Кветлан, главное солнце, укреплен лучше. Но если он, Кахаль, молниеносно разгромит весь близлежащий сектор, то у противника, надо надеяться, хватит ума сдаться, прежде чем Империя поразит его в самое сердце.
"И несколько дрожащих молекул, зафиксировав перемирие, отдадут нам Авалон. Очень хорошо. Все лучше, чем сражаться… Сознают ли это авалонцы? Или они хотят продержаться еще хоть несколько недель, сохраняя иллюзию свободы? Что ж, надеюсь, они сочтут цену этого - реквизиции, запреты, переустройство целого общества, без чего в противном случае можно было бы обойтись, - что они сочтут эту цену не слишком высокой. Потому что смириться с ней придется в любом случае".
Ферун покинул Туманный Лес перед рассветом.
В тот день его край оправдывал свое название. С моря пришел холодный, мокрый, слепящий туман. Он полз между толстых стволов молотовика, пронизывал молневицу; влага капала с ветвей на опавшие листья и со стеклянным звоном падала в лужицы вокруг звучащих стеблей мечей горя. А в глубине суши, где еще царил старый Авалон, громовое дерево распугало объедающих его зверей, и его гул дошел до самого дома Феруна, отразившись эхом от щитов предков на стенах.
Стая слеталась. В ночи прозвучала труба. Вышли вперед сыновья Феруна, чтобы приветствовать своих чотовиков. Они несли на носилках тело отца. Его уоты порхали вокруг, удивленные неподвижностью хозяина. Вдова шла во главе процессии, а по бокам - дочери, их мужья и взрослые дети с горящими факелами.
Зашумели крылья, и вся стая поднялась ввысь, оставив внизу белый, с голубыми тенями туман, освещенный бледными проблесками с востока. На западе, над морем, в королевском пурпуре мерцали последние звезды.
Стая все поднималась, пока не достигла предельной высоты, доступной живым существам. Здесь воздух был тонок и холоден, но снежные вершины Матери Ветров на границе сумерек уже зажгло еще скрытое с глаз солнце.
Процессия все время направлялась на север. Дэниел Холм и его семья, летевшие следом в своих ранцах и дыхательных масках, видели, как блестят крылья клина, словно огромный наконечник копья. Факелы, едва видные во главе, мерцали, как меркнущие звезды. Порой доносились рыдания - и ничто, кроме них, не нарушало тишины.
Они достигли дикого края скал, валунов и быстрых потоков. Здесь сыновья Феруна остановились. Расправив крылья, они вместе с матерью парили в первом теплом утреннем потоке.
Рядом кружили ближайшие родственники, а дальше, хороводом - весь чот. Солнце взошло над горами.
К Феруну приблизился новый виван Туманного Леса. Он протрубил в рог и трижды выкрикнул имя покойного. Варр, склонившись, поцеловала мужа. Тогда виван произнес слова новой веры, которой минуло уже две тысячи лет:
- Высоко летал дух твой с попутным ветром, но вот спустился на тебя крылатый Бог-Охотник. Ты встретил его гордо и сражался с ним как подобает - честью было для него встретиться с тобой. Пусть же то, что побывало в его когтях, станет водой и листвой, улетит с ветром, а душе да будет вечная память.
Сыновья Феруна наклонили носилки. Тело упало вниз, а следом полетели факелы.
Варр взмыла, готовясь к небесному танцу. Сотня родных последовала за ней.
Вдали, вися между пустотой и неоглядностью, Дэниел Холм сказал Кристоферу:
- А терране полагают, будто мы сдадимся.
