Интересно, она сейчас расплачется или чуть позже?
– А мы пойдем за ними. Кстати, ты ведь не обедала?
– Не-е-е-ет.
– Вот и чудненько, там и перекусим.
Если я правильно понял Вовочкин план, Данешти решил не заморачиваться с поиском Влада, а вместо этого попытаться выбить нужную информацию из Семена. Только я сомневаюсь, что он знает очень уж много. По-моему, в этой их оборотнической диаспоре Семен – так, мелкая сошка.
Хотя, если он думает, что это поможет … Все равно это лучше, чем бегать по городу с выпученными глазами, искать, когда ж на голову свалится Цепеш.
Все это я и растолковал Анюте по дороге.
К тому моменту как мы с Аней наконец обнаружили кафешку, в которую Вовка затянул Семена, на столике перед случайными собутыльниками уже выстроилась целая батарея разнокалиберной посуды. И когда только успели?
Ну, в любом случае, полчасика на то, чтобы перекусить, у нас с Аней есть.
Конечно, получасиком дело не обошлось. Впрочем, с Вовочкой трудно рассчитывать на что-то иное – я как вспомню, как мы два года назад нализались по поводу очередного Вовкиного расставания с Иркой … До сих пор последствия аукаются.
Хотя, с другой стороны, я бы тогда с Аней мог не познакомиться …
Я не могу сказать, что Вовка спаивал Семена. По крайней мере, как мне казалось, пили они наравне. Но вот почему часам к восьми-девяти вечера Семен был пьяным вдребадан, а Вовочка – так, слегка выпивши – это для меня оставалось тайной за семью печатями.
Хотя нет, вдребадан – это я преувеличил. Когда у оборотня зазвонил мобильник, волкодлак смог-таки вытащить сотовый из кармана, мутным взглядом посмотреть на экран, а потом поднести телефон к уху:
– Ал-ле?.. Да, я слуш-ш-ш'ю!.. Не, я не пьяный! Я оч-чень даже трезвый!.. Чего я так нализался? Да не лизал я ничего, выпил слегка с другом … Как друга зовут?.. Друг, а как тебя зовут?.. Говорит: "Вова" … Не, я никуда не ухожу … Нахожусь?.. Ну щас, короче …– И оборотень начал объяснять, где же он находится, запинаясь на каждом слове.
Наконец Семен объяснил своему собеседнику, где его можно найти, и выключил мобильник. Вован тут же вскочил на ноги:
– Я щас, туда и обратно! – и резво направился к выходу из кафешки.
Как я понимаю, нам тоже надо сматываться. А то сейчас как набежит с десяток Семеновых родственников, и доказывай потом, что ты не верблюд.
Вовочка терпеливо ждал меня и Аню возле выхода и, честно говоря, не знай я, что он часов так с пяти сидел в этой несчастной забегаловке, черта бы с два догадался, что он пил. Хотя вру: запах спиртного все-таки чувствовался.
– Ну и где вы застряли? – мрачно поинтересовался друг, едва мы вышли на улицу. – Пошли уже отсюдова, а то щас придет к нам всем в гости пушистая северная лисичка под названием песец …
– Выяснил что-нибудь? – я не стал его дослушивать.
– По дороге расскажу, пошли.
Увы и ах, но по дороге рассказать Вовочка ничего толком не сумел. Хотя бы потому, что ничего не выяснил: Семен в вопросе внезапного появления паутины по углам квартиры оказался таким же темным, как и Владимир. А уж о том, где можно искать Влада, и слыхом не слыхивал! Ему все эти кровососущие до лампочки были.
– А зачем ты тогда с ним столько сидел? – не выдержала Аня.
Вовочка виновато опустил глаза:
– Я думал, он прикидывается, что ничего не знает … А мне вот интересно, кто расплачивался за весь этот
банкет в отдельно взятой пивнушке? Семен? Или все-таки Вовочка? Ой, да какая мне, к чертям собачьим, разница? Не из моего кармана расплачивались, ну и ладно!
– Кстати, – не успокаивался Вовочка, – вы меня кормить сегодня будете?
Не понял …
– Ты же в кафе этом …
– Сейчас я хочу есть, а в кафе я только пил!
– И до сих пор на ногах?
Вовочка пожал плечами:
– Так я ж его преимущественно спаивал …
Это только мне кажется, что разговор пошел по второму кругу?
– Так, – констатировал Вовочка, – доктору все ясно. Вы меня кормить не желаете. Ну так, может, сто грамм успокоительного для вас и – в кровать баиньки?
– А успокоительное – это что? – подозрительно поинтересовалась Анюта.
Друг только пожал плечами:
– Разумеется, медицинский спирт. Хотя тебе хватит и половины дозы … А, ладно, с Андреем поделишься. У него вон тоже глаза навыпучку, как у вареного рака. Один я – добрый, умный, спокойный и все понимающий … Хотя такого успокоительного я бы тоже выпил. За компанию.
– Тебе не хватит? – хмыкнул я. Вовочка только скривился:
– Может, это тебе хватит? И вообще, покормите ж меня, а?
– Да где ж тебя кормить? – не выдержал я.
– Где-нибудь подальше отсюда, – отрезал Вовочка. – А то щас набегут все кому не лень …
Судя по всему, "куда-нибудь подальше", по Вовочкиному мнению, означало "вниз по улице". По крайней мере, сейчас мы пошли именно так.
И вот в процессе этой самой прогулки Данешти показал всю пакостность своего характера. Одна кафешка ему не нравилась, потому как там дорого, а стало быть, денег не хватит, другая забегаловка – потому как там дешево, а стало быть, неизвестно, чем накормят, третья "наливай-ка" – потому как … ну не нравится и все!
Интересно, голод относится к состоянию аффекта?
А еще мне интересно, как он, такой привередливый, в той кафешке пьянствовал?
Вообще, если верить моим внутренним часам, время медленно, но верно подходило к десяти: на город спустилась ночь, начинали загораться фонари, на потемневших улицах яркими красками полыхали витрины, виднеющийся впереди огромный плоский экран светился всеми цветами радуги …
Я махнул рукой в сторону очередной забегаловки:
– Сюда пойдем?
– Не, – скривился Вован, – здесь …
Что именно "здесь", он не договорил, замерев с открытым ртом. Я пихнул его в бок локтем:
– В чем дело?
– Глюки растут и ширятся, – слабым голосом поведал "порядочный адвокат".
– В смысле? – не понял я.
Вместо ответа Вовочка невежливо ткнул пальцем куда-то в сторону. Мы с Аней послушно проследили за его указующим перстом. За столиком одного из многочисленных летних кафе под навесом сидели двое: белокурая девушка в легкомысленном сарафанчике и мужчина, одетый, несмотря на царившую духоту, в строгий черный костюм. Щеку мужчины пересекал застарелый шрам, из-под воротника рубашки выглядывали багровые пятна ожогов …
– Раду? – только и выдохнула Аня.
Мужчина не мог ее услышать, слишком уж далеко мы стояли, но внезапно он как по команде повернулся к нам, и я почувствовал прямой взгляд ненавидящих глаз.
– Уходим! – чуть слышно процедил Вовочка. – Отступаем на заданные позиции.
– Это куда? – осторожно поинтересовался я, не отрывая напряженного взгляда от встающего вампира.
– Прямо, прямо, прямо! А главное, подальше и побыстрее!
"Прямо, прямо и прямо" не получилось – едва мы отдалились от кафе, как Вовочка рванул куда-то в сторону, явно надеясь на то, что Раду заблудится и отстанет. Команды "рассыпаться на местности" не поступало, так что мы с Аней послушно направились вслед за ним.
Старый парк показался Вовочке наиболее подходящим для маскировки. Данешти свернул сперва куда-то направо, потом налево, потом еще, так что уже через пару минут мы трое окончательно заблудились в темных аллеях.
Ну заблудились, это, конечно, громко сказано. Выйти отсюда можно будет легко, на раз-два. Другое дело, что неизвестно, стоит ли выходить.
– Это ведь действительно Раду? – зачем-то уточнила Аня, присаживаясь на скамью.
А то, блин, непонятно, что это действительно он!
– Действительно, – печально вздохнул я, опускаясь рядом с нею. Подумав, Вовочка последовал моему примеру.
Наступившая тишина прерывалась только шелестом листвы.
– Давно не виделись, – фыркнул за нашими спинами знакомый голос с легким акцентом, не изжитым за пятьсот лет.
Сказать, что мы вскочили – значит не сказать ничего. Взлетели – вот самое точное определение. Раду стоял и, чуть прищурившись, смотрел на нас. Рядом замерла давешняя дивчина, с которой он в кафешке сидел.
– И знаешь, еще бы столько твою физиономию не видел, не огорчился бы! – вдруг заявил Вовочка.
Уж не знаю, с какого переляку его на такую наглость пробило (а вообще – пить меньше надо!), но чел Фрумосу подобное хамство не понравилось. Одним прыжком он перескочил разделяющую нас скамейку и вцепился в горло Вовочке …
Я рванулся к нему, но вампир, бросив на меня короткий взгляд, процедил:
– Ни шагу, щенок! Или я сломаю ему шею!
Я так и замер. Аня стояла, испуганно закрыв рукою рот и не отрывая тревожного взгляда от происходящего. Вовка пытался разжать стальную хватку чел Фрумоса обеими руками, но …
– Раду, прекрати! – звякнул напряженный женский голос.
Я покосился на спутницу Дракулы. Ага, так он ее и послушается! Вот прямо бросит все и побежит прекращать! Но как помочь Вовке?
Однако, к моему удивлению, вампир медленно разжал руку и отступил на шаг.
Побледневший как смерть Вовка плюхнулся на землю, хватая ртом воздух. Аня рванулась к нему:
– Как ты?!
На мгновение я ощутил легкий укол ревности – обо мне она так не беспокоится! Но потом успокоился: в конце концов, я в такие передряги и не попадаю.
– Нормально! – с трудом выдохнул друг, а потом перевел взгляд на спутницу вампира и мрачно бросил: – Девушка, скажите своему кавалеру, что ему надо пить валерьянку! Литрами. А желательно вообще ведрами!
Нить шрама на щеке Раду налилась кровью, вампир рванулся вперед, но в этот момент тонкая рука девушки легла ему на запястье:
– Не надо … – и чел Фрумос остановился.
– Аня, – не успокаивался Вовочка, медленно вставая на ноги, – учись, как надо!
У, как же мне надоел этот камикадзе!
На лице Раду заиграли желваки.
– Мы еще встретимся! – И он вместе с девушкой растаял в ночи.
Вовочка наконец перестал кашлять и хватать ртом воздух и, плюхнувшись на скамью и отдышавшись, тихо поинтересовался:
– Что это было?
Я медленно опустился на лавочку рядом с ним (ноги не держали вообще) и флегматично пожал плечами:
– Глюк?
– Ни фига себе у тебя глюки, Андрюшенька, – возмутился Вовка, потирая рукой передавленное горло. – Анины галлюцинации хоть на людей не кидаются, тихо себе лежат, зарастают пылью …
Девушка, шагнувшая было к Данешти, замерла, возмущенно уставившись на него:
– Да я … Да ты … – не подобрав в гневе подходящих слов, она плюхнулась на лавку рядом со мною и обиженно отвернулась от нас.
Я осторожно обнял ее за плечи:
– Ань, не обижайся ты на этого идиота. Стресс он так снимает, под … – я запнулся, потому что на язык просилось нечто явно нецензурное, – …подколками.
Девушка обиженно дернула плечом:
– Пусть он извинится, – в голосе явственно послышались слезы. – Я что, виновата, что это произошло?! А с Раду он сам поцапался!
К счастью, спорить Вовочка не стал, только вздохнул:
– Извини … Черт, и как я маме объясню наличие таких оригинальных синяков на шее? И ведь будут же.
– Сойдут, – отмахнулся я. – Меня больше интересует,
знает ли Влад, что Раду жив?
– Как найдем – спросим, – фыркнул Вовочка и, не дожидаясь ответа, весело продолжил: – Пошли искать?
Я тихо застонал, спрятав лицо в ладони.
Несмотря на то что на улице царит ночь, в квартире задернуты все шторы: чтоб утром не спешить … В комнате тишина, лишь чуть слышно мурлычет магнитофон – мелодия простенькая, даже скучноватая, а потому совершенно не мешает разговору.
Леля, сидящая с ногами на диване, покосилась на замершего в дверях Раду:
– Не понимаю. Что он тебе такого сказал, что ты взорвался.
– А тут и понимать нечего, –рявкнул мужчина. – Мало того что Влад сломал мне жизнь! Из-за этих … домузлар все рухнуло еще раз! – Он со злостью ударил кулаком по стене. Появилась вмятина, по обоям побежала тонкая сеть морщинок-трещинок.
– И что дальше? – фыркнула девушка.
Он перевел злой взгляд на нее:
– Боишься?
–Не мели ерунды, – нервно дернула плечом она. – Если бы я тебя боялась, черта бы с два оставалась здесь.
Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, склонился над хрупкой фигуркой.
–Хочешь сказать, – хриплый голос дрожал от ярости, – тебя не пугает, что я такой урод?! Как сейчас говорят, мутант?!
Девушка пожала плечами:
– Я говорю тебе это уже около двух лет.
– И врешь!
Вместо ответа она обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала.
Толком постонать мне так и не дали – Аня, тихо вздохнув, поинтересовалась:
– И что дальше?
– В смысле? – убрал руки от лица я.
– Дальше что делать? – не успокаивалась девушка. – Влада мы так и не нашли.
Вовочка пожал плечами:
– Найдем завтра.
– Да?! А ночевать я где буду?
– Дома, – на автомате ляпнул я, а потом уже до меня дошло. Ага, дома. С паучками, значит, такими симпатичными, паутиной, которая мгновенно появляется, и прочими милыми фенечками.
Но, в самом деле, не брать же слова обратно? Вот только что делать?
– Одна? – кажется, Аня сейчас все-таки разревется.
Ответил я ей на полном автомате:
– Хочешь, я у тебя переночую? Вовочка противно захихикал. Я убью его! Аня вскинула на меня ошарашенные глаза:
– Давай … Только спать негде. На полу ляжешь?
– Лягу, – вздохнул я, чувствуя, как все сильнее и сильнее вляпываюсь во что-то не совсем хорошее.
Вовка уже даже открыл рот, готовясь сказать что-то разумное, доброе, вечное, когда я внезапно вспомнил, что у меня телефона нет. Сколько сейчас? Около десяти? Мама меня убьет.
– Вов, дай телефон, – перебил я друга, при этом судорожно подбирая слова для грядущего разговора. Чувствую, я услышу и узнаю о себе много нового и интересного.
Трубку взяла мама.
– Алло?
– Мам, привет, это я.
– И где ты ходишь?! – Судя по голосу, настроение у мамы ниже среднего. Ромка уже успел испортить?
– Гуляю.
– А телефон трудно было взять? Почему он у тебя выключен?!
– Разрядился, – ляпнул я первое, что пришло в голову. О том, что случилось на самом деле, я лучше завтра сообщу.
– Следить надо!.. – грозно начала мама. Договорить я ей не дал:
– Мам, я в театре с Аней был, – судя по Аниным глазам, она всерьез задумалась над тем, почему ж мы до сих пор ни разу не были в театре. И подсказывает мне внутренний голос, что в ближайшее время меня таки туда затянут. Главное только выбрать спектакль не особенно скучный.
Мама сразу подобрела:
– И?
– На часы не смотрел совершенно, забыл тебе сказать, что билеты купил, сейчас вот только вспомнил, что позвонить надо. – Главное, добавить в голос побольше покаянности.
– … А потом нам под дверь подкинут младенца в люльке! – прорвался Ромочкин голос.
Да уж, с таким счастьем, как младший брат … Хорошо все-таки, что он на другом конце провода.
– А придешь скоро? – не успокаивалась мама.
– Не знаю, – вздохнул я, – мы хотели еще по набережной погулять …
– Ну ладно, значит, мы тебя не ждем, – и она положила трубку.
Слава тебе господи! Меня не будут бить ногами, если я не приду домой. По крайней мере, я на это надеюсь.
Голодный Вовочка бросил нас около Аниного подъезда и сбежал домой. Честно говоря, ночевать в квартире у Ани я побаивался: чего один коридор стоит! Комната небось такая же …
К моему удивлению, все оказалось намного чище и проще.
Да, коридор зарос паутиной. Да, зеркала отражали все что угодно, но только не лица тех, кто в них заглядывал. Но комната … комната была абсолютно нормальной, безо всяких намеков на антураж дешевого фильма ужасов: небольшой шкаф-сервант, диван, тумба с телевизором да ковер на полу – вот и вся обстановка.
Как Аня и говорила, она уложила меня на полу, кинув лишь пару простынок (одну, чтоб не на ковре лежать, вторую – чтоб было чем укрыться), подушку … Вот и вся постель. Впрочем, на большее я и не рассчитывал.
Пожелав девушке спокойной ночи, я лег на импровизированную кровать, прикрыл глаза:
– Если что, кричи …
Заснул я мгновенно.
Лунный свет пробивается сквозь неплотную ткань штор. В открытую форточку врывается свежий ночной ветерок. А я сижу на ковре и мучительно пытаюсь понять, что меня разбудило. Может, просто не привык спать в одежде? Я знаю, что я идиот, но заставить себя раздеться и лечь спать в одних трусах попросту не смог. А может, какой-то звук раздался? Но вот какой? И откуда?
На диванчике у стенки спит Аня. Накрылась с головой, только пятка торчит из-под махровой простыни, свернулась калачиком … Нет, она здесь ни при чем. Что-то другое. Но что?
С кухни раздался какой-то шорох. Так, кажется, я обнаружил источник разбудившего меня шума. Медленно, стараясь сильно не шуметь, встать, прокрасться на звук … И почувствовать, как на плечо легла ледяная рука. Медленно обернуться …
Мне в лицо смотрел оскалившийся череп. Выбеленные временем, чудом держащиеся на голой кости пряди волос, клочки желтой пергаментной кожи и горящие в глубине глазниц ало-зеленые огоньки …
Сердце оборвалось и рухнуло куда-то в пятки. Зажмурившись, я нащупал под рукой какую-то деревяшку …
Лунный свет пробивается сквозь неплотную ткань штор. В открытую форточку врывается свежий ночной ветерок. А я сижу на ковре и мучительно пытаюсь понять, что стало с моей нежной и легко ранимой психикой, если мне начали сниться кошмары.
Дожил, называется. В последний раз подобный бред мне снился лет десять назад, не меньше. А тут вдруг … А, к черту, с этими всеми оборотнями-вампирами-квартирами с паутиной еще и не такое сниться будет! Пойду лучше воды попью.
Откинув в сторону простыню, я отправился на кухню.
Пару минут безуспешно щелкал выключателем, а когда уже окончательно решил, что лампочка перегорела, наконец загорелся свет. Окинув недовольным взглядом кухню, я скривился. За прошедшие несколько часов изменилось очень многое: по раковине расплылись пятна ржавчины, небольшие озерца плесени ползли по стенам, выложенным плиткой, с каждым мигом становясь все больше. Взяв со стола небольшую кружку с отколотой ручкой, я брезгливо стер пальцами толстый слой пыли, покрывающий тонкий фарфор, и сполоснул чашку под краном (вода, как и полагается воде в каждом уважающем себя ужастике, текла тонкой ржавой струйкой). Набирать живительной влаги из столь сомнительного источника мне вообще-то не хотелось, но альтернативы не было, так что я решил немного спустить воду. А там, глядишь, и чистая пойдет …
Спящую тишину комнаты разорвал дикий Анин вопль.
Я, чудом не уронив на пол кружку, которую продолжал держать в руке, вылетел с кухни. Девушка, испуганно уставившись перед собой, сидела на диване, хватая ртом воздух.