Эмма Феликсовна вздрогнула, бусы на толстой коричневой шее колыхнулись. Ханукаин побледнел. Он увидел, что тёмно-зелёная свечка, горевшая перед портретом Вани Царицына, зашипела и погасла, выпустив змейку вонючего дыма. Ведьма Розгинская метнулась к жертвеннику.
- Он соскочил с крючка! Соскочил! Даймоны оставили мальчишку, даймоны возвращаются в гневе!
- Что значит "соскочил"? - прошипела побледневшая Сарра. И с ужасом спросила:
- Неужели… греческий огонь?
Ханукаин пугливо вытаращил глаза:
- Огонь? Какой огонь?!
Старая колдунья обернула почернелое от злобы лицо.
- Греческий огонь - страшное оружие византийцев. Так и есть, он встретился с попом! Поп его исповедовал! Мальчишка раскаялся во всём - и даже в гордости! Мы потеряли все зацепки, он вырвался, он удрал…
Взбешённая Сарра схватила портрет Ивана Царицына, жахнула об пол и яростно дважды ударила чёрным каблуком, вышибая из рамы осколки.
- Греческий огонь, - повторяла она как безумная.
Всё потеряно. Столько удобных зацепок удалось загнать в душу мальчишки: блудные помыслы, человекоубийствен-ный гнев, алчность, тщеславное превозношение… И всё зря! Все крючья выдернул одним махом! Одной исповедью - выскользнул из рук, и как с гуся вода: стопроцентное восстановление русской защиты! Вот она страшная сила покаяния… Не случайно во всём мире колдуны прозвали таинство исповеди "греческим огнём" - так в древности называлось секретное супероружие Византии, позволявшее нескольким кораблям христианской Империи уничтожить целый варварский флот.
- Я же сказала: не допускать, чтобы он даже приближался к церкви! - кричала Сарра, бегая по капищу, стреляя по сторонам страшными чёрными глазищами. - Вызывайте даймонов! Пусть они найдут мне мальчишку, живого или мёртвого!
Шестеро колдунов, дежуривших по объекту "М", с вытянутыми серыми лицами разбежались по углам подземного капища. Начали читать заклятия, вызывать воздушных покровителей. У ведьмы Розгинской дрожали пальцы - тёмная свеча в руке прыгала, брызгая топлёным салом на одежду.
- Я даю вам полчаса! - бросила Сарра, кидаясь к выходу. - Думайте, спрашивайте у даймонов, напрягайте мозги! Мальчишка должен вернуться к нам.
- Идиоты… - заныл Ханукаин, до которого стал доходить смысл происшедшего. - Вы что, упустили моего мальчика? Но ведь через час начнётся шоу…
Пока жёлтая машинка объехала Кремль по перекрытому Бульварному кольцу, пока пробрались сквозь милицейские кордоны, прошло не меньше двадцати минут.
- Да вот же он! - вдруг захрипела колдунья, дергая режиссёра за плечо. - Я его вижу! Внизу, возле экрана! В красной рубашке.
- Идиот! - прошипел Ханукаин. - Он что, в ГУМ за мороженым бегал?!
Ваня, бледный и напуганный, лепетал что-то несуразное:
- Задержался, так получилось…
- Живо за кулисы, дурак! - рявкнул режиссёр.
Глава 3. Третий Вавилон
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В. С. Высоцкий
Ваня глянул в щёлочку - и грандиозный красный квадрат, залитый вызывающим пламенем прожекторов, подёрнутый рябью человеческого моря, дохнул жаром, обжигая глаза и ноздри. Над толпой поднимался пар, и казалось, что свет клубится над головами - гроздья огромных юпитеров, как жаровни, валили слепящую пену прямо на головы. Сколько их там? Тысячи. Ноги ослабли от страха. И сцена была не сцена. А чёрный квадратный ринг посреди огненной площади, высеченный помост, опутанный точно соломой, разноцветными кабелями и оттого напоминавший гнездо гигантской птицы. На четыре стороны света вздымались ярусами тёмно-синие, мерцающие огнями и молниями, уходящие в небо амфитеатры - казалось, что четыре океанских парохода сошлись на площади, нависли кручами палуб над сценой. Огромный экран выше башенок потемневших Торговых рядов совершенно закрывал собой и Минина с Пожарским, и собор Василия Блаженного. До начала шоу оставалось несколько минут. И вот… Единственный прожектор пронзил площадь, плеснул золотом в основание Спасской башни.
Из Спасских ворот вышел юный волшебник Лео Рябиновский. В распахнутом плаще он медленно пошёл по кремлёвской брусчатке в направлении сцены. И усиленный могучей техникой, покатился по площади его мягкий, спокойный голос:
- Мы собрались здесь, в Кремле, в последние часы уходящего года.
Кому-то видно микрофон, сверкающий у виска Рябиновского, на тонкой струнке мигает бусинка. Развевается узнаваемый жёлто-багровый шарф.
- В тёмные века Средневековья через Спасские ворота нельзя было проходить, не сняв шапку.
Рябиновский медленно приближался к сцене, его голос становился жёстче:
- Сегодня мы все обнажаем головы. Не перед тёмными ликами прошлого, не перед безучастными надвратными иконами, а перед детьми Беслана и Таганки…
Площадь разразилась грохотом аплодисментов - теперь видно, что из Спасских ворот следом за Лео двинулась парная вереница фигурок - мальчиков и девочек.
- Беслан Ибрисов, пятиклассник из Беслана… Он получил ожоги второй степени тяжести, - Рябиновский называет по именам каждого, кто занимает места в первых рядах, на длинных скамейках.
В голосе Лео светлая печаль. Он медленно поднимается по ступеням, он уже на краю сцены. Голос волшебника дрожит от волнения.
Дети расселись. Но луч по-прежнему нацелен на главную башню Кремля. Все ждут. Наконец, невысокий человек в чёрном костюме, стремительно появляется в просвете Спасских ворот.
- Дамы и господа, дорогие сограждане. Я представляю того, кто незримо был вместе с этими детьми в страшные часы ужаса, - голос Рябиновского зазвенел. - Этот человек мысленно, каждый миг был с запуганными детьми. С ними голодал, их глазами он смотрел в лицо смерти. И он пришёл на помощь. А сегодня он способен остановить волну террора. Предотвратить повторение трагедии.
Пауза взвилась, как прозрачное знамя над головами, медленно занялись, разогреваясь перед атакой, багровые решётки прожекторов, вот-вот полыхнёт…
- Дамы и господа… Президент Российской Федерации!
Волнующий, серебрящийся голос труб возрос и вознёсся над площадью. Ах, эти трубы! Сколько лет они творят чудеса, превращая толпы в полки; они способны будить уснувшую совесть героических предков, препоясывая сердца отвагой и честью.
Человек в чёрном костюме неспешно поднялся, подошёл к микрофону.
- Дорогие сограждане. До конца года остаётся несколько часов…
Знакомым телевизионным голосом он говорил о том, что уходящий год был страшен, он унёс слишком много родных жизней и что нужно оставить страх в прошлом: будет сделано всё, чтобы в наступающий год Россия вошла без террора. Трёхэтажное лицо на экране - его видно, наверное, и с Арбата.
Ваня наблюдал президента со спины, очень близко. Сзади, на цыпочках набежала целая куча актёров и персонала: поглядеть в щёлочку на главу государства. Кремлёвский охранник, дежуривший за кулисами, напряжённо сопел - нервничал, но не прогонял.
- В последний день года мы по традиции проводим "горячую линию", я отвечаю на ваши вопросы… В этом году ситуация особая. Возникла необходимость живого, непосредственного контакта.
Сзади, было видно, как блестит президентская лысина, обычно незаметная телезрителям. Президент говорил:
- Я знаю: страна шокирована волной терактов. У людей назрели прямые и острые вопросы. Я к ним готов. Готов слушать вас и принимать решения. Если понадобится - хоть до утра. Давайте начнём.
Первый вопрос, самый неприятный, прозвучал из уст ведущего. Лео Рябиновский, склонив голову, пряча бледное лицо в роскошных кудрях, спросил:
- Господин президент, многих россиян интересует… почему Вы не приехали в захваченную школу, чтобы лично провести переговоры с террористами?
Бледнеет свет юпитеров. Президент, выдержав паузу, отвечает уверенно, даже с горячностью:
- Не общаться надо с этими нелюдями, а - уничтожать. Разговаривать с ними не буду. Таганка показала: если штурмовать умело, можно раздавить целую банду, не потеряв ни одного заложника. Я не поехал с ними разговаривать, вместо этого я лично готовил штурм. А чтобы выиграть время, мы послали им нашего переговорщика - тут вы, Леонард, блестяще справились с задачей. Так мы выиграли время для подготовки штурма. А вы, кроме того, смогли посеять смуту в рядах террористов. Это облегчило задачу ребятам из спецподразделений.
Площадь оживлённо загудела - и вновь голос Лео:
- Господин президент, если позволите, давайте пригласим их сюда. Этих парней, лица которых мы не видим, но видим их глаза - в них честь и отвага. Дамы и господа… я представляю вам… штурмовики группы "Альфа"!
Свет. Багровый и жёлтый, как золото в небе. Площадь замерла. Из Спасских ворот красиво выступили могучие люди в камуфляже, рыцарски сдержанные в движениях. Они шли, грохоча высокими ботинками по брусчатке, супермены в зелёных шерстяных масках, закрывающих лица, - дюжина за дюжиной, добрая сотня лучших бойцов режима.
- Бойцы элитных подразделений - "Альфа", "Вымпел", "Витязь"… Впервые в истории мы пригласили их на праздник. Сегодня они вместе с теми, кого защищают. Вместе с детьми Таганки и Беслана. Вместе с президентом страны они будут говорить о войне и мире, о том, как покончить с террором в нашей стране.
Иван, потирая виски, отошёл вглубь сцены, к декорациям. Он никак не мог справиться с поганой дрожью в коленках: что-то будет? Какая-то необъяснимая тревога накатилась на его облегчённое исповедью сердце. Скоро, совсем скоро начнётся грандиозное шоу, в котором ему, Ивану Царицыну, суждено сыграть роль русского дурака… Время тянулось томительно долго, вопросы казались одинаковыми, и неизменно мягким был голос президента. Вдруг Ваня услышал в огромных динамиках слабенький голосок девочки из Беслана. По сценарию это последний вопрос! Значит… через несколько минут начнётся шоу.
- Я хотела спросить… - пищит девочка, - почему они нас взрывают? Что мы им плохого сделали?!
- Как тебя зовут? - спрашивает президент и вздыхает горько и невольно, а получается - на всю страну.
Её имя Алина.
- Я давно заметил одну вещь… - президент грустно улыбается, но взгляд его твёрд. - Обычно самые сложные вопросы задают дети. Знаешь, Алина, на твой вопрос попытались ответить звёзды мировой эстрады и рок-музыки, которые совместно подготовили спектакль под руководством знаменитого режиссёра Изяслава Ханукаина. Это их подарок детям, пострадавшим от терроризма. Спектакль так и называется: "Дети против террора". Давайте вместе посмотрим его, прямо сейчас.
Ударили, как гром, невидимые барабаны. Посреди тёмной сцены возникла худенькая женская фигурка. И площадь взревела: они узнали её лицо на огромном экране.
- Здравствуйте, мальчики и девочки всех возрастов, волшебники и те, кто пока ещё учится волшебству! - прозвучал над Красной площадью голос великой писательницы Джоконды Кроулинг.
Казалось, весь мир завизжал при звуках её голоса. Ещё бы! Пятикнижие Кроулинг, посвященное маленьким волшебникам, свело с ума миллионы детей во всём мире! И теперь эта неземная женщина была здесь, в России: она почтила холодный северный край своим посещением… Кроулинг схватила микрофон обеими руками, на гигантском экране было видно, как драматично сдвинулись её брови.
- Дорогие мои. Терроризм начался не сегодня и не вчера. Террор - это очень древнее явление. Даже в сказках есть свои "террористы". Вот и наша сказка начинается с обычного сказочного "теракта". Однажды утром жители далёкой северной земли, очень похожей на вашу родину, проснулись среди ночи от тревожного звона колоколов. Кощей украл Снегурочку. И дело не в том, что Снегурочку заслуженно считали самой красивой девушкой на свете. Главное, что она была внучкой Деда Мороза! И вот что произошло: Дед Мороз, узнав о пропаже единственной внучки, так запечалился, что… отказался прийти в дома маленьких детей, отказался дарить им подарки. И тогда все жители этой северной лесной страны поняли: если не вернуть Снегурочку, Новый год в эту страну никогда не придёт.
Сцена медленно погрузилась в синеватый мрак. Затрепетали молнии, напряжённо рокотал гром. Иван вздрогнул: это был его выход на сцену. В ту же секунду чья-то рука сильно толкнула его в спину, промеж лопаток - русский дурак вылетел на сцену, как и положено, щучкой…
Со всем сторон ударили лучи, и Царицыну показалось, что воздух вокруг него закипел.
- Кто здесь? - выдохнул Иван, ощутив движение в темноте, совсем рядом.
- Кто здесь?! - грохотнуло над Москвой. Чуткий микрофон на груди Царицына без труда улавливал самый тихий шорох.
- Это я, - донеслось из мрака. - Твой зубастый друг. Известный актёр Васнецович, подтянутый, худощавый и правда похожий на умного волка, смотрелся на репетициях весьма эффектно. Вот сейчас он выйдет в круг света и скажет, как положено по сценарию: "Ты спрашиваешь, кто я? Я - скромный серый пастырь русских лесов, кормлюсь заблудшими овечками… Не убивай меня, Иван. Я тебе пригожусь". Но что это значит? Васнецович был в тёмно-серой мантии, весьма напоминавшей одеяние инока, и в головном уборе, похожем на клобук православного монаха. На груди посверкивал крест. При этом, как ни странно, волчья маска со светящимися глазами!
- Ты спрашиваешь, кто я? - смеясь, произнёс Серый Волк. - Я серое духовенство наших лесов. Исповедую овечек, ха-ха. Да и барашки мне тоже по вкусу. Окормляю всё, что движется. Точнее, окормляюсь.
Иван, растерявшись, пропустил реплику. Между тем Васнецович продолжал вдохновенно гнать полнейшую отсебятину, поперёк сценария:
- Вообще-то меня прислали из Греции. Там я всех овечек сожрал ещё полторы тыщи лет назад. Теперь сюда пришёл, чтобы пробудить в тебе духовную силу. Вставай, Иван. Ты пойдёшь на бой против Кощея, отвоёвывать красу ненаглядную, девицу Снегурочку.
Иван, заслышав, наконец, знакомую фразу, обрадовано воскликнул, как учили на репетиции:
- Снегурочка… как много в этом звуке… Отомстим неразумным хазарам!
- Мстить надо с умом, - подхватил Васнецович и снова понёс ахинею: - Знаешь волшебную формулу русской силы? Православие, самодержавие плюс народность. Итак, православие у нас есть, ты его перед собой видишь. Самодержавие тоже имеется, благо ты у нас какой-никакой, а всё же Царевич. Осталось теперь нам с тобой на народ опереться.
Волк в монашеской мантии задумчиво лязгнул клыками.
- Так… где у нас народ? Ага, знаю. Тут в Муроме живёт, на печи валяется настоящий представитель русского народа. Идём к нему!
Грянула музыка, на сцену горохом посыпались танцоры - это был хореографический номер под названием "Русская дорога". Иван, задыхаясь от ужаса, выбежал за кулисы и столкнулся нос к носу с Василисой.
- Ваня, что с тобой? На тебе лица нет.
- Я ничего не понимаю, - Ваня мотал головой. - Откуда этот костюм, что за слова такие? Православие, самодержавие и народность?!
- Погоди, Ваня! - прекрасная Снегурочка удивлённо смотрела на Ивана. - Разве ты не получил вчера вечером новый вариант сценария? Ханукаин всем раздал! Там весь текст переиначили! А ты не знаешь?
- А костюмы? - выдохнул Царицын. - Откуда появились эти костюмы?
Василиса только руками развела. Ваня бросился к помощнику режиссёра.
- Скорее! Свяжите меня по рации с Ханукаиным!
Режиссёр был на удивление спокоен.
- Что ты волну гонишь? У тебя-то роль ничуть не изменилась. Все фразы остались прежними.
- Но послушайте же… - жарко зашептал Ваня в рацию, - костюмы изменились, декорации тоже! А что, если я запутаюсь?
- Ну, хорошо, хорошо! - успокоил режиссёр. - Сейчас тебе принесут радиосуфлёр. Я сам буду тебе подсказывать. И давай, Иван, без паники, понял?!
- Царицын! - на Ивана напрыгнул кто-то из менеджеров. - Через десять секунд твой выход! Сцена пробуждения Муромца…
Кто-то сунул ему меч в ножнах. С другой стороны высунулась рука и, больно схватив за шею, нацепила нечто, похожее на искусственное ухо.
- Царицын, ты меня слышишь, - едва слышно прошелестела мембрана голосом Ханукаина. - Всё под контролем, мой дивный. Всё идёт шик-карно!
Ваня понял: это и есть радиосуфлёр. Его снова пихнули на середину сцены - он зажмурился от яркого света, а когда пригляделся, увидел бутафорскую деревню Карачарово и огромную печь посередине.
- Вот здесь живёт наш инвалид, - прогремел в небесах голос Васнецовича.
Ваня вздрогнул, обернулся - Серый Волк в своём монашеском облачении стоял рядом, указывая на печь.
- Вот здесь он живёт, богатырь святорусский. Только его ещё разбудить надобно!
Иван набрал побольше воздуха в лёгкие и возгласил строго по сценарию:
- Вставай, страна огромная! Встань за веру, Русская земля!
Сверху, с печи, донеслось, многократно усиленное:
- Не могу. Нет силушки. Голос какой-то чудной.
Совсем даже не баритон хоккеиста Солнцева. Ваня снова запаниковал.
- А вот святая водица. Глотни маленько, - сказал Серый Волк.
"Ну, хоть что-то осталось от прежнего сценария", - с облегчением подумал Иван. Впрочем, он рано радовался. Вместо обычного былинного ведра с ключевой водой Серый Волк держал… огромную бутыль с чем-то мутным.
С печи мигом протянулась жилистая ручища - и цапнула бутылку.
- Ух! - послышался довольный, захмелевший голос исцелившегося богатыря. - Чувствую, силушка по жилушкам расходится! Эх! Раззудись, нога, развернись, плечо! Ну, теперь я готов на подвиги.
И человек, прятавшийся на печи, спрыгнул вниз, в круг жёлтого света. Иван невольно присел: это был никакой не хоккеист Солнцев, а… горбатый, страшный актёр по фамилии Горловских. Тот самый, что должен был играть Пса-рыцаря! Он был в тельняшке и тренировочных штанах с оттянутыми коленками. Улыбка - собачий оскал.
- Где моя силушка богатырская? Вот она, - хрюкнул страшный богатырь, поглаживая бутыль с самогоном. - Святой источник. Как глотну - мигом растекается силушка по жилушкам. Пора корить земельки заморские. Я в седьмом поколении чёрным рабом родился, теперь хочу, чтобы мне весь мир поклонился. Веди меня, Иван Царевич, в бой на злобных ворогов.
"Взвейтесь, соколы, орлами! - затрещал, подсказывая, ханукаинский голосок в левом ухе. - Умрём все до единого! Как наши братья умирали!" Моргая от ужаса, собственных слов не слыша, Иван повторил покорно - только громко и пафосно - от первого слова до последнего. И снова зашёлся оркестр, грянули электронные литавры - на сцену посыпался кордебалет с танцевальным номером "Дорожка прямоезжая". Чумазые девицы в обкромсанных мини-юбках изображали соловьиц-разбойниц. Царицын побитым щенком отполз за кулисы.
- Ну, видишь, а ты боялся, - шуршал в ухе голос режиссёра. - Твоя роль осталась без изменений. Шик-карно всё идёт, дивно!