- Нет, это тяжелый для людей мир, - честно ответила она. - Уже после моего рождения мы вынуждены были перемещать свои поселки к полюсам, так как планета приблизилась к солнцу. Даже у краоканцев по этой же причине случаются неприятности, - она высвободила руку. - Но я не должна об этом говорить.
- Хорошо, поговорим о чем-нибудь нейтральном, - сказал он. - Вы рассказывали, что ночи здесь не такие, как у вас дома. Почему?
- О… другие созвездия, конечно. Отличия не очень велики, но заметны. К тому же из-за постоянных зорь мы никогда не видим звезд так ясно, как здесь. Я не должна больше говорит!.! Вы слишком наблюдательны, Дэви. Расскажите-ка мне о своем Гермесе, - она неотразимо улыбнулась. - Я тоже хотела бы проникнуть в ваши сны.
Фолкейн охотно рассказал о горах, диких пустынях, равнинах, усеянных стадами рогатых животных, серфинге и прибое…
- Что это значит, Дэви?
- Это купание в прибое, на гребне волны. Вы не знаете, как катят волны во время прилива и отлива? - он решил развеять ее недоверие шуткой. - А теперь, моя бедная невежда, вы снова выдали себя. На вашем Неугейме нет приливов.
- Ну и что? - сказала она. - Да, у нас нет луны. Океаны похожи на огромные спокойные озера.
- А разве солнце… - он оборвал себя.
- Очень далеко, крошечная огненная точка, я здесь никак не могу привыкнуть к солнечному диску, - внезапно Ута опустила свой бокал. - Послушайте, хотя вы молоды и очень милы, но хитры, как Сатана, - она встала. - Я лучше пойду. Я допустила ошибку, придя сюда.
- Что? - он вскочил на ноги. - Но ведь вечер только начался. Я надеялся, что мы отправимся в гостиную и немного послушаем музыку.
- Нет, - страдание и решимость отразились на ее лице. - Я слишком расслабилась. Я перестала следить за своим языком. Передайте Лиге наши слова. Прежде чем они выступят против нас, мы завладеем всеми краоканскими солнцами. Но если Лига поведет себя благоразумно, что ж, тогда мы будем готовы обсудить условия торговли, - она опустила глаза и покраснела. - Мне будет приятно, если вы вернетесь.
- Черт бы побрал политику! - простонал Фолкейн. Он тщетно пытался убедить ее изменить свое решение и в конце концов проводил до двери. Тут он поцеловал ей руку… и, прежде чем он смог продолжить так успешно начатое дело, она прошептала "спокойной ночи!" и выскользнула.
Он налил себе крепкого виски, закурил трубку и бросился в кресло.
"Крысы! - размышлял он. - Гигантские мутировавшие крысы! Она осталась бы тут до утра, если бы я не начал выуживать у нее информацию.
Ладно, в конце концов, в штабе достаточно девушек. Да и я, вероятно, еще вернусь сюда…
…Как помощник агента, как простой наемник, в то время как Ута будет на самой вершине в межзвездной имперской иерархии. Она не станет презирать меня за это, но будет ли у нас шанс увидеться снова?"
Он затянулся и хмуро уставился на гравюру Хокусая, висевший на противоположной стене портрет старика. Старик улыбался ему, и Фолкейну захотелось щелкнуть его по носу.
Фолкейн понимал, что план неугеймцев грозит Лиге гораздо большим, нежели потеря торговыми принцами нескольких миллиардов. Допустим, этот план удается. Допустим, что могущественная Галасоциотехническая Лига побеждена и возникнет Краоканская Империя. Краоканцы могут не захотеть оставаться в своем секторе Галактики и налаживать мирные взаимоотношения со своими соседями. Хотя до сих пор они не представляли прямой угрозы для человеческой расы: наши условия существования им не подходят.
