Оранжевая река текла, извиваясь, то вверх, то в бок, смывая с памяти последние следы пришлого, чужого, ложного. Все уходило вместе с пламенем, оставалась лишь неизбывная боль. Эта боль разматывалась клубком, от только что погибшей собаки Шишки - дальше и дальше в прошлое. Накатывала волнами - с каждым новым воспоминанием о потерянных друзьях. Вслед за очередной волной огонь слабел, с кострища тянуло густым едким дымом. Человек не уходил с подветренной стороны, вдыхал этот дым, кашлял, опять вдыхал. Потом оранжевая река возвращалась с новой силой, на фоне ее струй маячило уже другое лицо…
Десятки имен огненной лавой прокатились по ожившему сознанию. Люди, которые могли бы здравствовать и сейчас. Люди, чья судьба сложилась бы иначе, не столкнись они на перекрестках бытия с чертовой харизмой "безумного капитана"… И ничего с этим не поделаешь. Город никого не возвращает с того света.
"- Существует лишь то, что ты видишь. Сумей увидеть другое и дотронься до Города.
- А если двое видят разное?
- Значит, разное и получат".
Там, на обрыве, когда обледенелый корень норовил выскользнуть из ладони, когда надо было выбрать одну судьбу из двух, когда… может быть, стоило выбрать не эту, а другую.
В этой жизни Город никого не возвращает с того света.
"Вспомни свое имя"
Эксперимент был прост, как все гениальное.
…Маленький муравейник-отстрелок возвращался с Леты на Луну, выгрузив на спутнике Эреба очередную партию колонистов. Вместе с отстрелком летело двое сопровождающих-людей, на рабочем сленге - "прыгунов". Один из этих сопровождающих, некий Христо Ведов, тайком от напарника взял кусочек ткани со стены отстрелка. На Луне, у себя в каюте, капнул на этот кусочек пару капель собственной крови и вернул его в муравейник на следующий день, во время прыжка на Ганимед. На что был рассчитано сие действо - вряд ли мог объяснить сумасшедший экспериментатор. Опять какой-то спонтанный всплеск интуиции.
Эти манипуляции, разумеется, зафиксировались на пленке. Через пару дней Ведов получил от командира группы выволочку за самодеятельность. Выволочкой бы все и закончилось, но…
…Город прочел генетический код землянина.
Убогие коммуникаторы "человек - циклоп" осатанели. Простейшей словарной базы, заложенной в них, теперь не хватало для общения. То и дело партнеры выдавали людям какую-то абракадабру.
Сперва контактеры недоумевали, потом решились на отчаянный шаг: скормили переводчику новый, расширенный лексикон, включавший в себя множество земных понятий. Циклопы ассимилировали это дело почти мгновенно. А "безумный капитан" со своими фокусами в очередной раз оказался под пристальным вниманием руководства.
В один прекрасный день Христо нашел у себя в каюте анонимное послание: "Откажись от прыжка на Луну. Иначе больше не вырвешься с Земли". От кого было предупреждение - так и осталось тайной.
"Ни в изолятор, ни в психушку я больше не вернусь. Вариантов немного…"
Застрелиться помешал Миша Кравцов. Не то, чтобы поймал за руку, просто вовремя зашел в гости. Минут через десять было бы уже поздно.
- Нехорошие слухи у нас тут ходят… и чего тебе приспичило эксперименты ставить? Тоже мне, Пьер Кюри-Складовский.
Христо промолчал. Без толку объяснять, что жизнь вылетела псу под хвост, и осталось совсем мало времени… даже не исправить. Хотя бы понять, зачем все так вышло.
- Эх. Если бы можно было куда-нибудь спрятаться, - посетовал Миша. - Говорят, наверху опять перестановки начались. Может, еще все переменится… Только куда здесь, на фиг, спрячешься…
Утром из транспортного шлюза исчез вездеход. Совсем как двадцать с лишним лет назад. История повторяется… Только на сей раз грузовой отсек машины оказался набит под завязку: кислородная установка, концентраты, медикаменты, коммуникатор. А на месте разбоя осталось трое обездвиженных сотрудников: два маркитанта и инженер транспортной группы Миша Кравцов.
