Улыбнулся тогда его соперник.
- Что ж, - сказал он, - это всего лишь означает, что мы не будем сражаться с тобой всю оставшуюся вечность.
- Да, - согласился Каэрдин, - не будем.
С этими словами он поднял свой меч и разрубил Повелителя Воинов на две части вместе с клинком, что выставил тот для защиты.
- Освобождаю тебя, - сказал ему Каэрдин, и, повернувшись к армии Повелителя Воинов, стал ждать, что будет дальше. Бросились тогда к нему герои, служившие Баалхэаверду, но всех их истребил он и отправился дальше.
Из дворца за этой бойней наблюдали хозяин здешних земель и гость его. И спросил Леонардо Повелителя Рабов, что теперь тот думает обо всем этом.
Вновь засмеялся Баалхэаверд:
- Даже и сотой части того, чем повелеваю я, ты еще не видел. Пусть встретят его в Средней Долине чудовища и великие волшебники, которые подчинены мне.
И вот, миновал Каэрдин второй горный рубеж и увидел другую долину, больше первой, и до горизонта была та долина заполнена подданными Повелителя Рабов. Некоторые из чудовищ были столь велики, что казались подобны горам, и никакое оружие не могло бы пробить их шкуру.
Когда вступил Каэрдин в долину, бросились к нему слуги Баалхэаверда, и были среди них и драконы, и василиски, и огненные гидры, и прочие отвратительные создания, и демоны, и звери, и обитатели Преисподней. А волшебники и иные существа, способные к магии, которых давно поработил Баалхэаверд, заполнили воздух своими заклинаниями. Тогда поднял Каэрдин свой клинок к огненному небу Преисподней и призвал Силу, которая подчинялась ему. А надлежит упомянуть о том, что, как и земли живых освещает солнце, так и пространства Нижнего Мира заполняет темнотой иное светило, черного цвета. Луна же попеременно бывает и там и тут, хотя в Преисподней и не много областей, откуда можно увидеть ее свет. Но никогда Луна не осмеливается пересекать пути черного светила. Однако теперь, по воле Повелителя Затмений, произошло именно это.
Великое Бесцветье обрушилось на земли Повелителя Рабов, и на мгновение сделались они подобны Пределам - тем далеким областям на краю Сущего, куда не проникает ни свет солнца, ни луны, ни свет солнца Преисподней. Затем Каэрдин опустил свой клинок, направив его перед собой, и трещина прорезала Долину, протянувшись от одного ее края до другого, и Дно Миров жадно разверзло свою пасть, и в эту трещину обрушилось все воинство Баалхэаверда. Затем Каэрдин сомкнул края трещины и двинулся дальше, а над его головой черное солнце Преисподней стало преследовать луну, разгневанное ее непочтением.
Ничего не сказал Мастер Леонардо хозяину замка, только посмотрел на него с затаенной насмешкой. И зарычал Баалхэаверд:
- Клянусь, в Третьей Долине остановят его!
И послал он туда призраков и созданий из огня и льда, а также тех, чья плоть - дым, а голоса - безумие, и тех, чье прикосновение - холод, а взгляд - уничтожение. И еще были там великие волшебники, узнавшие вкус смерти и воскрешенные особым способом, каковой способ лишь усилил их былое могущество.
И, миновав третью горную гряду, увидел Каэрдин летящее к нему воинство духов и демонов. Вел их один из вассалов Баалхэаверда, Герхлаг, называемый также Злым Воскресителем. Тогда выставил перед собой Каэрдин левую руку, будто бы так хотел защититься от них, и закрыл глаза. С торжествующим кличем устремились к нему призраки и бестелесные твари, однако вдруг возникла в воздухе меж ними и Повелителем Затмений большая чаша. Повинуясь жесту Каэрдина, наклонилась та чаша и потекло из нее нечто, подобное густому черному напитку. Возникла тогда вокруг чаши темнота, имеющая форму пламени, и поглотила многих духов и демонов, и как ни старался, не смог вернуть или воскресить их Герхлаг, потому что напиток из той чаши - яд и для живого и для мертвого. Вскоре темнота поглотила все воинство и пожрала сам воздух, и землю, и огненные скалы в этой части Преисподней, потому что и другое название имеет напиток из этой чаши - Огонь Огня и Тень Темноты. Когда уничтожено было все воинство, установил Каэрдин чашу ровно, но то, что выпустил он из нее прежде, не пожелало возвращаться обратно.
