- Ты сначала давилась смехом, а потом плотоядно поглядывала на несчастного кота. Знаешь, как-то не верится, что после этого ты можешь предложить прогулку в лес за грибами.
- Но…
- Я сказал, нет!
- Вот так, да? А зачем ты тогда за меня заступался?! - возмущённо фыркнула я. И только потом заметила, что хвост против воли уже распрямился и хлещет то меня по ноге, то лошадь по брюху. Полагаю, уши тоже оказались прижаты. М-да, с такой мимикой в разведчики не возьмут.
- Это совершенно другое, - флегматично пожал плечами друг детства. - Он вёл себя по-хамски, за что и получил; в следующий раз будет думать, что делает. А участвовать в твоих мелких мстительных предприятиях я не буду.
- Да я не в мстительных! - попытка возразить была царственно проигнорирована. - Ну, и ладно. Не очень-то хотелось! Предатель! - я пренебрежительно фыркнула и пятками ткнула лошадь. Та меня тоже проигнорировала. Так. Это что же теперь, и она тоже будет пытаться мной командовать?
Я поводом подтянула голову лошади так, чтобы видеть её глаз.
- Значит так. Или ты будешь слушаться меня по-хорошему, и всегда будешь ухожена, накормлена и даже не задумываться о существовании хлыста. Или… - я демонстративно выпустила когти. - Предупреждаю, если ты попытаешься меня сбросить и дать стрекоча - догоню. И съем.
Лошадь задумчиво прянула ушами, косясь на мои когти.
- Давай, попытка номер два, - я отпустила её голову и перехватила поводья. Лошадь, кажется, оказалась догадливой: от толчка пятками припустила лёгкой трусцой. А я всегда утверждала, что договориться можно со всеми! - Вот, молодец! Так держать, и путешествие для нас обеих станет только комфортней. Михаэль! - окликнула я парня.
- Что такое? - удивлённо обернулся на меня парень.
- Разговор есть, - я поравнялась с ними и пустила лошадь шагом. - Зойр, а вы…
- Ладно, ладно, - усмехнулся он, придерживая своего коня. - Секретничайте. Детский сад!
- В общем… не знаю, как начать, - я задумчиво почесала правое ухо. - Если коротко, я хочу поставить над нашим проводником небольшой эксперимент.
Тонкая чёрная бровь вопросительно изогнулась.
- Понимаешь, так получилось, что представителей своего вида я никогда раньше не встречала; ну, вот так близко, чтобы вместе куда-то ехать. И у меня родился вопрос: что будет… это чисто исследовательский интерес, если угодно, женское любопытство, ты ничего такого не подумай! Так вот, что будет, если миу намочить? Ну, целиком, от ушей до хвоста.
Парень несколько секунд смотрел на меня выжидательно. Когда до него дошло, что я всерьёз и действительно жду ответа, он, истерически хохоча, едва не сполз с лошадиной спины.
- Ну вот, и ты надо мной смеёшься, - печально вздохнула я. - Себя мочить я, конечно, пробовала, но со стороны же наблюдать интереснее!
- Я не над тобой смеюсь, - выдохнул он. - Ну, то есть, и над тобой тоже, очень у тебя мордашка забавная, ты уж не обижайся. Но, главное, я представил, и мне кажется, что это будет здорово.
- То есть, ты согласен? - я просияла.
- Спрашиваешь! Конечно. И у меня даже есть идея, как это всё устроить! - он злорадно потёр руки. - Мы тут как раз скоро будем брод проезжать.
- Здорово! Вот, само Провидение за то, чтобы провести этот эксперимент! Только как заставить лошадь его сбросить?
- У меня на родине в таких случаях говорили, что "нам улыбаются боги", - усмехнулся Михаэль. Потом кривобокая усмешка переросла в до крайности ехидную ухмылку.
- Нет ничего проще! - сообщил он, доставая из сапога полую трубку длинной около тридцати сантиметров, и прокрутил её в пальцах. Когда и куда исчез из тех же самых пальцев нож, я заметить не успела.
Без слов мы догнали авангард отряда и пристроились в нескольких метрах за ними. Прах о чём-то тихо беседовал с командиром, не подозревая о готовящейся диверсии.
Как он матерился! Он такими словами покрывал несчастного коня, что и у бессловесного животного уши вяли, не только у нас. А мы с Михаэлем с невозмутимым видом сидели в сёдлах, делая вид, что совершенно не причём. Впрочем, даже если бы кто-то что-то пытался доказать, у него бы ничего не получилось: Михаэль был неподражаем. Он с такой скоростью умудрился достать духовую трубку, использовать её по назначению и вернуть обратно, что я, например, подумала бы, что он попросту убирает с лица прядь волос. Такое впечатление, что предметы в руках у этого паренька появляются и исчезают, повинуясь его воле, а не извлекаются из каких-то потайных отделений и карманов. Которых явно хватало с избытком: ведь не просто же так у его рубашки настолько просторные рукава.
Нас подозревали. Вернее, Серж был свято уверен, а Зойр просто подозревал, но выдавать нас не спешил ни один, ни другой. Магу, кажется, всё происходящее было до лампочки, а Лихову доставило удовольствие. Особенно если учесть практически кристальную чистоту его совести.
А Прах… Что и требовалось доказать. Мокрая кошка - она и есть мокрая кошка, независимо от размеров. Выглядел он крайне потешно, отфыркиваясь, отряхиваясь и отжимая мокрый хвост. Пышная кошачья гордость превратилась в тощий крысиный хвостик, роскошная грива печально поникла, облепив плечи и шею, а зелёные глаза буквально полыхали яростью. Я, честно говоря, залюбовалась. И, к счастью, совершенно пропал страх, появившийся во мне после того "разговора" на постоялом дворе. Сложно не бояться, когда сто с лишним килограмм мышц, когтей и готовности убивать зажимают тебя в угол; а вот когда эти самые килограммы стоят по пояс в воде, отфыркиваясь и вдохновенно ругаясь, совсем другое дело!
На привал остановились, когда солнце уже клонилось к горизонту. Дорога была пустынна, и мы встали лагерем на небольшой полянке практически на обочине. Здесь было оборудовано обложенное камнями кострище, и вообще поляна выглядела так, будто является постоянным местом стоянки проходящих путников.
Мне вручили два котелка и отправили за водой. Я возражать не стала: Михаэль занялся продуктами, Серж с Прахом отправились за дровами, а остальные принялись рассёдлывать и чистить лошадей, так что мне досталось как раз самое лёгкое задание. Ганс указал направление, в котором "шагов через сто" должен иметься родник, который я "увижу, там камнями огорожено".
В лесу я ориентируюсь не так уж плохо, поэтому заблудиться не боялась. Правда, расстояние оказалось раза эдак в два побольше, чем указывало начальство; но шаги у всех разные. И, опять же, он что их, считал что ли? Попадаются люди с гораздо худшим глазомером и умением определять расстояния, и ничего.
К тому же, по описанию вполне подходило: у подножия внушительного холма из расселины бежал ручей, скапливаясь в большой чаше, небрежно выдолбленной в составляющей подошву холма породе. Вокруг источника действительно имелись камни: внушительные валуны непривычного синеватого цвета, с испещрённой царапинами и выбоинами поверхностью. Видимо, какая-то мягкая порода, вот её и размывает.
Я зачерпнула воду ладонью, попробовала. Вода как вода, с лёгким железистым привкусом; только ледяная настолько, что от неё моментально свело челюсти и заломило в висках, но это было мгновенное явление. Набрав воды в обе ёмкости, я бодренько развернулась на пятках… и заметила, что мир вокруг заметно посинел. Приглядевшись, поняла, что окружающие источник камни начали источать мягкий голубоватый свет; очень слабый, приглушённый. Фосфор там что ли, что они в сумраке светятся? Да нет, фосфор вроде зелёным должен светиться. Или нет?
Мои раздумья о физике были прерваны громки плеском и звоном капель, донесшимся со стороны чаши. По спине пробежал холодок, я нервно сглотнула. В воспоминаниях сразу восстали из пепла памяти все просмотренные фильмы ужасов, и оборачиваться расхотелось окончательно. Однако я попыталась убедить себя, что это просто какая-то белка. Подумаешь, позвякивает металлом! Кто знает, что у них тут за белки?
В общем, когда я уговорила себя развернуться, тут же об этом пожалела. На узком бортике чаши сидел на корточках воин в полном обмундировании, состоящем из шлема, кольчуги и всяких железных накладок на руках, ногах и груди. Мёртвый воин. Доспехи местами проржавели, губы прогнили, а глаза целиком были мутно-красные. Я начала медленно отступать спиной вперёд.
- Зачем ты потревожила покой спящих? - надтреснутым голосом поинтересовалось это чудовище.
- Я нечаянно! - сипло выдохнула я, продолжая пятиться.
- Тот, кто тревожит спящих, должен иметь плату и дать выбор. Я жду.
Ещё шаг, и моя спина упёрлась во что-то холодное и твёрдое. Не дерево. Насколько помнилось, у меня за спиной в пределах пары метров крупнее куста ничего быть не должно. Ожидая ещё одной проблемы, я медленно обернулась и почувствовала подступающую к горлу тошноту. Позади меня стоял полуразложившийся труп в доспехах, мутными глазами глядящий прямо перед собой. Мой испуганный вскрик в сумеречной тишине леса показался неуместным и жалким. Впрочем, продолжать пугать птичек никто не позволил: холодная ладонь сомкнулась на моём горле. Дышать, и то получалось весьма условно, какие уж тут крики?
- Ты потревожила покой спящих по прихоти? - продолжил допытываться тот, что вылез из каменной чаши. Сейчас он уже стоял рядом; и если держащий меня труп был просто холодным, то от этого тянуло холодом, как от промышленной морозилки.
- Вы были потревожены по моей воле, - раздался уверенный голос, в котором сквозили рычащие ноты едва сдерживаемого гнева. Никогда не думала, что это скажу, но… Господи, как же я рада видеть этого блохастого хама! - У меня есть плата, и я готов предоставить выбор.
В тот же момент рука на шее разжалась, и я неаккуратной кучкой осела у ног покойников, слушая свист в собственных лёгких, наконец-то получивших достаточно кислорода, и радуясь, что под шерстью синяки заметны не будут. Всё внимание присутствующих (и моё в том числе) оказалось приковано к стоящему на краю огороженного камнями пространства Праху. Кот задумчиво поигрывал молотом с таким видом, будто тот бумажный.
- Назови.
- Плата - ваша свобода. Выбор - сдаться или умереть.
- Принимается. Но разбудил нас всё же не ты, - кажется, в скрипучем голосе красноглазого проскользнул сарказм. Прах, мучительно скривившись, ответил что-то на незнакомом мне языке.
- Тцажесь, - с уже совершенно откровенным сарказмом заявил покойник. Кот попытался что-то, судя по интонации, возразить, но был перебит отрицательным покачиванием головы и всё тем же ехидным "тцажесь". Ещё раз выразительно поморщившись и раздражённо прижав уши, он что-то буркнул. Перебросил молот в левую руку, в два шага подошёл ко мне, рывком за шкирку поставил на ноги, и…
Честно говоря, я так и не поняла, почему не впилась в него от возмущения всеми когтями сразу. Видимо, сыграл роль эффект неожиданности. В смысле, я ожидала всего, чего угодно - злобного рычания, ругани, пинка под зад, оплеухи. Но никак не крепких объятий и поцелуя.
Единственная мысль, промелькнувшая у меня в голове, была "странно, а целуются они почему-то так же, как люди".
Выпустив, кот задвинул меня себе за спину и прошипел:
- В лагерь. Быстро!
Только зря старался. От шока, возмущения и злости меня буквально парализовало на месте. Только правое ухо, кажется, начало нервно подёргиваться.
- Ты… - наконец смогла выдавить я.
- Быстро!
Но в начавший завязываться диалог вмешался третий, бросив короткую фразу на всё том же незнакомом языке. Прах тихо и очень задушевно выругался.
- Не лезь под ноги и постарайся выжить, - рявкнул он мне, поудобнее перехватывая молот. - Я тебя потом сам придушу!
А дальше стало не до разговоров, Прах сцепился с мёртвыми воинами. Заворожённо наблюдая за ним, я как-то упустила из виду, что меня эти буйные трупы тоже воспринимают как объект преследования. От первого выпада меня спас исключительно инстинкт и рефлексы, убравшие тело с линии удара короткого широкого меча. Следующие несколько секунд (минут? часов?) я отчаянно пыталась выжить и не попасть под мечи и топоры пятка зомби, задавшихся целью приготовить из меня котлету. Рубленую.
Что там происходило с котом, видеть я не могла при всём желании: ответ на этот вопрос вполне мог стоить мне жизни. С другой стороны, вечно подобные салочки продолжаться не могли, и кончилось всё тем, что меня зажали в угол. Машинально закрывшись руками и плотно зажмурившись, я уловила свист рассекаемого опускающимся мечом воздуха. Но вместо ожидаемого удара, разрубающего локоть и мою бедовую голову, на меня обрушилась лишь окатившая с головы до ног упругая волна прохладного ветра.
Заставив себя открыть глаза, я с искренним удивлением обнаружила у ног горстку пепла и груду трухлявого ржавого железа. И ещё несколько точно таких же кучек подальше. И ещё, и ещё… А от моих рук шло слабое, затухающее белое сияние. Не дав опомниться от происшедшего, передо мной возник Прах.
- Что делает жрица Луны вдали от своего клана? - тихо прорычал он, не пытаясь, впрочем, снова схватить меня за шкирку и вообще, кажется, избегая дотрагиваться.
- Какая жрица? - возмутилась я. - Ничего я не жрица! Что это было, ты можешь мне объяснить?! Камни эти радиоактивные, живые мертвецы. И вообще, какого чёрта ты ко мне целоваться полез, сволочь блохастая?!
- Какого демона я вообще твой крик услышал? - огрызнулся Прах, одним движением вернув молот обратно за спину; но огрызнулся без огонька, машинально. - А поцеловал… вот уж точно, зачем? - кот нервно хмыкнул, устало роняя руки и как-то странно меня разглядывая, будто впервые видел. - Проклятье! Я думал, самую страшную ошибку в своей жизни я совершил пятнадцать лет назад. Наивный! - мохнатый нервно усмехнулся. Потом зло фыркнул. - Какого демона ты только забыла вне храма?!
- Какого храма? - совершенно потеряв нить разговора, уточнила я.
- Гадёныш, - скривился Прах, зло пиная ботинком кучку мусора под ногами. - Он же знал, не мог не чувствовать! Небось, поэтому и настаивал.
- Прах, я, вообще-то, ещё здесь! - возмутилась я, подходя в упор и тыкая его пальцем в грудь. Кошачьи глаза отразили едва сдерживаемый ужас, и кот торопливо отступил на шаг.
- Не надо, - как-то потерянно качнул головой он. - Пожалуйста. Я уже достаточно навлёк на себя проклятий, пытаясь применить к тебе силу и… сейчас тоже, чтобы принимать ещё и подобные обязательства!
И он был настолько серьёзен и мрачен до полной обречённости, что я сама уже отступила на шаг, пряча лапы за спину.
- Прах, слушай! - торопливо начала я. - Ты с кем-то меня путаешь, честное слово! Я понятия не имею ни о каких жрицах никакой Луны, и проклятья твои с обязательствами, - видя недоверие, я махнула рукой на возможные последствия и поспешила объяснить. - Я вообще из другого мира, понимаешь? Совсем недавно я была человеком, и Серж был человеком, и мы были друзьями в другом мире. А потом произошло что-то непонятное, и мы оказались здесь, в этих телах.
- То есть, ты не просто жрица, а Отмеченная? - вот теперь на физиономии кота был ужас.
Тяжело застонав, я закрыла ладонью лицо. Сначала от поведения Праха мне действительно стало страшно: я не представляла, что может довести этого нахального типа до подобного состояния, и сгоряча решила, что там имеется действительно объективная и страшная причина. Но вот после этой фразы я, кажется, окончательно поняла, куда мы попали. Сред-не-ве-ковь-е! Отсталый мир, насквозь пропитанный бредовыми предрассудками. Сразу вспомнились десятки баек о религиозном кретинизме ещё из моего родного мира, и я уже вздохнула с облегчением - страшного ничего не случилось. Хотя, если вспомнить, на что способны религиозные фанатики…
- Значит, так. Рассказывай, что за Луна, что за "отмеченные", что за жрицы. И, заодно, почему ты считаешь, что навлёк на себя проклятье, - устало проворчала я, подхватывая котелки с водой. - Кстати! - опомнилась я. - А воду эту можно пить? Из которой тот труп вылупился? В смысле, вылез.
- Теперь уже можно, - пожал плечами Прах, недоверчиво меня разглядывая. - А ты правда ничего не знаешь про Луну?
- Луна - малое небесное тело, спутник Земли, - мрачно отозвалась я.
- Ты очень опасно шутишь, - хмуро покосился на меня Прах. - С богами нельзя шутить!
Я мученически закатила глаза, но нашла в себе силы промолчать. Как человеку, выросшему в атеистической семье, мне поведение миу казалось, мягко говоря, глупым. Анахронизм оно, поведение это. Нет, я соглашусь, что что-то "такое" где-то там есть - космический разум, или уж как оно называется? Всё-таки не настолько я закоренелая материалистка. Но, совершенно определённо, ему плевать на наши молитвы и ритуалы. А уж оспаривать известный факт…
Подмывало спросить, а как по мнению кота устроен этот мир, но я решила поберечь свою психику. Хорошо, если просто обзовёт плоским!
- Рассказывай.
Что тут скажешь? Я оказалась права. Действительно, религиозный бред. В верованиях ши (кстати, как оказалось, "ши" - это самоназвание, а "миу" - то, как этот вид называют все остальные) Луна представляла собой богиню ночи. Богиня эта считалась старшей во всём пантеоне во времена мира, покровительствовала женщинам и была хранительницей жизни. От своих служительниц она требовала затворничества и целомудрия, причём нарушение последнего обета было страшным грехом, и очень жестоко каралось. Так страшно, что обычно божественной кары не ждали, банально отрубая бедолаге голову. Ещё хуже была участь тех, кто посягнул на свободу или честь жриц Луны - они до конца своей жизни считались проклятыми, и после смерти их ждали чудовищные мучения. Жизнь обычно была довольно короткой, потому что обычно его ловили соплеменники и отправляли на тот свет через искупительное пламя. Проще говоря, сжигали заживо. Из лучших побуждений, естественно!
Своих преданных жриц Луна наделяла частичкой своей власти: давала сильный целительский дар и умение уничтожать нежить. Иногда попадались Отмеченные Луной - девушки, которые, не будучи жрицами, получали от богини тот же дар. Им, в отличие от жриц, позволялось даже выходить замуж. Вот только оскорбить Отмеченную - значило, оскорбить саму богиню, и навлечь на себя не просто проблемы, а гнев чуть не всего пантеона. Тот же, кого Отмеченная оделяла своим великодушием, принимал на себя какой-то обет. Причём из сумбурных объяснений кота я так и не поняла, какой именно. То ли он её защищать должен до конца своих дней, то ли жениться на ней, то ли… "выполнить волю Луны". Какую именно - есть тайна великая, и непременно нужно ждать особого знака, который…
В общем, бред сивой кобылы. В лунную ночь, ага.
У Луны имелся законный супруг Мрак, который, как не трудно догадаться, покровительствовал мужчинам, особенно воинам, и смерти. И он считался главой пантеона в военное время. Главнокомандующий, короче.
Главным мировым злом считался бог Солнце, который по совместительству покровительствовал магии огня. Наверное, потому, что кошки - всё-таки изначально ночные жители. Правда, изгоем он от этого не становился, и почитался иногда едва не больше всех остальных. Что, в общем-то, логично: добрый бог может простить какую-нибудь мелочь, а вот от злого такого вряд ли дождёшься.
Ну, и ещё с десяток крупных и без счёта мелких богов.
В общем, всё это можно было выразить одним словом. О-хре-неть! А если подробно… Цензурных слов на тему у меня было крайне мало.