- Не знаю, - сознался Кахаль.
- Как им это удалось? - вскричал третий офицер с забинтованным лицом. Его корабль был среди пострадавших. - Несчастная колония, каких-то четырнадцать миллионов населения, в большинстве скотоводы - как это возможно?
- Поймите, - мягко ответил ему Кахаль, зная, что наркотики притупляют не только боль, но и мозг, - если есть избыток атомной энергии, богатые природные ресурсы, высокоразвитая автоматизация - то не нужно больше ничего, кроме воли. Машины производят машины - по экспоненте. Через несколько лет полностью налаживается военное производство, которое может быть ограничено только наличием полезных ископаемых; а такой малонаселенный, в основном аграрный мир, как Авалон, должен обладать большим их запасом. Думаю, - продолжал размышлять вслух адмирал - все лучше, чем думать о том, как пострадал его флот, - что та же пасторальная экономика помогла сохранить в секрете затрачиваемые ими огромные усилия. Более прогрессивное общество развивало бы уже существующую промышленность, которая у всех на виду. А руководство Авалона, получив карт-бланш от своих избирателей, начинало с нуля - ив тех районах, где никто не живет. Да, граждане, - кивнул он, - надо сознаться, что нас провели. Будем спасать, что можем, - выпрямился он.
Стали обсуждать методы и средства. Терранский флот, потерявший больше одной десятой своего состава, оставался гигантским. Рассеянный в столь же гигантских просторах космоса, он пребывал в непрерывном движении. Организовать его плановое отступление непросто. Неизбежны просчеты, непредвиденные боевые потери. И нужно продемонстрировать авалонским капитанам, что у них появился реальный шанс покинуть поле боя - они должны быть уверены, что это не просто тактический маневр противника и что они своим отходом не предадут свой народ; иначе авалонцы будут биться до последнего и унесут с собой слишком много терран.
Наконец люди и компьютеры занялись разработкой деталей, были предприняты первые шаги к отступлению, и Ка-халь смог остаться один.
"Но так ли это? - думал он. - Буду ли я теперь один? Призраки толпятся вокруг".
Нет. Это поражение - не его вина. Он действовал на основе неверной информации. Саракоглу… Нет, губернатор - только штатский, в обязанности которого, между прочим, входила и разведка, и он добросовестно помогал готовиться к войне. Разведуправление флота… но Саракоглу говорил верно: шпионаж против Ифри - вещь недостижимая. Кроме того, разведка… как и весь флот, и вся Империя, - слишком малая величина по сравнению с огромными, нечеловеческими, враждебными пространствами; возможно, в конце концов окажется, что все попытки удержать владычество Человека бесплодны.
"Ты сделал все, что мог". И неплохо - Кахаль это понимал. Он потерпел не поражение, а временную неудачу. Благодаря дисциплине и твердому руководству флот потерял гораздо меньше, чем мог бы: он сохранил свою сокрушительную мощь; он получил урок, который пригодится ему в дальнейшем.
Однако призраки останутся.
Кахаль опустился на колени. "Христос, простивший солдат, помоги мне простить самого себя. Святые, не покидайте меня, пока я не завершу свою работу. - Он перевел взгляд с распятия на фотографию. - И ты, Елена, что должна любить меня и в небесах, ибо не было препятствий для твоей любви - храни меня. Не отнимай свою руку".
Под летящими катил волны темный, мерцающий Средний океан. Над ними сияли звезды и Млечный Путь, морозный в теплой ночи. Впереди тучей вздымался остров. Табита слышала, как бьется прибой - барабанный гром в тихом воздухе.
- Они уверены, что эта штука села именно здесь? - спросил один из полудюжины ифриан, сопровождающих ее и Драуна.
- Или здесь, или в море, - проворчал ее компаньон. - Зачем еще нужна гражданская оборона, если не для проверки показаний детекторов? Теперь тихо. И осторожно. Если это имперский катер…
- То они потерпели крушение, - закончила за него Табита. - И беспомощны.
- Почему же они тогда не обратились за помощью?