Глава 11
- Мы собрались на большой авалонский круат, - говорил Лио с Каровых Озер, - чтобы свободные люди могли выразить свою волю. Враг увел от нас большую часть сил, с которыми пришел к нам. Но это не победа, поскольку этот флот будет биться с остальной Сферой. И вблизи осталось достаточно кораблей, чтобы отрезать нас от Вселенной. Они скорее всего не станут нападать на наш мир, но обнаружат и искоренят наши базы на соседних планетах и расправятся с немногими нашими кораблями в космосе. Мы не имеем возможности перейти в наступление - остается полагаться на действия наших братьев за пределами планеты. Зато обороняться можем до бесконечности. Однако нельзя ручаться за целостность Авалона, если враг предпримет решающее усилие. Вражеский адмирал заявил, что в конце концов непременно покорит нас. Возможно, это правда. Он заявил также, что с нами обойдутся лучше, если мы сдадимся теперь же и не будем продолжать войну, хотя мы в самом лучшем случае будем подчиняться имперским законам и обычаям. Это правда.
Говорившие от вашего имени отклонили требование о сдаче, как и обязывал их долг, до вашего решения. Теперь я напоминаю вам об опасности продолжения войны и об угрозе тяжелого мира в случае поражения. Напоминаю также, что, если мы решим продолжать сопротивление, народ Авалона должен будет дать нам дополнительные права и подчиниться военной диктатуре вплоть до окончания войны. Итак, что скажут чоты?
Виван и его собратья стояли на старинном месте круатов, Первом острове Гесперийского моря. Позади был дом Дэвида Фолкейна; лужайка перед ним спускалась к берегу и прибою. Но не было на ней ни киосков, ни палаток, не стояли на якорях корабли и не летали роями делегаты, собираясь под деревьями. На торжественное собрание не было времени. Все избранные на региональных круатах и те, кто записался выступать, были соединены с планетой электронной связью.
В доме трудились за своими компьютерами операторы. Как ни молчалив обычный ифрианин, как неохотно ни изображает он из себя дурака, говоря ясные всем вещи - теперь, когда около двух миллионов взрослых, имеющих право голоса, решали столь животрепещущий вопрос, поступающие вопросы и комментарии требовалось фильтровать. Желающие высказаться должны были ждать своей очереди.
Аринниан знал, что его вызовут непременно. Он сидел впереди всех, рядом с Эйат перед огромным экраном на самой низкой скамье. За ними амфитеатром расположилось семейство Литрана и Блаузы - хозяин с хозяйкой на самом верху. Медленная речь Лио лишь подчеркивает тишину в этом просторном, темном, увешанном оружием зале, так же как редкий шорох крыльев и скрип когтей, когда кто-нибудь шевелился. В воздухе стоял дымный запах ифрийских тел. Ветерок из окна, за которым шел дождь, добавлял запахи сырой земли и колыхал знамена, свисавшие с высоких стропил.
- …сообщит относительно…
На экране появился скотовод. За ним виднелась северо-коронская степь со стадом вдали, связка четвероногих зиррауков, ведомая крылатым юношей, и современная летательная машина.
- Производство мяса на Широких Равнинах в этом году было удовлетворительным, - говорил оратор. - Прогнозы на будущий сезон тоже оптимистичны. Мы загрузили семьдесят пять процентов планируемого запаса в противорадиоактивные бункера и намерены загрузить остальное к середине зимы. Подробная информация содержится в Центральной библиотеке. У меня все. - В кадре вновь появились верховные виваны, тут же давшие слово представителю другого района.
Эйат схватила Аринниана за руку. Он почувствовал учащенный пульс в ее пальцах, и коготки двух крайних слегка оцарапали его. Он взглянул на нее. Ее бронзовый гребешок стоял торчком, янтарные глаза горели. Между губ сверкали клыки.
- Они что, до скончания века собираются толочь воду в ступе?
- Нужно знать всю правду, чтобы решить, - шепнул он в ответ, чувствуя спиной неодобрительные взгляды.
- Чего тут решать, когда Водан в космосе?
- Ты больше поможешь ему, если будешь терпелива. - Кто он такой, чтобы давать ей советы? Эйат, 6 конце концов, молода (я тоже, но сегодня чувствую себя старым), и не жестоко ли, что она не получит весточки от своего жениха до самого конца войны. Ни один корабль не отважится войти в пределы разящих лучей Авалона.
