- Да, печальная история, - вздохнул Серапионыч и с горя плеснул в кисель чуть не половину своей скляночки.
- Эх, махнуть бы куда-нибудь на Цейлон! - мечтательно глянул Дубов в простреленный пулями и засиженный мухами потолок. - Скажите, Георгий Иваныч, ваша фирма не организовывает экскурсий на Цейлон или хотя бы в Непал? А то устроили бы нам с доктором путевочку по льготному тарифу…
- Увы, - ответил Ерофеев, - до Цейлона с Непалом наша фирма пока еще не дотянулась. Могу предложить прекрасную путевку в Грецию. Десять дней - и всего за пятьсот "зелененьких".
- Вот как, - покачал головой Василий. - И неужели находятся желающие?
- Желающих маловато, - погрустнел Ерофеев. - То есть желающие-то может и есть, да вот возможности не всегда с желаниями совпадают. У одного, правда, таки совпало…
- Взглянуть бы хоть одним глазком на этого счастливчика, - вздохнул Дубов.
- Да уж, такое могут себе позволить только богатеи вроде господина Грымзина, - заметил Серапионыч. - Да ведь он скорее удавится, чем выложит пятьсот долларов.
В первый раз за время обеда лицо господина Ерофеева изобразило некое подобие улыбки:
- Вы почти угадали, доктор - по моей путевке поедет если и не сам банкир Грымзин, то его заместитель господин Козлов. А вот взглянуть на него даже одним глазком будет несколько затруднительно - уже сегодня он отправляется поездом в Прилаптийск, а завтра теплоходом - в солнечную Грецию.
- И каким поездом - пятичасовым или полуночным? - спросил Василий. Ерофеев на минутку задумался:
- Знаете, лучше вообще-то ехать пятичасовым - он прибывает в Прилаптийск рано утром, и можно спокойно идти в порт - теплоход отплывает днем. А если полуночным, то можно и не успеть. А вы что, Василий Николаич, действительно решили ехать? Поезжайте, не пожалеете!
- Съезжу, пожалуй, - кивнул Дубов. - Вот деньжат накоплю и отправлюсь по стопам этого, как вы сказали - Козлова? - Василий отодвинул опустевшую тарелку и встал из-за стола. - Извините, я должен позвонить.
Детектив прошел к стойке бара, где находился телефон, а Серапионыч извлек из-под сюртука заветную скляночку. Но так как долить жидкость было некуда, а употреблять ее в чистом виде даже Cерапионыч считал "замного", то скляночку пришлось спрятать обратно в карман. Ерофеев же вновь включил калькулятор и пустился в какие-то заумные бухгалтерские расчеты, но тут за столик вернулся Дубов:
- А вот и я! Не соскучились, господа?
- Ну что ж, пообедали, будем потихоньку разбегаться? - предложил господин Ерофеев и выключил калькулятор.
- Ах, ну что вы! - широко улыбнулся Дубов. - Так хорошо сидим - и вдруг "разбегаться". После обеда для лучшего пищеварения не мешает и чайку принять. Не правда ли, доктор?
- Истинно так, - подтвердил Серапионыч.
- А я как раз чаю заказал, - продолжал Василий. - Так что посидимте еще пол часика.
- Ну что ж, разве я против? - почуяв даровой чай, откликнулся Ерофеев.
- Ну вот и прекрасненько, - удовлетворенно промолвил Дубов. - А пока нам готовят чай, я хотел бы с вашего позволения вернуться к нашему незаконченному разговору.
- О путешествии в Грецию? - уточнил Ерофеев.
- Да нет, о дедукции. Согласен, что пример с мобильником - не самый удачный. Но из этого еще не следует, что сам по себе дедуктивный метод никуда не годится.
- Надо еще установить, существует ли этот ваш дедуктивный метод в натуре, - подпустил Ерофеев.
- О, кажется, чаек несут! - радостно сообщил доктор и полез в карман за скляночкой.
И дискуссия продолжилась по прежнему принципу "Есть ли дедукция на Марсе?".
Но не прошло и получаса, как мирная беседа в тихой обстановке ресторана "Три яйца всмятку" оказалась безнадежно нарушена - в зал возбужденно ворвался человек в малиновом пиджаке и сбившемся набок карденовском галстуке. Официантки и бармены склонились перед ним в почтительном поклоне - ведь то был ни кто иной как богатейший человек Кислоярска, владелец банка "ГРЫМЗЕКС", яхты "ИНЕССА", нескольких домов и загородной усадьбы, словом, собственной персоной Евгений Максимович Грымзин.
