* * *
Ей потребовалось много времени, чтобы набраться достаточно сил и привести себя в сидячее положение, прислонившись спиной к стене, голова все еще кружилась, а тело содрогалось от боли. Все болело, особенно лицо, которое Теонетт избивал обоими кулаками до тех пор, пока она почти не потеряла сознание. Она коснулась его, ощупывая, и вздрогнула. Это не было хорошей идеей, сказала она себе. А также некоторое время не стоит глядеться в зеркало.
Ей отчаянно хотелось пить, но кувшин с водой был опрокинут во время борьбы и его содержимое растеклось по полу. Она подумала о том, чтобы вылакать воду прямо с камней, но решила, что совсем не была к этому готова. Хотя, скоро будет готова. Она почувствовала, как отчаяние расширяется, и не только из–за воды. Голову затопили мысли о ее бабушке, и она представила всякие ужасные вещи, которые могли быть сделаны со старой женщиной. Мистраль Беллороус была крепкой старой леди и могла дать фору большинству остальных, но простого количества и грубой силы вполне будет достаточно, чтобы сокрушить ее.
То, что Фрина никак не могла понять, это почему Изоэльда думала, что сделать из ее бабушки узника окупит эти усилия. Слухи о захвате неизбежно просочатся - через тех стариков, которые по–видимому были ее супругами - приведя к неудержимым спекуляциям. Мистраль едва ли могла представлять угрозу для Королевы. Она не была среди тех, кто любил Опариона; его убийство повлияет на нее меньше, чем на большинство других. Если бы он не женился на ее дочери, они, вероятно, вообще не имели бы никаких отношений. Поэтому заточить ее из опасений того, что она могла сделать, старую женщину, живущую в одиночестве на окраине города, какой в этом был смысл?
Обхватив свою голову руками и наклонив ее так, чтобы боль немного уменьшилась, Фрина задумалась над этим вопросом. Неужели Изоэльда действительно думала, что кто–нибудь поверит этой дикой истории о том, как ее бабушка подговорила ее убить отца? Это очевидно было нелепо. Изоэльда должна понимать, что Фрина никогда не согласится взять на себя вину за смерть своего отца только из–за угроз ее бабушке.
Нанесение умышленного вреда кому–то с таким положением, как у Мистраль Беллороус, создавало серьезную опасность дружному эльфийскому сообществу, где все знали историю королевских семей.
Нет, должно быть что–то еще. Но что?
Фрина не знала. Она не могла здраво рассуждать. Она хотела лечь и уснуть, но понимала, что после таких перенесенных побоев это было бы неразумно. Сотрясение мозга может убить во время сна. Ей нужно бодрствовать и ждать, когда все успокоится.
Она подумала доползти до двери, чтобы попросить воды, но скорее всего ей откажут, и она решила, что вряд ли вынесет это прямо сейчас. Поэтому она осталась у стены, медленно и глубоко дыша, незначительно изменяя свое положение, чтобы найти то, которое уменьшит боль и замедлит головокружение.
Она все еще была увлечена этим занятием, когда услышала, как в замке двери поворачивается ключ. Она подняла свою голову так, чтобы увидеть, как дверь открылась и в комнату вошли две молодые женщины, неся тряпки и тазы с водой. Они подошли к тому месту, где сидела Фрина, и опустились рядом с ней на колени. Ничего не говоря, работая в тишине, они промыли ее раны и намазали ее синяки, используя холодную воду из одного таза, чтобы уменьшить отеки, и теплую воду из другого таза, чтобы смыть грязь и кровь. Фрина не мешала им в этом деле, благодарная даже за такую небольшую помощь. Она не знала этих эльфиек и сообразила, что по всей вероятности им были даны строгие инструкции не делать никаких попыток разговаривать с ней. Но, по крайней мере, кто–то прилагал усилия, чтобы сохранить ее в целости.
Хотя, ей хотелось знать, кто же это был.
