- Только то, что, на мой взгляд, он иностранец.
- И не видел его в компании с каким-нибудь знакомым тебе человеком?
- Нет, мистер Брэнсом. - Уолт, явно скучая, стер со стойки несуществующее пятнышко.
- Жаль, - сказал Брэнсом.
Бармена окликнул какой-то посетитель. Уолт двинулся вдоль стойки, чтобы его обслужить. Брэнсом задумчиво смотрел в свою чашку. Вскоре вернулся Уолт - поделиться мыслями, неожиданно пришедшими ему в голову.
- Сдается мне, что этого громилу зовут не то Косси, не то Коззи. А кстати, в чем тут дело-то?
- Да надо успеть выйти на него раньше копов. А откуда ты узнал его имя?
- Однажды вечером, когда я работал, он, как всегда, скукожился у стойки и принялся таращиться в зеркало. Тут зашли четыре парня и устроились вон за тем столиком. Один из них поприветствовал его и назвал не то Косси, не то Коззи. А ему это не понравилось. Нет, сэр, нисколечко не понравилось! Он бросил на юнца убийственный взгляд, нахлобучил шляпу и ушел. А парни расхохотались.
- А ты знаешь того юнца?
- Нет. Но мне кажется, я его видел где-то раньше. Он случайный посетитель.
- А трое остальных?
- О, я знаю одного из них - Джима Фокнера.
- Ага, собачка готова пойти по следу, - сказал Брэнсом, надевая шляпу и вставая со стула. - Где его найти, этого Джима Фокнера?
- Я не знаю, где он живет, мистер Брэнсом, но могу сказать, где работает. - Он еще раз бросил взгляд на часы. - В парикмахерской Воуса, на Бликер-стрит. Сейчас он должен быть там.
- Спасибо тебе, Уолт. Вечером я помяну тебя в моих молитвах.
- Это будет здорово, - улыбнулся Уолт.
Брэнсом пешком добрался до парикмахерской на Бликер-стрит, расположенной неподалеку от бара. Заведение оказалось маленьким и сомнительным, с четырьмя вытертыми креслами и двумя работниками. На неметеном полу валялись остриженные волосы. Один из парикмахеров, седовласый, судя по виду, разменявший шестой десяток, стриг посетителя, сидящего в самом дальнем от двери кресле. Другой парикмахер, невысокий юнец с желтоватым лицом, развалившись на скамейке у стены, читал комикс. При появлении Брэнсома он нехотя встал и указал на кресло. Брэнсом уселся.
- Подкоротите сзади и с боков. - Когда его постригли, он встал с кресла и прошептал: - Выйди на словечко.
Дойдя до двери, юнец так же негромко спросил:
- В чем дело?
- Это ты Джим Фокнер?
- Да. А откуда вам известно мое имя?
- Узнал от нашего общего друга, Уолта из бара.
- А, у этого зануды.
- Я пытаюсь разыскать одного малого, с которым виделся там. Такой уродливый громила, который заходил туда несколько раз. Уолт говорит, что ты как-то вечером был там с тремя приятелями. Один из них заговорил с этим человеком, но получил отпор. Помнишь?
- Еще бы. Тот громила выглядел кисло. Гил еще тогда расхохотался и сказал, что парень настроен примерно так же дружелюбно, как гремучая змея.
- Гил?
- Гилберт. - На лице Фокнера отразилось подозрение. - А вам-то что? Вы коп?
- Разве похож? Я просто ищу этого типа. По личному делу. Я обещаю тебе: Гилберту не о чем беспокоиться. А теперь скажи мне, кто он и как его найти?
Фокнер неохотно ответил:
- Зовут его Гилберт Митчелл, а работает он в Звездном гараже, что в конце этой улицы.
- Это все, что я хотел узнать. Спасибо за помощь.
- Не за что, - сказал Фокнер, явно сомневаясь, что оказал добрую услугу своему приятелю.
Митчелл оказался невысоким крепышом со светлыми волосами и с ухмылкой, словно приклеенной на лице. Руки у него были испачканы автомобильной смазкой, которую он размазал и по лицу. Вытерев щеки еще более грязным рукавом, он посмотрел на Брэнсома.
