Епископ молчаливо последовал за ними, его взор был опущен от глаз джентльменов, а они не утруждали себя слишком разглядывать заявившегося визитера. Министр шел впереди, и двери перед ними сами распахивались, а подчиненные смиренно расступались. Марк светился любезностью, а его сопровождающие предпочитали не выдавать эмоций. От чего их бледные лица пугали неестественностью, будто это восковые маски, надетые на лик господ. Маги отличались долгожительством и медленным старением, от чего превращались в неестественные фосфорные существа и предпочитали отсиживаться в домах и клубах в светлое время суток, чтобы их кожа не загорала на солнце.
Они оказались в музее, вряд ли такое обширное помещение можно было назвать служебным кабинетом. Стены украшали различные картины прошлого, тут же висело оружие и обмундирование, от мечей и рыцарских кольчуг, до пистолетов и синей мундирской формы. Фарфоровые статуэтки нимф и фавнов дополняли композицию. Все было устроено так, будто они находились в престижном клубе и неторопливо обсуждали дела на кожаном диване у камина. Граф любил обстановку со вкусом, поэтому он сразу же положил ноги на маленькую табуретку, обшитую черным бархатом и золотистой вышивкой королевского герба, закурил трубку и соизволил тогда визитеру говорить. Епископ долго молчал, его лицо снова украшал просторный капюшон, что скрывал верхнюю часть, оставляя на виду лишь массивную челюсть.
- Честь имеем вас принимать у себя, - заговорил Эрвин, - так что случилось, вы снова хотите попросить за сына?
- Нет, - коротко и довольно емко ответил епископ, - я хочу возмездия, а вы смертные мне мешаете.
- Ха, - заявил министр, - наш святоша решил удариться в религиозное рассуждение, только забыл, что обязан нашей скромной обители многому в своей жизни.
- Вы запретили моим детям проповедовать, вы нарушили договор с Оракулом, и вы смеете над нами насмехаться.
Министр и Граф недоуменно переглянулись, оказывается, епископ ударился в религию, только не ту, что надо. Неужели его приняли в оккультисты.
- А вы у нас теперь, значится, будете не Богу молиться, а перед Оракулом лобзать и его жуком, забавно, - Марк хихикнул, наливая себе бренди, его всегда забавили фанатики и еретики, а кем теперь является прежний протестантский поп, стоило выяснить.
- Я пришел сюда не для разговоров, я пришел взять свое, - епископ подобрался, гордо встал и стал выше еще на два дюйма, возвышаясь над господами, те только ухмылялись, всерьез не воспринимая новообращенного оккультиста и последний это понял, разозлился, его ноздри нервно задрожали, желваки заиграли, создавая необычайные контузии лица, одна ноздря свистела, та что была разрезана. Марк это подметил и не церемонясь произнес:
- А что с вашим лицом, милейший. Помнится, раньше вы холили и лелеяли свое тельце, а теперь изуродовали его непонятно зачем.
Капюшон слетел с лица, и епископ взглянул на мага и его друга, Марк Барли аж подскочил, перепугано озираясь на графа Дербиша, а тот смотрел, не отрываясь, не понимая всей опасности. Безжизненные глаза мертвеца сверлили его, самого влиятельного человека в королевстве, среди подчиненных волшебников. Багровый оттенок белков и черные зеницы, что скрутились в спираль, теперь уже беззастенчиво рассматривали человека, как добычу.
Сутана неожиданно развернулась перед господами, из мягкой ткани прорезались вполне приличные клыки, тело мертвого епископа было обглодано неизвестной тварью, каким-то черным жуком, который сейчас пробирался сквозь ребра, а за ним ползали изуродованные ящерицы, поблескивая острыми глазенками из своих черепков. Они зло зашипели и начали бегать по телу усопшего, что так мучительно умирал. Его мозг был выеден, осталась только тоненькая оболочка головы, чтобы не привлекать внимания, остальное же пошло на корм и теперь эта картина в полной мере открылась господам.