Хорошо, что известно хотя бы - Водан среди тех, кто отступил. Слишком много погибших кораблей носится по своим орбитам. Терран, правда, погибло еще больше благодаря ловушке, подстроенной Феруном и Холмом. Но даже один убитый ифрианин - это чересчур много, а миллион убитых терран - чересчур мало.
- …вызывается начальник западнокоронской службы гражданской обороны.
Аринниан вскочил, понял, что сделал это зря, но решил, что лучше уж останется стоять, чем снова усаживаться.
- Э-э… Аринниан из Ворот Бури. У нас все налажено - мы оснащаем, обучаем и назначаем добровольцев на посты сразу же, как только они поступают. Но нам нужны еще бойцы. Я хотел бы напомнить всем, что весь состав гражданской обороны, за исключением офицеров, занят только часть дня, и график службы вполне можно совместить с основной работой. Наша секция ведет совместные с северными оронезийцами действия по всему архипелагу, и мы намерены расширять свою деятельность в южном и восточном направлениях, пока не возьмем под контроль также острова Брендана, Щита и Огненные острова, чтобы защищать весь периметр Короны.
Я хотел бы указать от имени своего отца, первого маршала, на значительную брешь в обороне Авалона, а именно на Экваторию, где нет ничего, кроме немногих лазерных и ракетных установок. Да, континент необитаем, но терранам это тоже известно, и если они задумают высадить десант, то не станут заботиться о сохранении туземной экологии. Я охотно выслушаю все предложения на этот счет и передам их по соответствующим каналам. - Во рту у него пересохло. - У меня все.
Он сел на место. Эйат снова взяла его за руку, на этот раз поласковее. Вопросов ему, благодарение судьбе, никто не задавал. Он вполне свободно мог обсуждать чисто технические вопросы с теми, кто в них понимает, но два миллиона - это многовато для человека, не имеющего склонности к политической полемике.
Выступления тянулись нескончаемо. И все же от начала собрания до того момента, как Лио, собрав голоса, объявил, что восемьдесят три процента высказались за продолжение сопротивления, прошло всего часов шесть. В чисто человеческом обществе такое было бы невозможно.
- Ну что ж, - сказал Аринниан в шуме расправляемых крыльев, - так и следовало ожидать. - Эйат потянула его за собой:
- Пошли. Надевай ранец. Я хочу размяться перед обедом.
В сумерках шел дождь, холодный и пахнущий небом. Поднявшись выше туч, они повернули на восток, подальше от своих чотовиков, которые тоже решили размяться. Снежные вершины и ледники вонзались в темно-синее небо, где мерцали ранние звезды и несколько движущихся искорок орбитальных крепостей. Они летели молча, потом она сказала:
- Я тоже хочу вступить в гражданскую оборону.
- А? Ну конечно, пожалуйста.
- Только не в летучий патруль. Я знаю - это очень важная служба, и приятная, когда погода не очень плохая; но я не хочу получать от службы удовольствие. Смотри, вон восходит Камелот. Может быть, Водан сидит на его мертвой луне и ждет случая рискнуть своей жизнью.
- Ну а чем бы ты хотела заниматься?
Ее крылья работали уверенней, чем голос.
- Ты, должно быть, с головой завален работой, а будет еще хуже. А штат у тебя, конечно, очень невелик, иначе ты бы не уставал так. Может, я смогу тебе помочь?
- М-м… ну что ж…
- Буду твоей помощницей, твоей девочкой на побегушках, даже твоей личной секретаршей. Все, что для этого нужно, я могу усвоить методом энцефалограммы и через несколько дней начну.
- Не надо. Это тяжело.
- Переживу. Испытай меня. Не справлюсь - выгонишь, и мы останемся друзьями. Но я верю, что смогу. Может, даже получше кого-нибудь, кто не знает тебя столько лет и кому можно будет дать другую работу. Я девушка способная и энергичная, разве нет? И… Аринниан, я так хочу быть рядом с тобой, пока не кончится это ломающее крылья время. - Она протянула ему руку, и он поймал ее.
- Хорошо, небесная подружка.