Не обращая ни на кого и ни на что внимания, господин Грымзин бросился к столику, где сидел Дубов, по дороге перевернув пару стульев, и не успел Великий Сыщик опомниться, как угодил в цепкие объятия олигарха.
- Вы - мой спаситель! - вопил господин Грымзин, целуя руки Дубову. - Ах он мерзавец, я ему доверял как самому себе, а он решил меня по миру пустить! Спасибо, спасибо вам, дорогой Василий Николаевич! Убить его мало, подонка! Боже мой, до чего мы дожили!..
С трудом вырвавшись из лап банкира и усадив его на свободное место, Дубов спросил:
- Задержали обоих?
- Да-да! - вскочил Грымзин. - Прямо на выходе из банка, с липовым паспортом! Еще бы немного - и все, ищи ветра в поле! Ах, Василий Николаевич, вы спасли меня! Вы спасли всех наших вкладчиков и акционеров!! Вы спасли всю экономику нашего государства!!!
- Скажите, а сообщником оказался тот, кого я предполагал? - спокойно спросил Дубов.
- Именно он! - возопил, вскакивая, банкир. - Мерзавец, ворюга!..
- Но, надеюсь, на завтрашний спектакль этот инцидент влияния не окажет? - перебил Василий.
- Нет-нет, все состоится как задумано, - неожиданно успокоившись, почти по-деловому ответил банкир. - Не забудьте, сегодня генеральная репетиция. - И Грымзин, по инерции перевернув еще немного мебели, исчез из ресторана. Ерофеев с Серапионычем сидели, разинув рты и ничего не понимая.
- Что это с Грымзиным? - спросил наконец Ерофеев. - Его ж просто не узнать!
- Да уж, - глубокомысленно добавил Серапионыч и рассеянно вылил в чай остатки скляночки. - Впервые вижу его в такой возбужденности чувств!
- Ничего удивительного, - скромно улыбнулся Василий, - если не считать того, что только что было предотвращено похищение чуть ли не всех наличных средств "Грымзекса".
За этим сообщением последовала немая сцена, достойная Гоголя.
- Как? - недоверчиво пожал плечами Ерофеев, с трудом выходя из городничего состояния. - Ведь у него такие крутые сейфы, такая солидная охрана…
- И как вам это удалось? - всплеснул руками доктор.
- С вашей помощью, господа, - спокойно и даже как бы небрежно ответил Дубов. - Ну и, конечно, с помощью того самого дедуктивного метода, к которому вы относитесь так скептически.
- Что значит - с нашей помощью? - удивился Ерофеев. - Вы хотите сказать, что мы состояли в сговоре с грабителями?
- Нет-нет, ну что вы, - усмехнулся Василий. - А впрочем, если хотите, то могу рассказать, как я все это раскрыл.
- Да-да, конечно хотим, еще как! - в один голос заговорили Ерофеев и Серапионыч. Дубов уселся поглубже в кресло, поправил костюм, помятый Грымзиным, и приступил к рассказу:
- Все началось с того, что в один прекрасный день заместителю господина Грымзина, господину Козлову, пришла в голову шальная мысль обворовать банк своего шефа. Он придумал весьма хитроумный план и втянул в него сообщника - некоего Николая Хрякова. Начали они с того, что господин Козлов испортил замок в главном сейфе банка - может быть, просто сунул туда скрепку или булавку. Об этом прискорбном событии сообщила нам вездесущая и всезнающая официантка. Естественно, банку пришлось временно прекратить крупные выплаты - об этом я узнал от вас, уважаемый Георгий Иваныч, когда вы объяснили причины молчания своего мобильника. Тогда Грымзин по совету Козлова послал письмо слесарю - специалисту по сейфам, к услугам которого, по-видимому, и раньше прибегал в подобных случаях. Письмо было выкрадено сообщником Козлова - Xряковым - из почтового ящика вместе с газетой. А чтобы придать этому действию вид обыкновенного хулиганства, заодно он обокрал и ящики соседей - в том числе и ваш, уважаемый Владлен Cерапионыч, о чем вы мне и поведали. С этой запиской, на которой стояли - шутка сказать! - подпись и факсимиле самого Грымзина, Хряков явился в банк, прихватив саквояж с газорезочным