- А что? Я только про себя ему всегда, но...
- Но-о?
- Но, наши жизни так заплетены...
- И-и? - сузила глаза Стэнка.
- И я иногда не замечаю, когда рассказываю уже и про тебя. А он не останавливает.
- Матушка моя!
- Но, и не спрашивает никогда специально!
- Конечно! - надула щеки травница. - Зачем ему "специально спрашивать", когда и так всё выложат. И что ты про меня...
- А мы уже пришли, - воодушевленно дернула подружка за калитку. Потом, вдруг, замерла. - Стэнка... я только доброе всегда. Ведь ты - добрая. Ты...
- Ладно, - вздохнув, смирилась та. - Что теперь то? Знает он, и знает. Да и какая мне, вообще, разница? Только, в следующий раз, ты, это, за двоих и причащайся.
- О-ой.
- Опять, "грех"? - уточнила, застыв на крестное знаменье. - Уф, ну...
- ... с Богом, - подхватила, сама крестясь, Солена.
- Ага. С Богом. Ну, я пошла, - и боком проскользнула в дверную тень...
Стэнка в последний раз наличествовала тут своей персоной... давным-давно. Тогда от сквозняков трещали свечи. И окна были все покрыты узорами, похожими на корни изо льда. Сейчас же под сводами носились воробьи. Теплый ветер из открытых створок лениво качал дым ладана напополам с ромашкой. Ее букеты стояли здесь везде: у икон, на узких подоконниках, на столике в хорах(2). А расписные стены привычно не давили своими божественными яркими картинами. Стэнка, оглядевшись от дверей, пришла к решенью: "Наверно, потому что, пусто и тихо"... Покойно... И расслабленно вздохнула. Потом еще раз огляделась, уже внимательней: "А дальше что?".
- ... а я вам говорю, - через мгновенье открылась слева боковая дверь. - пора уж вам, обеим, - бабка Ружана с ведром в одной руке и с тряпками в другой, сунула подмышку тряпки и перекрестилась. - День добрый, девонька. Пришла?
За нею следом, пыхтя под горами половиков, возникли Марыля с Каролинкой (первой "красотой" в Стожках). Девы, косясь на травницу, бросили свои поклажи рядом на скамью.
- Так мы еще и пол вам мыть поможем, - робко продолжила Марыля. - Баба Ружана? А?
Каролинка сдвинула свои густые брови:
- Работы много здесь, - и по-деловому обозрела храм. - Так мы бы...
- Домой идите, - прошипела в ответ старушка. - Сама помою и всё тут застелю... Кому сказала? Кыш, - и проводила строгим взглядом обеих до дверей. Да, у нее авторитет здесь явный. А вот торчащую по-прежнему у входа Стэнку вновь одарили "неавторитетным" взглядом. - А ты чего стоишь?
- Я? - как можно тише, чтоб не отдаваться в сводах, выдохнула та. - Так, а что мне...
- А вот тебе работа как раз есть. Иди сюда.
- Иду, - вздохнула девушка.
"Наставница" ее просеменила до первой иконы на стене:
- Вот, - кивнула на нее. - Будешь омывать.
- Что делать? - переспросила Стэнка.
- Стирать пыль с рам.
- Срамную пыль?
- Да ты... - выпучила глаза старушка. Потом опомнилась. - Рамы мокрой тряпкой шоркать, а сами иконостасы - сухой и мягкой, прости нас, Бог. Вняла?
- Ага.
- Пройдись по всем. Их тут немного осталось после охальника этого, отца Криспа. А как с иконами закончишь, омой перегородку с алтарем.
- Ага.
- И подоконники все.
- Ладно.
- Потом перила и столик на хорах.
- Добро. А может, и люстры на цепях спустить? - "наставница" поджала губки, Стэнка уверила. - Я могу.
- Может она... Отец Зоил велел лишь это. И, да: сначала осеняй себя знаменьем. Перед мытьем.
- И подоконников?
- Ох, девонька... Святых и Божьих ликов. Ведро и тряпки - тут. Я - рядом, - и, бубня под нос, пошла назад, откуда и пришла.
А Стэнка тут осталась. Среди "Святых и Божьих ликов". По кругу обозрела плацдарм работ и опустила взгляд в ведро:
- Вот оно какое, "именное послушанье"... Начнем, - и засучила рукава...