Граф и министр нервно сглотнули, Эрвин все еще не двигался со своего места, но уже понимал, что надобно срочно переместиться отсюда подальше, иначе эта тварь может напасть. Слишком поздно он понял свою ошибку, сутана и мертвец бросились на него. Он только дернулся, когда его окутали маленькие зубцы. Дальше началось пожирание плоти, живой плоти, Эрвин закричал, позвал на помощь, прежде чем его мышцы, кровь и кости превратились в кисель. Кровь брызгала из-под сутаны, ручейками текла в разные стороны, а голова епископа довольно улыбалась, он питался, Скарабей насыщался живой материей и энергией. Министр отскочил к двери, начал было нервно колотить по ней, ибо ее закрыли, и звал на помощь. И когда это епископ успел запереть их, значит, уже готовился сожрать живьем. Его патрон пострадал и уже почти переварился под сутаной, ну и леший с ним, главное спасти свою шкуру и свою жизнь.
Марк применил заклинание, он не мог сформулировать даже простейшую фразу от нервного потрясения, дверь поддалась, отлетела в сторону. Человек выскочил в коридор и ринулся прочь, но его противник уже обглодал последнюю кость и сплюнул раздробленный скелет графа. Сутана снова развернула пасть и понеслась к министру.
Марк бежала, что есть сил, и продолжал звать на помощь. Навстречу ему выскочило парочка нерешительных магов, и он беззастенчиво отбросил их назад, прямо на изголодавшегося Скарабея. Тот сразу же заглотнул первого, который не успел понять, что с ним произошло, послышались чавкающие звуки, жертва не успела издать даже последний стон. Второй быстро оклемался и постарался подняться на ноги, маг закричал и ринулся вперед, но плотная ткань оттянулась на приличное расстояние и цепкой хваткой острых клыков, намертво вцепилась в ногу бедолаге. Его потащило к сутане, а та уже готова была принять следующую жертву, человек рвался, оставляя кровавые царапины на полированном камне, кричал и звал на помощь, но главный министр бросил его на милость монстра. Снова пошел процесс пищеварения, Марк уже скрылся за ближайшей дверью, его подчиненные так быстро превратились в корм, что министр не успел сделать десятка шагов.
Скарабей зло оскалился, его тело уже полыхало, насыщенное вкусной и питательной плотью, но это лишь больше подогревало аппетит. Простые смертные не давали ему желаемого утоления, маги были на порядок насыщенней, но от того их хотелось еще больше. Сутана бросилась вслед за Марком, она зубами вгрызлась в дубовые створки, прорезая толстый слой векового дерева. Барли хаотично метался по кабинету, пытаясь открыть портал. Его память враз изменила ему, он не мог вспомнить нужного заклинания, и быстро схватился за книги.
- Не то, - отбрасывал он талмуд за талмудом, пинал их ногами, от чего книги разлетались пожелтевшими страницами, но Марк сейчас не ценил их больше сора или пыли на его рабочем столе, главное выжить, главное спастись.
Наконец он обнаружил нужные строки, вполне небольшой портал, отправляющий его в недалекое путешествие, пусть даже в соседнюю комнату, на поиски другого выхода уже нет времени - показались острые зубцы, опасный монстр просто пропилил толстый затвор и спокойно проникнет сквозь маленькую дырочку.
Маг скинул руку, про себя произнося небольшое заклинание, но его отвлекли, пространственные двери не успели сформироваться в тоннель, и растаяли. Марк дернулся, про себя чертыхаясь, отскочил на пару шагов от небольшого лаптя сутаны, что попытался на него прыгнуть. Нужно снова сосредоточится и произнести то чертово заклинание, а беснующийся лоскуток образовался в небольшую ящерицу, которая была покрыта острыми шипами и внушала вполне панический ужас. Магическая зверушка зашипела, и в ответ зашипело нечто побольше из-за дверей. Мистер Барли напрягся, ему не хотелось сдаваться, это чудовище не пощадит, сколько бы клятв он не произносил.