Она летела в слабом свете, такая прекрасная, каких нет ни под солнцем, ни под луной.
- Да, завтра мы проведем голосование, - сказал Мэтью Викери.
- Какие, по-вашему, будут результаты? - спросил Дэниел Холм.
- А вы как думаете? - вздохнул президент. - Конечно, фракция сторонников войны не соберет в парламенте такого же большинства, как на круатах. Некоторые депутаты останутся при своих убеждениях, невзирая на свою почту. Однако я видел анализ этой почты, и телефонных звонков, и… Вы получите свою проклятую резолюцию. Получите чрезвычайную власть и приостановку действий гражданского правительства, которую испрашивали. Я бы очень хотел, чтобы вы прочли парочку этих писем и просмотрели парочку кассет. Может, их фанатизм напугает вас так же, как меня. Я даже не предполагал, что в нашей среде таится столько латентного безумия.
- Разве это безумие - сражаться за свою родину?
- Да, - прикусил губу Викери, - если этим ничего нельзя достигнуть.
- Ну, кое-чего мы таки достигли. Мы пробили ощутимую брешь в терранской армаде. И держим здесь еще больше кораблей, чем уничтожили - а в противном случае они отправились бы на Ифри.
- Вы в самом деле верите, что Сфера способна одолеть Империю? Холм, Империя не может позволить себе уступить. Встаньте на минуту на их точку зрения, если можете. Она - единственный хранитель мира среди тысяч абсолютно различных народов; единственный страж, охраняющий границы от вторжения чужаков - и варваров, и цивилизованных хищников, обладающих ядерным оружием. Империя должна быть более чем всемогуща. Она должна поддерживать веру в свою непобедимость, иначе адский котел взорвется.
- Я плачу над участью бедной Империи, но пусть Его Величество решает свои проблемы за счет кого-нибудь другого. И, как видите, терране больше не кидаются на Авалон.
- А им это не нужно. Если будет нужно, они вернутся - сильнее, чем были. - Викери набрал в грудь воздуха. - Признаю, ваша азартная игра оказалась выигрышной…
- Простите. Не игра, а помещение капиталами не мое, а наше.
- Но разве вам не ясно, что теперь мы можем использовать его только для заключения сделки? Мы можем добиться отличных условий - я имел дело с губернатором Саракоглу и знаю, что он строит нам почетный договор. Если рассудить здраво - что такого страшного в том, чтобы войти в Империю?
- Ну, для начала мы нарушили бы этим свою присягу Ифри. Извините, приятель. Честь не позволяет.
- Вы произносите устаревшие слова, а я говорю вам - задул ветер перемен.
- По мне, это тоже довольно избитая фраза. Ферун любил повторять еще более старую. Как это там? "Прекраснейший их час".
Табита Фолкейн отчалила от пристани и быстро потянула за два шкота, один за другим. Кливер и грот заскрипели, поймали ветер и туго надулись. Легкая открытая лодка накренилась так, что пена закипела у перил правого борта, и понеслась в море. За волнорезом она закачалась на волнах.
- Мы планируем! - воскликнул Филипп Рошфор.
- Да. У нее есть подводные крылья. Осторожно, не набейте шишку. - Она надела шлем. Рой повернулся, и лодка перешла на другой галс.
- И нет киля? А как же поперечное сопротивление?
Табита кивнула на изогнутые листы над каждым бортом, которые поворачивались согласно движению лопастей сверху.
- Вот - это ифрийское изобретение. Они больше знают о ветре, чем люди или людские компьютеры.
Рошфор залюбовался великолепным видом. Вплоть до самого горизонта катились валы, синие с лиловым и зеленым переливом, сверкающие под солнцем, причудливо украшенные пеной. Они плескались и шипели, набегая. С них слетала пыль, она оставляла соль на губах и подхлестывала кровь, касаясь голой кожи. Воздух был прохладный, но не холодный, и певуче-живой. За кормой с ошеломляющей скоростью таяли изумрудные холмы Сент-Ли.
Рошфор, однако, признался себе, что лучшая часть пейзажа - это высокая, загорелая девушка, что стояла у руля с трубкой в зубах, птицей вроде ястреба на плече, а ее выгоревшие волосы развевались по ветру. На ней был один только кильт, липший от ветра к бедрам, не считая, конечно, ножа и бластера.
- Сколько туда, вы говорите? - спросил он.
- Километров тридцать пять. Пара часов при нашей скорости. Мы можем остаться там до заката - назад пойдем, ориентируясь по звездам, так что у вас хватит времени насмотреться вдоволь.
- Вы так добры, донна, - осторожно сказал он.
- Нет, - засмеялась она, - я рада предлогу покататься немного. Особенно занимают меня острова водорослей-атлантида. Это целые экологические системы - порой они бывают больше, чем настоящие острова. А рыбачий разведчик сказал мне, что на краю того острова, к которому мы идем, пасется кракен. Надеюсь, мы его застанем. Редкое зрелище. Это мирное существо, но мы не будем рисковать и подходить слишком близко к такой громадине.
- Я говорю не только о нашей прогулке. Вы принимаете меня, военнопленного, словно гостя.
- Что тут такого? - она пожала плечами. - Мы не даем себе труда запирать своих немногих пленников. Все равно никуда не уйдут. - Она открыто посмотрела на него. - И потом, я хочу узнать вас поближе.
"Насколько близко?" - с екнувшим сердцем подумал он.
- А еще, - опечалилась она, - я стараюсь… как-то загладить то, что произошло. Вы должны понять, что Драун убил вашего друга не ради забавы. Драун бывает… горяч, тот схватился за оружие, а у нас все-таки война.
- Война будет не всегда, донна, - отважился улыбнуться он.
- Меня зовут Табита, Филипп - или Грилл, когда я говорю на планха. Вы, конечно, планха не знаете. Ну ничего. Я хотела бы, чтобы вы до возвращения домой убедились, что мы, ифриане, не чудовища.
- Мы, ифриане? - поднял он брови.
- А как же? Авалон входит в Сферу.
- Недолго еще он будет в нее входить. - И торопливо добавил: - Но до тех пор я сделаю все, чтобы доказать вам: терране тоже не чудовища.
Он не понимал, как она может так весело усмехаться.
- Ну, если вам приятно так думать - сделайте милость. Здесь у нас приятного мало, развлечься особенно нечем. Плавание, рыбная ловля, катанке на лодке, прогулки - ну и чтение: я люблю приключенческие книги, и у меня их полно, есть и терранские. Вот как будто и все. Я - единственный человек, постоянно живущий на Сент-Ли. Но мое дело и мои обязанности офицера гражданской обороны постоянно вынуждают меня отлучаться.
- Ничего, продержусь.
- Какое-то время да. Настоящие ифриане не питают к вам вражды. Для них война - нечто безличное, вроде голода, когда надо кого-то убить, чтобы накормить детей; но ведь при этом к жертве не испытываешь ненависти. Разговорчивыми их не назовешь, но если вы играете в шахматы, то несколько партнеров себе найдете. - Табита убавила и закрепила грот. - На Авалоне нет массовой продукции развлечений, какая, я слышала, есть в Империи. На экране вы не увидите почти ничего, кроме новостей, усыпительно серьезных образовательных программ и классических пьес, которые вам, вероятно, ничего не скажут. Так что… когда соскучитесь, скажите мне, и я устрою вас в городе - в Грее или Кентаври.
- Не думаю, что я соскучусь, - сказал он мягко. И честно добавил, глядя вдаль: -Я даже чувствую себя виноватым за то, что не так уж страдаю и даже радуюсь своему фантастическому везению.
- Ха! - ухмыльнулась она. - Когда-нибудь я объясню вам, в чем именно вам повезло. Вы оказались на неосвоенном острове, дорогой мой - это старый Авалон с множеством образчиков вредной флоры и фауны.
- Разве нужно вооруженному человеку, который держится начеку, опасаться здешних животных?