Человек давно изошел бы потом и бросил работу, но Чи философски смотрела на усталость и возможные неудачи. К тому же ей было нужно меньшее отверстие, чем человеку. Слава Богу, что она завершила работу прежде, чем ее инструмент пришел в полную негодность.
Теперь изогнуть спину, напрячь мускулы рук и ног со всей силой, которую представители ее вида накопили во время полетов с ветки на ветку в родных лесах. Уф!., раздвинув прутья, она протиснулась сквозь них и оказалась перед внешней плетеной стеной. Ее нос уперся в грубую поверхность стены. Преодолевая боль, дрожа от холода, она атаковала ее зубами и когтями. Одно за другим волоконца рвались.
"Быстрее, пока никто не заметил!"
Появилось отверстие, сквозь него был виден безлюдный переулок, часть лишенной окон стены дома, залитой красноватым солнечным светом. Чи протиснулась в отверстие и побежала.
Городские ворота могут надежно охраняться, а могут и не охраняться вовсе. Но в любом случае, направляясь к ним через весь город, она будет замечена. Кто-нибудь остановит ее, ей могут выстрелить в спину из самострела. Она промчалась мимо тюрьмы и кинулась бежать через площадь.
Туземцы пронзительно закричали, Кухарка присела среди купленных ею товаров. Из мастерской выскочил кузнец с молотком в руке. Стражники побежали за ней. Впереди, в центре города, было небольшое строение, похожее на киоск. Чи запрыгнула внутрь.
Грубо высеченные ступени вели вниз, в колодец. Влажный ветерок повеял ей в лицо. Вход быстро исчез из вида, она находилась в туннеле, проложенном в скале и освещенном через большие интервалы укрытыми лампочками. Чи остановилась, чтобы прикрутить фитили поверх двух ламп. Хотя ей затем пришлось ощупью добираться до следующего освещенного места, но у икрананкийцев задержка будет еще значительнее. До нее донеслись их крики, резкие и искаженные эхом. Не осмелившись вступить в темноту, они отправились назад за факелами.
К этому времени она уже была на дне колодца. Короткий каменный коридор привел ее в комнату с источником посередине. Женщина-туземка выпустила из рук рукоятку ворота и с криком отпрянула к стене. Чи не обратила на нее внимания. Выход отсюда, когда город не находился в опасности, не охранялся. Чи приметила это еще раньше, когда Гурджанджи показывал ей окрестности. Она спрыгнула со стены в кустарник и песок.
Оглянувшись назад, она увидела суматоху на стенах Хайджакаты. Увидела она и родной "Сквозь хаос"; его вершина четко вырисовывалась на фоне неба. Мгновение она колебалась: не попытаться ли достичь корабля. Оказавшись на его борту, она будет неуязвима. Или она просто может выкрикнуть приказ, чтобы корабль взлетел и подобрал ее.
Нет, Копья и щиты звенели вокруг корпуса звездолета. Везде были расставлены катапульты. Она не сумеет приблизиться незамеченной на расстояние слышимости, не успеет произнести условной фразы, прежде чем ее схватят. А Бестолочь не запрограммирован на действия без прямого приказа, какими бы ни были показания его детекторов.
"Ну, ладно. Хорошо бы отыскать Эдзела", - Чи двинулась в путь. Довольно долго она брела параллельно дороге, ведущей в Хайджакату, скрываясь в окружающей дорогу растительности.
В знойном воздухе неподвижно стояла стена тонкой пыли, и с каждой минутой Чи ощущала все большую жажду. Она пыталась отвлечься, обдумывая, как лучше опровергнуть статью, которую она читала перед отлетом с Земли в "Журнале ксенологии". У автора, похоже, вместо мозгов был мясной салат, а вместо глаз - вареные яйца.
Тем временем подошла пора напиться и передохнуть. Она двинулась по полю к зарослям тростника. Там мог оказаться ручей. Она пробиралась осторожно, словно тень среди теней, пока не наткнулась на ферму.