Маг отскочил от следующего нападения ящерицы и начал впопыхах произносить нужные строки, снова образовалась магическая воронка, ее прозрачно-голубоватые стенки поблескивали в пространстве, внутри воронки уже закручивалась тоннельная спираль, через которую Марк проскочит в пространство и окажется по ту сторону, неважно где, лишь бы не здесь. Он бросил гипсовую статуэтку графа Дербиша в ящерицу, все равно Эрвину уже не нужны почести и лавры, и перебил зубастую тварьку. Это обстоятельство придало ему сил, значит, он успеет проскочить и спасется.
Перед ним уже трепыхалось пространство, Марк, как никогда, был доволен своим творением. Будто он сотворил не простенький тоннель, а межвременной проход, над которым некогда задумывался, но сил магического министерства не хватало, чтобы создать нечто грандиозное. Вдох-выдох перед прыжком, коленки подгибаются, его немного потряхивает от страха, сквозь дубовую дверь уже рвется весь Скарабей, злой и беснующийся. Прыжок в пространство, вот она - мерцающая голубизна - спасительная воронка, но только дальше он не двигается, так и завис в пространственной двери. Что не так? Разве опытный маг успел что-то перепутать в простеньком заклинании?
Голова начинает усиленно работать, перебирая строки. О, нет! Он переставил фразы местами, от чего тоннель получился неправильным и не пропускает никуда своего хозяина и не выпускает, соответственно. Маг начал нервно трепыхаться, но его держало ткань пространства, а дубовая дверь уже не выдержала новой атаки и рухнула, разлетевшись мелкими осколками в разные стороны.
На пороге показалась кроваво-бордовая сутана, над ней мертвецкое лицо епископа, рассматривающее пространство стеклянным взглядом. Марк не мог встретить врага лицом, он застрял, и видел противника из-за спины, нервно трепыхаясь в магических силках, теперь маг паниковал - дальше проскочить не может, и Скарабей уже дышит в спину. Довольный монстр демонстративно медленно подплыл к опутанной жертве, сейчас жук напоминал больше паука, что подтягивает запутавшуюся жертву к себе поближе.
"Ласковые" щупальца острыми зубцами рванули сопротивляющегося мага из неудавшегося перехода. Марк завопил, когда прозрачно-голубоватое свечение отдалилось от него, на миг он встретился взглядом с епископом, который восковой маской смотрел на перепуганную жертву, по-прежнему, свистела рассеченная ноздря, в которую некогда проникло мифичное насекомое. Сутана развернула свою "пасть", маг заорал во все горло, не заботясь о бедных связках. Впрочем, эти органы так и не успели ему отказать, ибо он оказался внутри Скарабея. В его тело вмиг вонзились сотни зубцов, человек испытывал такую непосильную боль, но орать уже не мог, ибо в его рот сразу вполз жук.
ГЛАВА 9. История одного волка
Миссис Бонна осторожно покинула пределы небольшой каморки. Ее чепец был сдвинут набок, платье забрызгано водою, передник слегка пострадал от грязных брызг, но женщина просто сияла от удовольствия, будто только что отыскала клад и тащила его к ростовщику, чтобы обменять на деньги. Впрочем, женщина что-то тащила, только не клад, а небольшого волка, мокрого и дрожащего. Податливый зверь трясся и периодически дергал задними лапами, чтобы избавиться от лишней влаги. Его купальщица вполне справилась с задачей отмыть лохматого и грязного зверя, но надобно было просушить его драгоценную серую шкурку, поэтому, миссис Бонна тащила волка на самодельном поводке поближе к огню. Пастор покорно следовал за женщиной, хотя не мог объяснить ей, кто он такой на самом деле, приходилось послушно подчиняться.
- Вот, мой хорошенький, теперь ты обсохнешь и будешь пушистым и симпатичным, - довольно отозвалась нянюшка, набрасывая на волка-оборотня старую простынку, когда бедное животное подгибало окоченевшие лапки.
Будучи в доме на правах домоправительницы, Бонна выгнала из задней пристройки слуг, предварительно приказав разжечь поярче камин. Служанки подчинялись ее сумасбродным требованиям, чтобы не накликать гнев этой милой женщины, уж кто, а Бонна умела сладить с прислугой. Ее приказы исполнили и удалились, а нянюшка могла спокойно перетащить волка к камину, а сама заняться приготовлением ему незатейливой кормежки. Она сварила остатки круп и картофеля и добавила мясную требуху, котелок довольно булькал над костром, а волк исходил слюнками от запахов, совершенно не проявляя агрессии. Этим он и понравился Бонне, которой раньше приходилось мириться с ролью независимой и полудикой ночной зверушки.