После эксперимента с кровью Христо Ведов был у космических соседей на особом счету. Циклопы выполнили его просьбу, не слишком вникая, к чему и почему. Проводили вездеход в один из внутренних отсеков Города и отказались пустить туда спасателей.
Время от времени Христо получал через циклопов скупую информацию от друзей: "Жди".
Через три месяца даже эта информация поступать перестала…
…Сразу после побега руководство проектом объявило "безумного капитана" пропавшим без вести и установило тотальную слежку за персоналом. Когда-то эта авантюра должна была закончиться. Закончилась довольно быстро.
Христо, разумеется, не знал, что его уже похоронили. Не догадывался о несчастном случае с Мишей Кравцовым, о репрессиях, которые постигли еще несколько человек из экспедиции… Точнее, не хотел догадываться. Запрещал себе об этом думать.
Считается, что в современном вездеходе человек может провести месяц на полном автономе. Христо провел десять. Вездеход стал его домом, а муравейник - родиной.
* * *
Вряд ли беглецу стоило всерьез на что-то рассчитывать. Руководители приходят и уходят, но некоторые реалии не меняются. Эта мысль впервые мелькнула во время побега. Христо подавил ее, и давил еще много раз, заставлял себя надеяться на лучшее. Экономил концентраты и лекарства. Ждал.
Через пару месяцев безвылазного существования в муравейнике у "безумного капитана" начала развиваться клаустрофобия. Дошло до обмороков. Первый раз он потерял сознание в коридоре Города. Циклопы привели его в чувство и вернули к машине. Христо не сразу понял, что с ним случилось. Проверил воздушную систему скафандра - все оказалось в порядке. Решил, что обморок - от недоедания. Нужно или больше есть, или меньше двигаться… Двое суток провел в машине, практически не вылезая наружу. Однако потерял сознание снова, на сей раз прямо в жилом отсеке вездехода.
За эти двое суток добровольного ареста он успел многое передумать. Наконец-то позволил себе признать безнадежность собственного положения. Начал искать другие варианты. Вариантов не находилось…
…Когда отстрелок пойдет на Луну и дальше, во внешний космос с новой партией переселенцев, можно спрятаться в одном из внутренних залов. Потом выбраться оттуда, смешаться с колонистами и добраться до Леты… а там? Когда начнется регистрация прибывших? С таким же успехом можно остаться на Луне, шансов затеряться среди лунян ровно столько же - ноль.
…Если отстрелок повезет с собой "Стрижа" - можно попытаться захватить "Стрижа". В процессе выгрузки, не дожидаясь, пока челнок доставят в порт и заприходуют. Взять капитана в заложники… Христо поморщился.
Ладно, а что делать. Нужно ведь как-то добраться до планеты. Сесть где-нибудь в джунглях Эреба и отпустить заложников вместе с машиной…
Еще до начала колонизации "прыгун" Ведов сопровождал разведочные группы на Лету. Обычно проводники не покидали спутник, собственно, даже отстрелок не покидали, но однажды "безумному капитану" с напарником все же повезло слетать на Эреб.
Христо не успел увидеть даже тысячной доли тамошней экзотики, но и то, что видел, вызывало уважение. Сто к одному, что неподготовленный человек погибнет в джунглях в первый же день… А если все-таки выживет? Не боги горшки обжигают. Один к ста - немало. В альтернативе - неминуемая голодная смерть в недрах муравейника. Меня потому и не пытаются извлечь отсюда - все равно обречен… стоп. Это запретная тема.
Хорошо. Допустим, я выживу в джунглях. Оборудую безопасную пещеру, научусь охотиться на ящеров. Что дальше? Нужно пополнять боеприпасы и аптечку. Побираться у колонистов? А захотят они что-нибудь сделать для человека вне закона? И - смогут ли?
Значит, придется промышлять бандитизмом. Отбирать у поселенцев оружие - если получится, конечно. Грабить людей, для которых, как и для меня, самая актуальная проблема - выживание… В один из таких налетов меня пристрелят (если не изловят раньше). И правильно сделают.
Вот так и придется закончить жизнь. Изгоем и вором. И ради этого надо было в свое время рваться в космос.
К дьяволу. Лучше выйти из муравейника и сдаться. Или застрелиться. Так и сделаю, если других вариантов не будет… Других вариантов… "Жди". Жду…
В ту ночь ему приснилась муха на стекле. Никакого сюжета в этом сновидении не было. Просто окно, вид на многоэтажный дом (или там лес? плохо запомнилось). А по стеклу окна ползет муха.
Человек проснулся в слезах.
* * *
Бесцельно слоняясь в лабиринтах Города, Христо встретил двухголового циклопа. Не сразу понял, что именно встретил: сперва показалось - двое "слизней" ползут впритирку друг к другу. Вот только тело у этого странного тандема почему-то одно…
Оглядевшись, увидел: в этом зале есть и другие необычные экземпляры. Трое двуглазых, несколько - с розеткой аж из десяти щупальцев… Куда я попал? Резервация, клиника? До сих пор считалось, что инвалидам и раненым циклопы не оставляют жизнь…
Не без опаски заговорил с одним из уродцев. Ничего необычного. На вопросы отвечает. Мутации, вроде бы, не скользкая тема… Христо расхрабрился, пошел знакомиться с остальными обитателями "кунсткамеры".
Как выяснилось, вся эта нестандартная компания появилась на свет не на Ганимеде. На предыдущей планете циклопов. Довольно давно родились: двое старших уже основали свои кланы, и еще трое готовились инициировать молодых…
Позже Христо осторожно заговорил на эту тему с обычными циклопами. Ему объяснили: "уродство" - отнюдь не проклятие. Наоборот, своего рода благословение. Точнее - знак: если в старом, разросшемся муравейнике всплеск мутаций - значит, Городу пора делиться. Дочерней колонии - отправляться в дальний путь. В другой мир. В неизвестность. А там, в неизвестности, могут потребоваться два глаза, или десяток щупальцев, или еще что-нибудь… Городу виднее.
Почему-то циклопы именно муравейнику приписывали массовое появление мутантов. Их даже называли "фавориты Города". Христо пытался спорить, объяснять собеседникам основы генетики. Спорил, пока не почувствовал себя дураком. Представления о наследственности у соседей, безусловно, имелись. По словам циклопов, от физических родителей можно взять что угодно: внешность, характер, склонности, способности. Но мутантов все же создает Город.
Сначала Христо воспринимал эту упертость как своего рода религиозную догму. Но ведь за всякой догмой что-то стоит, нет дыма без огня… Скоро обнаружился непонятный фактор: сейчас в муравейнике детей-мутантов нет. И не должно быть, объяснили циклопы. После эмиграции дочернего Города на другую планету волна мутаций сходит на нет сама собой. Физическое потомство "фаворитов" получается нормальным. Закрепляются только те признаки, которые нужны в новых условиях. Если нужны.
Поневоле задумаешься о Провидении, какая бы биологическая причина за этим Провидением не стояла…
Ганимед не сильно отличался от предыдущей планеты циклопов. Что это за планета была, Христо так и не понял, решил - один из спутников Урана, не суть. Последние мутации оказались невостребованными. Но бережное отношение сородичей к "фаворитам Города" осталось. Сохранились все гражданские права. Больше того: "фаворитов" не подвергали риску, не отправляли на работы вне муравейника. Христо спрашивал - почему? Ведь в сложившихся условиях уродцы уже не представляют особой ценности? Ответ последовал уже совсем догматичный: "Представляют. Город ничего не создает просто так".
…Но, не смотря на фактическое равноправие, в этой стайке уродцев чувствовалась какая-то моральная изолированность. Непохожие на остальных, они тянулись друг к другу. И "безумный капитан", сам того не замечая, зачастил к "фаворитам". К почетным изгнанникам из общества…
* * *
Много лет назад (надо думать - в пятидесятом году нынешнего столетия), циклопы случайно наткнулись на выводок чужих детей-мутантов, разгуливающий по планете. Мелкие "фавориты" родились недавно. Значит, пришлый муравейник только-только отпочковался от материнского. Прыгнул на Ганимед и фактически сразу погиб.
Ситуация, вроде бы, требовала однозначных действий: вернуть жалкие остатки пострадавшего Города туда, откуда он появился. Прирастить к материнской колонии. Так циклопы и собирались поступить: пытались инициировать пришлый молодняк, выделили отстрелок для путешествия… Но собственный Город сказал: "Нет. Они нам нужны".
- Город не сказал - зачем?
- Сказал. Мы не поняли.
…Поняли - не поняли, но Город всегда прав.
* * *
Двухголовый циклоп практически всегда бездельничал. Своего клана он еще не создал, а заниматься бытовыми работами в муравейнике ему здорово мешало строение тела. Туловище было исполинским - метра четыре, но все равно с трудом носило две головы… Остальные мутанты уходили, возвращались, снова уходили. Лишь два изгоя-фаворита на пару бездельничали в одном из отдаленных залов муравейника: слизень и человек. Тэт-а-тэт, вооруженные древним коммуникатором, они беседовали, пока сигнальная лампочка на запястье Христо не сообщала: основной запас кислорода подошел к концу, включаю резерв.
Сперва человек путался, воспринимал собеседника как сиамских близнецов. Две головы. Наверно, два мозга. Должно быть две личности.
- Я один, - сообщил циклоп в самом начале знакомства. - Город сказал - бывает двое в одном теле. Но я один.
А через минуту добавил:
- Это неправильно. Должно быть две личности.
- Две личности или два тела? - не понял Христо.
- Тело одно. Так решил Город, он знает. Личности должно быть две. В детстве было две. Сейчас одна.
- Может, это тоже Город решил?
- Нет. Это решил старший моего клана. Город не инициирует детей. Он их не замечает.
- Я не понял. Тебя было двое, а после инициации остался один?
- Да. Помню. Неправильно.
- А ты об этом Город спрашивал?
- Да. Город велел ждать.
- Чего ждать?
- Иногда Город вспоминает то, чего давно не было. Если вспоминает - нужно ждать.
- И долго?
- Неизвестно. Я чувствую: если умру - вторая личность вернется. Ненадолго. Не сможет жить в одном теле с мертвецом.
- А вторая личность перед смертью тоже образует свой клан?
- Нет. У нее мое имя и моя память. Незачем еще один клан.
Оба-на…
- Значит, при инициации передаются имя и память?
- Часть имени. В нее входит память.
- А что еще в нее входит?
- Часть моего имени.
Вот оно. Если отвлечься от всех этих "имен" и "частей", что останется? Память. При инициации к молодому переходит память старшего, его жизненный опыт. Вот почему малыши так резко взрослеют… И новая личность - ни что иное, как наложение интеллектуальной матрицы старшего на оригинальный генотип молодого. Предел мечтаний педагогов на Земле.
Страшно и странно. Сколько потеряли бы люди, если бы владели подобным механизмом обучения?
А с другой стороны - сколько сохранили бы?
Тогда Христо понял, почему мутанты представляют ценность независимо ни от чего. Опыт. Уникальный внутренний опыт, которого циклопы иначе не приобретут никак.
- Вторая личность может вернуться, когда я буду инициировать ребенка, - заметил двухголовый.
- Каким образом?
- Во время инициации старший забирает у младшего часть памяти.
- Тогда это получится очень глупая личность.
- Недолго. У нее будет мое имя. Имя - то же самое, что разум.
В эти философские дебри человек уже не рискнул соваться.