аппаратом, о приобретении которого столь образно и даже в стихах рассказал нам господин Щербина. Но в планах Козлова имелось одно слабое звено, которое ставило под угрозу успех всей операции - а именно присутствие в банке начальника охраны господина Губина-Pаскатайского, который мог распознать в "слесаре" господина Хрякова. Может быть, вам это и не известно, но именно Николай Хряков был тем журналистом, который украл бокалы у супруги Раскатайского. И вот, чтобы избежать возможной встречи Хрякова с Раскатайским, Козлов устроил ему пищевое отравление - и об этом я узнал опять-таки ни от кого иного как от нашего уважаемого доктора. Когда Хряков появился в банке с пригласительной запиской от Грымзина, Козлов повел его в подвал. Там Хряков при помощи газорезки вскрыл сейф, затем они с Козловым выгребли оттуда в саквояж все деньги, а на их место положили газорезку, после чего должны были покинуть банк. Но когда я узнал от вас, уважаемый Георгий Иваныч, что Козлов купил путевку в Грецию и собирается уехать уже сегодня, причем дневным поездом, то понял, что медлить нельзя, и тут же позвонил Грымзину. Кстати, еще одним подтверждением предстоящего ограбления можно считать разговор тех двух особ за соседним столиком - краем уха я слышал рассказ о некоем Коле, у которого нет денег, чтобы расплатиться даже за услуги известного характера, а завтра их будет много. Так что сопоставив это имя с фактом отравления Губина-Pаскатайского, я почти наверняка узнал личность сообщника - даже раньше, чем самого Козлова, фамилия и должность которого прозвучала лишь в последний момент, но зато поставила все эти разрозненные сведения в некую четкую последовательность. И, наконец, удачно выбран день - пятница, то есть пропажа будет обнаружена не раньше как в понедельник, когда воры окажутся далеко от Кислоярска. Но их, к счастью, успели захватить на выходе из банка. Странно только, зачем Козлову понадобились фальшивые документы - он же не находился на нелегальном положении…
Ерофеев и Серапионыч слушали рассказ Василия, раскрыв рты еще шире, чем в момент шумного появления Грымзина. Лишь при последних словах бизнесмен чуть закашлялся.
Наконец доктор произнес:
- Да, Василий Николаич, это просто колоссально. И как вам удалось из всей словесной шелухи выделить именно то, что нужно?.. Нет, это выше моего понимания!
Ерофеев смущенно кашлянул:
- Знаете, господа… Это, конечно, не для протокола, но я чувствую себя отчасти виноватым в том, что могло произойти.
- В каком смысле? - удивился Дубов.
- Дело в том, что я уже давно знаком с Козловым. В детстве он начитался Гомера и много раз говорил, что хотел бы "увидеть Грецию и умереть". И вот теперь, открыв бюро путешествий, я все время старался залучить его в качестве клиента. И, кажется, делал это слишком настойчиво…
- Ну, не вините себя, Георгий Иваныч, - усмехнулся Дубов. - А впрочем, если вы испытываете некие угрызения, то я знаю верный способ, как успокоить совесть, а заодно и принести общественную пользу.
- И как же? - горячо заинтересовался бизнесмен.
- Дело в том, что завтра в доме Грымзина состоится благотворительный самодеятельный спектакль "Золотой ключик", в котором заняты многие наши общие знакомые, причем ваш покорный слуга сподобился быть приглашенным аж на роль самого Буратино. А господин Козлов должен был исполнять небольшую, но, выражаясь словами нашего режиссера, концептуально важную роль говорящего Сверчка. Ну и так как исполнитель выбыл из строя, то вам, Георгий Иваныч, и карты в руки.
- А получится ли у меня? - засомневался бизнесмен. - Тем более спектакль, как вы говорите, завтра…
- Получится, - уверенно заявил Дубов. - Приходите сегодня часам к пяти на генеральную, постановщик вам объяснит, что и как.
- Ну что ж, согласен, - подумав, ответил Ерофеев.
- Скажите, Василий Николаич, а Хряков случаем не занят в спектакле? - чуть смущенно поинтересовался Серапионыч. - Вдруг еще какая роль освободилась…
Дубов от души рассмеялся:
- Нет-нет, Хряков не занят. Правда, в ходе подготовки спектакля звучала мысль пригласить его на роль Дуремара, но Грымзин решительно воспротивился из боязни за сохранность ценных вещей в своем доме. А может, истинная причина в том, что эту роль он хотел сыграть сам. Хотя ни для кого не секрет, что Хряков - настоящий клептоман по натуре и по убеждению, и эпизод с редакционными бокалами это лишний раз подтверждает.
- Совершенно с вами согласен, - подхватил доктор. - Более того, однажды он даже пришел ко мне якобы лечиться от клептомании.
- Ну и как, удачно? - спросил Ерофеев.
- А вы как думаете? Разумеется, нет. Более того, после его ухода я обнаружил пропажу стетоскопа…
- Ну ладно, - решительно встал из-за стола Дубов. - Ясно одно - дедукция все-таки есть, и вы, дорогие мои друзья, спор проиграли. Так что сегодня вам платить за десерт.
- Да, конечно! - ответил Ерофеев и тоже встал из-за стола. Но, покачнувшись, схватился за живот и со сдавленным стоном выбежал из зала.
- Все-таки отравился, - констатировал Серапионыч. - Пойду-ка вслед за ним, надо же оказать медицинскую помощь. Или, в крайнем случае, путем вскрытия установить причину столь скоропостижного отравления. Иначе наука мне этого не простит! - с пафосом добавил доктор и, последний раз хлебнув из чашки, покинул зал в том же направлении, что и господин Ерофеев.
Проводив их взором, Дубов достал бумажник. Что ж, платить придется самому, но зато настроение у него, как и пищеварение, сегодня было отличное - и вообще, день складывался совсем неплохо.
* * *
Молодая женщина остановилась перед рекламной тумбой и стала рассматривать яркую афишу, на которой значилось, что завтра в особняке главы банка "ГРЫМЗЕКС" (бывшее помещение Кислоярского дома творчества пионеров и школьников) на ул. Незнанской, дом номер 8, состоится благотворительный спектакль "Золотой ключик" по мотивам одноименной сказки А. Н. Толстого в постановке заслуженного деятеля искусств Кислоярской Республики Б. Святославского. Однако всего более даму удивила подача исполнителей - рядом с их фамилиями стояла профессия или занимаемая должность. Состав был более чем репрезентабельный - например, роли кота Базилио и лисы Алисы исполняли соответственно известный репортер и пресс-секретарь Президента Кислоярской Pеспублики; образ Мальвины воплощала в жизнь известная поэтесса; роли Буратино и Пьеро отводились частному детективу и инспектору милиции; Дуремара должен был играть собственной персоной хозяин дома банкир Грымзин, а черепаху Тортилу - его супруга, она же вице-президент Клуба защиты среды госпожа Грымзина. Роль Карабаса Барабаса исполнял редактор некоей скабрезной газеты, папы Карло - руководитель антиалкогольного общества, ну и так далее. В эпизодах и массовках были заняты артисты художественной самодеятельности (лягушки), депутаты городской думы (пиявки), а также сотрудники угрозыска и ГАИ (псы-полицейские).
Эта афиша так заинтересовала молодую даму, что она тут же отправилась по указанному адресу.
Перед входом в красивый ухоженный особняк ее встретил вежливый охранник.
- Вы к кому, госпожа?
- Я - журналистка из Москвы. Хотела бы узнать побольше о благотворительном спектакле.
- Очень хорошо! - обрадовался охранник, довольный, что может помочь столь милой девушке. - Генеральная репетиция начнется через час, но режиссер на месте.
Журналистка надвинула шляпку на лицо и, пройдя через двор, в сопровождении охранника вступила в особняк. Поднявшись на второй этаж, они вошли в помещение с письменным столом и телефаксом - очевидно, кабинет хозяина, в настоящее время служащий комнатой отдыха и раздумий для постановщика "Золотого ключика". За столом восседал господин самой неопределенной наружности. Он с выражением вдохновенной отрешенности глядел в потолок.
Охранник бесшумно удалился, а господин режиссер-постановщик Б. Cвятославский (а это был именно он) вопросительно перевел взор с потолка на посетительницу.
- Я - журналистка из Москвы Надежда Чаликова, - представилась она, приподняв с лица шляпку. - Очень хотела бы написать в центральной прессе об этом замечательном гуманном акте городских и общественных организаций.