– Андрей, мне страшно! – тихо выдавила Аня, засовывая в уже такую знакомую сумку блокнотик и ручку.
– Всем страшно, – вздохнул я.
– Давай бояться вместе, – влез Вовка.
Ну вот что у него за манера лезть куда не просят! Во все дырки затычка!
– Слушайте, – не выдержал я, – товарищ Данешти, идите вы …
– Данешти?! – Влад появился как всегда не вовремя.
Взгляд такой … словно сейчас придушит и мявкнуть не успеешь … А за спиной Цепеша стоит Лидия … Р-романтика!
– Ага, – закивал русой головой Вовочка. – Данешти! Владимир Александрович! Очень приятно!
Влад смерил его долгим взглядом, буркнул что-то вроде "ну-ну …" и скомандовал:
– Пошли. Или вы решили здесь остаться?!
Ага, ну вот сплю и вижу …
Второй этаж мне не понравился еще больше, чем третий. Хотя бы потому, что на этом самом втором этаже обнаружилась причина того самого грохота и шума. И были этой причиной уроненные на пол статуи (точно такие же, как и на первом этаже – изображающие вампиров со сползающими в обморок девушками) и трупы. И кровь.
Ой, мама! Не люблю подобные картинки. Но я ж мужчина, в конце концов! Так что я стиснул зубы и направился вслед за Цепешем с Лидией к лестнице.
– Андрей, – тихо простонала откуда-то сбоку Аня, – я …
– Ань, не сейчас, – выдохнул я.
– Андрей, я …
– Не сейчас …
– Андрей, мне …
– Ань, попозже, ладно?!
Сбоку раздался глухой стук.
– Андрюх, знаешь, – влез Вовочка, – кажется, Аня хотела сказать, что ей дурно!
Мне осталось только тихо выругаться, подхватить бесчувственную девушку на руки, а ее сумку, которую Аня так и не бросила, передать Вовке.
В самый ответственный момент, когда мы уже почти начали спускаться на первый этаж, послышались шаги, и в зал зашли уже такой знакомый Алексей с не менее знакомым … э … Ефимом?! Правильно я его имя запомнил?
Так. Это, получается, именно оборотни атаковали дом? Ну что я могу сказать – давно пора!
Первым сориентировался Вовка:
– О! Фим, привет! Давно не виделись! Как дела?! Это твой брат?
– Опять вы?! – только и выдохнул мальчишка.
Нет, я не понял, мы что, и ему надоели? Ну я так не играю …
Аню на этот раз, по-видимому, не усыпляли, так что ближе к первому этажу девушка очухалась-таки, нервно задрыгалась на моих руках, а в холле так вообще спрыгнула на пол и, уверенно покачиваясь, направилась к выходу. Я осторожно подхватил ее под локоток. Не хватало еще, чтобы она лбом все стенки стесала. Мне ее потом еще на руки родителям сдавать! Ее родителям, не моим! Что бы там Вовочка ни говорил …
С другой стороны Аню поддерживал Вован, так что, выходя на улицу вслед за четой Цепеш и братьями-оборотнями, мы дружненько застряли в дверях … Лично я считаю, что перестать цепляться за Аню должен был Вовка!
После недолгих раздумий был найден самый логичный вариант. Из дома мы вышли боком.
– Все здесь? – нетерпеливо поинтересовался седой.
Ух ты! Они еще и старейшину своего сюда притащили. А если бы ему кто-нибудь по голове настучал? Хотя … Вдруг у них еще один, про запас, где-нибудь завалялся? Кто этих оборотней знает.
– Все, – мрачно кивнул Алексей. – И даже еще больше.
Старейшина удивленно покосился на нашу "веселую пятерку", явно не понимая, откуда же мы, совершенно лишние в этой компании, взялись.
– Я потом все объясню! – тихо бросил брат похищенного мальчишки.
Седой удовлетворенно кивнул и скомандовал:
– Поджигай!
– Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога … – тихо начал Вовочка.
Я показал этому "юристу недоделанному" кулак, и тот благоразумно заткнулся.
– Подождите! – вдруг не выдержала Аня. Девушка переводила потрясенный взгляд с одного оборотня на другого … – Подождите, а вдруг там остался кто-нибудь живой?!
Старейшина смерил ее долгим взглядом, повернулся к дому:
– Поджигай!
Не знаю, почему нас все-таки отпустили, а не пришили на месте (хотя … с учетом смертоносности одного отдельно взятого Цепеша …), но факт остается фактом. После того как домик Раду загорелся как стог сена, мы вежливо распрощались с оборотнической диаспорой и пошли. Впятером.
Нет, я, конечно, все понимаю, но ведь Лидия хотела убить Цепеша? Тогда почему он взял ее с собой? Или она уже окончательно передумала? Тогда о чем они разговаривали? Эх, видно, это навсегда останется тайной. А жаль.
Когда яркий факел, еще недавно бывший домом Раду, скрылся за очередным поворотом, Цепеш вдруг остановился, повернулся к нам:
– Ну наверно, прощайте …
Ой нет, я просто не верю своим ушам! Такой вежливый и культурный. Все! Мне можно со спокойной совестью идти закапываться на Северное кладбище (между прочим, самое большое в Европе). В этой жизни я уже не увижу и не услышу ничего более удивительного!
– Наверно … – пожал плечами Вовка.
Цепеш усмехнулся (забавно, как ни крути, а после разговора с Лидией он изменился, стал более человечным, что ли). Взмах руки, от которого вновь смялась ткань бытия …
Лидия уже шагнула за грань, оглянулась. А он все еще чего-то ждал. А потом бросил:
– Прощайте, – повернулся, чтобы уйти …
И тут я наконец решился:
– Подожди!
– Ну? – полуобернулся Влад. Он даже не обратил внимания на "тыканье".
– А … если бы та монетка вместо "орла" упала "решкой", ты бы правда позволил нам уйти?
Вот тут он действительно рассмеялся. Весело, задорно, так, как, наверное, не смеялся до этого никогда, учитывая его детство … Ага, если, например, вспомнить откопанную в Интернете байку о том, как при дворе Мехмеда II кто-то украл из оранжереи султана пару свежевыросших огурцов … Мехмед приказал вспороть живот подозреваемому, чтобы выяснить … Или история о том, как один из вассалов восстал против султана. Детям этого вассала, находящимся, как и Влад, при дворе Мехмеда, "милостиво" выкололи глаза. А ведь могли бы и убить. (Невольно вспоминается анекдот про доброго дедушку Ленина.)
Взмах, и на мою ладонь упала подброшенная в воздух монета. Та самая, с отчеканенной птичкой.
Я недоумевающе уставился на Цепеша.
– Возьми это на память, – хмыкнул он.
– С-спасибо … – только и смог выдохнуть я.
А ведь на вопрос он так и не ответил.
Интересно, а какой у этой монетки номинал? Кажется, в Валахии в ту пору национальной валютой динары да талеры были …
Я перевернул монету и замер, уставившись на нее. С грубо отшлифованной поверхности на меня уставилась еще одна птичка, держащая в клюве крест …
Смешок:
– Надо следовать судьбе. Но иногда ей надо помогать.
И он растаял в воздухе вслед за Лидией.
Теперь, похоже, навсегда.
А меня вдруг странная мысль посетила:
– А я так и не понял, если Раду завампирился во время той великой битвы, то кто ж тогда правил Валахией после Цепеша? Я даже читал, что король Молдавии какой-то там был женат на дочери Раду чел Фрумоса …
Мне показалось, или ветер донес тихий смешок: "Это ведь в вашей стране были Лжедмитрии?.."
Минут через пять мы вышли на остановку, погрузили Аню в запоздалую маршрутку. Девушка благодарно чмокнула меня в щеку, я, кажется, покраснел, Вовка неприлично заржал. А потом, уже из маршрутки, девушка крикнула, что Вовкина помощь ей, скорей всего, не понадобится – столько материала насобирала. Махнув ей, мы тоже направились домой. Я – к себе, Вовочка – к себе. Надеюсь.
Добравшись до дома, я быстренько покормил изголодавшихся бобиков, вывел их на прогулку, а потом, поднявшись обратно в квартиру, рухнул на постель, пригрозив Барсику и Мурзику, что, если услышу от них хоть один мявк (тьфу ты, гавк!), придушу к чертовой матери! Чау-чау благоразумно сделали вид, что поверили.
Все! Я сплю! Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым …
Дикий вопль дверного звонка вырвал меня из страны снов, я подскочил на кровати и заозирался вокруг. За окном темно … Я потянулся за сотовым, выпавшим из кармана рубашки. Если верить мобильнику, сейчас у нас воскресенье, половина четвертого ночи. И какой козел?.. Ладно. Можно не спрашивать, и так приблизительно понятно.
Я чуть ли не за уши поднял свое бренное тело с кровати и потащил его в прихожую, посмотрел в глазок.
Так и есть. Вовка. Ну вот чего ему от меня надо, а? Я только собрался поспать!!!
Я открыл дверь.
– Привет, Андрюх! – радостно заявило это "чудо", дыхнув на меня свежим перегаром.
Когда только напиться успел? Хотя долго ли умеючи?
– Привет, – сонно согласился я. – Чего ты хочешь?
– Андрюх, представляешь, я с Иркой ПОМИРИЛСЯ!!! Я ей позвонил, поговорил, и она меня простила.
Сонно:
– Алло? Да … Вова?!.. – зевая: – Да, Вовочка, я безумно счастлива, что ты наконец одумался … Да, Вовочка, я прощаю тебя … Да, Вовочка, мы помирились … Но если ты еще раз позвонишь мне в три часа ночи, Я СОБСТВЕННОРУЧНО ПРИДУШУ ТЕБЯ, КОЗЕЛ!!!
– Угу, простила, – зевнул я. – Вов, честно, я очень рад за тебя, но зачем ты ко мне пришел?! Сейчас же ночь на дворе!
– Так … – Вовочка грюкнул содержимым огромного целлофанового пакета: – Отметить же надо! Обмыть!
Я расхохотался:
– Вов, знаешь, на ближайший месяц я завязал!
Интерлюдия
Они долго бродили по спящему городу. Полуночная набережная сменялась широким бульваром, замкнутым в полосы дорог, темный парк раскинул ветви, скрывая странных гостей в обрывках теней, а они все шли … Высокий парень в темном средневековом костюме, словно сошедший со страниц исторических романов, и хрупкая девушка в зеленом вечернем платье …
Солнечные лучи окрасили горизонт, едва видимый за высокими домами, в алые тона. Капли только начавшегося "слепого" дождика выбивали незамысловатую дробь на асфальте … Город просыпался.
А девушка стояла, крепко сжимая руку своего спутника, словно боясь, что он исчезнет подобно предрассветному сну, и вскинув голову навстречу солнечным лучам, теплым и ласковым. И совсем не обжигающим.
А капли, бегущие по лицу, – это просто капли дождя. Чуть солоноватые на вкус …
Леля уже поняла, что пытаться поймать попутку – бессмысленно. На ночном шоссе не остановится ни одна машина. В конце концов, близко познакомиться с каким-нибудь маньяком не хочется никому.
Девушка уныло переступила с ноги на ногу, обхватив себя руками за плечи. Тонкое платье совершенно не грело. Сумочка на длинном ремешке, висящая на локте, уныло болталась где-то возле колена … Леля грустно вздохнула и, последний раз махнув рукой и убедившись, что попутная машина промчалась мимо, уныло отвернулась от дороги.
Скрипнули тормоза. Остановившийся автомобиль немного сдал назад.
Девушка вскинула голову, а потом, не раздумывая, рванулась к темной иномарке, притормозившей у обочины.
Передняя дверь долго не поддавалась, словно водитель забыл открыть замок … Наконец девушка заглянула в салон.
– Куда? – мрачно поинтересовался, не поворачиваясь, водитель – молодой черноволосый парень.
– До города подкинете?
– Садись, – нетерпеливо бросил он, не удостоив ее даже взглядом.
Но Леле сейчас было не до вежливости: она радостно плюхнулась на переднее сиденье, захлопнула дверь и лишь потом выдохнула:
– Спасибо!..
Машина сорвалась с места. Первая скорость.
– Не за что. Вторая скорость.
Леля обиженно поджала губы.
– Ну как это не за что! Если бы не вы, я бы просто не знала, что мне делать!
Третья скорость.
Лишь теперь девушка заметила, что по тыльной стороне правой ладони водителя расплылось огромное алое пятно недавнего ожога, переползающее на запястье и скрывающееся где-то под рукавом темного пиджака.
Губы юноши тронула легкая усмешка:
– Пошла бы туда, откуда пришла …
Четвертая скорость.
Свет фар выхватил из темноты кусочек асфальта. По ночной трассе не стоит ездить больше тридцати – сорока километров в час, но водителю черной иномарки было, похоже, наплевать на глупые предосторожности.
Леля на мгновение закусила губу, а потом, решив, что терять ей нечего, выдохнула:
– Мне некуда идти! Я ушла из дома!
За несколько метров до огромного щита с названием города машина затормозила.
– Приехали. Вылезай.
– Э … Спасибо … – осторожно протянула девушка. Она сама не могла сказать, чего она сейчас ждала, но … она осторожно прикоснулась к ожогу:
– Откуда это?
На мгновение пальцы нежданного спасителя дрогнули.
– С братом поссорился! – с какой-то мрачной иронией хмыкнул он.
– Какой ужас …
В звенящей и давящей тишине, наступившей в следующее мгновение, стук ее сердца показался Леле ударами колокола.
Он сердито вырвал у нее руку:
– Что сидишь? Иди!
Она опустила глаза:
– А если мне некуда?
– Неужели хочешь остаться со мной? – ухмыльнулся он, поворачиваясь наконец к девушке: – А не боишься?! – Тонкая белесая полоса шрама на левой щеке ярко контрастировала с алыми пятнами ожогов, виднеющимися из-под воротника рубашки …
Часть пятая
Вы просто НЕОТРАЗИМЫ!
Старый бородатый анекдот гласит: жизнь прекрасна, чудесна и великолепна. Но все меняется, когда приходят они! Люди из военкомата.
Не знаю, не знаю, лично мне всех военкомшиков с успехом заменяет Ромочка. Вообще, если говорить честно, такого "счастья", как чересчур деятельный и инициативный младший брат, не пожелаешь и врагу.
В самом деле, представьте себе: последний год обучения успешно закончен, аттестационные экзамены сданы, дипломное сочинение на тему "Сравнительная характеристика невербальных средств общения в английской, немецкой и французской культуре" защищено на "отлично". Если честно, я хотел написать диплом о древних способах обращения к духам предков, но руководитель заявил, что такое количество мата по тексту, даже в исследовательских целях, он не допустит. Мой робкий вяк, что по ненормативной лексике у нас сейчас выходит куча книг и монографий, воспринят не был. Ну к общей картинке, для более четкого описания следует добавить, что успешная защита диплома обмывалась часов так до двух ночи (знаю, что зарекался, ну так тут же такой повод). В общем, все сдано и написано, обмыто, через три дня выпускной, а потому утром, около тринадцати ноль-нуль по московскому времени, я валялся в кровати, изучал бессмысленным взглядом потолок и чувствовал, что из состояния амебы я не пожелаю выходить ближайшую вечность.
Увы, но злобный и жестокий мир, в пределах которого я имел несчастие обитать, был в корне не согласен с данной постановкой вопроса, а потому Ромочка развил кипучую деятельность часов в девять утра: из соседней комнаты неслись завывания "Арии", из зала раненой чайкой орал телевизор, включенный на канале "МузТВ", а с кухни раздавались странные звякающие звуки – похоже, любимый братишка решил помыть посуду … Прощай, мамин чешский фарфор.
По хорошему счету, стоило встать и на пальцах объяснить Ромке, что я устал, что мне надо поспать, но … честное слово, не было никакого желания шевелиться. В общем, братишка пользовался моей добротой по полной. А если к этому еще добавить, что родители ушли на работу к восьми часам и, насколько я помнил, рассола в доме не было …
Господи, ты там, наверху, приготовься, хорошо? Потому как в ближайшее время что-то произойдет. Или Ромочка доконает меня всеми этими звуками, или я все-таки встану и придушу его к чертовой матери.
А потом сам умру от сложной проделанной работы.
В комнату заглянул Ромка. Он минуты три пытался перекричать "Арию" (фигушки! там певцы на стадионах натренированные!), потом плюнул на это грязное дело и, махнув рукой, скрылся.
Наступила благословенная тишина.
Господи, если ты есть, спасибо тебе!
Еще через мгновение Роман появился снова:
– Андрей, тебя к телефону.
Господи, теперь я точно знаю, что тебя нет!
– Я сплю, – относительно суровым голосом сообщил я и, накрывшись с головой махровой простыней, отвернулся к стене.
– Андрей, – не отставал Ромка, – это девушка …
– Да хоть папа римский! – мрачно буркнул я. Интересно, кто придумал такие короткие простыни? Голову накроешь – нога вылазит.
Ромочка задумчиво пощекотал мне пятку. Я попытался его пнуть. Не попал. Обидно.
– Она плачет … – В голосе брата зазвучали странные нотки.
Можно подумать, это я, такой злобный и нехороший, умудрился расстроить неизвестную мне девушку, а теперь коварно прячусь под одеялом. Вместо того чтобы рвануться заглаживать собственную вину …
Тихо застонав (пусть Ромочка осознает всю глубину своего отвратительного поведения!), я перевернулся на другой бок, медленно сел:
– Ну? Где там твоя девушка?
– Она не моя! – праведно обиделся брат (увы, но он не собирался ничего осознавать). – А вообще иди ты … к телефону!
Я вздохнул и, замотавшись в простыню по примеру древнеримских патрициев и одарив Ромку злым взглядом, направился в прихожую. Паркет приятно холодил пятки.
– Да? – мрачно поинтересовался я у телефона.
– Андре-э-эй?! – провыла трубка Аниным голосом. – Я в зеркале не отражаю-у-усь!
И вот тут я искренне пожалел, что поменял тему дипломной работы …
Беспомощно оглянувшись, я прикрыл ладонью трубку (не дай бог Ромочка что-нибудь услышит) и осторожно поинтересовался:
– Ты где сейчас?
– До-о-о-о-ома-а-а-а-а … – всхлипывания становились все сильнее.
Я задумчиво закусил губу: несколько месяцев назад Ане надоело жить в студенческой общаге, и девушка недолго думая сняла небольшую однокомнатную квартиру неподалеку от института. Это получается, мне к ней через весь город пилить. Или ей ко мне. Вот только я сомневаюсь, что присутствие надоедливого младшего брата придаст ей сил, а спровадить Ромочку куда-нибудь у меня не хватит ни сил, ни времени, ни денег – он же у нас мальчик продвинутый: гулять – так по кинотеатрам и кафешкам. Просто так пройтись по улице мы не можем …
– Скоро буду, – задумчиво сообщил я и положил трубку.
Так. Надо что-то делать. Если бы еще голова так не болела, было бы вообще все прекрасно …
– Ну что, Гай Юлий Цезарь? Поговорил? – высунулся из зала брат.
– Угу, – вздохнул я. – У тебя анальгин есть? Ромочка поперхнулся:
– Это ж чем ты Аню так вчера огорчил, что перед поездкой к ней анальгином запасаешься? – а глаза такие наивные-наивные. Так бы и придушил.
И ведь знал же, гад, кто звонил. А все туда же! "Тебя де-е-евушка! Она пла-а-а-ачет!" Тьфу! Вот, все делает, лишь бы над братом поиздеваться!
– При чем здесь Аня?! – с трудом выдавил я. Кто-нибудь, выключите солнце! – Голова у меня болит!