Но вот неугеймцы - не зря ведь они говорят о себе, как о крестоносцах. Стоит вспомнить историю человечества и представить, какой эффект произведет этот успех на банду, движимую идеями милитаризма. О, процесс будет медлительным, но, в конце концов, они увеличат свою численность, усилят индустриальную базу и возьмут под контроль все пригодные для жизни человека планеты по соседству. И, очевидно, жажда власти и славы, ненависть к торговцам и стремление следовать по пути отцов - все это приведет к войне.
Сейчас их можно уничтожить. Хорошая и крепкая взбучка дискредитирует землевладельцев; мир, меркантилизм и объединение с другими или просто конкурентная борьба могут стать модными на Неугейме, а помощник агента, сыгравший в этом такую значительную роль, вполне может рассчитывать на звание мастера.
Тогда как простой гонец с плохими новостями…
- Отлично! - пробормотал Фолкейн. - Первый шаг в начинающейся борьбе - обнаружение их чертовой планетной системы.
Они не могут рассчитывать навсегда сохранить в тайне местонахождение своих баз. Это возможно лишь до тех пор, пока они не захватят весь район. Однако, оставаясь скрытыми, их планеты тем самым надежно защищены от нападения. Краоканцы могут ограничиться чисто наступательными операциями, что даст им преимущества, намного увеличивая их действительные силы.
Тем не менее, если Лига решит бороться, она, несомненно, победит. В этом нет сомнений. Таким образом, тайна должна быть раскрыта тем или иным путем. А затем - ядерная бомбардировка из Космоса… Нет!
Землевладельцы рассчитывают на то, что Лига, прежде чем начать дорогостоящую войну за добычу, которая в ходе этой войны может оказаться уничтоженной, вначале подсчитает возможные доходы и расходы и, скорее всего, откажется от боевых действий. Пока местонахождение Анторана неизвестно, эта игра кажется его обитателям выигрышной. Но, независимо от того, на какие выгоды они рассчитывают, лишь безумные фанатики могут делать свой мир ставкой в игре. Бедная Ута! В какой глупейшей и дикой компании она выросла. Как бы ему хотелось познакомить ее с приличными людьми.
Хорошо, но где же эта дурацкая звезда?
Где-то не очень далеко отсюда. Ута ничего не выдала, сказав, что рисунок созвездий изменился ненамного. Древние краоканцы не могли преодолевать большие межзвездные расстояния, следовательно, их база должна быть где-то в этом районе, что позволяет их флоту контролировать в данный момент все внешние коммуникации.
Анторан должен быть большой и яркой звездой, лежащей на главной последовательности, не ниже, допустим, "Ж-О". Однако… Любая возможная звезда исключалась в соответствии с той информацией, которой располагает Лига.
Но, может… погоди минутку… может, она скрыта густой туманностью?
Нет. Было бы слышно радиоизлучение. И Ута говорила, что у них дома видны звезды.
Заря? Гм. Она упоминала о необходимости переселяться к полюсам, когда ее планета подходит слишком близко к солнцу. Это означает, что их поселки сначала были гораздо ближе к экватору. И даже там зори были хорошо видны: в любом направлении, сказала она. Это опять же означает высокоэнергетическую звезду.
Эксцентрическая орбита? Невероятно! Более одной планеты у такой звезды - неслыханно! Можно подумать, что…
Фолкейн выпрямился. Трубка выпала у него изо рта.
- Черт возьми! - пробормотал он.
Он начал торопливо рассчитывать. И опомнился только тогда, когда угольки из трубки чуть не прожгли ему брюки.
5
Дверь в контору и резиденцию Белджагора не успела полностью отвориться, как Фолкейн проскочил в нее. Но, войдя в вестибюль, он вынужден был остановиться. В маленькой комнате, выходившей в вестибюль, разговаривали два краоканца. Один был вооружен и имел нарукавную повязку, он был из числа захватчиков. Другой была Квиллипап. Увидев его, они замолчали.
- Приветствую вас, - сказала Квиллипап. - Что привело вас сюда?
- Мне необходимо видеть вашего хозяина.