- Я ищу одного здоровилу, ни имени, ни адреса которого не знаю. Последний раз его видели в баре возле железнодорожной станции. Уолт мне сказал, что ты как-то заходил туда вечером с Джимом Фокнером и еще парой приятелей. Ты обратился к тому типу по имени, не то Косси, не то Коззи, а он весьма холодно с тобой обошелся. Ты что-нибудь знаешь о нем?
- Ничего особенного.
- Ты разговаривал с ним?
- Тратил слова.
- Но все-таки что-то ведь ты должен о нем знать?
- Да почти ничего. Видел его несколько раз в бильярдной в центре города. Я туда хожу обычно два-три раза в неделю. Вот и он туда ходит. По большей части он играет за соседним столом. Играет он с таким же громилой с каменным лицом, и тот зовет его Косси. Вот и все, что я знаю.
- А где эта бильярдная?
Митчелл выдал информацию.
- Когда там этот Косси обычно показывается?
- По-разному. Иногда пораньше, иногда попозже. Но если прийти часиков в девять, будет в самый раз. - Митчелл еще шире ухмыльнулся и добавил : - Только не играйте с ним на деньги, мистер, - без штанов останетесь.
- Спасибо, не буду.
Он вообще не собирался играть в бильярд, ни с Косси, ни с кем-нибудь еще. Ему хотелось лишь собственными глазами увидеть добычу. А что делать дальше - подскажут обстоятельства.
В бильярдной стояло двенадцать столов, на восьми из которых шла игра. Он неторопливо бродил по прокуренному залу, осматривая игроков и зрителей, которые ни на кого не обращали внимания, настолько всех захватила игра. Но искомого человека не обнаружил.
Добравшись до конторки,-похожей на хибару и расположенной в углу зала, он заглянул в открытую дверь. Внутри сидел плешивый тип, курил тонкую манильскую сигару и ковырялся в каких-то часах. У одной стены выстроились в ряд кии без наконечников, а на маленьком столике стояла коробка с голубыми мелками.
- Случайно не знаете такого здоровенного урода по имени Косси?
Плешивый поднял голову, демонстрируя морщинистое желтоватое лицо, и вытащил изо рта сигару.
- А почему я должен вам отвечать?
Не обращая внимания на этот вопрос, Брэнсом вытащил бумажник и достал из него банкноту. Та, как по волшебству, исчезла в руке плешивого. Однако выражение лица у него не стало менее кислым.
- Его зовут Коставик, - сообщил плешивый, даже не шевеля губами. - Живет где-то тут, поблизости. Появился здесь впервые пять или шесть недель назад, но приходит часто. Похоже, он много разъезжает. Не знаю, чем он зарабатывает на жизнь, да и знать не хочу. Вот примерно все, что я могу рассказать.
- А о его приятелях?
- Одного зовут Шес, другого - Эдди. Есть и еше приятели, но их имен я не слышал. Все они говорят по-английски со странным акцентом. Если они и получили гражданство, то чернила в их паспортах еще явно не просохли.
- Премного обязан. - Брэнсом бросил на плешивого многозначительный взгляд: - Никто вас ни о чем не спрашивал?
- Никогда. - Плешивый воткнул в зубы окурок и снова начал колдовать над часами.
Выйдя из бильярдной, Брэнсом перешел через улицу, устроился в какой-то подворотне и принялся наблюдать. Итак, он кое-чего добился и не собирался на этом успокаиваться. Если сегодня никто и не появится, он придет сюда завтра, а потребуется - и послезавтра. Преследовать гораздо приятнее, чем убегать.
Небо уже потемнело, близилась ночь. Закрылась часть магазинов, включая и тот, в подворотне которого он устроился. Впрочем, недостатка в освещении не было - блеск неоновой рекламы и свет фонарей ярко освещали обе стороны улицы. Мешало лишь бессистемное движение транспорта - любой мог бы незамеченным проскочить в бильярдную, скрываясь за проходящей легковушкой или грузовиком. Кроме того, в любую минуту мог привязаться какой-нибудь бдительный полицейский. Копам не нравятся люди, прячущиеся в подворотнях.
Не успел он подумать об этом, как на его стороне улицы, ярдах в ста от него, показался коп. Наблюдая за этим официальным представителем власти, облаченным в синее, движущимся намеренно неторопливо, Брэнсом пришел к выводу, что шпионское дело не такое уж и легкое. Ведь он не простоял на этом месте и десяти минут, а пора уже искать другое укрытие. Во всяком случае, судя по всему, другого варианта у него не было. Но если выйти из подворотни прямо сейчас, это будет выглядеть слишком подозрительно. Лучше остаться на месте и изображать из себя придурка.
Коп величественно приблизился, прошествовал мимо и при этом намеренно отвернулся в другую сторону. Более чем странно! По всему было видно, что офицер заметил его, но проигнорировал. Такое поведение никак не вписывалось в привычный образ полицейского. Брэнсом ошеломленно уставился вслед удаляющейся фигуре.
Приблизительно через час тот же самый коп уже шел обратно, внимательно оглядывая каждую подворотню, кроме той, которую занял Брэнсом. Но на этот раз, взглянув на притаившегося Брэнсома, он что-то буркнул и коротко кивнул. Затем двинулся дальше, продолжая осматривать подворотни и трогая замки на дверях. Брэнсом ощутил себя человеком, награжденным медалью неизвестно за какие заслуги.
Но тут же он переключил свое внимание на фасад бильярдной. В этот момент оттуда шесть человек выходили, а четверо входили. Видны были лица лишь покидающих заведение, но не входящих. Однако все четверо были не выше среднего роста, их внешний вид и вес никак не соответствовали облику Коставика, которого он хорошо запомнил.
Дежурство его закончилось в половине двенадцатого. Из бильярдной вышли трое мужчин. Брэнсом вздрогнул, узнав среди них одного из тех двух, что подхватили его на лестнице во время падения. Остальных он видел впервые. Брэнсом не заметил, когда этот тип входил в бильярдную, значит, он мог оказаться в той компании, которую Брэнсом уже видел. К тому же тогда он был слишком увлечен ожиданием Коставика. Но теперь он на время забыл о Коставике и двинулся за этой троицей. Этот след представлялся ему ничуть не хуже любого другого.
Беззаботно болтая, трое мужчин быстро зашагали по улице. Брэнсом шел следом ярдах в ста позади и по противоположной стороне. Сзади из переулка вышли двое и двинулись уже за Брэнсомом, каждый по своей стороне улицы. Еще дальше, на углу, коп махнул рукой, и автомобиль с четырьмя пассажирами, замыкая шествие, потащился вслед за ними.
Эта странная процессия ищейки-за-ишейкой проследовала по дороге и боковым улицам до главного перекрестка. Здесь лидирующая троица остановилась, пару минут поболтала, а затем разошлась по трем разным направлениям. Брэнсом без колебаний с мрачным видом двинулся за своим подозреваемым.
Позади два пеших наблюдателя также разделились и отправились за теми двумя, которыми пренебрег Брэнсом. Автомобиль остановился, высадил одного человека, и тот незаметно повел Брэнсома.
Пройдя через открытое пространство между домами, якобы ничего не подозревающий лидер процессии вошел в телефонную будку на углу и начал набирать номер. Брэнсом остановился в тени дома и привалился к кирпичной стене. Его преследователь облокотился на чей-то припаркованный автомобиль и сделал вид, что кого-то ждет скучая.
Мужчина в будке произнес в трубку:
- Косси, я на углу Слэйтер и Десятой. За мной хвост. А? Чтоб я сдох! Да нет, совсем новичок. Еще бы, включил мигалку и сирену! Что ты говоришь? Да, хорошо, я приведу его к Сэмми.
Выйдя из будки, он сдержался и не стал оглядываться. А просто пошел себе дальше. Брэнсом дал ему возможность немного оторваться и направился следом. То же самое сделал и псевдовладелец автомобиля.
Вскоре к опустевшей телефонной будке подъехала машина с ищейками и остановилась. Из нее вышел мужчина, вошел в будку, набрал номер и кого-то о чем-то спросил. Затем торопливо сделал второй звонок и вернулся к машине.
