* * *
Прошло пять месяцев с момента побега. Обмороки участились. Начиналось все с отвратительного ощущения, будто коридор сжимается, и упругие фиолетовые "драпировки", как смирительная рубашка, опутывают человеческое тело - не двинуть ни рукой, ни ногой… Отчаяние от собственной беспомощности, затем - темнота.
Электрические "разговорчики" случившихся поблизости циклопов приводили Христо в сознание. Его обмороки, похоже, начали восприниматься, как что-то заурядное. Теперь "безумного капитана" не тащили каждый раз к машине, когда обнаруживали лежащим без движения.
Хотя в целом неназойливая опека над пришлым "фаворитом Города" продолжалась. Как-то в самом начале своей робинзонады Христо попросил принести ему лед снаружи. Больше просить не пришлось: с тех пор лед таскали регулярно. Циклопы сами следили, чтобы гора ценного сырья неподалеку от вездехода не уменьшалась.
На шестой месяц пребывания в Городе "безумный капитан" испытал приступ настоящей паники: ему почудился какой-то необычный привкус в воде. В следующий раз привкуса не было, но паника, однажды появившись, больше не отпускала. Таилась где-то на дне сознания, ожидая случая снова вылезти наружу.
Пищевой рацион человек продолжал урезать от раза к разу - теперь уже почти равнодушно, не задумываясь. Подташнивало все время, но есть не хотелось.
…Чуть ли не каждую ночь ему снился сон, впервые увиденный давным-давно на Луне: будто корабль стартует с планеты. Стартует сам по себе, без отмашки и против воли капитана. А на планете, у подножия огромного освещенного конуса остаются стоять люди без шлемов… Эта картинка и раньше снилась Христо неоднократно, каждый раз "провожающих" становилось больше. Каждый раз капитан пытался совладать с управлением, вернуться на поверхность, забрать экипаж. Но корабль улетал, а толпа оставалась внизу, у подножия муравейника. Теперь уже толпа, сосчитать трудно…
Однажды, где-то через восемь месяцев заточения в Городе, беглец заболел. Скорее всего, это было какое-нибудь заурядное ОРВИ, но ослабленному организму его хватило за глаза. Самые первые симптомы "безумный капитан" прозевал, болтаясь по коридорам муравейника. Вернувшись домой, проглотил пару таблеток, но это не спасло. Всю ночь Христо метался в бреду.
Следующую неделю он сидел в вездеходе безвылазно, воюя с насморком. А когда справился с болезнью, на него свалилась еще одна неприятность: в машине отказала система регенерации воздуха.
Приступ паники на некоторое время отключил соображалку: человек лихорадочно выпускал в салон кислород из запасных баллонов скафандра, опустошая их один за другим… Через какое-то время паника отступила. Опять спряталась на дно сознания, оставив человека полностью обессиленным.
Дышалось в жилом отсеке нормально, но спать Христо решил в скафандре, побоявшись не проснуться утром. С этого дня он так и спал - в скафандре.
Кислородная установка теперь работала на износ.
А что если завтра-послезавтра она тоже откажет?..
* * *
Замучившись тащить собственные страхи в одиночку, Христо отправился в гости к двухголовому циклопу и вывалил на него всю безнадегу своего положения. Вывалил, не слишком подбирая слова: все едино не поймет ни черта. Просто нужно было выговориться.
Но главное мутант понял:
- Ты скоро умрешь.
- Да.
- Почему ты не хочешь вернуться в свой Город. Умирать нужно в своем Городе.
Христо опешил - не от постановки вопроса, а от самого вопроса. Циклопы крайне редко что-то спрашивали, обычно у них на все был готовый ответ. Конструкторы "переводчика" даже поленились сымитировать вопросительные интонации…
- Я не могу вернуться в свой Город, - ответил Христо. - Меня уже не существует для сородичей, понимаешь?
- Ты так видишь, - заметил двухголовый. - Это неправильно.
- Что же мне делать?
- Увидеть другое.
- Как это?
- Просто. Увидеть другое и дотронуться до Города.
Да, у них это, похоже, действительно просто.
- Мне нечем дотрагиваться. У тебя есть специальное щупальце, а у меня - нет.
- Можно дотронуться рабочим щупальцем. Или глазом. Так труднее, проще… - в наушниках послышался шум: переводчик не нашел эквивалента произнесенному термину.
- … если оно утеряно, - продолжил циклоп, - пока не отрастет - нужно обращаться к Городу другими частями тела. Трудно. Я не пробовал.
У Христо вдруг что-то щелкнуло в мозгу. Какая-то штучка, отключающая здравый смысл. Он приложил ладонь к стене Города, и, собрав все имеющиеся чувства, мысленно попросил: "Спаси меня". Ответа не было.
Двухголовый молча наблюдал. Христо еще раз повторил попытку: "Спаси…"
И еще раз повторил…
Наконец, человек осознал бредовость собственных действий. Чуть не расхохотался: с таким же успехом кастрат может пытаться сделать ребенка. Здесь чистая физиология, а я лезу в какие-то лирико-философские эмпиреи… "Просите - и дано вам будет…"
- Город услышал тебя, - сказал двухголовый.
- Нет. Не услышал.
- Это хорошо.
- Чего ж тут хорошего? - удивленно спросил "безумный капитан".
- Существует лишь то, что ты видишь. Если выхода нет, ты скажешь об этом Городу. Город тебе поверит. Чтобы выход был, ты должен его увидеть.
- Выход, - усмехнулся Христо. - Ну, да.
Есть только один мир во Вселенной, где можно затеряться и просто жить. Конечно, если попасть туда незаметно… Верх сумасшествия даже подумать о таком.
- Я вижу выход, - сказал он. - Только Город не сможет этого сделать.
- Город может все.
- Нет.
- Город может все. Только иногда ему нужно вспомнить.
* * *
После той беседы о возможностях Города "безумный капитан" очередной раз свихнулся. Гуляя по коридорам муравейника, прикасался к стенам и мысленно просил: "Верни меня на Землю". Потом приходил в себя, думал: "Хватит психовать". А через пять минут снова прикасался и просил: "Верни…"
Собственное безумие его не пугало. И вообще ничего не пугало. Христо спал в скафандре - теперь уже просто по привычке, почти не ел, старался ни о чем не думать. Он умирал и смирился, что умирает.
В один прекрасный день ему снова приснился улетающий корабль. На сей раз капитану удалось выбраться наружу до старта. Снял шлем и присоединился к толпе провожающих…
Проснувшись, он сильнее чем когда бы то ни было ощутил потребность в открытом пространстве. Не раздумывая, отправился к выходу из муравейника.
Камеры наблюдения наверняка зафиксировали вылазку, но это не обеспокоило погибающего человека. Он долго стоял у выхода, глядя вдаль, на ледяной гребень и висящее над гребнем крошечное Солнце. Потом вернулся в Город и очередной раз упал в обморок.
Больше он не пытался выйти из муравейника. А с какого-то момента перестал вылезать из вездехода. Сидел в жилом отсеке, в скафандре, и ждал смерти.
В один из таких дней двухголовый сам наведался в гости. Довольно долго елозил щупальцами по лобовому стеклу машины, пока заторможенный человек, наконец, заметил посетителя…
- Город сможет переместить тебя на Землю, - сообщил мутант, когда Христо выбрался наружу. - Он согласен, чтобы ты дотронулся до него.
- На Землю? - переспросил "безумный капитан".
- Да. Или в любой другой муравейник. Город вспомнил, как это делать.
Откуда-то из подсознания вылезла надежда. Неуместная, дикая, неестественная…
- …но Город не слышит тебя, потому что ты не говоришь своего имени. Вспомни свое имя. И положи его в рабочее щупальце, - закончил циклоп.
Христо попытался собраться с мыслями. Что нужно вспомнить? Какую-то глубинную, мудрую часть себя? Мать? Учителей? Пращуров? И - как вспомнить? Одних ностальгических чувств здесь наверняка не хватит… Идиотская надежда угасала, вместо нее росла глухая тоска. Положить родословную в пальцы руки? Бред. Господи, когда же я сдохну…
- Я из другого муравейника. Мы вам даже не родня. Мое имя Городу ничего не скажет.
Двухголовый замешкался:
- Да. Это так.
Он тронул стену Города и замер. Через две минуты в наушниках послышалось:
- Я дам тебе свое имя.
Тонкое щупальце плавно скользнуло к Христо. Прикоснулось к шлему, потом - к плечу, к груди. Человек почувствовал слабую вибрацию - так было когда-то давно, при первом контакте…
- Ты не слышишь, - сказал двухголовый.
- Слышу.
- Не слышишь. Панцирь мешает.
…Полуголый, обмороженный, с бесчисленными кровоподтеками, "дотронувшийся до Города" был найден группой диких туристов на леднике в районе пика Черского на Земле. Сквозь кровавую муть увидел склонившегося над ним человека. Человек был внешне похож на Мишу Кравцова, и он что-то говорил. Смысл слов ускользал от сознания.
- Миша?.. - спросил "дотронувшийся", с трудом раздвигая запекшиеся губы.
А они решили, что это его собственное имя.
Впрочем, он и сам так решил.
…Получается, меня давно нет в живых. Я же помню, как снял шлем. Мелькнула мысль о какой-то чудовищной, извращенной ловушке, а потом я снял шлем - все равно терять нечего…
Что было после? Инициировали, сунули мордой в стену Города? К тому моменту мой прототип наверняка уже умер.
Прототип, да. Настоящий Христо Ведов умер. Остался на новой родине.
Тогда кто - или что - оказалось здесь, на Земле? Муляж, фантом, проекция мысли Города?..
…Человек - или привидение - оторвал взгляд от погребального костра. Посмотрел вниз, в долину, на крохотные огоньки поселка. На минуту воспоминания показались мороком. Не может быть. Я живой. Когда болею - мне плохо, когда иду - ощущаю нормальное земное "g". Ем, когда голоден, сплю, когда устал. Живой…
…Вот только почему-то не старею. И раны мгновенно зарастают. И детей, если верить колдунье, быть не может.
А еще - память, которую не обманешь.
"Существует лишь то, что ты видишь. Если не нравится - сумей увидеть другое и дотронься до Города", - говорил двухголовый.
"Всякое знание приходит в свое время. Лучше не торопить. Если не готов - мало ли чего наворотишь", - предупреждала Вера.
"Дело не в том, сумеешь ли ты достучаться к себе. Я думаю, сумеешь. Только на кой хрен оно тебе нужно?" - недоумевал Вадим.
Вот оно и случилось. Сумел увидеть другое. Достучался к себе. Наворотил бог весть чего.
Деревенька Пробуждение, в которой можно было просто жить - если уметь просто жить - ушла в прошлое. Нет обратных путей. Все оставшиеся дороги - в никуда.
Христо Ведов давно умер. Воля к жизни исчерпала себя еще там, в муравейнике. Нынче совершенно непонятно, как и зачем существовать. "В одном теле с мертвецом"… И не подскажет теперь уже никто. Иссякли подсказки…
…Изба Виктора Лося - на отшибе от поселка, в самом конце слободской дороги. Лось - бобыль, как и другие кровники. К тому же дикарь. У него можно не опасаться чужих глаз. И сам визит останется тайной. Такой же тайной, как хозяин дома.
- Ты, что ли, гостя подстрелил? - поинтересовался Лось, даже не оглянувшись посмотреть, кто вошел.
- Я.
- Зачем?
- За надом.
- Выпить хочешь?
- Нет.
- Чего пришел?
- Поговорить.
- Говори.
- Лось, почему весь поселок не пьет, а ты пьешь?
- Мне не страшно.
- Так это пока не страшно. Силу растеряешь.
- Не успею.
- Что так?
- Это лето - мое последнее. Верховой меня своим преемником выбрал.
- Объясни.
- А чего объяснять. Подошел вчерась, на похоронах тетки Любы. Говорит: теперь твоя очередь, кровник.
- Кто подошел?..
- Верховой.
"Истина - то, что ты видишь…"
- Лось… селяне - нормальные люди, не фанатики прошлого. Даже если ты это сделаешь, они не станут пить твою кровь.
- Станут.
Хозяин помолчал. Взглянул хватающими глазами на гостя и медленно произнес:
- Я раньше думал - ты преемник. Похож на Верхового чем-то. Только… незрелый.
- Не понял, - удивился Христо. - Что значит - незрелый?
- Сам не знаешь, чего хочешь. А преемник должен знать.
- Безумие это, вот что я тебе скажу.
- Это у вас там, в городском мороке, безумие. Мир наизнанку видите. Советов от таких же сумасшедших ждете. А пробужденному только один советчик - земля.
- С чего ты взял, что я похож на Верхового?
Лось пожал плечами:
- Я ж с ним разговаривал. Несколько раз. Вот и вчерась тоже.
- Зачем оно нужно, Лось? Твое это… преемничество.
- Чтобы поселок продолжал жить.
- А весь остальной мир разве не живет?..
- Спит. Сон - только половина жизни. Какое мне дело до остального мира? Его не вылечишь.
- Почему ты так думаешь?
- Жил в нескольких городах. Знаю тамошних людей. Они не хотят просыпаться.
- Может, плохо будил?
- Они не хотят, чтобы их будили. Вот и ты тоже такой. Думаешь, проснулся? Нет. Почти проснулся, но сам все испортил. Вера тебе говорила - не торопись.
- Что же мне теперь делать?
- Смотри дальше свои сны.
Христо развернулся - уходить. Зачем-то сказал, стоя на пороге:
- Собаку Шишку убили давеча.
- Стало быть, пришла ее очередь.
- А моя когда?
- Откуда мне знать? Я твоих снов не вижу.
"Безумный капитан" вернулся на гребень, к оранжевой реке.
"Откуда мне знать? Я твоих снов не вижу"…
Наверно, если основательно спрятаться в чужих снах, можно потерять самого себя. Тогда и смерть тебя не найдет. Только нужно ли такое бессмертие?
…К утру погребальный костер догорел. Среди пепелища осталась стоять маленькая, покрытая сажей каменная печка. На печке чем-то красным написано: "Друг".
Никто так и не увидел эту надпись. Ближе к лету, когда снег растаял, и земля подсохла, на гребень забрались сельчане. Но к тому времени буквы почти стерлись…
…А в то утро в Подмосковье, в личном особняке мучился старческой бессонницей академик Сергей Николаевич Венский. Как обычно, проснулся посреди ночи и до рассвета не сомкнул глаз. Бродил из комнаты в комнату, перемежая чаепитие с изучением отчетов из папки "Гиперборей". В октябре на зимнюю планету уйдет первая колонна поселенцев… Третий по счету мир. Третий. Мы сделали это, хоть бы и не самостоятельно.
Зайдя очередной раз в кабинет, старик вздрогнул: у стола - человеческая фигура.
Незнакомый бородатый тип с застарелым шрамом на лице.
- Кто вы, и что вам нужно?
- Не узнаешь? Будь здоров, дядя Сережа.
* * *
Разговор был долгим.
За окнами окончательно рассвело. Тусклое подмосковное утро, душное, тяжелое и - бессильное, как конец жизни.
- …контактеры выдвигали такую гипотезу. Может быть, она соответствует истине. Но с какого бодуна циклопические модели должны распространяться на людей?
Христо пожал плечами:
- Я - человек, однако Город перебросил меня на Землю.
- Циклопический Город, - Венский поднялся с кресла. - Я пока не сказал, что поверил, но - ладно, допустим, поверил. Возможно, циклопический Город и не на такое способен. Возможно, ему вообще без разницы, чего куда бросать. Заявка очень серьезная, между прочим. Представляешь, что это означает для Земли? Если уж тебе приспичило осчастливить человечество…
- Дядь Сереж, не надо. Сейчас мы договоримся до того, что циклопы закидают Землю метеоритами.
- Не исключено, хотя я не только негативную сторону имел в виду.
- Хватит клинить на циклопах. Все, что есть у них, есть и у нас.
- Эту идею ты до сих пор не обосновал.
- Люди - потомки циклопов.
- Не доказано. А если и потомки, то дальние. В генеалогическом древе земноводные человеку гораздо ближе. Ты умеешь дышать жабрами?
- Не знаю. Надо попробовать.
- Флаг тебе в задницу, - разозлился Венский. - Посмотри на себя со стороны: явился, выдал совершенно бредовую фантазию, и даже не можешь объяснить, как ты до нее додумался.
- Дядь Сереж, некоторые вещи понимаются бездумно. Достаточно дотронуться до Города.
- Как ты был козел, так и остался, - вздохнул академик, опускаясь в кресло.
Психологи утверждают, что взгляд снизу - вверх обрекает человека на зависимое, подчиненное положение. К Венскому это не относилось. Он умел давить при любом направлении взгляда.
- Есть лишь две вещи в жизни, о которых я жалею, Христо. Обе они связаны с тобой. Первое: никогда себе не прощу, что двадцать четыре года назад пошел на поводу у жалости и настоял на твоей отправке на Луну. Я хотел как лучше, а ты окончательно охренел. Второе: мы слишком поздно встретились с твоей матерью. Случись это раньше - я бы успел выбить из тебя всю дурь. А так - только половину. На востоке говорят: врага нужно добивать, ибо остаток его вырастает снова.
- О том, что меня назначили капитаном "Ганимеда" - не жалеешь? - вяло спросил Христо.
- Я сделал все возможное, чтобы не назначили. Эти мудаки из руководства меня не послушали и поступили по-своему. Ну, и насрать мне на них. А на тебя не насрать.
- Я надеялся на это, - улыбнулся гость.
- А я надеюсь, что ты выкинешь из башки свою очередную дурь. Боишься оставаться на Земле? Не хочешь сотрудничать с органами? Не нужно. Я сумею тебя переправить во внешний космос.
- Там нет ушей и глаз? - уточнил "безумный капитан".
- Там есть Коля. Все "глаза и уши" у него вот где, - академик сжал костлявую руку в кулак.
- Ты - идеалист, дядя Сережа. До сих пор считаешь - личность может переть против системы.
- Личность может все. Даже такая бестолковая личность, как твоя, уже наворотила дел. И еще хер знает, сколько наворотит, если не вправить ей мозги.
- Короче, тебе не нравится моя новая идея.
- Это не идея. Это - самый идиотский бред из всех, которые я слышал за свою долгую жизнь… Кстати, ты до сих пор не объяснил, как попал в мой дом. Надеюсь, хоть здесь обошлось без циклопического вмешательства.
- А-а, ну здесь-то - без, - равнодушно ответил "безумный капитан". - У тебя там большое дерево растет, на заднем дворе. Прямо рядом с оградой.
Академик покосился на стоящее в уголке ружье.
- Все твои ребята живы, - поспешно сказал Христо. - Можешь не беспокоиться.
- Ты в хорошей форме, - заметил Венский.
- Меня всю сознательную жизнь учили прятаться и убегать.
- Вот и беги! И прячься. Я тебе именно это предлагаю.
- Устал. Поздно, дядь Сереж. Поздно начинать с нуля. Внутри ни одного живого места нет. Слишком многие погибли, чтобы я сейчас мог сделать то, о чем тебе сказал. Если получится - никто и никогда не повторит их или мою судьбу.
- Так, говоришь, это я - идеалист? - хмыкнул академик.
- По крайней мере, у людей будет шанс.
- Слушай, какого х… ты приперся ко мне? Ты же уже все решил!
- Кроме тебя у меня никого не осталось. И потом, ты - великий ученый. Лучше всех сумеешь распорядиться результатами эксперимента. Пожалуйста, дядя Сережа. Памятью мамы.