А Фраю сейчас всякая еда была ароматной, он так проголодался, что уже готов был слизывать помои с грязных кастрюль, и был благодарен безотчетной доброте его бывшей экономки. Как много времени улетело с тех пор, как приходской священник наслаждался простыми радостями провинциальной жизни, но ему стало мало Дарквудского мирка и он ввязался в опасную авантюру и теперь не ведает, сможет ли снова обрести личину человека, ибо уже день-деньской, а превращаться оборотень не спешил.
Его серая шкурка постепенно обсыхала, но и топорщилась непривычно, от чего волк был похож на пуделя, грустно разглядывая себя в зеркально начищенной кастрюле. Бонна хлопотала над варевом, даже присолила для вкуса и принесла для своего нового питомца глубокую миску. Ему насыпали каши с горкой, и когда она подстывала, волк-оборотень ее потихоньку заглатывал и смотрел на спасительницу, а та довольно выпячивала губки. Она совершенно не боялась хищного зверя, ибо не ощущала в нем опасности. Пастор немного насытился, но ему не спешили насыпать вторую порцию, с которой он вмиг бы справился.
- Еще дам, только не сразу, - вполне миролюбиво помахала она пальчиком, взяла веревочку, сомкнула легкую петлю на шее и постаралась увести отсюда лесного зверя, как ей казалось. Она-то думала, что волк случайно забрел в город и потерялся, и Бонна решила его накормить и постараться отправить в родную среду.
Довольно забавно выглядела эта полноватая женщина, воровато выглядывая из дверей и желая удостовериться, что ее никто не застукает за преступной деятельностью спасительницы страшного хищника. Потом она потихоньку натянула поводок, и пушистый зверь пошел за ней. Дамочка осторожно ступала, почти кралась до своей спальни. Она миновала лестницу, постоянно оглядываясь за спину. Хозяева дома сейчас принимали гостей и много волновались из-за отсутствия еще одного обитателя, что так скоро вчера покинул особняк. Эта тема уже не раз была озвучена, но все надеялись, что с Фраем Уэнсли все было в порядке, отчасти это исполнилось. До чуткого слуха пастора, в его теперешнем облике, то и дело доносились разные обрывки фраз, за него переживали, и он это осознавал.
Бонна успешно миновала первый пролет лестницы, ей надобно было еще подняться на третий этаж, и тогда бы женщина спокойно приютила там дивного зверя, с пушистой шубкой. Но в этот момент одна из дверей растворилась, нянюшка вся задрожала и единственно придумала накрыть зверя своими пышными юбками. Пастор только открыл пасть, когда на него одели ворох белья, и он неприлично разглядывал ноги его благодетельницы. Бонна застыла.
Из комнаты вышла небольшая женская фигурка, стараясь незаметно вытереть слезы, она испуганно отшатнулась, увидев Бонну и отвернулась, не желая ее расстраивать.
- Госпожа, что случилось? - поинтересовалась у нее бывшая нянюшка.
- Ах, милая, мне так плохо, - Фрай узнал знакомый голосок, что раньше не раз слышал, и который так ему нравился, это была Фрейлин, его возлюбленная верно сильно переживала из-за пропавшего жениха, а он совсем рядышком, только узнает ли под серой шкуркой зверя знакомого ей человека. Фрейлин прислонилась к стене и снова закрыла лицо руками, - он говорил со мной так резко и безучастно, он… он готов разорвать со мной помолвку.
- Что!? - Бонна дернулась, судя по голосу, верная нянюшка озадаченна не меньше хозяйки и готова ее утешить, только боится шагу ступить.
- Да, он сказал мне это накануне и ушел, и я не знаю, где теперь мой Фрай. Но скорее всего с ней, с этой проклятой шпионкой, которая задурила ему голову… - она снова зарыдала и не могла некоторое время говорить, а нянюшка не могла ее обнять, оставаясь на месте. - Он провел с ней ночь, Бонна. Мой Фрай изменил мне с той женщиной… и я готова ее убить и себя, в придачу.
- Что ты такое говоришь, девочка моя. Наш преподобный Уэнсли очень порядочный человек, он не мог поступить так низко, он тебя любит.
- Уже не любит, Бонна. Он отрекся от меня, стоило этой вертихвостке замаячить на горизонте. Я не могу жить… я жизни не представляю без этого человека, как мне теперь быть? - она обхватила руками пылающий лоб, запрокинула голову, чтобы опереться и сползла вниз, ибо ноги слабо ее держали.
Фрай видел мучения своей возлюбленной, выглядывая из-под юбок Бонны, будь он человеком, сейчас бы заключил Фрейлин в объятия и больше не выпускал. Он бы убедил ее в силе своих чувств и покаялся, взывая к ее великодушию, она бы его простила, ибо любит больше жизни. Но что может безмолвный волк? Наверное напугать человека, а не утешить. Поэтому, он грустно за ней наблюдал, не зная, как исправить свои ошибки.
Нянюшка буквально заламывала руки, она хотела броситься на утешение своей подопечной, которую знала уже целую вечность, но нельзя обнаружить ее пушного зверя, что тихо и покорно прислонился к ногам. Фрейлин лишь рыдала, закрыв лицо руками, ей было все равно, окружающий мир погрузился во мглу, когда она потеряла возлюбленного. Да, он потерян для нее, дама знала, что новая их встреча снова вызовет в молодом джентльмене презрение и даже ее заверения в любви для него ничего не значат. Такая грустная картина могла бы длиться всю ночь, но провидение вмешалось. И было оно не одно, а целая компания господ, подымающаяся на второй этаж. Собственно, хозяева дома и их близкие друзья оказались свидетелями курьезной и трогательной сцены, обнаружив Фрейлин рыдающей, а Бонну остолбеневшей.
- О, миссис Олдбрук, - бросилась к даме Кэтрин, - вы не переживайте, мы его обязательно найдем, хоть всю столицу перевернем, но найдем.
Эндрю участливо кивал головой, полностью согласный с женой:
- Миссис Олдбрук, я подключу всех знакомых отца, да и ему напишу. Его светлость со дня на день будет здесь, и мы займемся полноценными поисками.
- А мы в свою очередь подключим свои связи, - отрапортовал мистер Лэнси, его сестра поддержала брата, Изабелла теперь не выглядела самодовольной девицей, она держалась естественно и не выражала никаких колкостей в адрес Фрейлин. Молодая девица сопереживала влюбленной даме.
- Ой, надобно заварить ей успокаивающий чай, она вмиг приободрится, - заключила Бонна, и дернулась в сторону кухни, забыв, что кое-что прятала под платьем.
Новый курьез в виде волка, открылся перед всей честной компанией, а миссис Бонна вся покраснела до кончиков ушей, испытывая небывалое волнение.
- А-а-а, монстр! - завопила Кэтрин и бросилась к мужу на шею, Фрейлин прижалась к стене, и только семейство Лэнси не выражало своих эмоций.
- Ой! - в наступившей тишине, ибо миссис Батлер уткнулась в сюртук мужа, дрожа от страха, молвила озадаченная экономка.
- Он-то здесь откуда взялся?! - истерически поинтересовался Эндрю, для которого уже все невероятные звери казались чудовищами из Дарквудса. - Это же самый настоящий волк, да еще в нашем доме!
- Опасный зверь, - подтвердил Геродот, с интересом разглядывая серого хищника.
- Он не опасен, - стала на защиту отважная миссис Бонна, - я нашла его трясущегося и решила помочь вернуться домой. Ручаюсь, этот зверь не будет на вас нападать, видите, как он мирно сидит и пристыжено смотрит на всех вас. Он боится людей.
- Миссис Бонна, как вы посмели ввести в дом опасное животное!? А вдруг он укусит кого? - гнев Эндрю был вполне оправданным, они пережили одного такого хищника.