- Он спит.
- Очень жаль, - Фолкейн двинулся внутрь помещения.
- Стойте, - крикнула Квиллипап. - Говорю вам, он спит.
- А я говорю вам, что мне очень жаль, но его придется разбудить.
Квиллипап преградила ему путь, ее спинной гребень поднялся. Анторанит подошел ближе, положив руку на рукоять бластера.
- Что у вас такое срочное? - медленно спросила Квиллипап.
- Очень важное дело, но вам я не могу его изложить.
Под ледяным белым искусственным светом повисло молчание. Фолкейн отчетливо слышал в ушах ток своей крови. Тело его напряглось. Он чувствовал себя беззащитным. Но вот Квиллипап, ни слова не говоря, отвернулась и увела своего собеседника. Фолкейн подождал, пока успокоится дыхание, и продолжил путь.
Ему не говорили, где в здании находятся жилые комнаты агента, но расположение помещений было стандартным. Дверь, ведущая в комнаты мастера, была закрыта. Он постучал, но никто не ответил. Он постучал вновь.
Очевидно, в спальне имелся экран, потому что послышался хриплый голос:
- Эй вы! Не воображайте, что я встану ради какого-то зловонного человека!
- Но это очень важно! - сказал Фолкейн.
- Важно, чтобы вы свалились с ближайшей скалы. Желаю вам дурной ночи, - и громкоговоритель, щелкнув, умолк.
"Наречие "важно" не сработало", - решил Фолкейн. Он заколотил в дверь сильнее.
- Прекратите это безобразие! - крикнул Белджагор.
- Конечно, прекращу, когда вы меня впустите, - ответил Фолкейн.
Бум! Насвистывая "Голубой Дунай", он вновь принялся стучать.
Дверь распахнулась. Из комнаты выскочил Белджагор. Фолкейн с интересом отметил, что мастер спит в ярко-красной пижаме.
- Вы наглый щенок! - вскричал агент. - Убирайтесь вон отсюда!
- Да, сэр, - сказал Фолкейн. - И вы тоже.
- Что?
- Я должен показать вам кое-что в моем спидстере.
Глаза Белджагора покраснели. Щупальца выпрямились. Он глотал воздух, пока его маленькое тело не стало круглым. Казалось, оно готово взорваться.
- Пожалуйста, сэр, - попросил Фолкейн. - Вы должны идти. Это крайне важно.
Белджагор выругался и взмахнул кулаком.
Фолкейн уклонился от удара, схватил мастера-торговца за воротник, второй рукой - за штанину и понес его, пинающегося и кричащего, по коридору.
- Я говорил вам, что придется идти, - терпеливо объяснял помощник агента.
Оба краоканца из вестибюля уже ушли, а те, что стояли у входа, не пытались вмешаться. Возможно, за их внешне невозмутимыми лицами скрывалось наслаждение необыкновенным зрелищем. Прилетев, Фолкейн не стал убирать трап своего спидстера, но люк закрыл. Сейчас, опознав хозяина, люк раскрылся перед ним. Он внес Белджагора внутрь, усадил его и подождал, когда шторм стихнет.
Джалилец наконец замолчал и уставился на него. Его морда слегка дергалась.
- Хорошо, - вздохнул Фолкейн. - Вы не хотите принять мои извинения. Вы отомстите мне. Вы свяжете меня моими собственными кишками. Что еще?
- Полагаю, у вас имеется объяснение, - сказал Белджагор голосом, похожим на скрип ногтя по стеклу.
- Да, сэр. Дело не может ждать. А я не решаюсь говорить о нем в другом месте. Кроме того, у вашей уважаемой Квиллипап слишком дружеские отношения с самозванными освободителями. В ваших помещениях ей легко нас подслушать.
Озон, проникший вместе с ними в спидстер, - сейчас его должно было быть меньше, чем днем, - наконец заменился кислородом. Фолкейн стянул маску. Белджагор бормотал что-то о земной атмосфере, которая годится лишь на то, чтобы разрывать легкие. Тем не менее агент успокоился поразительно быстро.
- Говорите, детеныш, - приказал он.
- Видите ли, - сказал Фолкейн, - я знаю, где находится Анторан.
- Что? - Белджагор на несколько сантиметров подпрыгнул в своем кресле.
- Они никогда не отпустят меня, если обнаружат, что я знаю это, - продолжал Фолкейн. Он уперся в переборку. Взгляд его скользил по иллюминаторам. Обе луны сели, и только Бета Центавра царила в небе. - Поэтому вам придется лететь со мной.
- Что? Невозможно! Если вы думаете, что я оставлю собственность "Дженерал Моторе" банде пиратов…
- Они, несомненно, сами вышвырнут вас при любом исходе переговоров, - перебил его Фолкейн. - Согласитесь с этим. Вам, конечно, не нравится капитуляция, но придется взять быка за рога и посмотреть правде в глаза.
- Вы знаете, где Анторан? Вы всерьез восприняли то, что Хорн сказала вам в шутку?
- Нет, сэр, она не собиралась давать мне какую-либо информацию. Она сообщила только то, что выросла в изолированном спартанском обществе. Она не сумела прибрать меня к рукам, - Фолкейн улыбнулся. - Конечно, не в буквальном смысле, а в переносном. Ее коллеги не рассчитывали на эффект, производимый алкоголем и дружеской беседой. Я думаю, они вообще не привыкли к подобным вещам. Может, они полагали, что меня очарует эта девушка, что я буду только таращить глаза и слушать, что она скажет. Мне кажется, что у них слишком романтические взгляды на жизнь. Чертовски опасные, но романтические.
- Ну? Ну? Что сказала Хорн?
- Немного. Анторан не планета, а звезда. Но лишь одна звезда в этом районе может удовлетворять всем известным мне данным, - Фолкейн дал Белджагору что-то пробормотать, потом указал на небо и сказал:
- Это Бета Центавра.
Агент взорвался. Он бегал по каюте, размахивая руками и неистовствуя. Фолкейн запоминал отборнейшие эпитеты, чтобы потом самому воспользоваться ими.
Наконец Белджагор настолько успокоился, что смог остановиться, поднять палец и сказать:
- Вы невероятный глупец. К вашему сведению, Бета принадлежит к голубым гигантам типа "В". Задолго до наших космических полетов люди знали, что гигантские звезды не могут иметь планет. Этому препятствует угловой момент в соединении с огромной массой звезды. После того как был открыт полет в гиперпространстве, экспедиции к гигантским звездам и прямые наблюдения подтвердили это. Даже если предположить, что у такой звезды появятся планеты, они навсегда останутся необитаемыми. Гигантские звезды сжигают водород так быстро, что их существование ограничено миллионами лет. Миллионами, вы слышите, а не миллиардами. Бета Центавра не может быть старше десяти миллионов лет. Больше половины ее стабильной жизни позади. Она взорвется как сверхновая и превратится в белого карлика. Даже если у нее имеются планеты, на них не успеет развиться жизнь! А их, я повторяю, там нет и не может быть. Причины, по которым у меньшей звезды появляются планеты, вполне понятны. Большая протозвезда, конденсирующаяся из межзвездного вещества, окружена слишком мощным гравитационным полем для вторичного образования планет.
Я считал, что даже люди, закончившие только начальную школу, знают это. Я ошибался. Но теперь-то вы знаете, - голос его поднялся до крика. - И ради этого вы вытащили меня из постели?
Фолкейн заблокировал выход из каюты.
- Я и раньше это знал! - сказал он. - Анторанигы всю свою стратегию построили на этом нашем предубеждении. Они рассчитывают, что к тому времени, когда мы обнаружим, что Бета Центавра является исключением, они уже овладеют всем районом.
Белджагор вновь опустился в пилотское кресло, скрестил руки и сказал:
- Ну что ж, продолжайте ваш фарс.
- Вот факты, - сказал Фолкейн. Он загибал пальцы.
- Первое: анторанская система колонизирована краоканцами, которые не могут селиться на планетах холодных звезд, подобных солнцу. Второе: у Анторана шесть планет в зоне, где вода остается жидкостью. Вне зависимости от того, где пролегают их орбиты, зона эта должна быть очень широкой, а это, в свою очередь, снова приводит нас к гигантской звезде с большой светимостью. Третье: внешняя из этих шести планет слишком холодна и бедна радиацией для краоканцев, но зато вполне пригодна для людей. Но на ней наблюдаются яркие зори даже в умеренных широтах. А для этого необходимо солнце, выбрасывающее частицы с чрезвычайно высокой энергией - это снова может делать только гигантская звезда.
Четвертое: эта населенная людьми планета, Неугейм, находится очень далеко от звезды. Доказательством этого являются Следующие три не связанных между собой факта: а) с Неугейма солнце не имеет видимого диска; б) в океанах Неугейма нет солнечных приливов; в) год длится очень долго, думаю, не меньше двух земных столетий. Я знаю об этом, так как Ута проговорилась, что ее народ вынужден был переселяться к полюсам. Эксцентриситет планетной орбиты привел к тому, что умеренные широты стали слишком жаркими; может, к тому же слишком много ультрафиолетовых лучей пробило озоновый слой, доведя количество озона на поверхности до опасной концентрации, как, например, здесь. Однако первые поселения колонистов были организованы не менее чем сорок лет назад. Иными словами, радиус орбиты Неугейма изменяется так медленно, что колонисты все-таки селились на юге, зная, что потом эти поселки придется оставить. Думаю, они сделали это, чтобы разрабатывать залежи полезных ископаемых.
Но бог с ними, с ископаемыми. Несмотря на огромное удаление от солнца, Неугейм обитаем, а у его жителей очень глубокий загар. Какая звезда может поддерживать закон обратной пропорциональности квадрату расстояния в такой широкой шкале? Только голубой гигант! А Бета Центавра - единственный голубой гигант в нашем районе.
Он замолчал, охрипнув и мечтая о глотке пива. Белджагор восседал, как идол, если только можно представить себе, что кому-то понадобится такой идол. Проходили минуты. Над ними просвистела космическая шлюпка - вражеский посланник с неизвестным поручением.
Наконец, голосом, лишенным какого-либо выражения, Белджагор спросил:
- Но как у нее могли появиться планеты?
- Я думал над этим, - ответил Фолкейн. - Случайность, может быть, одна из немногих во Вселенной. Звезда захватила несколько бродячих планет.
- Чепуха. Одиночное тело не может захватывать спутников… - но это свое очередное возражение Белджагор произнес уже спокойно.
- Согласен. По-видимому, вот что могло произойти. Бета сконденсировалась в массивной туманности, вдвое большей ее по массе; Бог знает, сколько астрономических единиц имела эта туманность в диаметре. Мимо перемещалась группа бродячих планет. Поле тяготения Беты заставило их повернуть. Благодаря трению о вещество туманности, они не смогли снова унестись в пространство. Потеря ими энергии привела к тому, что гиперболические орбиты превратились в эллиптические. А может быть, в туманности имелся второй центр конденсации, позже слившийся с главной массой. А два тела определенно могут захватить спутников. Но, я думаю, что все объясняется трением в туманности.
Конечно, эллиптические орбиты оказались сильно эксцентричными. Трение немного уменьшило их вытянутость. Но Ута рассказала, что и теперь эксцентричность орбит доставляет немало беспокойства жителям планет. Это дает нам в руки дополнительный ключ.
- Гм… - Белджагор подергал носом, размышляя.
- На ранних этапах своего существования, благодаря вулканической деятельности, планеты выбрасывали газы и водяные пары, как и всякие другие субзвездные объекты, - продолжал Фолкейн. - Эти вещества замерзли в Космосе. Но Бета разморозила их.