- Хороший мальчик. Только раньше времени может голову потерять.
- Все идет успешно?
- Да. Они засекли другую шайку, а я передал им наши новости.
Машина устремилась вперед. Двое первых из процессии уже скрылись из виду. Это не имело большого значения - оставался пеший сыщик, который удерживал след.
Когда автомобиль миновал три улицы, из переулка вышел сыщик и поднял руку. Пошептавшись с сидящими в машине, он указал на дом из серого камня, стоящий на правой стороне улицы, чуть дальше по дороге. Из машины вышли двое. И теперь уже втроем они осторожно двинулись к дому. Оставшись в одиночестве, водитель сунул руку под панель, вытащил микрофон, щелкнул выключателем и сделал вызов. Где-то в городе с места тронулись два автомобиля с пассажирами и устремились в указанном направлении.
Не удостаивая взглядом Брэнсома, мужчина, шедший впереди теперь уже многочисленной процессии, взбежал по четырем ступенькам и вошел в серый дом. Его фигура исчезла во тьме, но входная дверь осталась приглашающе открытой.
Оставаясь на противоположной стороне улицы, Брэнсом неторопливо прошел мимо здания, дошагал до следующего угла, остановился и задумался над сложившейся ситуацией, хотя выбор у него был небольшой: или войти в дом, или оставаться снаружи. Если выбрать последнее, то преследование теряет смысл. Придется торчать здесь до тех пор, пока этот тип не поведет его дальше, к другому подозреваемому. А ему так хотелось выйти хоть на кого-нибудь, чтоб получить настоящие доказательства, без которых власти попросту сочтут его фантазером.
Наблюдать же за этим домом несколько дней и ночей - задача по плечу лишь полиции или детективному агентству. В кармане у него как раз лежали адреса двух таких агентств. Но в данной ситуации толку от них было мало - как и полиция, они не знали бы, кого искать. У них на руках окажется лишь описание пяти человек. А Брэнсом после опыта с розыском двух водителей грузовиков слабо верил в эффективность словесных портретов. Упрямые факты настаивали на том, что только он, Брэнсом, может узнать определенных типов в лицо. И следовательно, по возможности ему самому придется управляться с поставленной задачей.
Он обладал достаточным терпением, чтобы возиться со сложными научными проблемами, но болтаться всю ночь вокруг дома в ожидании сладостного возмездия он был не в состоянии. Кроме того, сегодняшняя слежка навела его на мысль о существовании целой подпольной шайки. Ведь он торчал возле бильярдной в надежде отыскать одного человека, а вышел на другого. Стало быть, по крайней мере двое членов шайки посещали одно и то же игорное заведение.
А в недрах этой каменной громады запросто может находиться и третий ее член. А может быть, и все пятеро или шестеро сидят себе за пивом, болтают, смеются и разрабатывают заговоры. Ну и, разумеется, хохочут, как обезьяны, поскольку навесили на хороших людей несуществующие трупы.
Злость закипела в нем, и он понял, что просто обязан войти внутрь и испытать судьбу. Впервые в своей жизни он пожалел, что не носит оружия. Да, впрочем, не в оружии дело. Пусть тупые налетчики проникают в дома и расстреливают спящих, а уж у него-то хватит мозгов, чтобы незамеченным проникнуть куда надо, выяснить что требуется и улизнуть незамеченным.
Надо просто войти внутрь, бесшумно обойти этаж за этажом и узнать, кто в какой квартире проживает, рассматривая на дверях таблички. Если среди них окажется табличка с фамилией Коставика, то этого вполне хватит для доказательства существующей связи между теорией и практикой, и тогда уже можно убираться отсюда, звонить в полицию, и пусть теперь она занимается этим делом и останавливает злоумышленников. И лишь после этого он вернется на место схватки.
Он подошел к серому зданию, поднялся по ступеням и, войдя в дверь, оказался в длинном узком коридоре, слабо освещенном единственной тусклой лампочкой в самом его конце. Коридор заканчивался, упираясь в узкую лестницу, рядом с которой располагался небольшой лифт. В коридор выходили четыре двери. На этом этаже стояла такая тишина, словно квартиры были давно покинуты жильцами, однако сверху доносились какие-то слабые звуки. Еще выше приглушенно звучал "марш" Радецкого. Вообще внутренний вид здания производил убогое впечатление - краска на стенах облупилась, деревянные части отделки покоробились и были в царапинах, воздух спертый и душный.
Осторожно ступая, он продвигался от двери к двери, поглядывая на таблички. В царившем здесь полумраке ему приходилось чуть ли не утыкаться в них носом. Он как раз всматривался в потрепанную карточку, приколотую к двери в самом конце коридора, когда эта дверь вдруг резко распахнулась, и крепкий удар в поясницу втолкнул его внутрь.
Эти два одновременных события застали его врасплох. Он, размахивая руками и теряя равновесие, пролетел вперед и, падая лицом в истоптанный ковер, слышал, как за его спиной захлопнулась дверь. За те несколько секунд, пока он падал, он успел сообразить, что такие толчки совершаются со злонамеренным умыслом. Стоящий сзади явно был мастером своего дела. И понятно, что времени на извинения и объяснения у него просто нет. Если он не хочет, чтобы с ним расправились, он должен что-то предпринимать, причем быстро и решительно.
Итак, грохнувшись на ковер, он молниеносно перевернулся, мельком успев увидеть чьи-то колонноподобные ноги, тут же ухватился за чужие лодыжки, налег на них всем весом и сильно ткнул своего противника головой. Комната содрогнулась, когда туша со всего размаху брякнулась на пол. Это был Косси.
В этот момент еще кто-то наклонился над Брэнсомом, но был сбит с ног падением Косси и последующей кучей малой. Этот кто-то гортанно выругался, отпрыгнул, занимая более выгодную позицию, но бешено махающие в воздухе ноги Косси угодили ему в коленную чашечку. Неизвестный взвыл от боли, вновь выругался и что-то уронил, зазвеневшее, как обод от колеса.
У Косси была веская причина махать в воздухе своими тяжеленными конечностями. Когда его крупное красное лицо оказалось на уровне ковра, Брэнсом тут же узнал его. Не имея возможности нанести сильный удар из лежачего положения, Брэнсом придумал кое-что получше. Обхватив шею Косси так крепко, что теперь только смерть могла оторвать его от врага, Брэнсом одновременно большими пальцами обеих рук буквально впился в его трахею.
Еще несколько недель назад он бы ни за что не поверил, что может испытать садистское удовольствие, причиняя кому-то боль. Но именно этим он сейчас и занимался, сжимая пальцы с яростной силой, вызванной отчасти естественным желанием победить, а отчасти и пониманием того, что этот громила запросто сожрет его живьем, если ему представится такая возможность. Брэнсом и не подозревал, что страх и злость могут вызвать у него такой необыкновенный прилив сил.
Итак, он погружал пальцы в глотку врага, а внутренний голос при этом выкрикивал: "Я покажу тебе Арлен, жирный ублюдок! Я покажу тебе Арлен!"
Огромные, как лопаты, волосатые лапы Косси обхватили запястья противника, пытаясь разжать хватку, но Брэнсом вцепился в него намертво, и здоровяк, как ни пытался, не мог с ним справиться; ему удалось лишь слегка приподнять голову. Лицо Косси начало лиловеть. Третий участник схватки, наругавшись вдосталь, ухватил Брэнсома за волосы и попытался оторвать его от задыхающейся жертвы. Но короткая прическа не позволила ему крепко ухватиться, и пальцы соскользнули. Тогда он вцепился в плечи Брэнсома, чтобы оттащить его от поверженного Косси. Брэнсом, лягаясь, как мул, вскоре куда-то угодил, услыхал вопль боли, и руки, тянущие его назад, отцепились от него.
Шум свалки заглушил звук открывающейся входной двери. Послышался топот ног, но Брэнсом, целиком сосредоточившись на противнике, даже не поднял головы. К этому моменту грудь Косси уже издавала какие-то астматические хрипы, а сам он пытался угодить Брэнсому коленом в пах.