Когда молодые женщины закончили, они собрали свои тряпки и тазы и исчезли за дверью. Не обронив ни одного слова.
Фрина вернулась к размышлениям над предложением Изоэльды. Был ли какой–нибудь способ для Фрины обернуть его в свою пользу? Может быть, ей стоит притвориться, что она принимает его, подождать, пока она не покинет эту комнату, а затем совершить побег. Однако она поняла, что это не сработает. Они вытянут что–то типа исповеди, запишут это на бумаге и она подпишет ее, прежде чем позволят ей сделать хоть один шаг из ее тюрьмы. Кроме того, она знала, что не сможет заставить себя признаться в убийстве своего отца; сама мысль об этом была отвратительна.
И все–таки, почему Изоэльда угрожала ей безопасностью ее бабушки? Чего она надеялась добиться?
Она снова подумала над словами, сказанными своей мачехой, пытаясь вспомнить их точно, надеясь найти подсказку. Но ничего не обнаруживалось, казалось, в них не было ничего необычного. Все выглядело как надо.
За исключением…
В самом конце, вдруг вспомнила она. Когда Теонетт бил ее так, что она находилась очень близко к смерти, когда все было таким безумным за те несколько секунд, что же сказала Изоэльда?
Если ты убьешь ее, мы никогда их не найдем.
Их.
Торжествующая улыбка Фрины была бы еще шире, если бы это не причиняло ей такой боли. Их. Изоэльда должно быть говорила о синих Эльфийских камнях! Все остальное не имело смысла. Естественно, она знала о них - об этом ценном талисмане, наследии со времен Кирисина Беллороуса. Как ей удалось узнать, что они находятся в руках Мистрали, Фрина не могла представить. Но как только ее отца не стало, ее мачеха первым делом пустилась на их поиски.
По–видимому, она их не нашла. Но казалось, она знает, что они были предназначены для Фрины и сейчас, наверное, верила, что она ими владела. Скрытно, возможно, но ожидая их найти. Изоэльда намеревается найти их и завладеть ими, чтобы ее власть на троне опиралась не только на слова; она будет опираться на силу эльфийской магии.
Все это рассуждение было чем–то вроде слепой веры, широкой экстраполяции результата, проистекающего из узла вероятностей. Однако Фрина сердцем чувствовала, что была права.
Но что ей с этим делать? Ей нужно сначала выбраться из этой комнаты, чтобы что–то сделать, а именно в этот момент никакой достаточно уверенной возможности для этого не предвиделось. Да даже слабой возможности, если на то пошло. Пока кто–нибудь за пределами этой комнаты не решит ей помочь.
Если бы она смогла послать весточку своим двоюродным братьям!
Она все еще размышляла над различными невозможными способами сделать это, когда прибыл ужин. Дверь в чулан открылась и маленькая служанка протянула свой поднос, осторожно поставив его сразу за порогом, затем скрылась в проеме и дверь снова закрылась. Фрина уставилась на поднос и пищу в течение нескольких минут, пытаясь решить, голодна ли она. Она не была голодна, но понимала, что ей нужно поесть.
Она осторожно поднялась на ноги и пересекла комнату до подноса. Она снова присела, слишком слабая даже для такого небольшого усилия, чтобы перенести поднос в другую часть комнаты. Она поест на полу, а потом, может быть, заснет. Уже прошло довольно много времени с тех пор, как она перестала беспокоиться о сотрясении мозга.
На подносе находились черствая булочка, немного холодного мяса и сыра, чашка воды. Разумно, но не очень впечатляюще.
Она начала есть.
Она только разломила черствую булочку и собиралась откусить от одного куска, когда увидела внутри сложенный листок бумаги.
На бумаге было кое–что написано - три слова большими печатными буквами.
ПОМОЩЬ УЖЕ ИДЕТ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кто послал эту записку?
Уже прошло несколько часов с тех пор, как она разломила ту твердую булочку и обнаружила внутри этот клочок бумаги, а она не переставала об этом думать. Было несколько предположений, которые имели смысл, и она каждое обдумала по несколько раз. Но ничего не казалось совершенно верным.
Прежде всего она подумала о братьях Оруллианах, Таше и Тенерифе. Ее двоюродные братья и друзья, они, наиболее вероятно, лучше остальных способны и могут попытаться помочь ей. Но они находились в проходе Афалион, как часть контингента Эльфийских Охотников, которым поручено удержать армию Друджей от вторжения в долину. Они были там уже несколько недель, и хотя они уже должны были узнать, что с ней случилось, они не могли вернуться в Арборлон без разрешения.
Поскольку Изоэльда знала об их приятельских отношениях, по всей видимости, этому разрешению придется ждать очень долго. Они были первыми, о ком она подумала, когда стала составлять список друзей и родственников, которых необходимо держать подальше. Поэтому если они покинули свой пост - что они вряд ли сделали, по оценке Фрины, - то тогда не они послали эту записку.
Кроме того, если они вернулись в город без разрешения, то их отсутствие, по всей вероятности, сейчас обнаружили и на них уже объявлена охота. В этих обстоятельствах много ли они сумеют сделать для нее? Ведь они сами тоже находились в опасности?
Следующей была Мистраль Беллороус. Предполагаемая угроза Изоэльды вовсе не означала, что ее бабушка действительно была пленницей. Фрина аж подпрыгнула, придя к такому выводу. Теперь она заново обдумала это предположение, особенно в свете своего убеждения, что Изоэльда охотится за синими Эльфийскими камнями. Так как у Фрины их не было, а Изоэльда их не нашла, стало быть ее бабушка по–прежнему владела ими. Не значило ли это, что она была на свободе и в бегах? Если не так, тогда почему Изоэльда не выяснила их местонахождение у Мистрали? Несомненно, что она не стала использовать все доступные средства для этого. Или Изоэльда знала что–то обо всем этом, чего не знала Фрина?
В любом случае бабушка может попытаться найти способ освободить ее. Те старые мужчины, которые кланялись до земли, когда она проходила, сделают все что угодно для нее, включая и то, чтобы вырвать ее внучку из лап Королевы.
Но все равно чувствовалось, что это не так. В то время как не было причины доверять всему сказанному Изоэльдой, ей не понравилось, как последняя выглядела такой уверенной, что угроза навредить Мистрали заставит Фрину ложно признаться в убийстве Короля. По правде говоря, она боялась за свою бабушку, и хотя она и хотела верить, что с бабушкой было все хорошо, она в этом не была уверена.
Кто же остался?
Только один. Пантерра Ку.
Времени прошло достаточно, чтобы считать, что Следопыт из Гленск Вуда уже услышал известия о ее заключении. Пан никогда не поверит, что это правда; он захочет узнать, что случилось на самом деле. Возможно, он найдет Сидера Амента и уговорит его прийти за ней. Один из них или оба сразу могли быть уже в пути. Записка могла быть от них. Спасение может быть близко.
Но она так не думала. У Пантерры не было навыков и средств, чтобы организовать ее спасение, а Сидер Амент сначала пришел бы в Высший Совет и договорился о встрече. Даже у Королевы возникли бы проблемы, чтобы не разговаривать с Серым Человеком, если бы он настаивал на этом. Но никто не пришел повидать ее, кроме Королевы. Значит, записка была от кого–то другого.
Так она и лежала на своей раскладушке, обдумывая множество вариантов своего спасения, сжигая свечи, дававшие небольшое освещение среди темноты, пока сама собой не возникла темная версия.
А что если эту записку написала сама Изоэльда?
От этого по спине у нее пробежал мороз, но и эту возможность нельзя было упускать из виду. Если она была права в том, что Изоэльда ищет синие Эльфийские камни, тогда она должна рассмотреть и то, что ее мачеха может попытаться перехитрить ее, чтобы узнать их местоположение. Если она считала, что Фрина знает, где находились Эльфийские камни, то почему бы не устроить девушке побег и она приведет к ним? Ведь если вы в бегах, разве не попытаетесь добраться до того единственного, что может вас лучше всего защитить или с помощью чего вы сможете поторговаться за свою жизнь?
Изоэльда была умна. Она не дрогнет использовать Фрину, чтобы получить то, чего она хочет, особенно, если это представляло такую ценность, как поисковые Камни.
Фрина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Это дело с запиской становилось все более запутанным.
Она все еще раздумывала над этим, когда дверь чулана открылась и вошла маленькая служанка, неся поднос с ее ужином. Неужели снова время ужина? Сколько же прошло времени с тех пор, как она поела? Она не могла сказать точно. Казалось, что не очень много, но не было возможности узнать, когда день и ночь выглядели одинаково, а время было тайной. Она наблюдала, как служанка поставили поднос, выпрямилась, а потом - как будто наперекор самому четкому приказу, данному ей - поманила Фрину.
Фрина удивленно уставилась на нее, не решаясь двинуться. Служанка снова поманила ее. Испытывая любопытство, Фрина поднялась на ноги и подошла.
Когда она была на расстоянии шести–семи футов, служанка откинула капюшон, чтобы открыть свое лицо.
- Сюрприз, - произнес Зак Вен.
- Зак! - воскликнула она слишком громко, но потом зажала рукой рот. - Что ты делаешь?
- Увожу тебя отсюда. А на что еще это похоже? Поторапливайся, Фрина, у нас не так много времени. Стражник спит, но снадобье, которое я добавил в его эль, скоро перестанет действовать.
Она быстро кивнула:
- Так это ты послал мне…
Он не обратил на нее внимание, сосредоточившись на двери чулана.
- Никаких разговоров, пока мы не будем в безопасности. Ну же, быстрее!
Они быстро вышли за дверь чулана, Фрина двигалась так быстро, как позволяло ее избитое тело. Стражник на посту громко храпел, привалившись к стене в углу зала, его кружка с элем была опрокинута позади него.
Зак Вен повернулся и закрыл дверь чулана.
- Нет оснований объявлять, что тебя там больше нет, - прошептал он так, что она едва его услышала.
Они поспешили по коридору к лестнице, ведущей к задней части здания, подальше от главного входа. Они медленно поднимались, прислушиваясь к звукам других людей, но все было тихо. Наверху лестницы находился короткий коридор, ведущий к служебной двери в задней части здания. Зак дотянулся до плаща с капюшоном на вешалке и передал его ей. Она без слов облачилась в него и накинула капюшон. Когда она кивнула, что готова, мальчик открыл дверь.
Холодный воздух ворвался внутрь, заставив ее вздрогнуть. Стояла ночь, все вокруг было темным, за исключением ламп и свечей, мерцающих в окнах и за стеклянными колпаками на столбах и перед входами в дома. Деревья выглядели окоченевшими и голыми, гигантами возвышаясь над домами, которые казались присевшими на корточки под ними. Ни единого звука не доносилось из темноты, кроме низкого завывания ветра, спустившегося с гор на севере.
Фрина решила, что уже было раннее утро и большая часть города еще спала. Вряд ли кто–то бодрствует в такой час. Зак Вен - и Оруллианы, как она полагала - хорошо спланировали.
Мальчик сразу двинулся вперед, жестом приглашая ее следовать за собой. Ему не стоило об этом беспокоиться; она шла за ним по пятам, бросая тревожные взгляды налево и направо, надеясь, что самое худшее их миновало. Она вдохнула холодный свежий воздух и почувствовала, как закружилась голова от его сладости. Она тщательно переставляла ноги, все еще чувствуя себя слабой и дезориентированной, до сих пор не веря, что обрела свободу.
- Где Таша и Тенерифе? - спросила она, но он приложил палец к губам, чтобы она хранила молчание. Расспросы могут подождать.
Они проходили по спящему городу, еще пара ночных теней, следуя по узким тропкам, которые редко использовались, и по окольным дорожкам туда, куда они намеревались прийти. Фрина не имела никакого понятия о цели их хождения. Естественно, что это не будет домом этого мальчика или коттеджем Оруллианов. Какое–то безопасное место, но где в этом городе она будет в безопасности?
Она быстро это обнаружила, когда они прибыли к домику на дереве, которые Таша и Тенерифе построили несколько недель назад. Все еще незаселенный, он устроился в темноте и тишине, среди огромного скопления елей, едва различимый во мраке. Узкая деревянная лестница вилась наверх между нескольких площадок и они поднялись по ней так быстро, как смогли, добравшись до настила, окружавшего дом, нашли входную дверь и вошли внутрь.
- Никто тебя здесь не будет искать, - произнес Зак Вен, закрывая за ними дверь. - Он пустой. Я присматриваю за ним, как сторож, пока не вернутся Таша и Тенерифе. Мне здесь нравится жить одному. Моих родителей это совершенно не волнует.
Фрина быстро огляделась, исследуя неясные очертания шкафов и чулана, но не заметила никакой мебели, кроме пары спальных матрасов, прислоненных у одной из стен. Дом был почти достроен, но все еще не имел законченного вида.
- Тот, что сверху, мой, - объявил мальчик, указывая на спальные матрасы. - Но ты можешь выбрать из остальных.
Фрина рассеянно кивнула:
- А где Оруллианы? Разве они не здесь?
Мальчик покачал головой:
- Они не могут покинуть перевал. Они под наблюдением. Королева им не доверяет. Она испугана тем, какие они могут предпринять действия. Поэтому они составили план, поручили мне доставить инструменты, которые, как они утверждали, им нужны, рассказали мне, что делать, и отправили меня обратно. Я сделал все остальное. Сделал так быстро, как смог. И вот мы здесь. План сработал именно так, как они считали.
Он ухмыльнулся, как маленький безумец, так его всегда называли Оруллианы.
- Садись, Фрина. Вот сюда. Ты выглядишь совершенно разбитой.
Он стащил верхний матрас и сел на него, выжидательно глядя на нее. Она покачала головой и присоединилась к нему. Затем резко она обхватила его лицо своими руками и поцеловала в лоб.
- Благодарю, что вытащил меня оттуда, - сказала она ему.
Она почувствовала, как его передернуло, но увидела расширяющуюся ухмылку.
- Все в порядке. - Он смотрел на свои ноги. - Они не очень хорошо обращались с тобой, не так ли? Похоже, кто–то ударил тебя. Кто это сделал?
- Не имеет значения. Самое главное, чтобы меня не поймали снова и не отправили обратно. Ты знаешь, что я не убивала своего отца, ведь так, Зак?
Он снова быстро поднял глаза.
- Конечно, знаю! - Он казался возмущенным. - Ты бы ничего подобного не сделала! Мне плевать, что говорят другие! Но кто же тогда это сделал, как ты думаешь?
- Я знаю, кто это сделал. Кто–то, кого наняла моя мачеха. Я была там, когда убили моего отца, но я не смогла увидеть лицо того, кто это сделал, потому что он носил маску. Однако Изоэльда и Теонетт знали, что произойдет. Они наблюдали и не сделали ничего, чтобы это остановить. Изоэльда напала на меня и удерживала, так что я ничего не могла сделать!
В ее глазах стояли слезы; они появились как будто сами по себе, и она быстро вытерла их. Зак Вен выглядел потрясенным.
- И первый министр в этом участвовал? Он помогал Королеве? Я слышал всякие истории про них, но не думал, что они окажутся правдой.
- Я тоже не думала. Во всяком случае, не совсем. Но Мистраль настаивала, что они были любовниками. - Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь и переставая плакать. - Зак, я должна найти свою бабушку. Ты знаешь, где она?
Мальчик выглядел расстроенным: