* * *
В два часа дня мы с биофизиком, наконец, вошли в экспериментальную зону.
Три метра от КПП - полоса отчуждения. Вернее, то, что от нее осталось, исходно было метров пятьдесят. Целых три метра от ворот можно не беспокоиться о грядущем… Как только мы это расстояние прошли, нас сбило с ног высокой океанской волной.
Поднялись, откашлялись. Я почувствовал, как холодная струйка просочилась внутрь костюма, потекла по груди. Из-за бороды обрез капюшона прилегает неплотно. Вик советовал побриться перед маршрутом, а я не захотел. Ладно, переживем.
Огляделись - никакого намека на водоемы. Вдаль, до самого горизонта - степь без единого кустика, и в этой степи гуляет шквальный ветер. Который почему-то грохочет, как штормовое море о скалы.
- Ну, и ты тоже - здравствуй, - сказал Ри, глядя вперед.
На самом деле, если смотреть из поселка, никакой степи нынче не существует. Равно как и океанских вод. Существует широкое поле, за которым виднеются островки леса и край маленькой деревни.
- Прямо идем? - крикнул я, пытаясь переорать рев стихии. Усиленный микрофоном, голос громыхнул так, что у меня самого уши заложило.
- Тьфу ты… извини, Ри.
- Ничего страшного. Да, идем прямо, пока декорации не сменятся. Кстати, наблюдатели нас, скорее всего, уже не видят.
- Если четкой программы нет, может, пойдем по ветру? Проще двигаться будет.
- Не годится. Поначалу - только вперед. В бок мы вернемся к воротам. У "хозяина" свои представления о топологии. И еще…
Он достал страховочный шнур, завязал на нем два узла с интервалом в несколько метров. Один узел протянул мне. Пояснил:
- Сильно разбегаться в стороны пока не стоит.
Не очень удобно здесь ходить в связке - веревка в ковыле будет путаться. Но спорить я не стал, впечатленный предварительными инструктажами и собственными вчерашними приключениями. Потерять друг друга в зоне уайтбол - как не фиг делать.
Решили проверить рации. Наблюдателей не поймали, вместо них сквозь сильные помехи прозвучал… фрагмент какого-то органного концерта.
- Ненавижу классику, - сообщил я.
- Поищи что-нибудь другое, - улыбнулся биофизик.
Высоко над нашими головами куда-то в восточные края пролетел журавлиный клин.
Я взглянул на компас.
- Ри, чему сейчас лучше верить - тому, что есть или глазам своим?
- Расположение сторон света - в компетенции "хозяина", - ответил напарник.
- Понял. Летят на север. Стало быть, весна начинается. Может, ветер утихнет?
Стихия будто услышала - притаилась. Через минуту активизировалась снова, но уже без грохота волн.
- Может, - отозвался Ри. - Если мы в северном полушарии. Между прочим, сделай пару снимков ландшафта.
Я расчехлил фотоаппарат:
- Сейчас… И журавлей, наверно… а, ни фига, уже далеко.
- Бог с ними. Кстати, насчет животных: если увидишь кенгуру - не торопись делать вывод, что мы в Австралии.
- Понятно. Бедные географы, они-то как тут работают…
Я несколько раз щелкнул панораму и заодно - ковыль под ногами.
- Готово?
- Ага, пошли.
Мы потихоньку двинулись вперед, глазея по сторонам.
- Географы, Миша, здесь работают точно так же, как и остальные. Собирают данные.
- И все? Пять лет - только сбор данных?
- А тридцать пять лет не хочешь? Именно столько мы пасемся на Ганимеде, - он вздохнул:
- Собираем данные.
- Не совсем одно и то же. От вашего собирательства немало практической пользы.
Резкий порыв ветра чуть не сбил нас с ног. Второй порыв. Третий. Ри опустился на землю, сел по-турецки, жестом пригласил меня - мол, давай переждем. Вслух сказал:
- Практическая польза есть, но до фундаментальных открытий еще очень далеко. В частности, таинственное поле Города остается таинственным. Ничего не изменилось за тридцать лет. Природа неизвестна, характеристики неизвестны, источник неизвестен… Уайтбол, надо думать - аналогичное поле. Вряд ли стоит рассчитывать на быстрые результаты.
Наверно, не стоит. Это все - моя глупая детская вера в могущество человеческого разума. Чувства говорят другое. Глянь на эту штуку хоть снаружи, хоть изнутри… Как ее вообще можно изучать? Все одно, что анализировать картины Сальвадора Дали с точки зрения физики и биологии…
- А чем таинственное поле уайтбола похоже на таинственное поле Города?
- Поведением. Вот, например: приходилось наблюдать, как в "муравейнике" сами собой появляются новые залы и коридоры. Теперь смотрю на все эти архитектурные изыски белого мяча и испытываю стойкое дежа вю.
- Ага. А еще?
- Я покажу, если получится.
Он поднялся на ноги.
- Пойдем, Миша. Похоже, стихия взяла тайм-аут.
Не то, чтобы тайм-аут, но уже можно идти. Мы отправились дальше. Панорама не менялась, ветер продолжал носиться, как оголтелый, по степи… В такт его порывам мои мысли стихийно мотались от Города к уайтболу и обратно…
Ни с того, ни с сего вспомнилась сцена в среднеросской гостинице: Вик взбалтывает водку в стакане, смотрит на меня тяжелым взглядом и бормочет: "Это, знаешь… через циклопа шло…"
- Слушай, Ри… а ведь наше поле может себя проявлять и в Среднеросске, скажем?
- Хоть на Амазонке, Миш. Все, что у нас есть на сегодняшний момент - эмпирика.
…Тут мне показалось - что-то не так вокруг. Понял почти сразу: солнце малость съехало. В начале было чуть на западе, теперь - чуть на востоке… Незаметно так съехало за полдень, от вечера к утру. Ладно, пусть. Здесь это, наверно, в порядке вещей.
Позже-то я догадался: любое чудо, происходящее с солнцем - сигнал. Причем, не кому-нибудь, а мне лично. У других свои сигналы. О чем? Спросите, чего полегче. Квест своего рода…
Я вернулся к разговору:
- Одна из завиральных гипотез Вика: он является "переносчиком вируса уайтбол".
- Нет дыма без огня, - пожал плечами биофизик. - Об "энергетических скафандрах" циклопов слышал? Чем дольше мы общаемся с партнерами, тем меньше уверенности, что они напяливают эти самые "скафандры" осознанно. Может, и на Вика… напялилось.
- У нас речь шла, гм… о некоторых мистических вещах. У циклопов-то "скафандры" все-таки для утилитарных целей.
- Миш, "скафандр", вероятнее всего - то же самое неведомое поле. Было бы странно ограничивать возможности неизвестного одной-единственной очевидной функцией.
- Тоже верно.
- Что касается "мистики"… Уж ей-то мы сыты по горло. Одна только "комариная речь" чего стоит.
- "Комариная речь"? Впервые слышу.
- Неудивительно. Это - наш рабочий жаргон. Ни одной вразумительной теории пока предложено не было.
Ри остановился: справа, в траве, промелькнул какой-то зверек. Тушканчик, что ли? Хотя, может, и мартышка, кто их тут знает… С минуту мы стояли на месте, но больше ничего не увидели. Биофизик махнул рукой: мол, идем дальше.
…Тут словно какой-то рубильник щелкнул у меня в мозгах. Сознание раздвоилось. Мы продолжали идти по колено в ковыле, вокруг - только степь и ветер, напарник говорил что-то, я отвечал… Одновременно я находился в муравейнике, беседовал с циклопом. Ри то сливался с циклопом в одно целое, то ускользал обратно в степь - тогда у меня было сразу два собеседника.
В "космической" версии реальности мы никуда не шли. Я сидел по-турецки на мягком полу Города. Циклоп… сидел? лежал?.. напротив, вооруженный древним коммуникатором. Коммуникатор - здоровый и неудобный. На ходу не поговоришь, только… сидя? лежа?.. одним словом - в статике. Интересно, откуда эта архаика? Сейчас уже такими не пользуются…
…Когда два моих собеседника, степной и космический, сливаются в одно целое - в наушниках стереофония. Когда разъединяются - каждый говорит свое. Циклоп оккупировал мое правое ухо, человек - левое…
- Миш, ты в курсе, сколько у циклопов разговорных щупальцев? - звучит в обоих ушах.
- В одних статьях писали - три, в других - два.
Два щупальца циклопа по очереди трогают приемную панель. Одновременно слышу:
- Три. Но для диалога используются два. Третье служит главным образом, для обращения к Городу. Для общения между собой - гораздо реже. Сигналы от третьего щупальца - на другой частоте, намного выше, потому и "комариная речь"… Попросили у соседей образцы этого второго языка, с переводом на обычный, разговорный. Образцы они нам предоставили, а вот перевести не смогли. Вроде бы как нет эквивалентов. И лингвисты наши буксуют.
Циклоп прикасается щупальцем к стене муравейника и умолкает. Жду какое-то время, потом спрашиваю: "Что скажешь?"
Правый наушник отвечает: "Город согласен, чтобы ты дотронулся до него. Вспомни свое имя".
Левый:
- У людей тоже есть целая куча слов, не переводимых на бытовой язык. Термины, спецжаргон, философские категории. Переведи, например, на человеческий: "электромагнитная индукция". Не получится. Понять - можно, освоив соответствующий раздел физики. Или, допустим, "дао". Снова осечка. Отправляйтесь изучать восточную философию…
Стены муравейника отодвигаются вдаль. В какой-то момент кажется: это уже не стены, просто интенсивно-фиолетовое небо соприкасается со степным горизонтом… Биофизик обретает человеческие формы. О чем мы говорили? Ах, да:
- Об этом, кажется, ничего не писали. По крайней мере, десять лет назад.
- Так и сейчас не пишут, поскольку писать нечего. Кстати, интересно: имена циклопов присутствуют только в "комарином языке". Соответственно, мы их не знаем. Присвоили своим постоянным собеседникам смысловые "человеческие" прозвища. Чтобы как-то упростить личные коммуникации… Соседи не возражали. По началу всех все устраивало. А через некоторое время мы заметили казус: одно и то же данное нами прозвище считают своим сразу несколько циклопов.
- Как так получилось?
Муравейник наползает снова. Теперь голос биофизика звучит приглушенно, будто сквозь стену:
- Понятийная накладка. Оказывается, у соседей персональных имен нет вообще. Имя циклопа - это название его клана. "Фамилия", если угодно. И прозвища, от нас полученные, они автоматически восприняли, как фамилии. Получил один и окрестил всю "семью".
- Как же они общаются внутри клана?
- Так и вне клана - загадка. Очень редко приходится наблюдать, чтобы циклопы прикасались друг к другу третьим щупальцем. А иначе не представишься.
- Тогда зачем им вообще нужны имена?..
- Возможно, мы опять не там ищем, и "фамилия" - тоже понятийная накладка…
Голос Ри куда-то уплывает, превращаясь в неразборчивое бормотание… Третье щупальце циклопа отрывается от стены, плавно скользит ко мне. Прикасается к шлему, потом - к плечу, к груди. Чувствую слабую вибрацию. Будто мурашки, только - локально, в точке прикосновения… "Ты не слышишь, - звучит в правом ухе. - Панцирь мешает"…
- …вот, например, - плывет откуда-то из стены Города голос биофизика. - Семьи в нашем представлении у циклопов не существует. Как правило, нет длительных отношений между самцом и самкой; дети не знают, кто их биологические родители, родители не идентифицируют собственных детей… А то, что люди поначалу определили как семью - на самом деле прочная, устойчивая связь между взрослым циклопом и молодежью, которую он инициировал. Между "однофамильцами", короче.
- У людей кланы тоже не всегда формируются по родственному признаку.
- Верно. Но вот еще одна деталь: у соседей как бы три возрастных группы. "Как бы" - потому что с реальным возрастом, с биологической, половой зрелостью это не связано. До инициации - ребенок, после - подросток. Взрослым циклоп становится, когда умирает глава его клана, старший хозяин фамилии. С его смертью клан распадается, отныне младшие члены "семьи" имеют право создавать собственные кланы… Парадокс: однофамильцы вроде бы должны остаться однофамильцами, их ведь никто не переименовывал. Но они себя таковыми почему-то больше не считают.
… Дежа вю. Это все уже когда-то было: муравейник, циклоп, третье щупальце. И про имена говорили… Или про имена раньше? Да, намного раньше…
- …Кстати, что интересно: смена возрастного статуса - резкая смена поведения. "Дети", к примеру, абсолютно стихийны и невменяемы… Бывает и такое: если инициирует молодых смертельно раненый циклоп, его подопечные чуть ли не мгновенно перескакивают из детской фазы во взрослую, минуя подростковую. Странно наблюдать, когда совсем юное создание, размером с человека, ведет себя серьезнее и солиднее трехметрового "тинейджера", у которого глава клана еще жив… "Тины" в силу биологического возраста могут размножаться и выполнять самые разные работы внутри муравейника, но из Города, как правило, не выходят. А малолетнего "взрослого" можно встретить снаружи.
… Вдруг - резкий, обжигающий холод, и все исчезло. Совсем все. Пустота.
- Что такое?
…Стою посреди степи, рядом - биофизик.
- А… ничего. Кажется, я отключился.
- Ты в порядке?
- Теперь, вроде, да. О чем мы говорили?..
- Об инициации у циклопов, - ответил Ри.
…Между прочим, здорово потеплело. И ветер почти стих. А я, оказывается, успел стянуть капюшон и ослабить воротник.
Огляделся. Пока мы шли, панорама ни капли не изменилась. Было во всем этом что-то ирреальное: перемещаемся мы себе по территории чуда, которое чудом не выглядит, и ведем светскую беседу. Мирно так ведем, по-домашнему, будто обсуждаем за рюмкой чая вчерашний футбольный матч. Разговариваем, попутно смотрим сны… А тем временем вокруг нас нагнетается что-то, чему имени нет, растет, набирает силу…
Я стряхнул наваждение. Да, об именах мы говорили. Вот только - с кем?.. Кажется, все-таки с биофизиком.
- Значит, при инициации передается не имя. Какие-то знания, к примеру. Хотя - психологическую зрелость этим вряд ли объяснишь… Слушай! А может быть, часть клеточного материала переходит младшему? Гормоны или еще что-нибудь там. Эндокринное.
Сновидение исчезло. Только теперь мне почему-то происходящее в степи казалось сновидением, а та, "космическая" реальность - подлинной. И про инициацию я там, в Городе, все знал… А тут гоню какую-то лабуду, разговор поддерживаю…
…С этой мыслью я окончательно вернулся в степь и тут же забыл весь этот морок. Вспомнил позже. Гораздо позже, через несколько лет. Так что в тогдашнем моем журнале наблюдений (если таковой до сих пор сохранился) эпизод с муравейником можно не искать.
- …Это обсуждалось, - отозвался Ри в ответ на мою догадку. - Но мы пока не придумали, как получить такой образец. На приемной панели, ясное дело, никакого биоматериала не оказалось… К слову: если посмотреть записи самых первых контактов с соседями, можно увидеть, как циклопы прикасаются к земным астронавтам "третьим" щупальцем.
- Инициируют, надо думать, - усмехнулся я. - Люди-то - мелкие по размерам. И явно невменяемые. Детский сад, одним словом.
- Да-да. Причем, детский сад вне Города. ЧП. Если молодняк беспрепятственно бродит по планете - значит, случилась какая-то беда. Взрослые недееспособны, а может, и сам муравейник погиб.
Ри замолчал.
Мне вдруг расхотелось беседовать об инициации. Тема стала неприятной. Словно мне кто-то на больной мозоль наступил, отшвырнул на десять лет в прошлое. В послебольничные времена: сны о Городах циклопов, затяжные диалоги с психотерапевтом, неприятные ощущения после гипноза - будто вот этот посторонний человек знает обо мне больше, чем я сам…
Ветер будто услышал мои мысли: налетел опять. Поставил точку в разговоре.
- А вот еще одна местная версия, - сообщил я, снова натягивая капюшон. - Якобы уайтбол - разумная тварь. Либо сама аномалия разумна, либо ее источник.
Биофизик улыбнулся:
- Людям свойственно персонифицировать природные явления. Испокон веков этим занимаемся, сколько пантеонов навыдумывали. Согласись, в этом тоже что-то есть, хотя - больше от поэзии, не от науки.
Он остановился, внимательно посмотрел в сторону.
- Чего ты там все выглядываешь?
- Животных, - ответил Ри и вернулся к теме:
- Кстати, у нас тоже одно время бытовали фантазии про сверхмудрую могущественную буку, которая сидит в центре муравейника… А полемика на тему "считать ли Города разумными" ведется уже много лет вполне серьезно. Хотя, по-моему, это бесперспективный спор. Если у колонии и существует центральный мозг, циклопы нас вряд ли к нему подпустят. Но даже существование такого мозга не будет означать, что Город - личность. У компьютера тоже есть процессор и все остальное.
Шквальные порывы стали реже и слабее. Наконец, прекратились совсем. Недалеко от нас появилась небольшая заболоченная полянка: кочки, покрытые клюквой, на мокрой траве - яркие солнечные блики, вокруг болотца - несколько облетевших берез… На этом участке царила осень.
- А вот еще… - я вознамерился рассказать о вчерашних откровениях Вика, про калейдоскоп миров. Задумался в поисках формулировки, машинально сделал пару шагов к полянке…
- Стой на месте! - крикнул биофизик и резко дернул страховочный шнур.
- Стою. В чем дело?
- Пока не знаю. Что ты видишь?
Своевременный вопрос. Мое болотце вдруг изменилось: солнце ушло (совсем ушло), а сама полянка покрылась льдом… Теперь это местечко пребывало в каком-то своем измерении - здесь царила ночь. Высокий столб темноты над ледником упирался в небо, уходил куда-то за пределы атмосферы, в космос…
На самом краю поляны лед покрыт синим мерцающим мхом.
- Черт… сначала видел осеннее болото с клюквой. А теперь… даже не знаю.
- Лед, темнота, синий мох?
- Да.
- Ганимед.
Я чуть не упал.
- Вот это номер… Странно, что с такими сюрпризами у нас на счету до сих пор ни одного трупа.
- Ганимед - подарок лично мне. Непосвященным его обычно не показывают. Твоя клюква осталась бы клюквой, не будь меня рядом. Вероятнее всего.
- Значит, это ты все испортил.
- Значит, я, - усмехнулся биофизик. - Причем, не тебе первому. В прошлый раз ходил в маршрут с Сашей. Набрели: у меня - синий мох, у нее - кусочек Эреба. Поначалу. А через минуту мы оба видели синий мох.
- Интересно… а что представляет собой эта полянка на самом деле?
- Миша, а что представляет собой мир на самом деле? Если отрешиться от наших зрительных, слуховых и прочих стереотипов?..
- Ой, не надо абстракций.
- Не надо - так не надо. Ты хочешь знать, чем эта полянка отличается от остального ландшафта. Я думаю - принципиально ничем. Просто спонтанные "завихрения" поля.
- Ну и ладно.
Мы обогнули "Ганимед", двинулись дальше. Через пару минут я обернулся. За спиной - только степь: никаких тебе берез, никакой космической тьмы. Мираж…
- Ветер утих, - констатировал Ри. - Теперь местное население начнет вылезать на солнышко. Миша, парализатор - на полную мощность.
- Зачем на полную?
- На случай серьезных встреч. Палить только в крайне опасной ситуации. Слон тэт-а-тэт, или еще что-нибудь в этом роде. Никаких охотничьих трофеев.
- Да, я в курсе.