- Может, у них рация сломалась.
- А может, они что-то замышляют. Хорошо бы. Этой ночью у нас много свежих покойничков. Чем больше терран отправится с адским ветром, тем лучше.
- Следуй своему же приказу и молчи, - отрезала Табита.
Порой она серьезно подумывала, не разорвать ли ей свое партнерство с Драуном. С годами она убедилась, что он по-настоящему не верит в старых богов и выполняет обряды не ради традиции, как большинство жителей Высокого Неба; нет, ему доставляли радость кровавые жертвоприношения. И он не однажды убивал на поединке, причем вызов исходил от него, хотя потом должен был собирать по крохам на пеню семье убитого. И если он почти не причинял зла своим рабам, то все же имел их - что, на взгляд Табиты, было худшим из зол.
Однако он был предан друзьям и, на свой надменный лад, великодушен; его мореходные таланты превосходно сочетались с ее руководящими качествами; с ним было весело, когда он этого хотел; жена у него была славная, а младшие детишки просто прелесть, и они любили свою тетю Грилл, которая носила их на руках.
"А я-то сама разве совершенство? Отнюдь. Если учесть, как блуждают у меня мысли…"
Они пролетели над берегом дальше, в глубь острова. В фотоувеличительные очки все виделось ей серебристо-серым, с редкими вкраплениями высокой растительности; на камнях при свете звезд переливалась роса. (Как там, наверху? Передают, что враг отброшен, но…) Ей хотелось бы лететь обнаженной в этом ласкающем, головокружительно пахнущем воздухе. Однако служба требовала комбинезона, панциря, шлема, сапог. Может, то, что опустилось здесь, - разбитый авалонский корабль, а может… Хой!
- Глядите, - показала она. - Свежий след. - Они развернулись, перевалили через гряду холмов и увидели разбитый корпус.
- Точно, терране, - сказал Драун. Она видела, как трясутся от нетерпения его гребень и хвост. Он закружился в воздухе, глядя в увеличитель. - Вон они, двое. Хай-я-я-я!
- Стой! - завопила Табита, но он уже пикировал.
Она, проклиная несовершенство гравиранца, бросилась за ним. Следом неслись все остальные, прижимая бластеры к груди. Драун оставил пистолет в кобуре, вынув взамен полуметровый, тяжелый, кривой нож - фао.
- Стой! - кричала Табита сквозь свист рассекаемого воздуха. - Позволь им сдаться!
Люди, стоявшие рядом с холмиком свежей земли, услышали их и подняли головы. Драун испустил свой боевой клич. Один потянулся за оружием. Но ураган уже обрушился на него. Крылья хлопали так, что гудели концевые перья. В двух метрах от земли падающий Драун взмыл вверх. Его правая рука с ножом описала короткую дугу - левая направила клинок. Голова терранина слетела с плеч и жутко подскочила, упав на сузин. Тело стояло еще миг, извергая кровь, а потом осело, как марионетка, у которой ослабли нитки.
- Хай-я-я-я! - вскричал Драун. - Пусть несут тебя адские ветры впереди моих чотовиков! Скажи Иллариану, что они идут!
Второй терранин пятился, уже достав свое оружие. Он выстрелил - вспышка и треск в темноте.
"Сейчас убьют и его". У Табиты не было времени на раздумье. Она летела в хвосте отряда. Человек, глядя вверх обезумевшим взором, целил в Драуна, в его ширококрылую тень - тот еще не изготовился для второго броска. Табита сзади вцепилась в человека и прикрыла его собой. Они упали - ранец не мог удержать их обоих. Она стукнулась лбом о корень и проехала щекой по сузину.
Человек затих. Она отстегнула ранец и склонилась над ним, не обращая внимания на боль, головокружение и бешеную работу своих легких. Он был жив - просто потерял сознание, ударившись виском о камень. Курчавые черные волосы слиплись от крови, но он шевелился, и его глаза отражали звездный свет. Он был высокий и крепкий по авалонским меркам… люди с такими хромосомами селятся обычно вокруг более сильных солнц, чем Лаура.
Ифриане снизились. Ветер шуршал в их перьях. Табита поднялась с пистолетом в руке и, заслонив собой терранина, выдохнула:
- Назад. Его вы не убьете. Он мой.
Глава 10
Ферун из Туманного Леса прибыл в Грей, уладил свои дела и попрощался со всеми. Дэниелу Холму он сказал:
- Пусть будет твоей подругой удача, первый маршал.
У человека искривились губы:
- Но неужели тебе осталось всего… всего…
Ферун кивнул. Гребень его опал; те перья, что еще остались на нем, побелели; он еле говорил, но усмехался по-старому.
- Да. Боюсь, что медики не смогут произвести регенерацию в том случае, когда все клетки до последней облучены. Жаль, что Империя не обстреливает нас ртутными парами. Тебя бы, правда, это не устроило.
"Да, вы лучше нас переносите отравление тяжелыми металлами, - в который раз подумал Холм, - и хуже - жесткое облучение". Ферун продолжал скрипеть:
- Я и сейчас держусь только на лекарствах да на честном слове. Почти все, кто был со мной, я слышал, уже умерли. Но я, перед тем как успокоюсь, должен передать тебе свои полномочия и свои знания, верно?
- Мне! - не сдержался наконец человек. - Мне, своему убийце?
Ферун застыл.
- Слезь-ка с этого насеста, Дэниел Холм. Если б я верил, что ты взаправду упрекаешь себя, я не оставил бы тебя на этом посту - а то и в живых: подобные дураки бывают опасны. Ты действовал по моему плану, и он чертовски хорошо сработал, кх-нг?
Холм стал на колени и прислонился головой к хрупкой груди друга. Кость была острая, плоть истаяла, кожа горела лихорадочным жаром, и внутри колотилось сердце. Ферун оперся на руки, обнял человека крыльями и поцеловал.
- Я летал выше благодаря тебе, - сказал он. - Если война позволит, почти меня присутствием на моих похоронах. Попутного тебе ветра.
Он вышел. Адъютант усадил его в машину и повел ее на север, к лесам его чота и к Варр, которая ждала его.
- Разрешите представиться. Я Хуан де Хесус Кахаль и Паломарес с Нуэво Мехико, командующий флотом Его Имперского Величества. Ручаюсь вам словом имперского офицера, что говорю по узкому лучу, при помощи автоматических реле, и наша беседа записывается, но не прослушивается; а запись будет засекречена.
Двое на экранах перед ним молчали, и адмирал начал каждым нервом ощущать металлическую скорлупу вокруг себя, пульс корабельных машин и легкий запах химикалиев из вентиляции. Интересно, что они о нем думают? По старому ифрианину - как его, Лио? - ничего не скажешь. Да, Лио - он, очевидно, представляет гражданскую власть. Сидит как статуя, только желтые глаза горят огнем. Дэниел Холм все время в движении, сует сигару в рот и вынимает, барабанит пальцами по столу, левая щека подергивается тиком. Он тощий, запущенный, небритый, чумазый - ни следа имперской опрятности, но и смирения никакого. Он-то и спросил наконец:
- Зачем?
- Рог que? - удивленно переспросил Кахаль. - Почему я связался с вами и предложил провести это совещание? Чтобы обсудить условия, разумеется.
- Нет - зачем эта секретность? Впрочем, я не верю, что вы ее обеспечиваете, как не верю вам во всем остальном.
Кахаль вспыхнул. "Нет, только не впадать в гнев".
- Как вам угодно, адмирал Холм. Поверьте хотя бы в то, что я обладаю некоторой долей здравого смысла. Не говоря уж о моральных соображениях, по которым я могу желать прекращения бойни и материальных затрат, я, согласитесь, предпочел бы избежать дальнейших потерь. Поэтому мы отошли от Авалона и Морганы и не совершаем агрессивных действий со времени окончания сражения на прошлой неделе. Мы рассмотрели свои возможности, и я готов к разговору; надеюсь, и вы тоже хорошо все обделали. Я не заинтересован в огласке и шумихе. Они могут пригодиться, лишь когда практические решения уже достигнуты. Отсюда конфиденциальный характер наших переговоров. Надеюсь, вы позволите мне высказаться так откровенно, как я того желаю, зная, что ваши слова ни к чему вас не обязывают.
- Нет, обязывают, - сказал Холм.
- Прошу вас. Вы разгневаны и убили бы меня, если бы могли, но ведь вы такой же военный, как и я. Нас обоих связывает долг, каким бы неприятным он порою ни был.
- Чего вы хотите?
- Я уже сказал - обсудить условия. Я сознаю, что мы втроем не сможем договориться о капитуляции, однако…
- Отчего же не сможем, - прервал Лио на тихом, сухом, с сильным акцентом англике. - Если вы опасаетесь трибунала, мы предоставим вам убежище.
- О чем вы? - открыл рот Кахаль.
- Мы должны быть уверены, что это не уловка. Предлагаю вам выводить свои корабли поодиночке на низкую орбиту и сдавать их. Доставка домой экипажей будет налажена позднее.
- Вы… вы… - заикался Кахаль. - Сэр, мне сказали, что ваш титул переводится как "судья" или "знаток закона". Судья, сейчас не время для шуток.
- Если вы не хотите сдаваться, - сказал Холм, - что же тогда обсуждать?
- Вашу капитуляцию, рог Dios! - Кахаль стукнул кулаком по ручке кресла. - Я не намерен играть словами. Вы и так достаточно долго нас задерживали. Однако ваш флот разбит. Его остатки разбросаны по просторам космоса. Небольшая часть наших сил может выследить их поодиночке. Мы контролируем все пространство вокруг вас. Помощи извне получить вы не сможете. То, что неосмотрительно пришлют из других систем, будет разбито наголову - и тамошним адмиралтействам это известно. Если они и направят куда-то свои жалкие силы, то это на Кветлан. - Он подался вперед. - Нам ненавистна мысль о бомбардировке вашей планеты. Пожалуйста, не вынуждайте нас к этому.
- Да валяйте, - сказал Холм. - Нашим перехватчикам полезно будет поупражняться.
- Но… вы полагаете, что нарушить блокаду… О, я знаю - планета велика. И небольшое судно может порой проскользнуть мимо наших сетей обнаружения, патрулей и станций. Но это судно должно быть очень маленьким, и успех ему далеко не всегда обеспечен.
Холм свирепо затянулся сигарой и ткнул ею в облако дыма.
- Ну конечно! - рявкнул он. - Обычная техника. Если космический флот уничтожен, планета должна сдаться, или вы превратите ее в радиоактивный шлак. Самое занятие для человека, а? Так вот, мои коллеги и я еще несколько лет назад знали, что война будет. Мы знали, что нам никогда не собрать флот, равный вашему - уж больно много за вами, ублюдками, народов и планет. Но оборона… Адмирал, ваши линии снабжения и связи очень растянуты. Пограничные миры не настолько оснащены, чтобы произвести все, что вам нужно; кое-что должно поступать из глубин Империи. А мы у себя - и можем быстро получить все, что нам только понадобится. С вами схватиться мы не можем. Но чертовски хорошо можем сбить все, что вы будете в нас кидать.
- Абсолютно все?
- Ну что ж, когда-нибудь при случае вы безусловно сможете бросить боевую ракету, большую и грязную. Мы это сознаем, и в гражданской обороне созданы команды обезвреживания.
Вероятность того, что она попадет во что-нибудь важное - это все равно что набрать ройял-флеш. И ни один ваш корабль с лазером, достаточно сильным для того, чтобы уколоть попку младенцу, не подойдет к нам и близко. А наше фотонное планетарное оружие не знает ограничений ни в размере, ни в массе; целые реки могут охлаждать их генераторы, пока они вышибают вас из нашего неба. Теперь скажите - ради какого дьявола мы должны сдаваться?
Кахаль онемел, чувствуя себя так, будто его ударили сзади.
- Однако не помешает узнать, какие условия вы нам предлагаете, - бесстрастно сказал Лио.
"Спасает лицо? Эти ифриане слывут сатанински гордыми, но не до безумия же". В Кахале проснулась надежда.
- Условия, разумеется, почетные. Ваши корабли будут реквизированы, но не станут использоваться против Ифри, экипажи могут вернуться домой, а офицеры - сохранить личное оружие. То же относится к вашей оборонной технике. Вы должны будете согласиться на оккупацию и сотрудничать с военным правительством, но мы постараемся всемерно уважать ваши законы и обычаи, жители получат право подавать жалобы, и обидчики - терране будут наказываться не менее строго, чем авалонцы. Впрочем, если население будет вести себя как подобает - не думаю, что многим доведется увидеть в глаза имперского космофлотчика.
- А после войны?
- Ну, это решать Короне, но я полагаю, что вас включат в реорганизованный сектор Пакса, а губернатор Саракоглу, как вам должно быть известно - умный и гуманный человек. Империя, насколько это возможно, допускает местное самоуправление и сохранение старых порядков.
- Допускает. Вот ключевое слово. Ну хорошо. Допустим, у нас сохранится некоторая демократия. Сможем ли мы остановить поток иммигрантов, которые рано или поздно составят большинство?
- Нет… не сможете. Гражданам Империи гарантирована свобода передвижения. Для того-то и существует Империя. Проклятье, не можете же вы эгоистически загораживать дорогу прогрессу только потому, что сами предпочитаете архаизм.
- Обсуждать больше нечего. До свидания, адмирал.
- Нет, подождите! Подождите! Не можете же вы единолично обречь весь свой народ на войну!
- Если круаты и парламент решат по-другому, вас уведомят.
- Но послушайте, вы обрекаете их на смерть понапрасну! - вскричал Кахаль. - Эта граница все равно будет покорена. Ни вы, ни вся Ифрийская Сфера не в силах этому помешать. Единственное, что вы можете, - это продолжать кровавый, смертоубийственный фарс. И будете наказаны худшими условиями мира, чем могли бы заключить. Послушайте, это же не одностороннее соглашение. Вы входите в Империю. Вас ждут торговые договоры, контакты, вам обеспечивается защита. Окажите нам содействие сейчас - и я клянусь, вы станете привилегированным государством-клиентом, со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Жители смогут вскоре получить терранское гражданство. Постепенно весь Авалон войдет в Большую Терру. Бога ради, будьте же реалистами!
- Мы и так реалисты, - сказал Лио.
Холм ухмыльнулся, и оба экрана погасли.
Кахаль какое-то время сидел, уставясь в пространство. "Не может быть, чтобы они говорили всерьез. Не может быть". Дважды он чуть было не распорядился, чтобы их вызвали опять - может, они просто по-детски упрямятся, хотят, чтобы Империя их упрашивала…
Но он не сделал этого. "Нет. У Империи свое достоинство, и я должен его соблюдать".
Он принял решение. Пусть вступает в действие план номер два. Часть его флота блокирует Авалон. Много сил для этого не понадобится. Главная задача - не дать богатым авалонским ресурсам уплыть на Ифри, а авалонскому флоту - наносить ущерб эшелонам снабжения. Блокада потребует больше живой силы и техники, чем оккупация, но Кахаль вполне обойдется тем, что останется.
Вся суть в том, чтобы не терять набранной инерции. Освободившиеся корабли немедленно пойдут на соединение с теми, что штурмуют Крау и Гру. Он возглавит первый отряд, его заместитель - второй. То, чему они научились здесь, очень им пригодится.
Адмирал был уверен, что при тех солнцах одержит быструю победу. Разведка не смогла раскрыть степень вооруженности Авалона, но сам факт наращивания вооружений обнаружила: этого не скроешь. Адмирал знал также, что ни на одной другой планете Сферы нет своего Дэниела Холма, который годами побуждал бы свой народ готовиться к войне. Он знал, что флоты всех прочих ифрийских колоний малы и плохо координируются, а миры безоружны.