Сказал Каэрдин:
- Войди в чашу и стань тем, чем было прежде.
Сказала темнота, имеющая форму пламени:
- Не войду я в чашу и не стану тем, чем было прежде. Дай мне имя и тогда в сущем я обрету свое место.
Сказал Каэрдин:
- Я не Дарующий Имена и не обладаю над именами никакой властью.
- Тогда, - сказала темнота, имеющая форму пламени, - я буду распространяться, пока не отыщу себе места и не найду имени.
- Я не могу наделить тебя подходящим именем, - сказал Повелитель Затмений, - но я могу одарить тебя одним из своих собственных.
- Дай мне его, - сказала темнота.
Ответил Повелитель Затмений:
- Подойди и возьми.
Раскрыл он свои крылья, и темнота, имеющая форму пламени, приблизилась и стала слизывать кровь с них. Тогда пронзил Каэрдин ее мечом, отчего смешались и кровь их и суть, и сказал так:
- Даю тебе долю в себе и позволяю заполнить изъян, содержащийся с некоторых пор в моей сущности. Приношу тебя себе в жертву и забираю твою силу, как часть своей, и создаю в тебе одно из своих продолжений.
И возопила темнота-пламя, отрекаясь от такой сделки, но не отпускал ее Повелитель Затмений, пока не исполнил того, что намеревался сделать. И темнота вошла в него и заполнила имевшийся в нем изъян. Но изменились крылья Каэрдина, которых она касалась прежде: в тех местах, где некогда блистали драгоценные камни, выросли острые когти; изменились глаза его, которыми он смотрел на темноту-пламя, и цвет их стал подобен ее неописуемому цвету; и изменился язык, которым он разговаривал с темнотой - не язык это был больше, а ядовитое жало. Но гордость Каэрдина осталась такой же, как и была, и любовь по-прежнему жила в нем, и честь приказывала ему двигаться дальше.
Тогда сказал Леонардо Повелителю Рабов:
- Что теперь? Или ты не видишь, что наш враг легко избег всех опасностей и даже уничтожив себя, приобрел еще большую силу? Не встречал я равных ему ни в числе причастных к Искусству, ни в числе Обладающих Силой. Недалеко он уже от твоего замка, и последнюю область осталось миновать ему, чтобы постучаться рукоятью меча в твои ворота.
Ответил Баалхэаверд:
- Никогда не миновать ему Великой Долины, ибо там соберу я всех, кто подвластен мне - а я опасаюсь, что даже и Великая Долина не вместит их. И еще призову я своих данников и на великие сокровища, которые имеются у меня, привлеку в свое воинство многих героев из тех, что неподвластны мне и не являются моими рабами. И еще обращусь я к своим соседям и попрошу у них помощи - не смогут они отказать мне в этом, потому как если силы, к которым обращается Повелитель Затмений, вдруг вырвутся из-под его власти, то поглотят не только мои владения, но, может быть, уничтожат и всю Преисподнюю.
И призвал Баалхэаверд обитателей ада, и великих героев, и своих соседей, и еще многих выступить против пришельца. И послали соседи ему свои армии, и те от края до края заполнили Великую Долину и все небо над ней.
Миновав последний рубеж, увидел Каэрдин величайшую армию, что когда-либо собиралась на земле, или в небесах, или в Преисподней. И сама земля была здесь рабой Баалхэаверда, и не мог, стоя на ней, Каэрдин прорезать ее трещиной, ведущей на Дно Миров, или затмить здесь солнце, или без позволения Баалхэаверда затмить разум кого-либо, кто так же, как он, стоял на этой земле. Так же не мог он призвать чашу, таящую в себе яд для всего Сущего, потому что уже пользовался ее силой, и знал, что не сможет обуздать ее, выпустив во второй раз на волю.
Однако, увидев наемников и соседей Баалхэаверда, и многих Обладающих Силой, пришедших сюда по своей воле, рассмеялся он этому обстоятельству и призвал своих союзников и вассалов, и разных существ, над которыми обладал властью.
Воздев меч, громко крикнул Каэрдин - и крик его стал дорогой для обитателей Бездны, и вратами для изгнанных из пределов Сущего. Тогда сошлись в поединках обитатели Бездны и Обладающие Силой. Прочие же существа и воители, собравшиеся в Великой Долине под знаменами Баалхэаверда, бросились к Каэрдину и стали сильно теснить его, а он один не мог совладеть с ними всеми.
И вот, воздух укутали густые тени, и из тех теней вышли ангелоподобные существа, начало роду которых некогда положил Каэрдин: крылья их имели твердость адаманта и были украшены живыми драгоценностями. Смертоносны были клинки их, и гневны взгляды, и ничто не могло сдержать их, и не находилось доспеха или щита, способного устоять под их ударами. И отогнали ангелоподобные существа от своего господина обитателей ада.
И иных созданий призвал Каэрдин: тех, что не имеют имен и никогда не обретут их, потому что нет больше в сем мироздании Кадмона - единственного, способного одарить их именами. И еще открыл он врата в Пределы и призвал некоторых демонов, обитающих там - а более всего те демоны жаждут покинуть Пределы и прикоснуться к любому другому царству, потому что холод и пустота властвуют в Пределах, и даже время застывает там, и пространство трепещет под ветрами пустоты, и подобно по своему виду и свойствам дырявым лохмотьям.
Долго длилась битва в Великой Долине. Их хотя много больше была армия Повелителя Рабов, все же потерпела она поражение, хотя при том и из числа вассалов и подданных Каэрдина полегли многие. Бежали наемники и Обладающие Силой, которых призвал Баалхэаверд к себе на службу, а предводители союзных воинств, присланных его соседями, были умерщвлены, и воинства их рассеяны. Тогда отозвал Каэрдин своих союзников, и вверг в Бездну ее обитателей, и изгнал демонов, явившихся из Пределов, и по равнине, усеянной многими трупами, направился к одинокому замку.
Наблюдая, как он приближается к воротам, сказал Мастер Леонардо Баалхэаверду:
- Что скажешь теперь? К каким силам обратишься, чтобы избежать поражения? Каких союзников призовешь и каких слуг бросишь на верную гибель, чтобы сдержать этого безумца?
- Стены моего замка неприступны, и охраняются еще многими солдатами, которые обрушат на него камни и осыпят стрелами, едва лишь он подойдет к воротам. Пусть он хоть месяц стоит под стенами - никто из моих слуг больше не выйдет к нему. Подождем, пока ему надоест находиться тут и он будет вынужден вернуться туда, откуда пришел.
- Слепец! Много ли ему понадобиться времени, чтобы обрушить стены и сломать ворота, которые ты мнишь "неприступными"?!
- Может быть, - с сильным беспокойством сказал тогда Баалхэаверд, - нам следует вступить с ним в переговоры и узнать, какова причина его вражды? И если требования его справедливы и не особенно обременительны, может быть, следует отдать ему то, что он хочет?
- И без переговоров я могу рассказать тебе о том, что привело его под твои стены. Или ты забыл, что он видел женщину Кадмона? Или ты думаешь, что со временем он смог преодолеть ее чары? Напротив, любовный яд разъел его душу, хотя первоначально он каким-то образом смог противостоять отраве. Он влюблен и болен любовью, как и все остальные, видевшие ее. Что иное могло побудить его напасть на того, с кем у него прежде не было никакой вражды - а ведь Каэрдин никогда еще не начинал войны без веской на то причины? Что иное, кроме любви к той женщине, могло заставить его прибегать в войне против тебя к силам, угрожающим разорвать само мироздание?
- Не желаю я отдавать ему эту женщину.
С ехидцей усмехнулся Мастер Леонардо и так сказал сотрапезнику:
- Может быть, теперь ты сам выйдешь к нему и предложишь ему поединок, как это уже сделал Повелитель Воинов?
- Нет, - сказал Баалхэаверд, стараясь не показать Леонардо страха, овладевшего его душой. Как и у всякого, кто стремится повелевать и желает унизить всех прочих для того, чтобы возвыситься над ними, душа его имела некий изъян, отличающий раба от свободного. Раб может любить, как и свободный, однако он способен отказаться от предмета своей любви под воздействием сильного страха или даже ради выгоды, хотя и будет впоследствии сожалеть об этом. Сердце Повелителя Рабов не было мертво и имело свои страсти, пусть даже и самые низменные. По-своему и он любил эту женщину - но так, как любят рабы.
Сказал Баалхэаверд:
- Ты полагаешь, что следует отдать ему Соблазн?
- Конечно, - с сильным сарказмом сказал тогда Леонардо, - следует отдать это совершеннейшее из орудий в руки того, кто и так повелевает силами, которым мы не нашли ничего, что можно было бы противопоставить. Кроме того, Кадмона эта женщина посылала на небо за персиком из сада богов, и Дарующий Имена добыл ей персик. Что потребует она от Каэрдина? Может быть, твою голову? Впрочем, нет - это слишком мелко для нее. Короны всех Владык Преисподней - вот цена более подходящая, как мне представляется.
- Что же нам делать? - Спросил Баалхэаверд.
- То же, что я советовал тебе раньше, - отвечал Леонардо. - Как можно скорее уничтожь ее способом, подсказанным нам Повелителем Гибели. Тогда нечего будет делить вам с Каэрдином и ничего не приобретет он, захватив твой замок.
И вот, открыли они волшебным ключом одну из дверей и, заманив туда женщину, немедленно захлопнули за ней дверь.
Рассмеявшись, сказал Леонардо:
- Изящная шутка удалась мне сегодня. Даже не прибегая к явной лжи, удалось мне столкнуть между собой двух могущественнейших властителей! Знай, простофиля, что не отнимать у тебя женщину шел Повелитель Затмений, но вызволять ее из плена, потому что полагал он, что на положении рабыни содержится она здесь, а не на положении любимейшей твоей жены или дочери - ведь ничего он не знал о связи, которая имелась между вашим с ней волшебством.
- К чему этот обман, за который ты сейчас же поплатишься и душой и жизнью? - Спросил его Баалхэаверд с сильным гневом.
- Несправедливым показалось мне то, что ты завладел оружием, которое могло сильно возвысить тебя над прочими Владыками Преисподней, - с насмешкой ответил ему Повелитель Зла.
Тогда бросился на него Повелитель Рабов, но в этот час вздрогнул весь замок, потому что Каэрдин приблизился к воротам цитадели и разрезал их своих мечом, словно были они сделаны не из крепчайшей стали, а из мягкого хлеба. Далее проник он во двор замка, и там был встречен гвардией Баалхэаверда и лучшими из его телохранителями. Тогда распахнул Каэрдин крылья, впервые воспользовавшись силой, которую приобрел в Третьей Долине. И поднялся сильный ветер, разметавший всех этих людей, а наисильнейших из них, сумевших воспротивиться действию ветра, Повелитель Затмений поразил своим мечом. Так вступил он в чертоги Баалхэаверда и сошелся с Повелителем Рабов в поединке. Впрочем, недолог был этот бой, ибо сам по себе Повелитель Рабов был слабее многих, кого сегодня уже случалось побеждать Каэрдину. И когда был повержен Баалхэаверд наземь, обратился он к своей Силе и так вскричал при этом:
- Ты - раб своей любви и слуга своей гордости!
Но будто бы в никуда кануло его заклятье. Далее приставил Каэрдин меч к горлу Баалхэаверда и сказал так:
- Назови меня рабом еще раз, и посмей еще раз обратить против меня свою Силу - клянусь, придется тебе подыскивать для себя новую голову и приобретать корсет для своей шеи! Теперь отвечай мне: где женщина, которую ты отнял у Кадмона?
- Господин, - взмолился тогда Баалхэаверд, - я ничтожнейший из слуг твоих и последний из числа твоих рабов. Разве посмел бы я противиться тебе, если бы знал, сколь ничтожное обстоятельство вынудило тебя вторгнуться в мои владения? С большой радостью подарил бы я тебе эту женщину, если бы ты сказал, что желаешь ее, хотя и дорога она мне, как любимая дочь. Однако ты не известил меня о своих желаниях, и от того мной была допущена некая ошибка, за которую, как я надеюсь, ты не станешь несправедливо карать меня…
- Твое словоблудство утомит и бога, - сказал ему Каэрдин, - отвечай мне немедленно: где женщина, что носит имя Соблазн?
Закричал тогда Повелитель Рабов в сильном страхе:
- Пощади меня, господин! Этот обманщик, Леонардо, заставил меня уничтожить ее, говоря, что так мы избегнем твоего гнева!
Подивился этим словам Каэрдин и так сказал Повелителю Рабов:
- Если верно то, что ты сейчас сказал мне, то ты дурак еще больший, чем полагал я вначале.
Меж тем, пока происходил сей разговор, Мастер Леонардо тайком выбирался из зала, и почти преуспел в этом, и лишь в самых дверях был остановлен Каэрдином. Взял его Повелитель Затмений за волосы и легко поднял над полом, потому что невысокого роста был Мастер Леонардо и весил немного.
Сказал Повелитель Затмений:
- Верно ли то, что я слышал? Верно ли то, что по твоей вине умерла эта женщина?
- О могущественный! - Возопил Леонардо. - О наиблагороднейший из королей и наилучший из воинов! Женщина та представляла для всех нас великую опасность - и для тебя тоже, мой повелитель! Ты разгневался на этого глупца, Баалхэаверда, за то, что он назвал тебя рабом любви - но разве он был не прав? Чары ее погубили бы тебя очень скоро, как погубили раньше Кадмона и еще многих других. Никогда бы она не полюбила тебя, потому что ее привлекает лишь то, что не принадлежит ей - а ведь твое сердце давно присоединилось к ее владениям! Вы оба, ты и Баалхэаверд, должны благодарить меня за то, что я избавил мироздание от наихудшей из бестий и помог сохранить в целостности порядок вещей, и тем уберег Вселенную от провала в хаос.
- Неизвестно мне то, что ты называешь порядком вещей, и я не знаю ничего о хаосе, от которого ты столь любезно уберег нас, - сказал ему Повелитель Затмений. - Теперь отвечайте, вы оба: каким образом была умерщвлена женщина и по каким путям после гибели оболочки была унесена ее сущность?
Рассказали ему об этом Леонардо и Баалхэаверд, и упомянули, что была уничтожена не только оболочка, но и сущность ее, чтобы никто не смог вернуть женщину к жизни. Сильно разгневался Каэрдин, узнав об этом, и с яростью швырнул Мастера Леонардо на пол.
- Вынуждены мы были поступить так, ибо неизбежную гибель несла она всем нам, - сказали ему родичи.
- Где ключ? - Спросил у них Каэрдин. И когда дали ему ключ, он подошел к одной из дверей и вложил ключ в замочную скважину. В тот же миг вскочил Леонардо с пола и вцепился ему в руки.
- Остановись! - Крикнул он Каэрдину. - Куда ты хочешь идти и с кем вступать в поединок? Ничто, таящееся за этой Дверью, без всякого труда уничтожит тебя, как бы ты не был силен, ибо за этим порогом исчезает разница между слабым и сильным, и волшебное искусство, и верность, и воля перестают иметь какое-либо значение. Нет возврата тому, кто пройдет этой Дверью. Опомнись! Кого ты хочешь найти там? Женщины этой давно уже нет. И ты сгинешь следом за ней и исчезнешь без всякого следа, если переступишь порог!
Сказал Каэрдин:
- Множество дорог мне ведомо, и многими путями ходил я, достигая областей, о которых вы никогда даже не помышляли, но Дверь, подобную этой, вижу впервые. Все вещи связаны между собой незримыми нитями, порвать которые не так-то легко; пройдя этой Дверью, не встречу ли я снова женщину, которую люблю, пусть даже и будем облачены мы в иные оболочки?
Сказал Леонардо:
- Неужели ты не слышал ничего из того, что говорили мы тебе об этой Двери? Невозможно вернуться, пройдя ею, ибо она обрывает все нити. Не смерть тебя ждет там или какое-нибудь иное изменение, но полное Ничто. Ты исчезнешь, как будто бы никогда тебя и не существовало.
Сказал Каэрдин: