Затем множество рук одновременно вцепилось в Брэнсома, и превосходящая сила оторвала его от противника. Брэнсома рывком поставили на ноги. Крепкая мозолистая ладонь отвесила ему несколько пощечин, быстро и мощно, отчего голова у него мотнулась в сторону, и он, пошатнувшись, отступил назад, споткнулся и рухнул спиной на ковер.
Смутно, как в тумане, различал он звуки, тяжелое дыхание, брань, шарканье множества ног. Тяжелый удар в ухо отправил его мысли в бешеный полет. Он заморгал, пытаясь сфокусировать зрение, и нигде не увидел Косси, но в группе мелькающих вокруг лиц он разобрал физиономию псевдоводителя грузовика, того самого малого, который столь красноречиво разглагольствовал о костях, найденных близ Бэльстоуна. Вскочив на ноги, Брэнсом собрал все оставшиеся силы и почувствовал, как его кулак с хрустом врезался в челюсть "водителя".
Тут в левом глазу у него взорвался фейерверк, и он опять упал. Он успел подумать, что совершил большую ошибку, когда вошел в это здание, и, скорее всего, у него уже не будет шанса ее исправить, поскольку в комнате собралось Шестеро человек и один был крепче другого. Неравенство сил было слишком очевидно. Он получил возможность развлечься, и вот настала пора за это платить. В минуты отчаяния люди порой ведут себя весьма странно; так вот он, Брэнсом, в момент соприкосновения с полом издал вздох сожаления.
Кто-то не то наступил на него, не то ударил, и воздух вылетел из легких и желудка одним протяжным воющим звуком. Инстинктивно он понимал, что следующий удар сломает ему ребро, но он уже почти потерял сознание и у него не было сил избежать расплаты. И теперь он мог лишь ждать удара, лежа ничком и задыхаясь.
В коридоре послышался топот ног, с треском распахнулась дверь, ворвался поток холодного ночного воздуха, и хриплый голос рявкнул:
- Ни с места!
Тишина словно обвалилась на помещение. Удар, которого он ждал, не состоялся. Сделав гигантское усилие, Брэнсом перевернулся лицом вниз и попытался облегчить желудок. У него ничего не получилось, он снова перевернулся на спину, принял сидячее положение, обхватил живот руками и попытался различить сквозь туман, застилавший ему глаза, представшее перед ним зрелище. Он ошибся - врагов насчитывалось не шесть человек, а восемь. Они стояли разгоряченной группой и смотрели на дверь за его спиной. И выглядели они как фигуры из Музея восковых фигур. Такие же застывшие, молчаливые, напряженные.
Чьи-то руки подхватили Брэнсома под мышки и помогли ему подняться на ноги. Ноги казались резиновыми и никак не хотели держать его тело. Брэнсом повернул голову и увидел четверых мужчин в гражданской одежде и одного полицейского в мундире. Все они держали в руках пистолеты. В одном из них Брэнсом узнал Риардона.
Не придумав ничего более подходящего, Брэнсом сказал:
- Привет!
И тут же до него дошло, что глупее он ничего не мог бы произнести. Он ухмыльнулся, но лишь одной половиной лица - вторая отказывалась повиноваться.
Риардон не увидел в этом ничего смешного и кисло спросил:
- С вами все в порядке?
- Нет... едва дышу.
- Отправить в госпиталь?
- Да нет, не настолько уж я плох. Немного попинали. Пройдет.
- Ну вот вы и добились чего хотели, - высказался Риардон. - Сначала не дали нам возможности во всем разобраться. Затем захотели все сделать в одиночку. Вот вам и результат.
- Да, результат мог бы быть еще плачевнее, если бы вы не подоспели.
- Да уж, можно сказать, повезло. - Риардон повернулся к человеку в форме и махнул в сторону притихшей восьмерки. - Судя по звуку, перевозка прикатила. Уводите их.
Все восемь, с застывшими лицами и не сопротивляясь, вышли из комнаты. Даже Косси ничем не выразил своих эмоций. Он массировал свое горло и хватал ртом воздух, и делал это с таким видом, словно молился.
Риардон проницательным взором оглядел комнату, а затем обратился к своим людям в штатском:
- Так, парни, тут надо хорошенько порыться. Заодно пройдите по всем квартирам. Если какой-нибудь любитель законности разинет пасть на предмет санкции на обыск, задерживайте его по подозрению. Все обыскать. Если надо, разбирайте стены. Найдете что-нибудь стоящее, тут же звоните мне в штаб-квартиру. - Он вздохнул и повернулся к Брэнсому: - Пойдем со мной, Шерлок.
Брэнсом, все еще ошеломленный и испытывающий боль во всем теле, покорно поплелся следом. Забираясь на заднее сиденье автомобиля, он хрюкнул от боли, задев какое-то пораненное место на теле, и осторожно потрогал лицо. Челюсть горела и болезненно пульсировала, один глаз заплыл, ухо распухло, губа кровоточила. В желудке было такое ощущение, словно его набили незрелыми яблоками. "Да, видела бы меня сейчас Дороти", - подумал он.
Усевшись на переднее сиденье, Риардон перекинулся несколькими словами с водителем и, прежде чем машина тронулась, что-то сказал по рации. Рядом с серым домом выстроились три патрульные машины, вокруг которых собрались зеваки. Некоторые из них красовались в ночных пижамах. Автомобиль двинулся по улице. Закинув руки на спинку сиденья, Риардон обратился к пассажиру:
- Послушайте, если бы мне понадобилось узнать характеристики какого-нибудь сплава, я бы обратился к вам. И предполагается, что если вы хотите узнать, кто подсматривает в замочную скважину вашей спальни, то вы должны обратиться ко мне.
Брэнсом ничего не ответил.
- Я нисколько не сомневаюсь в вашей высочайшей компетентности как ученого, - продолжил Риардон. - Но вот как мошенник вы тупой болван. А уж как детектив - так просто дерьмо.
- Спасибо! - мрачно отозвался Брэнсом.
- Ведь, когда вы прыгали из того поезда, вы могли разбиться насмерть. Ну глупо же! Да и смысла в вашем поступке никакого не было, насколько я понимаю. Все равно вы не смогли от нас отделаться!
- Разве нет?
- Нет! В тот же момент мы установили ваше местонахождение с помощью теоретических построений прогрессирующей окружности, расширяющейся с каждым часом. Мы знали, в каком из сегментов этого круга ваше нахождение более вероятно, учитывая транспортные возможности. - Он замолчал, крепко вцепившись в сиденье на крутом повороте. - Начальника Паско заранее предупредили сообщать нам обо всем подозрительном, что хотя бы отдаленно касается Бэльстоуна. Так что, когда он позвонил нам и рассказал, что некто расспрашивает о неизвестном убийстве, и мы выяснили, что запрос этот поступил из точки, расположенной на линии самого вероятного маршрута...
- Вы просто к двум прибавили два, да?
- И получили четыре. Кто же еще помимо вас мог позвонить из определенного места в определенное время и болтать о каких-то мифических костях, вырытых вблизи Бэльстоуна? Не было необходимости заглядывать в лицо человеку, представившемуся как Роберт Лафарж, он же Люций Картер. Фактически вы косвенно признались, что имеете на совести - или считаете, что имеете, - убийство.
Брэнсом мрачно поглаживал ушибы и от комментариев воздерживался.
- Мы начали постигать суть этого дела, - продолжал Риардон, - тем более что такого преступления не совершалось. Паско ручался в этом. Более того, он и вам об этом сообщил. И ваши последующие действия стали очевидными. Избавившись от этого тяжелого груза, вы пришли или в дикий восторг, или в холодную ярость - в зависимости от характера. В любом случае вы должны были вернуться. В восторженном состоянии вы бы вернулись в лоно семьи и обо всем позабыли. Если же у вас закипела кровь, то вы должны были вернуться и попытаться кое-кому кое-что оторвать. Но мы не могли ничего предпринять, поскольку не могли установить личность этого "кое-кого". Но могли вы, и вы же могли вывести нас на него. Мы взяли под наблюдение прибывающие поезда, автобусы и автомобили. И нам не составило труда сесть вам на хвост на вокзале и дальше просто двигаться за вами.
- Но я не видел никого, кто бы следил за мной! - Брэнсом осторожно облизал губу, ставшую толстой, как автомобильная шина, и продолжавшую стремительно раздуваться.
- И не должны были. В такой работе мы оплошностей не допускаем. - Риардон самодовольно ухмыльнулся. - А вы домой не направились. Вы возжаждали крови! И это прекрасно совпало с нашими интересами. Вы заполучили след сначала от того ходячего кофейника в баре, затем от замухрышки из парикмахерской, затем от промасленного малого в гараже. И когда наконец вы вросли корнями в землю напротив бильярдной, мы поняли, что вы кого-то вычислили. Так и получилось!
- Двое из них смылись, - сказал Брэнсом, пытаясь хоть в чем-то получить удовлетворение. - Я не мог одновременно выслеживать троих.
- Зато мы могли - и выследили. Их взяли после того, как они привели нас в свою берлогу.
Автомобиль остановился возле какого-то официального здания; окна второго этажа были освещены. Риардон вышел из машины, за ним и Брэнсом. Войдя в здание, они не стали пользоваться лифтом, а поднялись по лестнице, миновали несколько освещенных кабинетов и оказались возле двери, помеченной лишь номером; На всем этаже царила такая активность, словно она не стихала двадцать четыре часа в сутки все семь дней в неделю.
Усевшись в кресло, Брэнсом огляделся одним зрячим глазом:
- Тут у вас не как в полицейском участке.
- Потому что это не полицейский участок. Полицию мы вызываем только в случае необходимости, поскольку шпионаж, саботаж и другие преступления против конституции являются нашей заботой, а не их. - Усевшись за письменный стол, Риардон ткнул в кнопку интеркома: - Пришлите Казасолу.
Через минуту в кабинет вошел мужчина. Молодой, с оливкового цвета кожей, он производил впечатление весьма занятого доктора.
Риардон кивком указал на потрепанного Брэнсома:
- Этого человека заслуженно вздули. Залатайте его и придайте ему человеческий вид.
Казасола улыбнулся и отвел Брэнсома в медпункт. Там он принялся за работу, гримируя радугу вокруг глаза Брэнсома, заклеивая разбитую губу и смазывая распухшие ухо и щеку ледяной жидкостью. Работал он споро и молча, должно быть привыкнув ухаживать за пострадавшими в любое время дня и ночи. Когда он закончил и отвел Брэнсома в кабинет, Риардон уже нетерпеливо ерзал в своем кресле.
- Вы по-прежнему выглядите так, как будто вас драли кошки, - приветствовал он их появление. - Два часа ночи - время не самое подходящее, но тем не менее работа есть работа. И, судя по всему, покоя у нас не будет до утра.
- Почему? Еще что-то случилось?
- Да. Те два беглеца вывели нас еще на пару адресов. В одном из них произошла схватка. Пострадал полицейский. Поймал пулю в лапу. Взяли четверых. И я жду поступления новых адресов.
Он скосил глаза на телефон, и тот, словно почувствовав его нетерпение, пронзительно зазвонил. Риардон схватил трубку:
- Кто это? Маккрэкен? Да? Еще трое? Что такое? Непонятная аппаратура? Не трогайте ее. Я сейчас же выезжаю с экспертами. Отправляйте этих троих, а на месте установите охрану. - Он схватил листок бумаги: - Еще раз продиктуйте адрес. - Бросив трубку, он сунул листок в карман и поднялся. - Я думаю, теперь мы добрались до конца цепочки. Вам лучше поехать со мной.
- Не возражаю, - сказал Брэнсом. - Может, мне еще кому-нибудь удастся засветить в челюсть.
- Я беру вас вовсе не для этого, - заявил Риардон. - А в надежде, что вы нам кое-что поведаете о той аппаратуре. Нам необходимо точно знать, что это такое, как работает и зачем.
- Большая же вам будет от меня помощь. Я в этом совсем не разбираюсь.
- Ну что-то вы ведь должны знать! Может быть, когда увидите, очухаетесь и припомните.
Зайдя по дороге еще в один кабинет, они прихватили с собой двух человек, Сандерса и Уэйта. Первый, среднего возраста, пухленький, держался очень солидно; второй, постарше, оказался задумчивым и близоруким. Оба производили впечатление людей, которые не задумываясь скажут, сколько бобов может уместиться в бутылке.
Они набились в автомобиль, который стремительно провез их по городу и доставил к маленькому складскому помещению с конторкой, расположенному на какой-то затерянной улице на окраине города. Когда они подъехали, открылась дверь склада, и из нее выглянул какой-то тип с крепкой челюстью и распирающими костюм мускулами.
- Мак увез тех троих, что мы обнаружили здесь, - сообщил он Риардону, когда прибывшие вошли внутрь помещения. Он ткнул большим пальцем в сторону двери в конце конторки: - Двое спали там, храпели, как боровы. А третьим был как раз тот самый балбес, который и привел нас сюда. Они не сразу поняли, что попались. Пришлось немного попортить им здоровье.
- С тех пор никто не появлялся?
- Ни души.
- До утра, вполне возможно, еще кто-нибудь заявится. Вызови еще двух-трех человек. Чтобы обеспечить надежную встречу. - Риардон выжидающе огляделся: - Ну и где эта хреновина, о которой толковал Мак?
- Вон там. - Громила вновь ткнул пальцем в заднюю дверь.
Риардон толчком открыл ее и вошел внутрь. Остальные прошли следом. Судя по грязным и потрепанным рекламным объявлениям, расклеенным на стенах, некогда в этом складе хранились игрушки и дешевые безделушки. Теперь же помещение перегородили оштукатуренными стенками, и получилась небольшая спальня на троих, комната для отдыха со скудно обставленной кухней, туалет и отдельная секция для прибора.
Выстроившись рядком, собравшиеся принялись рассматривать сверкающее устройство. Внутренности его скрывались под съемной обшивкой на винтах. Имея шесть футов в высоту, шесть в длину и три в ширину, прибор, должно быть, весил не меньше двух тонн. Спереди торчали две выдвижные линзы, сзади подключался электромотор. Линзы смотрели на черный бархатный занавес, висящий на стене.
Риардон обратился к Сандерсу и Уэйту:
- Займитесь-ка и попробуйте разобраться. Времени у вас сколько угодно, но все же чем раньше вы с ним разберетесь, тем лучше. Если понадоблюсь - я в конторке.
Взмахом руки пригласив с собой Брэнсома, он вернулся в помещение, где стоял, не сводя глаз с входной двери, охранник. Тот сказал:
- В эту нору больше ни одна крыса не сунется. Патрульная машина у входа всех отпугивает.
- Я знаю. - Риардон устроился за ветхим столом и возложил на него ноги. - Так вот ты садись в машину и возвращайся с подмогой. Затем уберешь автомобиль с глаз долой, на какую-нибудь соседнюю улицу, и выставишь людей в дозор снаружи. Я не хочу, чтобы нас тут беспокоили. И давай пошевеливайся. Тогда у нас соберется здесь вполне достаточно людей.
- Понял! - Охранник открыл дверь и удалился. Послышался шум мотора отъезжающего автомобиля.
Брэнсом спросил:
- Достаточно для чего?
- Пока допрос пленных не закончен, мы не знаем, сколько человек у них в банде - двадцать или сто. Вполне возможно, что мы уже всех выловили, но точно неизвестно. Какой-нибудь один оставшийся может поднять тревогу, если заметит пропажу остальных. В этом случае, если еще остались люди, они бросятся сюда, чтобы забрать или уничтожить этот аппарат. А может быть, они его оставят, а сами поспешат на корабли и самолеты. Я понятия не имею, что они предпримут, но не исключаю возможности, что они попробуют уничтожить доказательства своей деятельности.
- Наверное, вы правы.
Риардон подался вперед, не сводя с него глаз:
- Это место вам знакомо?
- Нет.
- Хорошо, а устройство узнаете?
- Нет, не узнаю.
- И совершенно уверены, что никогда его раньше не видели?
- Насколько мне известно, нет. - На лице Риардона отразилось столь явное разочарование, что Брэнсом напряг память, пытаясь разыскать хоть смутное воспоминание: - У меня странное ощущение, что аппарат должен быть мне знаком, но он мне незнаком.
- Гм!
Они замолчали. Лампы в конторке не включали, дабы не спугнуть иллюминацией ожидаемых гостей, но свет от уличных фонарей проникал через верхние стекла, создавая атмосферу полумрака. Так они прождали часа три, в течение которых прибыли еще два охранника и устроились рядом с ними. В пять часов утра кто-то загремел входной дверью, пытаясь открыть ее. Все повскакивали на ноги; один охранник, держа в руке пистолет, рывком распахнул дверь, но за ней оказался лишь совершающий дежурный обход полицейский.
Двадцать минут спустя из заднего помещения появился Уэйт. Из его правой руки свисала длинная, извивающаяся блестящая полоска. Лицо выражало усталость. Очки сползли с носа.
- Эта штука, - объяснил он, - вовсе не собачий поводок. Это стробоскопический ужас. Придумавший ее малый оказал бы миру большую услугу, если бы согласился на ампутацию головы.
Риардон не выдержал:
- Так что она все-таки делает?
- Минутку. - Уэйт посмотрел на заднюю дверь.
Оттуда вышел Сандерс, сел на край стола и вытер пухлое лицо носовым платком. Физиономия у него раскраснелась и уж никак не лучилась счастьем.
- Если бы меня предупредили, я бы к ней и на пушечный выстрел не подошел. Но что теперь говорить. - Сандерс вновь утерся платком. - В этой пыточной камере я только что убил какого-то малого. При этом прикончил его как следует и со смаком. Я пригвоздил его к кровати и раскроил ему горло от уха до уха.
- Это точно, - вмешался Уэйт. - Произошло преднамеренное холодное и рассчитанное убийство, причем я уверен, что такое происходит раз в тысячу лет. И лишь одно в этом преступлении было неправильным.
- А именно? - спросил Риардон, не сводя с него своих проницательных глаз.
- Он никак не мог совершить этого преступления, потому что его совершил я. Как и сказано, от уха до уха!
Риардон, на которого эти признания в кровавых злодеяниях не произвели никакого впечатления, невозмутимо произнес:
- Одна и та же жертва, то же место, тот же способ и та же мотивация?
- Вот именно. Картина совершенно идентичная. - Уэйт взмахнул блестящей полоской: - А вот вам и съемка убийства. Можете полюбоваться. - Он бросил пленку на стол. - Та штуковина в заднем помещении не что иное, как особый кинопроектор. Он воспроизводит стереоскопическую картинку в естественных цветах. Изображение демонстрируется на экране, состоящем из тысяч крошечных бусинок в форме пирамид. Тем самым достигается эффект трехмерного изображения без применения поляризационных очков.
- Ничего нового, - фыркнул Риардон. - Все это известно.
- Но более того, - пояснил Уэйт. - Во-первых, картина снята так, что камера идентифицируется с аудиторией. То есть точка съемки расположена на месте зрителя.
- И это изобретение давно известное.
- Во-вторых, воспроизведение изображения осуществляется прокручиванием одновременно двух пленок с угловым сдвигом в три дюйма, чем достигается стереоскопический эффект. Но пленка не стандартная, не тридцатипятимиллиметровая. А другого, дьявольского калибра. Она мчится со скоростью три тысячи триста кадров в минуту. А на каждом пятом кадре заснята вспышка света. В результате получается интенсивное пульсирующее свечение с частотой одиннадцать пульсаций в секунду. Что соответствует приблизительно естественному ритму оптического нерва. Понимаете, что это означает?
- Нет. Продолжай.
- Создается эффект вращающихся зеркал. И эти пульсации погружают зрителя в гипнотическое состояние.
- Черт побери! - ошеломленно воскликнул Риардон. Он поднял пленку и стал рассматривать ее при тусклом свете наружных уличных фонарей.
Уэйт продолжил: