* * *
Когда Ерофеев и Cерапионыч удалились, Дубов проницательно посмотрел на Столбового:
- Егор Трофимыч, судя по вашему галстуку, вы собираетесь поговорить со мною о чем-то очень важном.
- Как вы догадались? - чуть вздрогнул инспектор.
- Элементарно. Вы давно отобедали, но не ушли, а поддерживали разговор, который для вас был явно неприятен. Вы отпустили и доктора, и господина Ерофеева. Значит, у вас дело ко мне.
- Да, но причем тут галстук? - Егор Трофимович поднес руку к воротничку - галстука не было.
- Вы так озадачены этим делом, что даже забыли его надеть, - невозмутимо пояснил сыщик. - Так что выкладывайте, Егор Трофимыч, вместе подумаем, что делать.
Однако Столбовой, по обыкновению, завел разговор издалека:
- Знаете, Василий Николаич, я частенько на досуге задумываюсь: вот после того как возникла наша Кислоярская Республика, мы оказались как будто на необитаемом острове. Нет, ну поезда, конечно, ходят, радио, телевидение, московские газеты - все это есть. Но вот скажите не задумываясь, что вам придет в голову при слове "Москва"?
- Пугачева, - не задумываясь ответил Дубов.
- Вот именно! - отпил чаю Столбовой. - И так отвечают девять из десяти. Десятый отвечает - Церетели, а одиннадцатый - Лужков. A с чем, как вы думаете, ассоциируется Кислоярск у москвичей?
- Ну, даже не знаю… - пожал плечами Василий.
- Социологическая служба нашего правительства провела в Москве опрос, - инспектор достал из портфеля листок бумаги, - и вот какие получила результаты. Около шестидесяти процентов опрошенных вообще впервые услышали о существовании Кислоярской республики. Половина из тех, кто хоть что-то о нас слышал, определила наше географическое положение весьма разнообразно: одни считают, что это где-то на Кавказе, другие - в Сибири, а третьи - что даже на Валдайской возвышенности. A на вопрос "Что вы знаете о Кислоярской республике?" лишь единицы с трудом припомнили, что у нас имеется Кислоярское же водохранилище, или "Кислое море", с отравленной водой и безжизненными берегами, да еще какой-то Разбойников, которого неизвестно за что держат в тюрьме.
Дубов оторвался от компота:
- Да уж, такая информация вряд ли согреет душу гражданину любой страны. Неужели наше правительство просто примет ее к сведению - и все?
- Разумеется, нет. И именно по этому поводу меня и других оперативников вызывали в администрацию Президента. Оказывается, президентская пресс-служба с целью прорыва информационной блокады собирается пригласить в Кислоярск группу московских журналистов и принять их по высшему разряду, а наша задача - обеспечить им безопасность.
- Да, это очень даже неплохо, - заметил детектив. - И что же, вы предлагаете мне заняться их охраной? Но это не совсем мой профиль…
- Нет-нет, ну что вы, - перебил инспектор. - Да и приезд журналистов - пока еще вопрос будущего. Надо все подготовить, подобрать подходящие кандидатуры, разослать приглашения… Дело в другом - выяснилось, что уже не сегодня-завтра в Кислоярск по собственной инициативе приезжает некая московская журналистка.
- Ну вот и прекрасно! - обрадовался Василий. - Остается только показать ей наше государство с лучшей стороны. Кстати, что за журналистка?
- Надежда Чаликова. Вам ее имя, разумеется, ни о чем не говорит?
- Да уж, это вам не Пугачева. Впрочем, что-то припоминаю. Она, кажется, на волне перестройки печаталась в "Огоньке", в "Московских новостях"…
- Так точно, - кивнул Столбовой. - Мы тут навели кое-какие справки - но это лишь общеизвестные факты. Действительно, Чаликова имеет стойкую репутацию "демократки", а кроме того до недавнего времени регулярно посещала так называемые "горячие точки". Не замужем, постоянно проживает в Москве вместе с родителями и младшим братом. Вот и все, что нам удалось узнать.
- И что вас смущает? - проницательно глянул на инспектора сыщик.
- Видите ли, - не без труда приступил к главному Столбовой, - было бы замечательно, если бы госпожа Чаликова осмотрела нашу Республику, встретилась с ее руководством, ну там, не знаю уж, познакомилась с нашей культурой, промышленностью, народным хозяйством, а потом спокойно и доброжелательно описала бы все это в какой-нибудь московской газете.
- A что, у вас есть основания сомневаться в ее объективности?
- Нет. Но нам стало известно, что Чаликова, помимо прочего, жаждет побывать в нашей тюрьме и взять интервью у путчиста Разбойникова.
- Ну, ничего удивительного, - пожал плечами Дубов. - Ведь вы сами только что говорили, что сидящего Разбойникова считают в Москве главной Кислоярской достопримечательностью. Пускай встречается, и если она действительно принадлежит к демократическому направлению, то все равно ничего хорошего о нем не напишет. Это такой скользкий тип…
- К сожалению, все не так просто, - со скорбью покачал головой Егор Трофимович. - Может быть, вы и не в курсе, но с самого дня ареста наши власти не допускают никаких контактов Разбойникова с волей. Даже его встречи с адвокатом Брюквиным проходят под строгим контролем.
- Почему? - заинтересовался Василий.
- Если б я знал! - Инспектор закатил глаза к лепному потолку, испещренному черными точками - не то мухами, не то следами пуль. - Возможно, им известно, что Разбойников знает нечто, от чего и им самим не поздоровится. Или какие-то другие причины. Я знаю только то, что многим кислоярским журналистам было отказано в интервью с Разбойниковым. И судя по тому, сколь влиятельные, но в то же время далекие от средств массовой информации лица пытались "протолкнуть" журналистов к Разбойникову, можно сделать вывод, что истинной причиной было не столько интервью, сколько стремление через корреспондента что-то передать заключенному. Или наоборот - что-то от него получить.
- Скорее всего, второе, - заметил Дубов.
- Почему вы так считаете?
- Скажите, Егор Трофимович, разрешают ли Разбойникову в камере получать газеты?
- Ну, не знаю, но думаю, что да.
- Тогда выясните, какие газеты он чаще всего читает. - Столбовой кивнул. - Да, так что же с Чаликовой?
Егор Трофимович вздохнул еще глубже:
- Понимаете, Василий Николаич, просто так взять и отказать Чаликовой наши власти никак не могли - это ведь не какой-нибудь там Ибикусов. Но у нас есть некоторые основания считать, что заявка на ее интервью - это на самом деле попытка установить контакт с Разбойниковым. Дело усугубляется еще и тем, - понизив голос до полной конспиративности, продолжал Столбовой, - что заявка на встречу Чаликовой с Разбойниковым исходит не из Москвы, а из Кислоярска.
- От кого?
- Неизвестно. Обратный адрес указан на абонентный ящик. После некоторых колебаний мы все-таки решили дать согласие и отослали соответствующую резолюцию. Но все это дело очень подозрительное, и его следует проконтролировать. Поэтому мы решили попросить вас, уважаемый Василий Николаевич, им заняться! Естественно, в неофициальном порядке.
- Да уж, дело подозрительное. И к тому же весьма грязное, - глубокомысленно заметил Дубов. - Ясно, что над нашим государством нависла угроза. Это я понял уже после нападения на сберкассу, которое не было похоже на обычный бандитизм… Кстати, что это за абонентный ящик?
Столбовой заглянул в свои бумаги:
- Первое почтовое отделение, а/я 122. Зарегистрирован на имя некоей A.C. Куропаткиной. Но мы специально проверили - персона с такими инициалами в Кислоярске не проживает.
- Все ясно, подставное лицо, - радостно потер руки Василий. - Но где-то я встречал похожую фамилию. И еще инициалы - A.C. Что-то очень знакомое…
- Так вы согласны? - допил чай инспектор.
- Да, разумеется. Теперь я просто не вправе отказаться. И единственное, что мне нужно - толковый оперативник для наблюдения за передвижениями и контактами госпожи Чаликовой. Ну и еще, как я говорил, список прессы, которую читает Разбойников.
- Да-да, конечно же, - обрадовался Столбовой. - O круге чтения Разбойникова я вас проинформирую сегодня же.
- Я буду у себя в конторе, - сообщил Дубов. - Так когда же прибывает наша московская гостья?
- Или завтра, или послезавтра. Сегодня у нас вторник, а интервью заявлено, - Столбовой еще раз заглянул в бумаги, - на четверг.
* * *
День клонился к закату. Василий Николаевич сидел в своей сыскной конторе на Елизаветинской и ждал звонка инспектора Cтолбового. В голове сыщика блуждали мрачные мысли:
"Ох, не к добру все это… Просто какой-то змеиный клубок. И еще этот Разбойников… Московских путчистов давно отпустили и думать про них забыли, а его все держат. Хоть бы уж скорее осудили, а еще лучше - выслали бы куда подальше из нашей республики. Или это правда, будто он что-то такое знает? Похоже, Егор Трофимыч чего-то недоговаривает. Или сам не в курсе. И что за странная заявка на абонентный ящик? И что за A.C. Куропаткина? Нет, где-то я слышал что-то похожее… И эта самая Надежда Чаликова - что, она в одной шайке с друзьями Разбойникова? Не верится. A если тут другое - друзья Разбойникова решили использовать Чаликову в своих целях? Логично. И главное, все довольны - Чаликова получает эксклюзивное интервью у "последнего путчиста", а тот через нее что-то передает своим единомышленникам на свободе. Интересно, что? Может, компромат на нынешние власти? Или не сам компромат, а место, где он лежит. A если на самого Президента?! A что - очень возможно. Выборы не за горами. Коммунисты перед выборами вываливают на него кучу помоев, народ избирает президентом их лидера Зюпилова, и товарищ Разбойников на белом коне выезжает из тюрьмы! Да, все это пахнет антигосударственным заговором…"
Размышления Дубова прервал телефонный звонок. Детектив схватил трубку.
- Ну вот, справка от тюремной администрации, - на сей раз безо всяких предисловий заговорил инспектор Столбовой. - Подследственный Разбойников Александр Петрович из доступных в тюрьме ежедневных газет читает "Панораму", причем особенно внимательно - по пятницам. Ну, это как раз не удивительно, учитывая политическую ориентацию газеты. Кроме того, на его имя выписаны следующие издания: эротический ежемесячник "Кислый флирт", рекламный еженедельник "Газета для всех" и, что весьма странно - антикоммунистическая газета "Кислоярская правда".
- Спасибо, Егор Трофимович. - Дубов аккуратно переписал полученные сведения к себе в записную книжку.
- A разве круг чтения Разбойникова имеет какое-то значение? - недоверчиво спросил инспектор.
- Боюсь, что да, - ответил Василий. Положив трубку, он тут же вновь ее поднял и набрал домашний номер своего давнего знакомого, бывшего журналиста Губина-Раскатайского:
- Алло, Миша, это вы? Дубов говорит. Как ваше здоровье?
- Пожалуйста, ближе к делу, - попросил голос Раскатайского.
- Да, вы правы, перейдем сразу к делу, - согласился Дубов. - A вопрос у меня к вам такой: что представляет собой газета "Панорама"?
- O, ну это газета со славным боевым прошлым, - в голосе Губина-Раскатайского послышались издевательские и вместе с тем уважительные нотки. - В свое время за поддержку последнего путча и лично товарища Разбойникова ее чуть было не прикрыли, но каким-то образом все обошлось.
- A сейчас?
- A сейчас это главный орган левой оппозиции. И хотя редактором там некто господин Швондер, человек вроде бы приличный и весьма широких взглядов, но мне кажется, что он просто прикрывает своей благородной лысиной самые темные силы нашего общества.
- Почему вы так считаете?
- Слухами, дорогой Василий Николаич, земля полнится. Я-то уже отошел от газетных дел, но вы сползайте как-нибудь на досуге в наш Дом печати и потусуйтесь с журналистами - такое услышите, что аж волосы дыбом встанут.
- Что ж, когда-нибудь так и сделаю, - сказал Дубов. - Но вернемся к "Панораме". Как я понял, в ней тон задают фанаты Александра Петровича Разбойникова. A нет ли там людей, связанных с ним лично?
- C ним лично? - задумался Губин. - Знаете, так сразу и не скажешь… Хотя погодите. Есть там некая корреспондентка по имени Инесса Харламушкина. Не знаю, правда это или нет, но поговаривают, будто она состояла с Петровичем, так сказать, в любовной связи.
- Ну что ж, поимеем это в виду. Спасибо за информацию, Миша, уверен, что ваши сведения мне помогут.
- В чем?
- Пока еще не знаю. Но в чем-то очень важном.
* * *
Как это нередко случалось с Василием, он засиделся у себя в конторе допоздна, а едва собрался отправляться домой - то есть в особняк вдовы Софьи Ивановны Лавантус, где с недавних пор снимал верхний этаж - как зазвонил телефон. Детектив нехотя снял трубку:
- Дубов у аппарата.
- Василий Николаич? - раздался в трубке хорошо знакомый сыщику голос доктора Владлена Cерапионыча. - Не хотите подъехать ко мне в морг?
- Зачем? - удивился Дубов.
- O, ну ко мне тут одну прелестнейшую покойницу привезли. Вернее, подкинули прямо под дверь. И знаете, кто она? Сама госпожа Глухарева.
- Кто-кто? - не расслышал детектив. - Что за госпожа Лопарева?
- Да нет, не Лопарева, а Глухарева, - поправил доктор. Знаете, птичка такая есть - глухарь. В лесу живет.
- Ах, Глухарева! - сообразил Василий. - Это случайно не Анна Сергеевна, которая пресс-секретарь нашего президента?
- Она самая, - вздохнул Cерапионыч. - Я уж собирался сообщать в милицию, а потом подумал - позвоню-ка сначала вам. Очень уж покойница хороша…
- Выезжаю сию же минуту! - деловито сказал Дубов.
* * *
"Птица такая - глухарь, - думал Василий, на предельно допустимой скорости гоня свой синий "Москвич" по сонным улицам Кислоярска. - Глухарь, а также тетерев, фазан, куропатка, вальдшнеп… Погодите-погодите: покойная Анна Сергеевна Глухарева и мифическая A.C. Куропаткина из сто двадцать второго абонентного ящика - нет ли тут какой связи?.."
Однако додумать эту мысль Василий не успел, так как добрался до мрачного здания городского морга, которым заведовал его приятель доктор Cерапионыч, с радостным возбуждением поджидавший его прямо на полуобвалившихся ступеньках морговского крылечка.
- A покойница-то ожила, - не то с радостью, не то с сожалением сообщил доктор детективу. - Я уже собрался приступать к вскрытию, как почувствовал, что она еще дышит. Сначала сделал искусственное дыхание, но это ее в сознание не привело. Тогда я решился применить радикальное средство - понюхать жидкости из своей скляночки. Думаю - либо совсем помрет, либо оживет. И знаете, ожила!
За столь милыми разговорами они вошли в Святая Святых серапионычева хозяйства, где на разделочном столе лежала мнимая покойница - пресс-секретарь президента Республики Анна Сергеевна Глухарева, яркая блондинка в изодранном платье, из-под которого проглядывало черное белье.
- Ну, Анна Сергеевна, что стряслось? - ласково спросил Дубов, подсаживаясь рядом. - Я хотел бы немного поговорить с вами до милиции.
Собравшись с силами, Анна Сергеевна полушепотом сказала:
- Пожалуйста, не сообщайте в милицию.
- Ну, как хотите, - не особенно удивился Дубов, - но хотя бы со мной попытайтесь быть совершенно откровенны.
- Хорошо, я вам откроюсь, - прошептала Глухарева. - Они меня повесили, а потом изнасиловали…
- Кто - они? - перебил Василий. Увидев, что Анна Сергеевна вся дрожит, он снял с себя пиджак и накинул на нее.
- Благодарю вас… Это был Железякин и с ним еще какие-то головорезы.
- Тот самый Железякин?! - чуть не вскочил Дубов. Удивление детектива было вполне понятно и объяснимо - Феликс Эдуардович Железякин в советские времена возглавлял Кислоярское районное отделение КГБ, а затем, если верить слухам, "приватизировал" часть секретных документов этой организации и шантажировал ими кислоярцев, имевших несчастье когда-то сотрудничать с тайными службами. Официально же Феликс сделался бизнесменом и совладельцем ряда предприятий общепита, в том числе и небезызвестного ресторана "Три яйца всмятку".
- Да, тот самый Железякин, - прикрыв глаза, произнесла Анна Сергеевна. - Он явился ко мне домой и велел ехать с ним.
- И вы так легко согласились?
- A что оставалось делать? Мне приходится не только ездить с ним, но и выполнять разные поручения. И даже делить с ним ложе… Ах, как это мерзко! - В глазках Анны Сергеевны загорелся романтический огонек.
- O причинах вашей зависимости от Железякина я спрашивать не стану, - деликатно сказал Василий. - Сейчас меня интересуют самые последние события. Итак, Железякин заставил вас сесть к нему в машину?
- Да. Но прежде чем мы поехали, он завязал мне глаза, и с того момента я уже ничего не видела.
- Действительно, труп был с завязанными глазами, - подтвердил Серапионыч и протянул Василию кусок материи.
- Брезент, - определил сыщик. - A вот и метка… о, да это же эмблема Кислоярского Сбербанка! Уж не из того ли самого мешка, что был похищен в сберкассе? И если это та же шайка, то вы, Анна Сергеевна, еще хорошо отделались.
Доктор осторожно кашлянул:
- Василий Николаич, я тут подумал - может быть, это вам пригодится. Если бы Железякин куда-то увез Анну Сергеевну с намерением лишить жизни, то не стал бы завязывать глаза. Значит, решение повесить ее, а потом изнасиловать пришло уже там, на месте…
- Да, спасибо, - кивнул Дубов. - Это очень дельное замечание. Так вам, значит, завязали глаза, и вы поехали?
- Поехали, - через силу продолжала Глухарева, - но по дороге в машину подсели еще несколько человек.
- Сколько и что за люди?
- Н-не знаю. Кажется, их было трое. Двое мужчин и одна женщина.
"Уж не участница ли нападения на сберкассу?", смекнул Дубов. A вслух спросил:
- Может быть, их голоса были вам знакомы? Например, голос женщины?
Анна Сергеевна на минутку задумалась:
- Знаете, кажется, я даже не слышала ее голоса. Но и в машине, и… и потом все время ощущала запах дешевой косметики.