Последнее было излишним, но что‑то, или, скорее, кто‑то подтолкнул сказать именно так, при этом возникло чувство, что за выходку с кровью и за использование связующей пентаграммы на артефакте мне еще влетит, но бояться нечего - влетит несильно, можно сказать любя.
- Вот же хвостатая зараза, - простонала я, не отпуская листок, и, было, вознамерилась побиться лбом об столешницу, как под рукой что‑то подозрительно закопошилось.
Я косо взглянула на листок и недоуменно приподняла брови. Бумага поменяла цвет, став темно - серой со стальным отливом, а строчки на ней наоборот осветлились и обрели красивые морозные завитушки. Печать - пентаграмма переползла на середину листа, увеличилась в размерах и стала чуть выпуклой. Красные линии на черном фоне проступили четче, и оказалось, что кроме рун в ней были еще и письмена, в которых присутствовало мое имя. Увы, прочесть надпись целиком не удалось, так как листок, как живой, начал яростно скрести углами по столу, а выкарабкавшись из‑под моей руки, тут же испарился, оставив после себя слабый запах золы и мороза.
Дальше я услышала визг. Душераздирающий женский визг такой силы, что в ушах зазвенело. Вскочив со стула и опрокинув его на пол, я выбежала в коридор, но там никого не было, а визг не прекратился, тогда я прислушалась, и поняла, что визжат у меня в ушах, особенно, когда начала различать голоса, а вскоре и отдельные слова:
- Мышь! Ии - и! Мышь! Это мышь! Ии - и! Спасите меня! И - ии! Я боюсь мышей.
- Лягушек, значит, вы больше не боитесь, а маленькую мы…
Ехидный мужской голос потонул в выворачивающем мозг ультразвуке:
- И - и-и!!! Мы - ышь!!! Убейте ее! Ии - и!!
Под эти вопли я вернулась в комнату. Послышался грохот, шелест юбок и топот ног, сопровождающийся все тем же женским визгом. Желая удостовериться, что всё только в моей голове, я еще раз выглянула в коридор. Никого.
- Галлюцинации, - пришла я к неутешительному выводу, вернувшись в комнату и нагнувшись, чтобы поднять стул, - Допрыгалась.
Подняв и поставив стул на место, я часто заморгала, чтобы избавиться от поплывшего изображения в левом глазу. Сукровица потекла что ли? Но чесать‑то нельзя. Взяла платок и аккуратно промокнула потекший глаз. А голоса продолжили звучать:
- Генри.
- Да, мастер Роди.
- Я просил тебя называть меня просто Роди. Я не мастер.
- Да, мастер Роди.
- А - ай, - вздох и звук взмаха руки, - Сбегай за лягухом. Эта назойливая баронесс‑ка все же ухитрилась умыкнуть нашего пупырчатого друга.
- Да, что ему будет? Поцелует разок - все равно ее очередь…, - заныл паренек, видимо, не желая идти за лягухом, но его сурово перебили.
- Скорее насмерть зацелует. Запомни, Генри, такие как баронесса Лойд неудач не признают и без боя не сдаются. Беги, давай, пока эта сарделька на ножках не поняла, что замуж за зачарованного принца ей не светит, и она сама с него шкуру не содрала.
Я хрюкнула от того, как Роди обозвал баронессу Лойд. Эта уже немолодая женщина из‑за своей фигуры и любви к сладкой сдобе действительно напоминала сардельку на ножках, тем более, что наряды она заказывала исключительно у того именитого портного, чьи платья я раздала замковым слугам. Жози потом хихикала, что не принять дар от самой королевы, пусть даже и ведьмы, они не могли, потому и мучились, с ужасом ожидая того дня, когда я заставлю их одеть эти безвкусные тряпки. Ладно, молоденькие служанки, но моей камеристке чем‑то не угодили две пожилые кухарки и жена кастеляна, и если кухарки в тряпье Ринари будут смотреться, как китайские курочки - несушки, то жена кастеляна - тощая жердь. Платье на ней не то, что висеть - волочиться за ней будет, прямо как ее муж - тот постоянно за Николасом на карачках ползает - лизоблюд. Но, может, в этом и суть?!
- Клянусь первозданным лесом, мастер Роди, она смеётся! Мышь смеется!
Я резко перестала хихикать. Замерла, и, опустив платок, широко распахнула глаза. Хотела промаргаться, но зрение восстановилось, однако теперь одним глазом я видела свою комнату, а левым - заслезившимся, чью‑то чужую. Видение было нечетким, словно укрытым легкой дымкой, но силуэты я видела достаточно хорошо, чтобы признать в них Роди и, спасенного мной из зверинца братьев Сангронов, мальчика - перевертыша - Генри.
- За лягухом, - посуровел Роди и одним тяжелым взглядом придал мальчишке ускорения, - Ну - у, что тут у нас?
Присел на корточки алхимик, с настороженным интересом изучая совсем не маленькую мышку, а вполне такую крупную серебристо - серую мышь с красными глазами бусинками и длинным и гибким хвостом. Она сидела на задних лапках и в прямом смысле тихо хихикала, прикрыв мордочку передними лапками. Но только рука Роди оказалась в приделах ее видимости, рванула к нему, словно только этого и ждала.
- Ах, ты зараза! - вскрикнул алхимик, так как мышь оказавшись на его ладони, первым делом цапнула его за палец, после чего знакомо зашипела и превратилась в серый листок бумаги.
- Упс! - вырвалось у меня, но в тоже время, ситуация так позабавила, что я гаденько захихикала.
В следующую секунду мои глаза округлить, так как мой "Упс" проступил сразу после аккуратно выведенных строчек, а за ним еще и нарисовался смайлик в виде хихикающего чертика с вилами.
- Рита?! - изумленно вытаращился на преобразившийся писчий артефакт Роди.
"И, вот, как он догадался?" - глумливо усмехнулось надо мной мое благоразумие.
- Привет, Роди, - проверила я свою догадку и убедилась, что слова послушно проступают на сером листе бумаги.
- Рита! - воскликнул алхимик, - Тьма! Что ты опять натворила?!!
- Ничего особенного, - пожала я плечами, - просто воспользовалась твоей печатью.
- Ри? - замер мужчина. Он повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую и даже покрутился вокруг своей оси, - Ты здесь?
- Да, я тебя вижу и слышу, - я задумалась, - Не знаю, как это получилось…
- Не знает она!! - взвыл Роди, вцепившись в лист бумаги, который даже от сильного нажатия не смялся, - Ты с ума сошла!! Рита, ты, что наделала?!!
- Я же уже сказала. Печать…
- Тьма и демоны!! - еще громче воскликнул алхимик, но затем тише и сквозь зубы: - Лягушка ты болотная, ты, что, кровью ее активировала?!
Честно признаюсь, уши у меня почему‑то начали гореть. То ли со стыда, то ли чувствуя, что до них возжелали добраться чьи‑то черно - алхимические ручки.
- Да.
- Чья? - еще тише и от того зловещее прошипел Роди.
- Кто? - нахмурилась я, - В смысле, "что"?
- Кровь чья? - рыкнул мужчина.
- Моя, - удивленно приподняла я брови, - Чья ж еще?
- Прибью, - в разрез с появившимся на его лице выражением облегчения, выдохнул Роди.
- Да, ладно, - улыбнулась я, - Ничего же страшного не произошло.
Уши вспыхнули сильнее, а Роди, как‑то резко повернул голову и посмотрел прямо в мою сторону. Тьма всколыхнулась в его глазах, мне даже показалось, что он меня видит, но оказалось, что это вернулся Генри.
- Вот, еле отобрал, - триумфально пронес он на вытянутых руках лягуха через всю комнату и возложил на подозрительно знакомую голубую, украшенную серебряной вышивкой, подушку. Странно, где я ее видела? - Представляете, мастер Роди, она меня почти укусила!
- Кто? - нахмурился Роди.
- Баронесса - заговорщически зашипел Генри и бережно погладил, слегка синеватого и вывалившего язык на подушку, лягуха, - Она так вцепилась, что я с трудом отобрал. Вон, как досталось, - еще раз погладил лягуха мальчуган, - Едва не удушила.
- До или после того, как ты потребовал его вернуть? - уточнил Роди.
- После, - невинно пожал костлявыми плечами мальчуган, - Я его за задние лапы схватил, она за голову и передние.
"Бедный лягух", - искренне пожалела я проклятого. Роди подошел к подушечке и сосредоточенно прощупал кожу лягуха.
- Сухая, - недовольно покачал головой, - Отнеси его к озеру.
- Не - е, - затряс головой Генри, - Не пойду. Там она…
- Не увидит, - уверенно объявил Роди и протянул мальчику деревянный кругляш с дыркой в центре, - Возьми. Отведет взгляд. Главное не подходи к ней близко.
- А - а? - глаза Генри засияли.
- Можно, - сразу о чем‑то догадался алхимик, и, взяв со стола невзрачный кошель, достал из него серебряную монету, - Будешь возвращаться в замок - заберешь лягуха. Ему тоже отдых не помешает. Беги.
Генри подхватил безвольного лягуха и с радостью побежал исполнять новое поручение.
- Весело у вас тут, - улыбнулась я, взглядом провожая ребенка до размытых дверей.
- Не без твоей подачи, - ехидно заметил Роди.
Я вздрогнула от неожиданности, но вспомнила, что лист проявляет все, что я говорю, и успокоилась.
- Роди, мне жаль.
Было начала я извиняться, но была прервана удивленным:
- Подруга, ты о чем?
Повернувшись, увидела, как Роди деловито раскладывает все по своим местам, от чего сильно удивилась, помня тот бардак, который оставил алхимик в хранилище в Волчьей насыпи.
- Я о Николасе.
Мужчина словно почувствовал, что на листе появляются новые строчки, прочел и махнул рукой:
- Забудь. Все живы, все здоровы, - Роди разогнулся и хмыкнул, - Благодаря мази твоего мага. Кстати, молодец, светлый. Хвалю, - алхимик, как‑то подозрительно точно определил мое местоположение, и, повернув голову, посмотрел прямо на меня, - Так ему и передай. Заживляющая мазь - выше всяких похвал.
- Но…
Роди быстро глянул в лист.
- Забудь, - сдвинул он брови, - Меня интересует, как ты себя чувствуешь?
Я задумалась, что ему ответить и решила ответить честно:
- Бывало и лучше, - выдвинула стул и тяжело в него села: - Чувствую сильную слабость. Иногда возникают рвотные позывы, но они быстро проходят. Сегодня поела булочек, но через час меня ими стошнило. Я не сказала об этом Ирону, он и так ходит подавленный. Что ты ему наговорил? В смысле - написал.
Роди прочел, но ответил не сразу, сначала он подошел к двери, выглянул наружу, после чего закрыл ее на ключ.
- Правду. Грубую правду, Ри, - заговорил алхимик, - Твой светлый маг струсил. Его страх едва не погубил тебя. Мне пришлось напугать его еще сильнее, чтобы он начал действовал, а не смотрел, как ты медленно умираешь.
- Как ты узнал? Печать?
Алхимик подцепил табурет ногой, и, подвинув его к столу, сел. Прочел проступившие на листе вопросы, кивнул.
- Да. Я всегда знаю, что с тобой происходит.
- Ай - яй - яй, - покачала я головой, - Так и думала. Что еще делает эта печать?
- Подруга, я уже говорил тебе - я не причиню тебе вреда, - в голосе Роди зазвучала мировая печаль из разряда "ну, сколько можно? но я не поддалась.
- Печать ты мне поставил? Поставил. Роди, я хочу знать, чем мне это грозит?
- Ничем, - фыркнул Роди, - Скорее мне грозит.
- Чем? - нахмурилась я.
- Сердечным приступом, - разражено пригладил он короткие темные волосы.
Я присмотрелась к алхимику и улыбнулась:
- Ты подстригся.
- А? - удивленно приподнял он брови.
- И побрился, - отмечая впалые щеки и ямочку на подбородке.
- Д - да, - от чего‑то смутился алхимик, но отвернувшись: - Ты же понимаешь, ходить обросшим в замке, где полным - полно хорошеньких прелестниц…, - хмыкнул, и, посмотрев на меня: - К тому же Жози не любит бородатых. Пришлось побриться.
"Я тоже не люблю", - подумала я, но его слова меня царапнули, даже расстроили.
- Тебе идет, - помолчав, решила я все‑таки признать, что подстриженный и побритый Роди выглядит гораздо лучше, чем обросший.
Алхимик насмешливо приподнял одну бровь, но при этом озорно улыбнулся, от чего стал похож на бесшабашного мальчишку, а не на взрослого мужчину, которым, по сути, являлся. Но, черт бы подрал, от этой его улыбки у меня на мгновение перехватило дыхание, а губы сами растянулись в ответной улыбке, игнорируя тот факт, что разговор нам предстоит совсем невеселый.
- Ох, Роди, ты ж мне так всех женщин в замке перепортишь, - вырвалось у меня.
Тот глянул в листок, хохотнул и с хитрым прищуром выдал:
- Если ты пожелаешь.
- Чур меня, - выдохнула я, быстро перекрестившись.
- М - м, - нахмурился Роди, смотря в листок, - Кто такой "Чур"?
- Не важно, - и, подперев кулаком голову: - Главное, не делай этого.
- Я и не собирался, - хмыкнул алхимик.
Я поморщилась.
- Шутник, - и покосилась на алхимика, но так как видел его только мой левый глаз, правый пришлось прикрыть, а косить одним глазом, увы, не так приятно.
- Что поделать, - развел руками Роди, - С тобой приятно пошутить.
- Больше похоже, что надо мной, - буркнула я и вернулась к своему вопрос: - Так, что с печатью? Что еще от нее ожидать? В этот раз она мне помогла. Но что дальше? Вернусь, и ты будешь пользоваться мной как прислугой? Принеси то, подай это. Как далеко это зайдет? Я хочу знать.
Лицо мужчины закаменело, только в глазах появились две белесые воронки тьмы.
- Девочка, напомни мне, когда я заставлял тебя делать что‑то против твоей воли? - ледяным тоном вопросил алхимик.
На долю секунды почудилось, что нет между нами никакого расстояния, нет преграды, что говорю я с ним, как если бы он был рядом со мной, и от этого стало жутко. Сердце в груди испуганно сжалось, чтобы в следующее мгновение забиться чаще. Испугалась ли я? Глупый вопрос. Конечно. Тем не менее, расправив плечи, упрямо вздернула подбородок.
- Не заставлял, - согласилась я, - Но судя по ответу - можешь.
Роди бегло посмотрел в листок, издал сердитый гортанный звук, но при этом машинально погладил печать на ладони.
- И?!! - вскрикнула я изумленно, почувствовав его прикосновение.
Но на этом алхимик не остановился, он продолжил поглаживать печать, а от этого у меня по коже поползла самая настоящая щекотка.
- Роди, прекрати, - заерзала я на стуле, - Прекрати. Роди! Щекотно же!! Прекрати! Ай!
Сползла я на пол, между делом, стукнувшись лбом об столешницу.
- Роди, ты гад! - возмутилась я, потирая ушибленное место, - Ты это знаешь?
- Теперь знаю, - похихикивая, ответил он и посоветовал: - Приложи руку ко лбу.
Я послушно изобразила из себя кисейную барышню.
- Не так. Печатью внутрь.
- Зачем?
- Залечу.
- Так ты меня видишь?! - до боли вывернула я шею.
- Чувствую, - пожал он плечами, - Ты сама виновата. Кровь сделает связь сильнее.
- А, что было бы, если бы я не свою кровь использовала?
- Это был бы уже гнусный кровавый ритуал, подруга, - намного спокойнее заговорил Роди, - Кстати, зачем ты это сделала? Тебе одной метки Тьмы мало, еще одну захотела?
- Э - эм, - смутилась я, но все‑таки приложила ладонь ко лбу, - понимаешь, я… Ну, как бы тебе сказать… О - о! Хорошо. Спасибо, Роди. Не болит.
- Хорошо. Руку можешь опустить. Так, что заставило тебя активировать печать кровью?
- Я забыла твою фамилию, - честно ответила я.
- Мою что? - не понял Роди.
- Родовое имя или как там оно…
- Тьма милосердная! - простонал Роди, - И только из‑за этого?…
- Мне нужно было, чтобы письмо попало именно к тебе в руки, - обиделась я, - Откуда мне знать, сколько Родериков бродит по всем королевствам?
- Не сердись, - грустно усмехнулся алхимик, - Ты ведь могла просто приложить руку к листку, но нет, ты сперва активировала печать. Зачем, Рита? Зачем ты ее активировала?
Я задумалась: "Действительно, зачем?" Но не рассказывать же ему сейчас о моей хвостатой тьме? Вот, что точно хочу обсудить с ним с глазу на глаз и под пологом тишины, так это мое знакомство с Ликом, его Тьмой, а так же свой собственной длиннохвостой пакостницей.
- А Тьма меня знает, - фыркнула я и заползла обратно на стул.
Тут на меня снова накатила дурнота.
- Рита, что случилось?
- Опять тошнит.
- Откинь голову. Дыши ртом. Глубокий вдох, - Роди сделал вдох вместе со мной, - выдох. Вдох - выдох.
- Спасибо, доктор, я знаю, - буркнула в его сторону, но повторила еще пару раз.
- Рита, яд еще не вышел из тебя полностью, он где‑то бродит у тебя в крови. Ты рано встала с постели. С твердой пищей тоже поспешила, пей лучше бульон.
- Бульоном сыт не будешь, - поморщилась я, не открывая глаз, - Кстати, о яде, есть у меня подозрение, что меня отравил мэр Кай. Он поклялся, что не навредит меня ни делом, ни словом, а теперь спит. Неделю добудиться не могут.
- Если это тот, кого ты приголубила моей печатью, то это не он. Сболтнул лишнее, но не травил - это кто‑то другой.
- Думаешь? - открыв глаза, перекатила голову, чтобы видеть алхимика.
- Уверен, - кивнул тот, - Будь он тем, кто отравил - был бы уже мертв. И, поверь, смерть его не была бы легкой.
- Твою…, - прошипела я сквозь зубы, - Предупреждать же надо!
Роди глянул на строчку из множества восклицательных знаков и слегка поморщился:
- У нас было мало времени.
- Ты и не собирался мне ничего объяснять! Черт, Роди, а если бы это был Кай?!
- Туда ему и дорога, - дернул плечами мужчина, - С Тьмой шутки плохи, Ри. Если не помнишь я - черный алхимик, поэтому все сделки, клятвы и договоренности, проходят сразу через Тьму, и уже она решает, наказывать или награждать.
- Это ты тонко намекаешь, что твоя клятва дружбы не пустой звук и, если что, Тьма может наказать тебя. Или только меня?
Алхимик коротко рассмеялся:
- И меня, Рита, и меня.
Не скажу, что признание полностью меня успокоило, тем не менее, свое дело сделало: на время задвинуло назад потаенные страхи и помогло вспомнить об основной теме нашего разговора.
- Как мне его разбудить?
- Спящего?
- Его самого. Вигго хочет с ним поговорить.
- Кто такой Вигго? - нахмурился Роди.
- Вор, - улыбнулась я, - Бывший. Сарин, в смысле Снежная королева, сделала его начальником своей тайной стражи.
- Ка - ак интересно, - глаза алхимика весело заблестели.
- Вернусь, я тебе обязательно все расскажу. Это - о…, - я задумалась, что можно сказать сейчас Роди, не касаясь деталей, но не придумала и невнятно закончила: - очень запутанная история.
- В которую ты, лягушечка моя неразумная, с удовольствием влезла, да, так, что едва не погибла.
- Роди! - возмутилась я.
- Я не прав? - тьма в глазах алхимика стала почти ощутимой.
По таким пронизывающе - ледяным взглядом возмущаться мне резко расхотелось, и я ворчливо пробурчала:
- Я не лягушечка. А в остальном ты прав.
Алхимик отвернулся от меня, и некоторое время невидяще смотрел в листок, где постепенно исчезали все написанные строчки, словно их и не было вовсе.
- Разбудить спящего легко, - глухо и отстранённо заговорил Роди, - Просто сотри печать с его руки, и он проснется.
- Стереть? Чем? Сырой тряпкой?
- Ох, Рита - Рита, - тяжело вздохнул алхимик и повернул голову, - Рукой. На которой печать.
- Рукой? - посмотрела я на свою руку. Вспомнила рассказ Вигго и нахмурилась: - Ясно.
- Только, Ри, попроси сперва связать его.
- Зачем?
- А ты думаешь, он будет рад тебя видеть?