Эдзел был здесь. Он стоял, зажав в лапах похожее на свинью животное, которое истошно визжало. Эдзел терпеливо говорил, обращаясь к кому-то за закрытыми воротами фермы:
- Но, мой друг, вы должны сообщить мне свое имя.
- Чтобы ты использовал его в демонических заклинаниях? - сказал изнутри хриплый мужской голос.
- Нет, обещаю вам. Я хочу дать вам расписку. Или скажите, кому мне потом заплатить. Мне нужна пища, но я не хочу ее красть.
Из бойницы вылетела стрела. Эдзел вздохнул.
- Ну, что ж, если вы это так воспринимаете…
Чи вышла из зарослей.
- Где вода? - хрипло спросила она.
Эдзел вытаращил глаза.
- Ты? Дорогой друг, во имя Вселенной, что случилось?
- Идиот, оставь свою вежливость. Разве ты не видишь, что я умираю от жажды?
Одинит попытался ощетиниться. Но так как у него не было волос, это ему не удалось.
- Всегда нужно говорить вежливо. Знала бы ты, чего можно достигнуть вежливостью. Я бежал день и ночь…
- …и обежал всю планету? - усмехнулась Чи.
Эдзел перестал спорить и показал ей ручей. Вода была мутной и пахла болотом, но Чи пила с упоением. Теперь она понимала волнение, в которое приводил Фолкейна бокал шампанского. Потом она села и привела себя в порядок.
- Обменяемся новостями.
Пока она говорила, Эдзел свежевал животное. Для этого у него не было никаких инструментов, но он в них и не нуждался. Выслушав рассказ Чи, он печально взглянул на нее и спросил:
- Что же нам теперь делать?
- Вызывать корабль, конечно.
- Но как?
Чи только сейчас заметила, что передатчик Эдзела разбит. Они молча смотрели друг на друга.
11
Гурджанджи приладил свои запасные очки. Они не были такими удобными, как старые. Окружающее он видел смутно. "Но так лучше, - подумал он. - Эта штука настолько огромна. И полна волшебства. Да, я убежден, что в сложившихся обстоятельствах лучше не видеть ее слишком ясно".
Он сглотнул, собрал свое имущество и сделал шаг вперед. Солдаты следили за ним, стоя поодаль с испуганным выражением лиц. Это слегка нервировало Гурджанджи.
- Я должен показать, что мы, деодакхи, не знаем страха.
Однако он никогда не пришел бы сюда, если бы не Лалнакх. Комендант вел себя, как пустынный варвар. Гурджанджи знал, что тируты не сдержаны на язык, но не до такой же степени! Все-таки это цивилизованная фратрия. Однако Лалнакх так бранился и бушевал по поводу бегства пленницы, что… Да, с практической точки зрёния этот случай не способствует укреплению репутации Гурджанджи. Но гордость за свою фратрию требовала ответить на брань спокойно и с достоинством: "Я иду советоваться с летающим домом. Осмелится ли комендант сопровождать меня? Нет? Отлично". - Конечно, сейчас следует промолчать, но, вернувшись, можно будет намекнуть кое-кому, что благородный Лалнакх побоялся идти. Да, свое моральное превосходство необходимо доказывать даже с риском для жизни.
Гурджанджи с трудом проглотил комок в горле.
- Благороднейший, - позвал он. Собственный голос показался ему незнакомым и довольно странным.
- Вы обращаетесь ко мне? - ответил ровный, без выражения, голос сверху.
- Ак-кр, да.
Еще раньше чужеземцы рассказывали Гурджанджи, что летающий дом может говорить и думать. Но они могли обмануть его. Может, внутри кто-нибудь скрывается? Если это так, то там прячется странная личность, ничего не желающая делать.
- Ну? - сказал Гурджанджи, когда молчание затянулось слишком надолго.
- Я жду продолжения, - безразлично ответил дом.
- Я хочу, благороднейший, выяснить ваши намерения.
- Мне не указали, что нужно делать.
- Значит, вы ничего не будете предпринимать?
- Я веду наблюдения и обрабатываю их на случай, если они потребуются позже.
Гурджанджи облегченно вздохнул. Дело обстоит так, как он и думал. Весьма довольный, он спросил:
- Допустим, вы увидите, что один из членов вашего экипажа в опасности. Что вы будете делать?
- То, что мне будет приказано, в пределах моих возможностей.
- И ничего больше? Я имею в виду… Крре… ек… не будете ли вы действовать по собственной инициативе?
- Нет, пока не получу словесный или кодовый приказ. Иначе можно наделать ошибок.
Еще более успокоившись, Гурджанджи вдруг ощутил исследовательский пыл. У всех имеется определенное интеллектуальное любопытство. И, конечно, нужно применять свои открытия на практике. Если вновь прилетевший земец и два его жутких товарища будут убиты, что ж, тогда летающий дом останется здесь. Гурджанджи повернулся к стоявшему поблизости офицеру.
- Отведите всех подальше, - сказал он. - Мне нужно обсудить секретные вопросы.
Тирут подозрительно взглянул на него, но повиновался. Гурджанджи снова повернулся к кораблю.
- Однако вы не совсем пассивны, - сказал он. - Вы разговариваете со мной.
- Я так сконструирован. Я логически мыслю и способен поддерживать беседу.
- Ах-крр, разве вы, как бы это сказать, не скучаете здесь?
- В моей конструкции не предусмотрена такая возможность. Мой мозг сохраняет постоянную активность, анализируя наблюдения. Когда нет свежих данных, я рассматриваю логические возможности, возникающие при игре в покер.
- Что?
- Покер - это игра, в которую играют у меня на борту.
- Понятно. Ук-к-к, ваша отзывчивость чрезвычайно приятна.
- Меня инструктировали быть вежливым и гостеприимным по отношению к вашим людям. "Инструктировали" - самое близкое по значению слово, которое я могу отыскать в катандаранском словаре. Меня не инструктировали не отвечать на вопросы. Я сделал из этого вывод, что могу отвечать.
Возбуждение охватило Гурджанджи.
- Вы хотите сказать, что я правильно вас понял, благороднейший, что ответите на любой мой вопрос?
- Нет. Поскольку меня инструктировали служить интересам экипажа и поскольку эти солдаты вокруг меня означают, что экипаж вступил с вами в конфликт, я не могу сообщить вам информацию, которая увеличила бы ваши силы.
Гурджанджи почувствовал разочарование, поняв, что летающий дом не расскажет ему, как делать бластеры. Тем не менее задавая умные вопросы, со временем можно будет кое-что узнать.
- Вы можете давать советы, касающиеся безвредных для вашего экипажа дел?
Дул холодный ветер, кружа песок и раскачивая кусты. Спрятанный в доме компьютер размышлял. Наконец он ответил:
- Эта проблема находится на пределе возможностей моего логического мышления. Я не вижу причины, почему бы не ответить на ваши вопросы. В то же время наша экспедиция имеет целью приобретение богатства. Лучшее решение, которое я могу найти, это брать с вас плату за советы.
- Но как?
- Вы можете принести меха, лекарства и другие ценности и положить их у открытого люка, который вы, вероятно, видите. Какой совет вы желаете получить?
Гурджанджи задумался. Он знал, что у него появилась редчайшая возможность узнать что-то действительно существенное. Если только он сумеет придумать… Погоди. Он вспомнил замечание Чи Лан в доме Лалнакха перед ее арестом.
- Мы играем в игру под названием акритель, - медленно сказал он. - Вы можете подсказать мне, как в нее выиграть?
- Объясните правила.
Гурджанджи объяснил.
- Да, - сказал корабль, - это просто. Выигрывать все время без шулерства невозможно. Но, зная шансы и вероятности различных расположений, которые могут возникнуть в игре, вы можете поступить в соответствии с ними и в длительной игре всегда окажетесь в выигрыше при условии, что ваши противники этих вероятностей не знают. А они наверняка не знают, поскольку вы об этом спрашиваете, и поскольку для их расчета требуется знание высшей математики. Принесите бумагу и письменные принадлежности, и я продиктую вам таблицу вероятностей.
Гурджанджи сдержал себя, чтобы не проявить свою радость слишком явно.
- Что вы хотите за это, благороднейший?
- Я не знаю точно. Разрешите, я оценю информацию, которой я располагаю, чтобы определить цену…
Летающий дом задумался, потом назвал, какое количество товаров потребуется.
Гурджанджи заявил, что это его разорит. "Дом" ответил, что в таком случае ему не следует покупать информацию. Он не пожелал торговаться, поскольку, несомненно, найдутся и другие, которые посчитают, что цена не так уж велика.
В конце концов Гурджанджи уступил. Конечно, ему придется занять денег, чтобы накупить такую кучу товаров, но из-за карантина, сократившего рынок в городе, цена будет не слишком высокой. Когда-нибудь он покинет свою жалкую деревушку и вернется в Катандаран, а уж там игра пойдет по настоящим ставкам.
- Вы выяснили что-нибудь, благороднейший? - спросил офицер, когда Гурджанджи направился в город.
- Да, - ответил он. - Очень важная информация. Я дам за нее взятку, но сделаю это из своего кармана, в интересах императора. Ак-кр… проследите, чтобы никто не разговаривал с летающим домом. Он наделен смертельной магической силой.
- Конечно, благороднейший! - вздрогнув, ответил офицер.
12
Герои приключенческих книг могут переносить тяжкие испытания - без психохимических средств, без сна, вообще, без каких-либо телесных потребностей, и они всегда готовы на новые подвиги. Реальный человек создан иначе. Проведя двенадцать часов без сна, Фолкейн и в спальном мешке чувствовал себя усталым и больным. Он не был ранен во время прорыва через линии, но стрелы нападавших пролетали рядом, а Стэфа зарубила саблей вражеского всадника за мгновение до того, как он дотянулся до Фолкейна своим копьем. Люди Роберта Торна предприняли вылазку, сломили сопротивление имперских солдат и провели вновь прибывших в Рангакору. Фолкейн находился на волосок от смерти. Его нервы все еще были напряжены.
Стэфа была очень весела, показывая ему дворец. Он должен был признаться, что дворец восхитил его. В нем было больше света и воздуха, чем в любом помещении Катандарана, он поражал своей красотой и к тому же содержал в себе бесчисленные богатства, накопленные за прошедшие тысячелетия. Тут даже были внутренние двери: бронзовые, украшенные рельефными изображениями, окна из относительно прозрачного стекла и паровые обогреватели.
Они вышли из мастерской гальванопокрытия, составляющего государственную монополию и размещавшуюся прямо во дворце, и отправились на балкон. Фолкейн был поражен успехами местных физиков: свинцово-кислотные батареи, медный провод, начальные эксперименты с чем-то, напоминающим лейденскую банку. Он понимал, что это общество ближе к людям, чем Катандаран.
- Здесь Торн, а с ним король, - сообщила Стэфа. Она провела Фолкейна к перилам. За ним следом шли два его охранника. Это были дружелюбные молодые парни, но они никогда не оставляли его одного и постоянно держали оружие наготове.
Торн опустил медную подзорную трубу, в которую он глядел, и кивнул:
- Вражеский лагерь с каждой сменой караула становится все неряшливее. Противник совершенно деморализован.
Фолкейн взглянул в указанном направлении. Дворец представлял собой единое здание в несколько этажей и с большим количеством окон. Он располагался вблизи от вершины холма. Вокруг дворца не было стен, только сад, а за ним - город. Подобно Катандарану, Рангакора была очень древним городом, полностью выстроенным из камня. Дома представляли собой симфонию мягких белых, желтых и красных тонов. Они словно смотрели наружу, а не внутрь, у них были заостренные, крытые черепицей крыши и грациозные колонны, Фолкейну они напоминали земные здания эпохи раннего Возрождения. Улицы были сравнительно широкие, мостовые выложены крупноразмерным булыжником, по ним двигалось множество уменьшенных расстоянием фигурок, слышался слабый стук колес и топот ног. От печных труб вверх тянулись дымки, по небу плыло несколько облаков. За городом серо-синие холмы поднимались к Маув-Гандру, чья снежная вершина сверкала золотом в вечном солнечном закате. Справа гремел водопад: белый, зеленый, в радугах и брызгах, он пробивал свой путь вниз, в Чакору, которая отсюда, казалось, ярко сверкала жизнью.
Взгляд Фолкейна остановился на осаждавших. Их палатки и костры усеяли плато за городскими укреплениями, в стороне бродили стада домашних животных, а там, где собрались солдаты, сверкал металл. Узнав о восстании, Джадхади прислал значительные подкрепления.
- Их гораздо больше, чем вас, - сказал Фолкейн.
Роберт Торн рассмеялся. Это был коренастый седобородый человек с пылающими голубыми глазами. Его лицо было покрыто старыми боевыми шрамами, поверх расшитой драгоценностями куртки на поясе висела видавшая виды сабля.
- Не торопитесь с выводами, - сказал он. - Мы приготовили запасов больше, чем они в состоянии собрать со всей страны. Пусть посидят немного. Может, прибудут остальные земцы. Даже если не прибудут, то к следующему периоду сумерек они будут голодны, больны и склонны к грабежу, мы легко разобьем их. Они и сами знают это. У них не хватит выдержки, - он повернулся к стройному молодому краснокожему икрананкийцу в костюме шафранового цвета с позолоченным ожерельем: - Король Урсала, вот человек из-за края мира, о котором я вам говорил.
Монарх наклонил свою птичью голову.
- Приветствую, - сказал он на диалекте, который было нетрудно понять. - Мне давно хотелось встретиться с вами. Но лучше бы это произошло в более дружественной обстановке.
- Она вполне возможна, - намекнул Дэвид.
- Нет, если ваши друзья попытаются исполнить свою угрозу подчинить нас Катандарану, - сказал Урсала. Его ровный тон смягчил резкость выражений.
Фолкейн почувствовал себя неловко.
- Гм… мы ведь чужеземцы, и конкретных данных о вашем мире у нас не было. И разве так уже плохо присоединиться к империи? Вам бы здесь ничего не угрожало.
Урсала взъерошил кольцо своих перьев и надменно ответил:
- Рангакора уже был городом, когда Катандаран выглядел всего лишь деревушкой. Еще несколько поколений назад деодакхи были пустынными варварами. Их путь - не наши пути. Мы не настраиваем фратрию на фратрию, не требуем, чтобы сын обязательно овладел профессией отца.
- Как это? - Фолкейн был ошеломлен.
Стэфа кивнула.
- Фратрии здесь - всего лишь объединения семей, - сказала она. - Они не совпадают с гильдиями.
- Я говорил вам об этом, благороднейший, - самодовольно сказал Торн. - Под защитой земцев…
- О которой мы не просили, - прервал его Урсала.
- Нет, но, если бы я не решился на это, здесь теперь восседал бы вице-король империи.
- Думаю, что вы лучше, чем грубые варвары, - вздохнул король. - Иршари слишком долго благоприятствовали нам. Мы позабыли искусство войны. Но будем откровенны… Вы потребуете плату за свою защиту - в земле, сокровищах и власти.
- Конечно, - сказал Торн.
Чтобы прервать возникшее напряженное молчание, Фолкейн спросил, кто или что такое Иршари.
- Создатели и владыки Вселенной, - сказал Урсала.
- Разве вы за краем мира так же суеверны, как и те, в западных землях?
- Что? - Фолкейн сжал кулаки. Дрожь возбуждения охватила его. Он засыпал Урсалу вопросами.
Полученные им ответы опровергали все созданные ранее предположения. Рангакора имела высокоразвитую стандартную религию: с богами, требовавшими жертвоприношений и лести, но в целом благосклонными. Единственной могучей силой зла был тот, кто убил Зурната Ярчайшего, и Зурнат ежегодно возрождался после того, как другие боги опускали его тело в залив.
Но почему у остальных икрананкийцев такие параноидальные представления о зле?