Сначала она, конечно, "трепетала". Когда водила тряпкой поверх Святых сияний. Хотя с чего? И дома ведь стоят иконы - привычное занятие их "омывать". Да и сияние точно такое. И... привыкла. Заглядывала лишь в лики, читала вензельный премудрый шрифт:
- Святой князь Иоанн Владимир. Ага......... Святая княгиня Анна Неда... Красивая... А вот теперь...еще красивей............. Ух, ты. Зоил. Святой мученик... После жесто-ких истя-заний был усечён мечом за обли-чение правителя города в отсту-пничест-ве и бесчестии... Нет, не похож...
А уж когда дошла с ведром и до хоров, то вовсе осмелела, начав тихонько петь:
- ... В эту ночь святую
Пастушки не спали,
Ангел прилетел к ним
Из небесной дали.
Страх объял великий
Тех детей пустыни.
Он сказал: "Не бойтесь -
Миру радость ныне...
- С-стэнка?
- Радость и... - и открыла глаза... - Ой-й, - отец Зоил с новой скамьей наперевес и бабка Ружана застыли с другой стороны от перил. Стэнка, глядя на них, открыла рот... (нет, не рассказывать же, что воплощала сейчас мечту "спеть на хорах"). - Простите.
- У вас голос красивый, - произнес и глухо кашлянул Святой отец, облаченный в простую рубаху и штаны. Поэтому, наверно, Стэнка от смущенья быстро опомнилась.
- Ты всё закончила? - "приложила ее обратно" бабка.
- Ага, - глядя на захромавшего прочь со скамьей мужчину, кивнула травница.
Он остановился:
- Так скоро?
- Можете проверить, - а вот теперь она совсем вернулась в жизнь.
Священник же, как будто, растерялся:
- Проверить вас и в мыслях не было. Просто...
- "Просто"? - сузила Стэнка глаза.
- Ваше послушанье еще не завершилось.
- Отец Зоил, так вы ж ее...
- Сестра Ружана... я... скамью эту сейчас поставлю, наконец, и сам сестре Стэнке покажу, что нужно еще сделать, - и, развернувшись, хлопнул оную к стене. Потом расправил спину. - Идемте, сестра Стэнка?
- Да как скажете, Святой отец, - выдавила та и шлёпнула в ведро с водою тряпку...
Они вдвоем прошли всё тот же левый коридор со входом в дом настоятеля в конце. И через дверь справа оказались на заднем дворе церкви. Стэнка тотчас прикрыла глаза от яркого, после полумрака, света, вдохнув запахи травы, свежего кедра с примесью дымка, и...
- Вот, - тень от отца Зоила качнулась, открывая полностью всю ширь двора.
- Мел, - да, и еще пресный вкус меловой "каши".
- Угу, мел, - опустил Святой отец рядом в траву ведро с белилами. - Мы сами храм уже закончили и колокольню. Остался лишь проход от дома и одна домашняя стена. Добелите?
О-ох, а у нее есть выбор?.. Есть, конечно. Стэнка вздохнула "для образа" и, уперев руки в бока, глянула по сторонам:
- А-а...
- Кисти я дам, - скоро кивнул Святой отец. - И может, что переодеться? В доме есть.
- Не надо. Не на танцы ведь сюда пришла.
- Здорово, Стэнка!
Ух, ты! Ерш, оседлавший еще одну скамью, ей весело оскалился. Потом прочистил свой рубанок и сдул с досок завитки из кедра. Пасущаяся рядом гнедая лошадь тут же потянулась к этой россыпи в траве. Прямо, как Стрекоза - та тоже любит стружки грызть. Стэнка, глядя на эту "лепоту", непроизвольно расплылась в улыбке.
- Тогда, может, отдохнете сначала?
- Что? - и вмиг подобралась. - Нет. Где ваши кисти?
- Как скажете, - дернул мужчина плечом. И хромая, пошел к сараю...
Время за работой летит, как птица. Это безделье - "тягучая смола". Вот так и Стэнка, уверенно втирая в кирпичные зазоры мел то длинной мочальной кистью, то короткой, "домахалась" почти до полудня. Еще немного и солнце войдет в зенит. Да и еще столько - она уже закончит затянувшееся именное послушанье. Хотя... нравилось ей тут, чего душой кривить? Как тогда отец Зоил про ее собственный дом сказал? "И место - хорошее. Тихое и светлое". Вот-вот.
- А еще я карпов на мотылей ловлю, - Ерш, закончивший с обстругиванием новых скамей чуть раньше, теперь занимал Стэнку, торчащую на старой и кривой у стены. Та в очередной раз визгливо скрипнула (скамья). Ерш с чурбачка продолжил. - Но это дюже муторно.
- А поче-му? - отстранившись, с прищуром обозрела Стэнка свои труды.
- Так их же, мотылей, сначала самих словить надо, - резонно хмыкнул Ерш.
- Понятно, - ви-и-ик. - О-ой.
- Ты, это, осторожней, а то слетишь, - скосился мальчуган на ненадежную опору.
- Я? - удивилась Стэнка. - Не-ет. Высота не та.
- "Не та" для чего?
- А для полета, - засмеялась девушка. Шедший мимо с охапкой дров Святой отец ей улыбнулся и нырнул в дверь коридора. Стэнка проводила его взглядом. - Я знаешь, что думаю?
- Пока не ведаю, - потер облезлый нос Ерш.
- Мне вторая скамья нужна - поставить вот на эту. Чтоб дотянуться до непробела над окном.
- Так если там длинной кистью?
- Нет. Тогда я стекло забрызгаю, - скривилась она в свое, щедро забрызганное отражение в окне. И спрыгнула в траву. - Есть еще? Не все успели поколоть на дрова?
Мальчишка заозирался по сторонам:
- Есть, вижу!
Тут же они приперли "обреченную" от поленницы рядом и водрузили сверху на другую. Стэнка, подхватив рукою юбку, осторожно сбоку влезла... Постояла наверху, качаясь под удвоившийся визг, хмыкнула и потянулась за ведром с белилами. Ерш, придерживающий конструкцию с другой стороны, тихо выдохнул:
- Ты только... осторожно.
- А то, - шепнула ему Стэнка. - Мне немножко. Я лишь вот тут и... ой, - ви-ик.
- Стэнка!
- Ой... - ви-и-ик, тр-ресь!
- Стэнка, я держу!
- Ой! Ма-атушка моя!!! - спиной вперед опять же, не слетишь.
- Высота не та? - словивший ее в руки отец Зоил, прищурился, глядя в распахнутые Стэнкины глаза.
Она кивнула:
- Ага-а.
- Я так и понял, - серьезно огласил мужчина.
- Ве-дро... мешает, - и оба посмотрели на дужку, крепко зажатую в девичьей руке.
- Отец Зоил! - подпрыгнул сбоку Ерш. - А вы ее так ловко поймали! Я б не успел!.. А чего вы ее держите то до сих пор? Стэнка, ты... обезножила, что ли от страху?
- Сам ты, - мотнула ногами та. И тут же была на них опущена. - Спасибо.
- Пожалуйста, - поддергивая рукава, буркнул мужчина. - Я думаю, мне самому теперь лучше... закончить.
- Так скамейка то, того? - почесал вихрастый чуб Ерш.
- А я... с чурбачка, - направился к нему Святой отец. - Сейчас его... о-оп... А вы что встали? - пропыхтел он мимо них.
- А что нам делать? За штаны вас подержать? - удивилась Стэнка.
- Ты чего? То - грех, наверно, - дернул ее малец саму за юбку.
- Грех - не помочь ближнему... мудрым наставленьем, - взобравшись, сощурился на стену над окном Святой отец. - Я отсюда границ не вижу. Так что, "наставляйте", - и обмакнул в белила на дне ведра кисть.
Ох, ну это всегда за милу душу! "Наставлять"! И Стэнка, подбоченясь, первой начала:
- Малюйте ровнее! Щели не пропускайте меж кирпичей!
- Стэнка, ты чего?
- А "чего" я? - скосилась на мальца.
- Святые отцы не могут, того...
- Еще ровнее малюйте!
- Вот того этого, - прошипел на нее Ерш. - "Малевать".
- Опять, что ли, "грех"? - сдвинула травница брови.
- Ага, наверно.
- А что они тогда "могут"?
- Ну, не малевать, это - точно.
- Ага... И не мазать?
- Ну-у, - застыл в раздумье малец.
- Ну, а что тогда? - фыркнула Стэнка.
- Я не знаю, - выдул носом Ерш.
- Не знает он.
- Вы что там замолчали?! - уточнил с чурбачка бурно обсуждаемый.
Консультанты его уставились друг на друга:
- А-а... - скривилась девушка. - Живо-писуйте ровно полосами.
Святой отец замер к ним спиной:
- Что мне... делать?
- Ой, да, делайте вы, что хотите! - в сердцах, под ошалелым взглядом Ерша, выдала она. - Только не кругами и зигзагами, а ровно! Потому как я вела кистью снизу вверх и сверху вниз, и когда свет сбоку будет на полосы падать, то...
- А хорошо у тебя, девонька, послушание проходит, - теперь они застыли дружно все втроем. Бабка Ружана, опустив свое ведро на землю, поджала губки. - Складно так. Бог в помощь, отец Зоил!
- О-о, - закатила та к небу глаза. - Да я...
- Брат Ерш, а не пора ли тебе? - спрыгнул с чурбачка Святой отец. Малец вмиг от этой речи отмер. - И сестру Стэнку позови.
- Куда? - спросила оная.
- На нашу колокольню, - пояснил священник, прицельно глядя в бабку Ружану. - Ей, наверное, интересно будет.
- Да-а, - басом уверила та. - Конечно.
- А вы мне, отец Зоил... - козликом подпрыгнул Ерш.
- Отмашку дам. Снизу.
- Стэнка! - и оба с места рванули за угол дома...
У каждого - свой мир. Большой иль маленький, в зависимости от того, что в жизни повидал. Мир Стэнки Дивнич ограничивался половиной их княжества с "сердцем" в родных Стожках. И "сердце" это билось сейчас... Как же оно билось!
- А вон, гляди, мой дом! И овраг у погоста вижу!.. А вон дядька Прохор по дороге едет!
- Стэнка, не выпади.
- Ой, я и дом Солены вижу! А вон она сама! А если...
Ерш, торчащий рядом у перил, поспешно шикнул:
- Не вздумай ей орать. Сюда вообще нельзя никому, кроме Святого отца, ну, и меня.
- А-а, - открыв рот, засмеялась Стэнка. - Ты ж у нас - звонарь, - и потрепала мальчишку за вихры.
Тот, вдруг, смутился:
- Ну, я еще учусь пока.
- Ага... учись, - и переметнулась на другую сторону балкона. Отсюда хорошо просматривалось озеро с кромкой высокого густого леса, островками камышей на отмелях и болтающимися на волнах белыми гусями. Дети плескались у берега. Один разбежался и нырнул с мостка... Даже здесь был слышен визг других. Стэнка заскользила взглядом дальше, остановив его на месте, которое всегда считала "потайным" - заросшей ивами и камышом, тихой заводи напротив церкви. И удивленно потянула носом. - Так вот откуда дымом...
- Ну, так, - важно хмыкнул Ерш. - Там банька здешняя на берегу. Говорят, ее Святой отец построил, который еще до отца Тита был.
- По-нятно, - протянула девушка.
Ерш продолжил:
- Я там бывал не раз, при отце Зоиле, конечно. Там хорошо. Мосток под крышкой есть прямо из предбанника, с которого можно в воду нырять и на том мостке стол...
- Брат Ерш! - и оба махом перевесились с перил вниз.
Отец Зоил, стоящий на углу дома, взмахнул рукой. Малец в ответ нервно дернулся:
- Ой!
- Ты чего?
- Ой! Это знак мне. Отмашка. Значит, полдень на часах и... и... - подхватил Ерш веревки от колоколов, завязанные в общий узел на конце, спешно перекрестился и...
Бум-м-м! Бом-м! Дон-н-н! Стэнка от неожиданности обмерла. Дон-н-н! Бом-м! Бум-м-м! Бум-м-м! Бом-м! Дон-н-н!.. Бум-м-м! Бум-м-м! Бум-м-м!......... Под конец она почти оглохла. Ерш же от счастия летал:
- На каждый праздник - свой колокольный звон! - подпрыгнул он к перилам. - Да и на каждый случай жизни! Полуденный: сначала в одну сторону по очереди, начиная с Благовестника, потом наоборот. И так - три раза, а потом лишь в Благовестник - двенадцать раз. Уф-ф. Тут главное, в счете не сбиться.
- Ага. И не оглохнуть.
Мальчишка, вскинув брови, изумился:
- Тебе что... не понравилось?
- Понравилось, - призналась Стэнка. - Мне даже, когда привыкла, показалось будто я сама, как звон, лечу. Над Стожками... Что? Это - грех?
- Ну-у, - важно выдул носом Ерш. - Не грех, наверно... Слазим?
Травница, вздохнув, кивнула:
- Слазим.
У двери внизу их ждал Святой отец. Улыбнулся смущенному Ершу и, глядя на мальца, спросил:
- Было интересно, сестра Стэнка?
- Да, - вновь кивнула та. - Мое именное послушанье теперь...
- Закончилось. И-и...
- Что?
Мужчина перевел взгляд на нее:
- Надеюсь, вам оно вышло не сильно в тягость?
Стэнка растерялась:
- Не-ет. Даже...
- Что? - быстро спросил он.
- Понравилось. Да, понравилось.
- Понравилось? - выдохнул Святой отец. - Тогда, возможно, и следующее вам понравится, - и, не дав девушке сказать, добавил. - Зависит от того, как вы относитесь к бане. Настоящей, по-черному(3). Потому что здесь она такая.
- А-а... - а вот теперь Стэнка, нет, не растерялась. Она лишилась речи. - Мне-е...
- Что? - уточнил мужчина под удивленный взгляд Ерша. - Я глупость предложил?
- Не-ет, - мотнула головой она. Отчего же "глупость"? Просто воплотил в жизнь еще одну мечту: хоры, залезть на колокольню, баня с... - А веник у вас есть?
- Есть. Так вы...
- Добро.
- Добро?
- Ага.
- Вот и отлично, - вскинул ко лбу ладонь Святой отец. - Сначала баня, а потом - обед. Ведь время как раз... Брат Ерш?
- Да, отец Зоил?
- Проводишь сестру Стэнку до нашей бани? Покажешь ей там всё?
- Конечно, - важно оповестил малец. - Стэнка?
- Ась? - оторопело повернулась та к Ершу.
- Пошли?
- Ага, пош-ли.
Сначала по тропинке через двор, потом нырнули под густые ивы на берегу. Стэнка и слова больше не произнесла, осмысливая всю дорогу: что с ней? И как она могла в один день постигнуть столько? Столько разглядеть? В итоге оказавшись в месте, о котором и мечтать не смела. В запретной части мира.
- Вот это - наша баня.
- Матушка... моя.
Она попала в... рай. Ой, то - опять грех. Хотя у травниц "рай" особый. Из трав, цветов и спелых ягод, струй воды из родника, камней, прогретых солнцем, сизого тумана, прелой земли... Всё это она, вдруг, разглядела, закрыв глаза и лишь вдохнув. Лишь переступив порог. Повсюду: на земляном полу, узких полатях, лавке было набросано свежее сено. Пучок из трав плавал в котле с водой на каменной печи. А жар сухой, духмяный обволок и сжал в объятьях: вот только "Ах!" и не дышать, не думать ни о чем... Рай...
Стэнка сидела на лавке, раскинув руки и... млела. Рядом - ушат с горячей мыльной водой. Мокрые волосы рассыпаны по опущенным плечам. Капли с них щекочут кожу, собираясь по обмякшему распаренному телу в струйки. Струйки эти медленно бегут вниз... бегут... бегут...
- Сестра Стэнка? Вы там...
- Да-а-а?
За дверью что-то брякнуло. Потом вновь стихло:
- Может... хм-м... просто, я не знаю, может, в деревне так принято, чтоб по часу в бане...
- Да-а-а... - ну, ничего себе, уж целый час.
- Угу... Я всю еду сюда принес, - вновь огласилась дверь. - Вы уже попарились? Там веник в ушате в углу, если еще нет.
- Не-ет.
- Нет? - переспросили удивленно. - Ну тогда...
- А вы-то сами паритесь, Святой отец?
- Я?! Конечно, - усмехнулся он.
Стэнка расплылась в улыбке. Потом блаженно потянулась:
- Так может, меня тогда сами и... попарите? Или...
- По-парить? Вас?
- Ага-а. Или и это грехом считается?..
- Ладно.
- Что?! - опомнившись, вскинулась она.