- Вообще-то по-хамски себя ведешь, Ланская. Я бегаю, переживаю, а ты машешь ручкой и уходишь. Как это понимать?
- Слушай Войтюк, тебя никто не просил проявлять такую бурную поисковую деятельность. Так что не заставляй меня говорить вслух очевидные вещи.
- Ты о том, что у меня нет никаких прав и все такое?
- Именно.
- Но друзья ведь беспокоятся о своих близких.
- Мы не друзья.
- Так, а это как понимать?
- Это цитата, разве не помнишь, что сам вчера говорил?
- Ах, ты об этом?
- Об этом. Слушай, Сережа. Я, конечно, тронута, что ты переживал, куда я подевалась. Но прошу на будущее – притормози. Я – твой референт. В остальном же – абсолютно свободный человек. Не дави на меня, предупреждаю. А то перегнешь палку.
- Боже, как давно мне не угрожали женщины, – Войтюк определенно разозлился. – Хорошо, я все понял. Беспокоить больше не буду. Извини и спокойной ночи.
Ну вот, всех разогнала. Теперь и спать можно. Но сон, конечно, не шел. Все мысли крутились вокруг Сергея. А в груди и в низу живота ныло. Это болели душа и ЭТО самое. Тело требовало своего, а я ему отказывала. То есть не я, конечно. Это пан Войтюк так решил, что будет разбираться с бабами по очереди.
И я поняла, что злюсь уже сутки именно из-за этого. Из-за необходимости ждать. Давно я не чувствовала себя такой зависимой от другого человека, что угнетало и очень расстраивало.
Ну что же, пора все разложить по полочкам.
1. Я хочу Сергея. Но если начну ставить ему условия, то потеряю все: и его привязанность, и доверие, и дружбу. Значит, нужно ждать, быть рассудительной и спокойной. Именно эти качества привлекли его ко мне с самого начала. Но я ведь живая женщина и мне так хочется, чтобы из-за меня мужчины сходили с ума и делали какие-то милые глупости.
"Стоп, дорогая, - вдруг вмешалось второе "Я" - а дивная сцена ревности днем, плюс вечернее "представление"? Разве они не подходят под категорию милых глупостей? А ты как на это прореагировала? Правильно сказал Сергей – именно по-хамски. Так что будешь утром извиняться".
Конечно, буду, куда я денусь.
2. Есть вариант самой соблазнить шефа, тем более что он давно готов к этому. Но сможет ли тогда Сергей быть убедительным с Агатой? Ведь у женщин интуиция на ЭТО срабатывает в первую очередь. Что же тогда делать?
Оставаться собой. Жить. Ждать. А там видно будет.
Уже засыпая, я вспомнила, что Войтюк ничего не сказал о моей новой прическе. Ну что же – это я ему еще припомню.
Утро выдалось хлопотным, ведь к новой стрижке требовалось и новое лицо. Пришлось ярко подвести глаза, чтобы их было видно сквозь желтые очки, и помаду выбрать более сочную; а потом решить, что же делать с прической. Просто оставлять волосы распущенными я не хотела - слишком жарко. Поэтому завернула их "ракушкой", оставив для украшения длинные "пейсы" на висках и затылке, ну и конечно челку, мою новую фишку. Из одежды я выбрала любимые крепдешиновые брюки и светлую блузу.
На улице было, как в парилке, или в тропиках. До дождя оставались считанные минуты. Я спешила к трамваю, стараясь не прижимать к себе горячие булочки, как всегда купленные к завтраку с Ритой Семеновной.
Почти у самого моста через канал, меня ожидал мой дорогой шеф. Небрежно облокотившись на любимый "БМВ", он внимательно и хмуро разглядывал проходящих мимо женщин. И только когда я оказалась рядом, вздрогнул и шагнул навстречу.
- Я не знал, как ты будешь выглядеть, - объяснил он. – Здравствуй.
- Привет.
- Вот, решил подвезти тебя на работу. И сразу поговорить о наших проблемах. Так что садись давай, а то уже капать начинает.
Через минуту хлынул дождь, да еще такой сильный, что Сергей предложил немного переждать. Машину, как отрезало от внешнего мира, стекла омывали потоки воды, шумел дождь. А я, воспользовавшись ситуацией, перехватила инициативу, чтобы не дать Войтюку первым заговорить. Если честно, то я просто боялась неизвестности и того, что Сергей мог напридумывать за ночь.
- Я хочу извиниться, Сережа. И объяснить, что вечером, когда ушла на пробежку, я совсем не рассчитывала попасть в парикмахерскую. Решение было спонтанным и потребовало всего моего мужества. Знаешь, когда долгие годы ходишь никакой, то, поверь, оказавшись под ножницами тети Клавы, я не только забыла, что ты должен звонить, но и вообще обо всем на свете.
И пойми еще одно, меня уже много лет никто не проверяет где я и с кем. Я достаточно осторожна, чтобы не провоцировать всяких там маньяков, но и постоять за себя при случае сумею. Уже много лет я посещаю секцию самбо. Это не классическое самбо, а просто правила самообороны для женщин. Туда наш тренер включила главные приемы защиты от возможных нападений противника. Что, не ожидал?
- Так ты дерешься, как Брюс Ли? – вся серьезность Сергея исчезла. Он улыбался, поддразнивая меня, и я с облегчением вздохнула.
- Нет, как Телепузик.
Сергей хрюкнул, а потом расхохотался во все горло.
- Боже, Машка, ты просто прелесть.
- Ладно, Войтюк, теперь твоя очередь. Давай говори свою речь, небось всю ночь репетировал.
Сергей оборвал смех, прокашлялся, а потом серьезно начал:
- В первых строках своего письма, дорогая Мария Петровна, разрешите сказать то, что я не успел вчера. Ты стала просто красавицей, малышка. Стрижка тебя изменила на 100%. И я всецело одобряю эти перемены, молодец.
- Спасибо, - я вспыхнула от удовольствия.
- Но добавлю и то, что меня беспокоит. Первое, наш офис не сможет сегодня спокойно работать, все только и будут бегать глазеть на тебя. День я потерплю, так и быть. Но с завтрашнего дня объявляю террор. Так что предупреди своих ухажеров, которые обязательно возникнут, что у них есть один день, не больше.
Второе, предлагаю сегодня вместе поужинать. То, что я ляпал под воздействием температуры, да и как вел себя, требует корректировки и объяснений. Все у нас происходит неправильно. И эти недомолвки и разногласия - главный камень преткновения.
- Войтюк, - перебила я его. – Ты хоть сам понял, что сказал?
- Не очень, поэтому и хочу все это обсудить.
- Хорошо, но тогда ужинаем у меня.
- Согласен, я хоть узнаю, как ты готовишь.
- Нормально готовлю. Давай, заводи свой рыдван и поехали на работу, вон и дождь уже стихает.
- Господи, где ты только эти слова выкапываешь? Поползновения, кукситься, рыдван. Я скоро начну составлять твой персональный словарь.
К "Новому дому" мы доехали, уютно болтая о всякой всячине, хотя оба понимали, что главное, не сказанное, осталось "за кадром". А вскоре Войтюк торжественно водворил меня на "кухню":
- Смотрите, Рита Семеновна, кого я вам привел.
Мне пришлось выдержать "ахи", вздохи и активные поздравления и пожелания "Так держать!". Сергей при этом выглядел, как гордый папаша на школьной линейке.
- Скажите и мне спасибо, Рита Семеновна, - не выдержал он. – Если бы не мое очарование, Мария Петровна так бы и не решилась... Ай! Больно же, Машка, - от ощутимого тычка под ребра он даже согнулся. – Каратистка, ты что творишь?
- Сергей Николаевич, еще одно такое замечание, и вы останетесь без завтрака. Понятно?
- Это шантаж? Если мне отказывают в булочке, я буду жаловаться маме. Хорошо-хорошо, ухожу уже.
Вопросительный взгляд Риты Семеновны, которая с трудом сдерживалась от смеха, но при этом тактично молчала, требовал хоть каких-то объяснений.
- Рита Семеновна, я все расскажу под кофе, - пообещала я.
По моей просьбе она вначале отнесла завтрак Войтюку. А я, тем временем, сочинила отредактированную версию наших с шефом отношений.
- Понимаете, я с Сергеем давно знакома. Десять лет назад мы вместе отдыхали в санатории. Мы не встречались, нет. Просто две недели катались на лыжах, играли в бильярд, ходили на танцы и в кино. И все, никаких шуры-муры.
На собеседовании я его узнала, а он меня нет. Поэтому я и молчала. Не скажешь же: "Мы с вами когда-то отдыхали вместе"? А вдруг бы он решил, что я хочу воспользоваться этим для получения работы? Так что мое назначение было без всяких блатов, вот. Я спокойно работала и не ждала сюрпризов, как вдруг Сергей два дня тому назад признался, что вспомнил меня. Обсудив ситуацию, мы решили не афишировать наше давнее знакомство, но наедине перестали придерживаться формальностей.
- Маша, - подумав, ответила Рита Семеновна. – Неужели вы не видите, что обманываете и себя, и Сергея? Ваши хорошие отношения давно переросли рамки обычной дружбы. Это же просто в воздухе ощущается!
- Что ощущается? – не поняла я.
- Придется называть вещи своими именами, - вздохнула Рита Семеновна. – Сережа вами просто очарован, да и вы к нему неравнодушны, не отрицайте. Так что, если вы еще не любовники, то скоро ими станете. Теперь понятно?
- Теперь понятно.
- Простите, Маша, что я вмешиваюсь, но все Сережины романы до недавнего времени заканчивались плохо. А теперь у него появилась новая цель - вы. Вот я и переживаю, чтобы он вас не обидел.
- Рита Семеновна, большое спасибо за участие. Но понимаете, я с годами все больше и больше становлюсь фаталисткой. Раз судьба вновь решила столкнуть меня с Сергеем, то зачем с ней спорить? Не знаю, как все будет дальше, хорошо ли, плохо ли, но сбегать я не собираюсь.
- Ну, тогда помогай тебе Бог, девочка. – И мы решительно "чокнулись" кофейными чашками.
Мое "преображение" вызвало целый фурор на фирме. Служащие "Нового дома" толпами приходили посмотреть на чудо-секретаршу и поздравляли меня так, будто бы я выиграла миллион в "Лото-Забаву". Клиенты, и новые и старые, наперебой сыпали комплиментами. Масса мужчин просили дать им домашний телефон, а еще мне назначали свидания, приглашали в кино и ресторан. И всех я честно предупреждала, что сегодня такая лояльная атмосфера в приемной только с разрешения шефа. Завтра же вновь начинаются трудовые будни.
Посетили меня и наши дамы. Кое-кто из них искренне, а кто и довольно кисло, высказались, что я хорошо маскировалась все это время. И каждая без исключения спрашивала о реакции Войтюка, и о том, собираюсь ли я завести с ним роман.
К обеду я уже озверела и, занося шефу почту, не сдержалась:
- Войтюк, скажи, ну что у тебя за репутация? Почему наши бабы считают, что ты обязательно должен бросаться на каждую смазливую мордочку? А я, между прочим, порядочная женщина и мне это совершенно не нужно.
- Что не нужно? – спросил Сергей.
- Я не знаю, - беспомощно разведя руками, я направилась к двери. – Прости, но меня уже все достали бесцеремонными вопросами.
- Потерпи, Маша, они скоро привыкнут и успокоятся, - пообещал Сергей. Я кивнула головой и вышла.
Юра, мой верный рыцарь, просто цвел, разглядывая меня. Он внимательно, прядь за прядью, обследовал всю мою голову, а потом попросил помочь его подруге попасть "на прием" к тете Клаве.
- Если у Светки будет такая же прическа, то я, так и быть, женюсь, - торжественно пообещал он.
- Тебе еще рано, парень, - посоветовал ему вышедший из кабинета шеф. – И вообще – марш на рабочее место.
Люська, периодически заглядывавшая в приемную, довольно кивала мне и, подмигивая, исчезала вновь. Я знала, что она роется в раскладках телефонных переговоров, и по ее лицу уже поняла, что оказалась права: Нестеренко таки звонил в Варшаву. Значит, нам с подругой светило посетить салон красоты, и это не могло не радовать.
Сам же Нестеренко, зайдя в приемную и внимательно рассмотрев меня, все-таки испортил обстановку, ехидно заметив:
- Чувствую благотворное влияние нашего президента.
- Ну что вы, - ответила я елейным голоском. – Это тлетворное влияние загнивающего Запада.
- С трудом верится, Мария Петровна. Признавайтесь, теперь и вы не избежали обаяния нашего Сергея Николаевича.
- Что вы имеете в виду?
- То что, став его любовницей, вы сразу похорошели.
- А в дыню, Нестеренко? – ласково поинтересовалась я.
Он отшатнулся, кисло скривившись:
- Что, вам уже разрешается хамить?
- А вам?
- Я не хамил.
- Ой, ли?
Он выскочил из приемной, а я прошла в кабинет Сергея.
- Войтюк, я сорвалась...
- То есть? Не понимаю, - Сергей встал и пододвинул мне стул. – Сядь и объясни толком, что случилось, а то ты бледная, как стена.
Пришлось рассказать о "милом" диалоге с его заместителем.
- Знаешь, шеф, - добавила я в конце. – Даже будь на мне венец девы Марии, Нестеренко все равно бы ничему не поверил. И если честно, думаю, весь коллектив считает, что мы любовники. Вот, как твоя "незапятнанная" репутация портит мое честное имя.
- Чего ты хочешь, Маша? – Сергей как-то странно посмотрел на меня. – Людям все равно рот не закроешь, да и думать гадости не запретишь. Ты права в одном, я действительно был неосторожен, - он вздохнул, – но все это в прошлом. А то, что Нестеренко обижен, ну и черт с ним. – Шеф отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. – А теперь иди, не мешай работать. За те пару дней, что я болел, тут такого успели наворотить.
К вечеру оказалось, что наш с Сергеем ужин канул в Лету. Его вызвали на совещание в Киевгорстрой, а когда оно закончится, было неизвестно. Уходя, шеф положил мне на стол мобильный телефон:
- Это тебе подарок. Вот инструкция к нему, изучи внимательно. И чтобы он был всегда при тебе, обещаешь?
Я растерялась, но все же кивнула головой.
- Если бы вчера у тебя был с собой телефон, я бы знал где ты и не сходил с ума, - объяснил Сергей.
- Ты хочешь сказать, что теперь сможешь меня контролировать?
- Очень на это надеюсь, - шеф улыбнулся на прощание и вышел.
Рабочий день закончился суматошно. Мне пришлось переделывать часть писем, а еще пересмотреть почту, сверяя ее с реестром. Одно письмо странно затерялось, и я уже подумала, что это происки Нестеренко, как вдруг пропажу принесли из бухгалтерии. В общем, обычная рутина.
Развлекла меня только Муська, кошка Сергея. Неожиданно возникнув в приемной и опустошив свою тарелку, она улеглась на любимое кресло, и заснула. А спустя время, взглянув на Муську, я тихо ахнула. Перевернувшись во сне на спину, она открыла заметный живот, демонстрируя скорое пополнение семейства Войтюка. Вот шеф "обрадуется"!
К вечеру вновь пошел дождь. Перебираясь через лужи, я тихо ругала проезжающие мимо машины. Крепдешиновые брюки, мокрые от дождя и брызг, неприятно облепили ноги, вызывая постоянное желание встряхнуться, как собака. От сильного ветра зонт пару раз вывернуло наизнанку, и уже в метро я поняла, что он окончательно сломан. Народ, мокрый и взъерошенный, дружно "испарялся" по всему вагону, распространяя такие запахи, впору слона завалить. А меня вовсю обтирал какой-то мужик, стараясь "случайно" прижать к двери, пока, на счастье, между нами не застряла плотная бабуля с двумя авоськами.
До дома я добралась абсолютно мокрой и несчастной, и только горячая ванна согрела и успокоила меня. А в половине девятого мелодично запиликал новый телефон:
- Ты где? – донесся до меня голос шефа.
- Дома.
- Тогда я сейчас перезвоню.
И уже по домашнему номеру он уточнил:
- Я подумал, а вдруг ты и в такую погоду бегаешь?
- Иногда бывает.
- А я только приехал и вот сижу в одиночестве, голодный.
- Войтюк, не сегодня. Видишь же, что все против нас, даже погода. Я так замерзла, пока домой добиралась, что только недавно зубы стучать перестали.
- Ты, смотри, не заболей там, - проворчал Сергей. – И выпей какую-нибудь таблетку для надежности. А то у меня большие планы на выходные.
- Ты меня ставишь в известность? Или спрашиваешь разрешения?
- Блин, Маруся, ну хоть какую-нибудь инициативу проявить я могу?
- Не называй меня Марусей.
- Я тут вообще думал, как мне тебя называть. Вариаций масса. Вот слушай: Маша, Мария, Марина, Маруся, Руся, Муся. И это не считая уменьшительно-ласкательных вариантов, наподобие Машеньки, Мусечки или Марусечки. Кстати, и свою кошку я Муськой назвал. Как теперь вас различать?
- Бр-р-р, шеф, только не это. Никаких Мусек-Марусек. Я и так не очень люблю свое библейское имя, так что называй меня просто – Мария Петровна. А наедине – Маша, идет?
- Ладно, уговорила.
- Так что ты придумал на выходные?
- Завтра расскажу. А сейчас я топаю на кухню, потому что голодный – ужас. Спокойной ночи, Мусечка-Марусечка.
Пятница, последний день рабочей недели. Все приободрились, ожидая выходных и праздника – Дня независимости Украины. А мне с утра подняла настроение Люся, когда вызвала в кабинет шефа.
- Вот, смотри, ты была абсолютно права, Маша. – Разложенные "гармошки" телефонных распечаток закрыли почти весь стол шефа. - Этот подлец таки звонил в Польшу, и не один раз.
- Было бы интересно узнать, когда именно начались их переговоры, - сказала я. – Может, еще поищешь, Люся? А то хочешь, задержимся после работы и я тебе помогу.
- Не нужно привлекать излишнего внимания, - ответила подруга. – Сама справлюсь. – Она повернулась к Войтюку и многозначительно подняла бровь. – Что скажешь, начальник?
- Что-что, дурак у меня заместитель, вот что я скажу.
- И все?
- Да ладно, девочки. И так же ясно, что спор я проиграл. Так что можете отправляться в свой салон красоты и наводить марафет. Только предупредите заранее, когда это будет.
Люся ушла, а меня Сергей попросил задержаться, и я догадывалась, о чем он собирался говорить.
- Я знаю, что проиграл, Маша, но мне действительно нужна твоя помощь. Сегодня торжественное собрание во дворце "Украина" и я очень хочу, чтобы ты пошла со мной, пожалуйста.
- Хорошо.
- Спасибо, - Войтюк просто расцвел на глазах. – Тогда вот, - он открыл бумажник, - возьми деньги и отправляйся за новым платьем и всем, что к нему прилагается. Мой водитель отвезет тебя, куда скажешь. Только постарайся управиться поскорее.
- У меня есть деньги, шеф, - ответила я. – И не настаивай, все равно не возьму.
- Жаль, мне хотелось сделать тебе подарок.
- В другой раз.
- Хорошо, поступай, как считаешь нужным, Маша. Но не забывай, что мы представляем лицо фирмы "Новый дом", поэтому ты должна выглядеть на все сто.
Чтобы не носиться зря по магазинам, я перезвонила своей однокласснице Зое, которая лет пять уже работала на Киевской швейной фабрике. После нескольких минут приветствий и обмена новостями, я рассказала, что ищу платье для вечера, и попросила помочь.
- Нет проблем, Маша. Подъезжай к проходной, пропуск я выпишу. Когда тебя ждать?
- Через десять минут.
Привычно усадив на свое место Юру, я незаметно исчезла.
Зойка цепким взглядом профессионала оценила мою фигуру и дала заключение: