухне двойника нет, Ямщик за каким-то чертом начал осмотр именно с нее. Тянул резину, пускал слюни от предвкушения; застыл на пороге, хрипло дыша. На взводе, спросил он себя. Да, я на взводе. Того и гляди, наделаю глупостей. Успокойся, балда. Месть - блюдо, которое подают холодным. Пальцы правой руки свела судорога: мертвой хваткой они сжимали - и давно! когда и взялся-то?! - рукоятку субурито. Вцепились, закостенели, словно на горле заклятого врага. Ямщик переложил колотушку в левую руку; с хрустом размял затекшие пальцы, обвел кухню тяжелым взглядом. Вспомнилось из Галича: "Все было пасмурно и серо…". Кухня смотрелась блеклой, выцветшей, зыбкой. Все отражающие поверхности остались на прежних местах, но главный "проектор реальности" - Кабучино зеркало для макияжа - пропал.
Случайность?
С гостиной дело обстояло еще хуже. Нет, не случайность. Почуял, гаденыш: теперь ему есть, чего бояться! Принял меры, поубирал лишние зеркала, выстроил линии обороны, а сам спрятался в кабинете. Затаился в ожидании? Правит очередную эпистолу "слуги народа"?
- Эй, улитка! Высунь рожки!
Двойник сидел за компьютером. Мерцал монитор, пальцы двойника с легким шелестом перебирали клавиши. У самого Ямщика, до компьютера успевшего освоить пишущую машинку, это выходило куда громче. Или зазеркалье глушит звуки? Оно и немудрено: кабинет превратился в беспросветную, глухую пещеру, обитель страхов. В углах шевелились опасные тени. Зеркал в кабинете не водилось отроду, включенный монитор ничего не отражал, а остекления полок с книгами, полировки шкафа, часов на стене и окна, наполовину задернутого шторой, было недостаточно для создания полноценной реальности.
Тем не менее, поза двойника просто сочилась напряжением. Человек, погруженный в работу, сидит иначе. Ишь ты, спина прямая, будто аршин проглотил. Плечи вздернуты, закаменели. Подбородок прижат к груди: боксер ждет удара, прячет "бороду" от нокаута.
- Боишься?
Ямщик вспомнил, как в прошлой жизни шел из кабинета в прихожую, намереваясь отлупить двойника. Еще он вспомнил, чем дело кончилось, и сразу же забыл. Сейчас все будет иначе! Удивительное спокойствие снизошло на него. Раз двойник боится - значит, есть, чего.
Итак, приступим к показательной порке?
Он взвесил в руке субурито. По идее, с дубликатом ничего не получится. Но почему бы не проверить: а вдруг? Осторожно, как по болоту, ступая по зыбучему полу, Ямщик подобрался к двойнику. Замахнулся, не обращая внимания, что субурито дуновением сквозняка прошел сквозь люстру, и обрушил колотушку - нет, нет, нет! - не на затылок, а на плечо сидящего, в последний миг обуздав ярость, укротив до приемлемой злобы.
Не убивать!
Мог бы и не обуздывать: Ямщик ощутил лишь еле заметное сопротивление, словно воздух на пути субурито чуточку уплотнился. Двойник же и ухом не повел, шурша клавишами. Спинка кресла, сообразил Ямщик. Это ее сопротивление я почувствовал, а не тела двойника. Ладно, размялись, пора браться всерьез.
Эксперимент номер два?
Жалкая попытка: влезть в роль ученого, исследователя, человека без страстей, методично ставящего опыт за опытом. Тщетно: спокойствие и уверенность, которые испытал Ямщик, войдя в кабинет, сгинули, удрали в дальние края. Сунув колотушку в заплечный чехол, Ямщик ухватил за спинку стул, стоявший у окна - и застонал от разочарования, когда стул раздвоился, оставив в руках мстителя бесполезный дубликат. С бешенством отчаяния он опустил дубликат на голову двойника, уже не думая о последствиях.
Ну и правильно, потому что последствий не было.
Следующие четверть часа Ямщик метался по кабинету, рыча волком и шарахаясь от теней, шевелящихся в углах. Дубликат стула медленно расточался на полу. У дубликата отломилась ножка, оригинал остался целым. Двойник работал как ни в чем не бывало, и даже из позы его ушло напряжение. Зеркало! Нужно зеркало! Двойник должен видеть в зеркале действия Ямщика, как видел каверзного двойника сам Ямщик - лишь так можно будет достать мерзавца, отвести душу, устроить сучьему выкидышу ад на земле!
Двойник потянулся, разминая затекшие плечи, и выбрался из кресла. Что, отлить приспичило? Вот он, момент истины! Путь в туалет лежал мимо зеркала в прихожей.
Теперь-то ты мой!
Торопясь, Ямщик, обогнал двойника, первым протиснулся в дверь кабинета, бросился в коридор и затаился напротив зеркала. Рядом стояло, манило доступностью подходящее орудие возмездия: табурет. Лишь руку протяни… Нет, спешка только навредит. Враг должен войти в зону видимости, досягаемости. Оригинал удастся заполучить в руки, когда визави-контактер посмотрит в зеркало, увидит тебя, то есть свое отражение, и нужный предмет…
Двойник шел настороженно, ожидая нападения в любой миг. Будь его воля, уверился Ямщик, он бы из кабинета и шагу не сделал. Но мочевому пузырю не прикажешь. Или гадь прямо в логове, или вали наружу. Осталось три шага. Два.
Один.
Поравнявшись с зеркалом - дым, клубившийся в раме, изменил цвет с седого на бледно-черничный - двойник старательно отвернулся. Боишься взглянуть, да? Страус прячет голову в песок?! Надеясь, что поймал нужный момент, Ямщик ухватил табурет - и тот расслоился под пальцами. К счастью, двойник тоже не выдержал, бросил косой взгляд через плечо, и Ямщик вдруг понял, что держит не копию - оригинал! Ликуя, с торжествующим рыком он занес табурет, слыша, как разбивается плафон люстры, ударил наотмашь, изо всех сил…
На миг почудилось: удар расколол двойнику череп. Сейчас на паркет рухнет, забьется в агонии умирающий враг, зальет прихожую горячей кровью… Спиной к зеркалу, вжав затылок в плечи, двойник шарахнулся за угол. Хлопнула дверь туалета, лязгнула защелка. В руках Ямщика истаивал дубликат табурета.
"Он отвернулся! - Ямщика трясло. - Успел отвернуться, гадюка, успел! Если бы я знал это раньше… Отвернись я от зеркала в ванной, и швабра прошла бы сквозь меня без последствий. Отвернись я в кафе, и рука Дылды уцелела бы. Отвернись я в прихожей, и двойник не выдернул бы меня в зазеркалье, хоть он, двойник, из штанов выпрыгни…"
Ямщик вытер ладонью мокрый лоб.
"Сам виноват, дурак. Счет уравнять хотел? Покуражиться? Упиться безнаказанностью? Пей, не обляпайся. Теперь двойник предупрежден, а значит, вооружен. Ничего, приятель, рано или поздно тебе придется посмотреть в зеркало. Бритье, умывание, прическа… Да мало ли! Надо все время быть рядом, наготове. Ты ведь вернешься в кабинет, а? Или в сортире пропишешься? Я здесь, я караулю…"
- Свет мой, зеркальце, скажи…
"Чтоб ты скисла, зараза!" - успел пожелать Ямщик.
3
Оттенок от Джулианны Мур
Завертело, понесло.
Одно хорошо, беготня больше не понадобилась - ни своим ходом, ни на попутках. Мир треснул, раскололся, к чему Ямщик волей-неволей начал привыкать, и Ямщика швырнуло головой вперед, в ближайший осколок. Времени на испуг ему не выделили: осколок промялся, словно был сделан не из стекла, а из резины; резина превратилась в кисель, лопнула, Ямщик вылетел с другой стороны, задыхаясь, врезался в следующий осколок, с громким чмоканьем, как пробка из бутылки вина, выскочил наружу, ударился, промял, порвал, освободился, и опять, снова - дальше, дальше… В осколках, которые он уродовал, мелькали пейзажи, знакомые и незнакомые: город пропускал Ямщика, проталкивал сквозь пищевод, скрадывая расстояния, готовился выбросить жертву в выгребную яму. В очередном, бог весть каком по счету осколке возник черный джип-мастодонт - Ямщика боком воткнуло в багажник, потащило вперед, мимо колеса-запаски и аккуратно сложенной инвалидной коляски, чтобы оставить на заднем сиденье, задыхающегося и готового в любой момент хлопнуться в обморок.
- Сейчас, мама, - сказала девочка Вера.
Она сидела впереди, пристегнутая ремнем безопасности, и глядела в зеркальце так, словно от этого зависела ее жизнь. Шапку девочка стянула, бросила на колени и свободной рукой все поглаживала, дергала, накручивала на палец локон темно-каштановых, растрепанных волос.
- Сейчас мы все узнаем. Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду…
- Ну, - буркнул Ямщик. - Чего тебе?
Две новости, подумал он. Две новости: хорошая и плохая. Хорошая - это, значит, нам теперь не придется бить ноги. Произнесет девчонка заветные слова - и сорвет тебя, Ямщичок, с места, где бы ты ни был. В опере, на балконе, в сортире, на унитазе - кувырком, опрометью, кубарем! Главное, не забудь штаны подтянуть, не то потеряешь на лету. Вот это, кстати, и есть вторая новость, плохая. Ты отныне шпиц на поводке: хочешь ногу задрать, пометить куст, ан нет, хозяйка тащит дальше, куда ей вздумается, когда ей вздумается…
- Ой! - обрадовалась Вера. - Ура!
Похоже, она боялась, что во второй раз зеркало ей не ответит. Щеки девочки вспыхнули румянцем, глаза заблестели и даже - караул! - слегка увлажнились. Вера шмыгнула носом, закусила губу. Откровенно говоря, Ямщик плохо понимал, как он видит всю эту трогательную детскую мимику, сидя позади Веры, на месте, откуда ему в лучшем случае мог быть виден только девчачий затылок. Похоже, все, что открывалось Веркиному отражению в зеркальце, автоматически делалось доступным и для Ямщика, где бы он ни находился.
В машине играла музыка. Ямщик с изумлением узнал Бранденбургский концерт Баха - третий, соль мажор. Несмотря на полноценное allegro, оркестр звучал приглушенно, но Вере, вертлявому чертику в самобеглой музыкальной шкатулке, приходилось едва ли не кричать, чтобы мать ее услышала.
- Мне про помаду! - она наклонилась вперед. - Отвечай!
От избытка чувств Вера поцеловала зеркальце в серединку. Губы девочки утонули в дымном озерце, как если бы Верунчик курила, пуская в ладонь кольца дыма. На амальгаме, предположил Ямщик, наверняка осталось влажное пятно. Педофиля, расхохоталась издалека вредная бой-девица, помахивая запасной битой. Ты педофиля, папик. Дура, отмахнулся Ямщик. Это она с собой-любимой лижется. Я-то тут при чем?!
- Про какую еще помаду?
- Про мамину!
Мамаша улыбалась ярко накрашенным, вампирским ртом. В сочетании с тонированными стеклами зеркальце делало устойчивым, материальным не только салон, но и мать с дочкой. Чувствовалось, что Пышке, как окрестил Ямщик сдобную даму, нравится затеянная дочерью игра. Ямщик собрался было потребовать, чтобы Вера конкретизировала вопрос, но не успел - перед лицом замелькали махонькие, с ладонь, осколочки. Злобный тролль колол зеркало за зеркалом, осыпая Ямщика искрящимися треугольничками, и в каждом отражалась Пышка - лицо, только лицо, а вот уже и не лицо, а губы крупным планом, и буквицы над губами, словно забавные усы…
- L'Oreal Color Riche, - вслух прочитал Ямщик. - Коллекция. Exclusive pure reds. В смысле, чисто конкретно красная. Оттенок от Джулианны Мур. Подтон морковно-малиновый. Финиш матовый, мягкий. Идет шатенкам с теплым цветотипом внешности…
Он глянул на Пышку: блондинка.
- Не идет, - с уверенностью заключил Ямщик. - Как корове седло.
- Вот! И я говорю, что не идет!
- Ты мне это сто раз говорила, - Пышка свернула в переулок. Вела она аккуратно, с ловкостью, подтверждавшей большой водительский опыт, вписываясь в узкий коридор между машинами, припаркованными у обочин. - Ты скажи, какая идет! Сама же обещала: спрошу, мол, у зеркальца…
Ямщицкая лекция о помаде, судя по реакции, прошла мимо Пышкиных ушей, равно как и драма коровы и седла. Ну и хорошо, подумал Ямщик. Услышь дама за рулем, как зеркальце излагает про коллекцию L'Oreal Color Riche - точно бы в столб впилилась.
- Какая? - потребовала девочка у Ямщика. - Какая маме к лицу?
Ямщик вгляделся в калейдоскоп осколков.
- Если из той же коллекции, тогда номер 302, "Розовый лес". В тюбике он коричневый, а на губах приобретает бордово-кофейный оттенок. Ложится комфортно, не сушит… Ага, вот еще: 233, "Северная роза". Нет, "Розовый лес" лучше. И не так вульгарно, как сейчас…
- Про вульгарно я говорить не буду, - Вера надулась. Она с восторгом пересказывала маме всю консультацию, озвученную Ямщиком, и вот нате: обиделась. - Красная тоже красивая, просто не идет, и все.
- Вульгарно? - заинтересовалась Пышка. - Это моя красная помада - вульгарная?
Вера вздохнула:
- Ага. Мама, это зеркальце так считает. А я с ним спорю.
- Зеркальце? А что, умненькое зеркальце. И дочка у меня умница, когда и выросла… Значит, "Розовый лес"? Я спрошу в "Эре", у них должно быть. Все, приехали, вылезаем…
Ямщик посмотрел в окно. Джип встал у пятиэтажного кирпичного дома дореволюционной постройки. Волей судьбы Ямщик знал точный год: 1914-й. Он даже помнил смешную фамилию архитектора, спроектировавшего здание: Ржепишевский, Александр Иванович Ржепишевский. Обо всем этом Ямщику поведал его собственный прадед, когда Борька Ямщик, разгильдяй и оболтус, пошел во второй класс. Коммуналки на пять-шесть семей, говорил прадед Гриша, раньше были профессорскими квартирами, это потом уже уплотнили, подселили… Прадед не знал, что бедовый правнук доживет до тех дней, когда монументальные коммуналки расселят и разуплотнят обратно, чтобы квартиры вновь стали изолированными - вряд ли профессорскими, но судейскими, банкирскими, ювелирскими и даже (все жильцы онемели, узнав!) цыганскобаронскими.
У судьбы было изрядное чувство юмора: девочка Вера жила в двух домах от Ямщика, на одной с ним улице.
4
Будет ласковый дождь
"Ждите здесь!"
Ага, как же, ждут они. Прямо к месту приросли! Ни Зинки, ни Арлекина возле кондитерской не оказалось.
- Кис-кис-кис!
В растрепанных чувствах - многовато сегодня на него свалилось, да - Ямщик из-под козырька ладони оглядел окрестности. Площадь, улица, напротив, через дорогу - осенний, облетающий парк. В погожий ноябрьский денек все просматривалось навылет.
- Эй, сладкая парочка! Вы где? Меня искать ушли?
Ямщик представил, как он, в свою очередь, отправится на поиски кота и зомби - адресованная другу, ходит песенка по кругу, потому что круглая земля, и папин кларнетик соло на заднем плане… Вздохнув, он побрел в лицей, мечтая об одном: залечь в берлогу, если получится, заснуть - и хоть на час выбросить из головы весь хлам.
Шарики, месть, двойник, помада…
По дороге он, как мог, укрощал раздрай в душѐ. Мысли громоздились бокастыми валунами, на них, словно на скалистый берег, накатывал шторм чувств, и все превращалось в кипящую пену. Теперь что, бойкий Верунчик (оторопь) станет выдергивать его (злость) по делу и без?! А у тебя много (ирония) неотложных дел? Жалко ребенку (сарказм) ответить? Много! Двойника (вспышка ярости) прищучить - раз! Прищучить - два!! Прищучить - три!!! А толку? Ну, изловчишься, огреешь его (отрезвление) чем-нибудь по башке… Что дальше? Дальше (надежда) я выберусь (надежда!), выберусь отсюда (подавленность), выберусь (безнадега); ну, хотя бы попытаюсь…