- И - и! - на одной ноте взвыла Улла и шарахнулась от украшений, как от ядовитых змей.
- Вау! - тут же оживился Нырок, и, соскочив с постели, подбежал к комоду, - Вот это да! И, правда, зубы! Ух - ты!
- Брысь отсюда! - нахмурила я брови.
Нырок ойкнул и послушно вернулся к тайнику, который так и манил юного взломщика.
Преодолев неприятие, я напомнила себе, что ищу улики, и что совсем недавно видела вещи и пострашнее гребня из чьих‑то зубов. Ну, в самом деле, что страшного в украшении, сделанном из костей животных? Ничего. У самой в подростковом возрасте была симпатичная подвеска, вырезанная из рога оленя, но, то была красивая поделка, а этот гребень так и кричит о своем ритуальном предназначении.
Осторожно взяв его за верхушку, я еще раз убедилась, что зубья - это клыки животного. Кривые и острые, их установили в основу так, что возникало ощущение, что это не гребень, а чья‑то устрашающая верхняя челюсть. Или нижняя. Кому как больше нравится.
Неожиданно правую руку начало саднить. Отложив гребень, я сняла перчатку, чтобы почесать кисть и тем унять неприятный зуд, но натолкнулась на активизировавшуюся снежинку. От изображения шли волны нестерпимого холода. Жидкий пар, образовавшись на снежинке, потек по руке, заскользил по поверхности комода и окутал гребень. Тот вспыхнул багровым светом, но мгновенно погас, превращаясь в кусок льда. Быстро запихнув заледеневший гребень в мешочек, и спрятав его в сумку, я поставила Йохана перед этим фактом:
- Я забираю его.
- Если Марта вернется, она обязательно хватится его, - нахмурился хранитель.
- Мы оба с вами понимаем, что это не обычный гребень. Я покажу его своему другу.
- Магу?
- Ему самому. Нырок, вскрывай тайник.
То, что мы там нашли, заставило меня застонать.
- Дневник, - разочарованно вздохнул воришка.
- Зашифрованный, - скривилась я, листая пожелтевшие страницы, - Йохан, вы сможете это расшифровать?
Хранитель взял дневник из моих рук и тоже полистал его, но в отличие от меня, внимательно разглядывал непонятные нам закорючки.
- Боюсь, что нет, но здесь есть символы, которые я уже видел в тетрадях, - намекнул Йохан.
- Хорошо, - кивнула я, забирая дневник и пряча его в сумку, - Попрошу Ирона заняться еще и этим.
- Но, - нахмурился хранитель, окидывая комнату Марты встревоженным взглядом, - если она вернется - она все поймет.
- Нырок, - посмотрела я на мальчика, - ты можешь сделать так, чтобы, - если Марта вернется, - у нее возникло ощущение, что здесь побывал не профессионал. Пришел, как бы, поучиться. Взял все, что счел ценным и ушел. Я понимаю, что ценного здесь нет, но…
- Я понял, - улыбнулся воришка, - Я все сделаю.
* * *
Погасший медальон я вернула на свое законное место и спрятала его за ворот свитера. Разволновавшийся Йохан почувствовал слабость, и мы с Уллой помогли ему добраться до его комнаты и уложили в постель. Хранитель заснул моментально.
- Ну, что, пойдем к твоей подружке? Кстати, как ее зовут? Надеюсь, не Герда?
- Нет, не Грета, - улыбнулась Улла, - Ее зовут Эдит. Точнее Элизабет Эдит Хольберг. Но имя Элизабет ей не нравится. Ее так назвал ее отец, в честь своей мамы - Элизабет Хольберг.
- Она была чем‑то знаменита? Ну, кроме того, что родила сына, который, похоже, ее очень любил.
- Она была внебрачной дочерью герцога Шейстона из Ворвига. Официально герцог ее не признал, но обеспечил так, что ей хватило: переехать в Лиен; купить шикарный особняк в центре города; удачно выйти замуж; родить сына; обеспечить его, потом его жену и дочку. И, если Эдит, вступив в права на следования, не станет сорить деньгами, то хватит еще и ее детям.
- Ого! А, что случилась с ее родителями? В смысле с родителями твоей подруги.
- Этого никто не знает.
- А что говорит сама Эдит?
- Странная история. Они с родителями отдыхали всей семьей в своем поместье. Это в двух днях езды от города. Родители Эдит захотели покататься на лошадях - они въехали в лес и не вернулись. Их искали. Даже вызывали патруль из города. Но так и не нашли. Ни следов, ни тел - как под землю провалились.
- И когда это произошло?
- Два года назад.
- Не так уж и давно, - нахмурилась я, - Как вы познакомились?
- В приюте, - удивилась Улла.
- Я спросила не где, а как? Мы столкнулись с ней в холе, когда она зачем‑то решила спуститься вниз. Она не показалась мне сильно напуганной.
- Эдит, она всегда такая - она прячет свои чувства глубоко внутри себя. Порой бывает чрезмерно заносчивой и ведет себя так, словно все ей должны, но на самом деле она очень ранимая. Девочки из приюта ее сразу невзлюбили. Над ней постоянно потешались. Мне стало жаль ее, и мы с подругами приняли ее в свой маленький круг. Это она предложила нам план побега.
Я нахмурилась и потерла кольнувшую мою руку снежинку, которая была снова спрятана за кожаной перчаткой.
- Хорошо. Первое впечатление может быть обманчиво. Пойдем, поговорим с ней.
Но разговора не получилось. Эдит наотрез отказалась говорить со мной. Тогда я взглядом показала Улле, что выйду и подожду в коридоре, сама же, закрыв за собой дверь, прислушалась.
- Эдит, - попыталась переубедить ей Улла, - как ты не понимаешь, мы в опасности! Ты должна ей все рассказать - Рита поможет нам.
- Она мне не нравится, - в голосе девушки послышалось глухое раздражение, - Ты бы видела ее лицо, когда она спрашивала меня, на самом ли деле, меня похищали или же это мое воображение. Улла этой женщине все равно, что с нами станет, она не такая добрая, как ты ее себе навоображала.
- Эдит я не говорила, что она добрая, я сказала, что она спасла меня.
- Вот именно! - воскликнула подруга Уллы, - Зачем?!! Зачем она это сделала? Задумывалась ли ты, зачем ей нужно было спасать какую‑то незнакомую девицу? И что вообще она делала ночью на улице, когда ни одна приличная женщина и мизинца из дома не покажет? Подумай сама. Зачем ей было нужно помогать тебе, Улла? Какую цель она преследует? Вдруг она одна из них и только втирается к нам в доверие?!
- Эдит прекрати паниковать. Рита помогла мне без какой‑либо цели.
- Чушь! - вот теперь в голосе девушки зазвучала настоящая злость, - Улла не будь ребенком! Да, ты представления не имеешь, какую сумму получила твоя благородная спасительница за твое возвращение! Я видела листовку - триста золотых! Триста! Это огромная сумма, Улла! Огромная! Да за такие деньги любой на край света пойдет.
"Триста золотых?" - поразилась я, так как, рассматривая листовку, больше уделила внимания портрету, а не тому, что там было написано, - "Ну, надо же! Хранитель‑то действительно богат, раз назначил такое невероятное вознаграждение".
- Т - триста? - не меньше меня опешила Улла.
- Да. А ты думала, твоя Рита за бесплатно тебя спасла?! Скорей всего она видела одну из листовок в центре, когда только прибыла в Лиен. Улла очнись! Твоя Рита обычная вымогательница!
Прелесть! Как меня только не называли в этом мире: ведьмой, уродиной, ночной феей, помощницей, подругой, лягушечкой, красавицей, теперь же к списку добавилось еще и это - вымогательница. И ладно бы это соответствовало действительности, так я о вознаграждении ни слухом, ни духом.
- Прекрати! - неожиданно жестко оборвала подругу Улла, - Это я позвала Риту. Я! Я верю ей, Эдит, верю, что она поможет нам. Не хочешь с ней говорить - не надо, но не смей на нее наговаривать. Рита не такая. Она может казаться равнодушной и жесткой, но ей не все равно. У нее доброе сердце.
- У нее‑то доброе сердце?! - взвилась девушка, - Улла, в какой реальности ты живешь?!
- Хватит, Эдит! Я не хочу с тобой ссориться. Ты напугана. Тебе нужно отдохнуть. Ты поспишь, успокоишься, а завтра мы обо всем поговорим. Доброй тебе ночи.
Я едва успела отскочить, когда дверь резко распахнулась и Улла метеором вылетела из комнаты подруги. Заглядывать внутрь я не стала, толкнула дверь и поспешила за внучкой хранителя.
Глава 2
- Прости, - прошептала Улла смотря, как за окном падает снег.
- За что? - приподняла я брови.
- Эдит не имела права говорить о тебе так.
- Она ничего обо мне не знает, - пожала я плечами, - как, впрочем, и ты. Так что я не в обиде.
- Неужели дедушка, правда, назначил такую сумму? - все еще не веря в это, пробормотала Улла.
- Не знаю. Давай, посмотрим! - предложила я, вытаскивая из сумки сложенную в несколько раз листовку.
- Так ты знала?! - девушка посмотрела на меня круглыми глазами.
- Слушай, Ул, если бы я знала, то вела бы себя иначе, не находишь? Тебе ли это не знать?!
- Но…
- Давай, глянем, - расправила листок на подоконнике.
- Откуда она у тебя? - нахмурилась Улла.
- Вытащила у твоего деда из руки, когда он лежал в архиве, - не смутилась я, - Стало любопытно, во что он вцепился.
- Ты всегда берешь то, что тебе не принадлежит? - внучка хранителя недовольно поджала губы.
- И, кто это мне тут нотацию решил прочитать?! - скептически изогнула я правую бровь, - Тебе напомнить, чем ты занималась под надзором Вигго?
- Не надо, - буркнула Улла и отвела взгляд.
- Вот и славно. А вещи я беру только те, которые считаю, могут пролить свет на возникающие у меня вопросы.
- Можно просто спросить.
Я снисходительно усмехнулась.
- Ул, спроси себя, так ли часто мы можем честно ответить на поставленный нам вопрос?
- Например? - озадачилась внучка хранителя.
- Как давно ты знакома с Вигго?
- Э - м-м, - замялась девушка, и было видно, что отвечать ей, ну, очень не хочется.
- Можешь не отвечать, - улыбнулась я, - Это для примера. И таких вопросов масса. Ул, поверь, твой дед не стал бы со мной откровенничать, если бы я уже не знала ответы на некоторые вопросы.
- Ты странная, - подумав, сказала она.
Я улыбнулась.
- Вернемся к листовке, - и мы вместе уставились на мятый листок с портретом, - Ул, ты видишь, где здесь говорится о вознаграждении? А, вот, нашла! Так: "вознаграждение - триста золотых солнц" Хм - м!
- Рит, что не так?
- Все, Ул, - нахмурилась я, - Если бы эту листовку действительно видели - на тебя бы началась настоящая охота. Триста золотых - это огромная сумма.
- Я знаю, - кивнула девушка и по ее расширенным глазам я сообразила, что она не понимает, к чему я клоню.
- Ул, скажи, не происходило ли с тобой чего‑нибудь странного в последнее время?
- Меня пытались похитить, но ты меня спасла, - без запинки выдала Улла.
- Я не о похищении, - раздраженно вздохнула я, пытаясь поймать ускользающую от меня догадку, - что‑нибудь, что показалось тебе странным, но ты не придала этому значения.
- Рит, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я хочу помочь, но не понимаю, - искренне расстроилась Улла.
Что ж, это событие могло и затеряться под действием такого сильного фактора, как несостоявшееся похищение. Увы, я не психолог, чтобы пытаться выудить нужную мне информацию прямо из головы Уллы - придется действовать по старинке.
- Мне нужно подумать, - закрыла я глаза.
Не помогло. Ухватить мелькающую, перед мысленным взором, словно солнечный зайчик, догадку, у меня не получилось, только голова разболелась.
- Не могу, - с тяжелым вздохом открыла я глаза, - Похоже, мне тоже надо отдохнуть. Прости Улла.
- Не страшно, - улыбнулась та, - Давай, утром я поговорю с Эдит и предам сообщение Римме? Может с ней она, - Улла стрельнула глазами в бок, - поговорит.
- Хорошо, - с облегчением согласилась я, - давай попробуем.
Я убрала листовку, пожелала Улле спокойной ночи и поплелась к выходу, продолжая пытаться понять, что же не дает мне покоя. Выйдя на улицу, я взглядом натолкнулась на Вигго, который что‑то разъяснял сияющему, как медный котелок, Нырку.
- А вот и я, - сказала, подойдя к ним, хотя и знала, что Вигго давно меня заметил.
- Что‑нибудь узнала? - тут же подобрался вор.
- Если ты о служанке, то мне только предстоит разобраться в том, что я узнала. В ее комнате оказались вещи, которые я никак не ожидала там увидеть, - я глянула на подозрительно притихшего Нырка, прячущего от меня взгляд, и улыбнулась, - Но я думаю, тебе об этом уже рассказали. Я не стану голословно обвинять Марту в покушении на хранителя, так как не вижу мотива. Я попрошу друга, расшифровать ее дневник, может, в нем мы найдем нужные нам ответы.
- Как я понял, старик поймал вас с поличным.
Я рассмеялась:
- Ну, да, что‑то вроде того.
- И обыск вы вели в его присутствии.
Кивнула.
- Это непрофессионально, - нахмурился Вигго, и под его тяжелым взглядом Нырок испуганно втянул голову в плечи.
- Ну, так я и не рвусь в профессионалы вашего дела, - перевела я огонь на себя, - К тому же это помогло Улле и Йохану поднять важную для них тему. Если так пойдет и дальше, то скоро у них все наладится. Йохан сказал, что Улла может не возвращаться в приют. Он рад, что внучка вернулась, и я верю ему, - неожиданно в голову пришла одна идейка, и я, как бы невзначай, поделилась ей с Вигго, - Знаешь, я считаю, что такое сумасшедшее вознаграждения дают, только если сильно любят или, наоборот, по - настоящему ненавидят. Триста золотых солнц! Целых триста золотых солнц! Я не представляю, как Уллу еще до сих пор не разорвали на части?!
Я проследила за сменой эмоций на лицах Вигго и Нырка, и теперь готова была голову дать на отсечение, что они знали о листовках.
- Так это вы сняли все листовки с окраин города?!
- Да, - кивнул Вигго, - Я попросил своих людей снимать их отовсюду. В центре труднее, там много стражи, но большую часть листовок убрать удалось. Ты права, если бы простые горожане вчитались в текст сообщения, они бы начали на Уллу охоту. Но нам повезло. Листовки мы сняли, а те, что остались, почти все находятся на стенде в стражном корпусе мэрии.
- Ты тоже их снимал? - посмотрела я на мнущегося Нырка.
Мальчик кивнул.
- Ясно, - усмехнулась я, - А споров не возникло? Сумма‑то баснословная.
- Кроме меня и, - вор глянул на своего юного коллегу, - этого, читать среди нас никто не умеет. Я проверял.
Я приподняла брови. Надо же, как удачно для Уллы все сложилось. Сбежала из приюта - попала под крылышко друга детства мамы, дед начал искать - спрятали на окраине, а листовки сорвали. К тому же, те, кто первыми могли нажиться на чужом горе, оказались не способны этого сделать из‑за своей безграмотности. Везение? Хм - м, что‑то складывается у меня впечатление, что в этой истории все уж слишком гладко. Но подумаю об этом позже. Мне действительно нужно отдохнуть.
* * *
Вигго проводил меня до самого дома мэра, словно боялся, что по дороге со мной может что‑то случится. Будить Ирона я не стала, хотя он и заснул сидя за столом, положив голову на тетрадки. Мне оставалось всего несколько часов до рассвета, но я привычно переоделась в теплые панталоны и широкую ночную рубашку. Все это было мне жутко велико, но утром, когда морок вернется, на Ринари это сядет как влитое.
Сразу уснуть не удалось, тогда я достала улики из сумки и начала их рассматривать. Кусок льда, в который превратился гребень Марты, на ощупь оказался совсем нехолодным и по ходу таять не собирался. Я положила булыжник на тумбочку и раскрыла дневник. Пролистала его до конца. Иногда текст разбавлялся рисунками, но понять, что на них изображено было трудно - художница из Марты никакая. Зато листая дневник, наткнулась на две склеенные вместе страницы, и между ними явно что‑то было. Встав с постели, я подошла к столу и взяла с подставки нож для писем. Пропихнув острый кончик ножа в щель между страницами, я разъединила их. В кармане лежала сложенная пополам аккуратно вырванная откуда‑то страница. "За такое, Йохан бы точно ее убил", - подумала я, и развернула свою находку.
Как мне показалось, это тоже был чей‑то дневник. Почерк писавшего был красивым, понятным, и явно мужским. В нем присутствовали завитки, но такие я видела и у Николаса и у Натана, когда те писали официальные письма. Возможно хозяин дневника дворянин или сын дворянина. Жаль я не знала языка, на котором писал автор, хотя, признаюсь, раньше с переводом сказочных текстов проблем не возникало. Оставив попытки разгадать таинственное послание из прошлого какого‑то мужчины, я свернула лист и положила его под подушку.
Во сне я снова оказалась в своей спальне в Ристане. Но в этот раз Безликого рядом не было. И хотя, засыпая, я молилась, чтобы Безликий мне сегодня не приснился, получив желаемое, немного расстроилась.
Поворочавшись с боку на бок, сползла с постели и выглянула наружу. Комната та же, но, кроме двери в гостиную и в умывальню, появилась еще одна - сразу напротив кровати. В реальности, я точно знаю, на этом месте весит гобелен. Но какой смысл рассуждать, откуда здесь дверь, если я сплю?! Правильно - никакого. И я сделала то, что делаю всегда в своих снах - направилась смотреть, что там за этой дверью.
За дверью оказался длинный каменный коридор с рядом таких же дверей, которую я только что открыла. Кстати, она мне показалась знакомой, но подумать об этом не дал зуд в правой руке. Снова снежинка. Взглянув на нее, увидела, что та светиться и от нее идет пар, который стекает по руке, скользит по каменному полу и тянется к самой дальней двери.
- Ну, хорошо, - не стала я упрямиться, - пойдем, посмотрим.
Дверь была приоткрыта и я заглянула внутрь. За ней меня прятался еще один коридор с дверьми с одной и с другой стороны. Их было много, и все они были совершенно одинаковые. На мгновение стало жутко: вдруг я заблужусь и не смогу вернуться?!
- Какого фига! Это же только сон! - подбодрила я себя вслух, и, не закрывая дверь, пошла вперед, так как дым тянулся к двери напротив.
Приблизившись к ней, увидела, что дверь хоть и похожа на остальные, но ручка у нее совсем обледеневшая, а вокруг ореол инея.
- Попробуем, - буркнула я и без всякой надежды, что открою ее, взялась за ручку.
Меня обдало ледяным холодом, но к моему удивлению механизм поддался, и ручка со скрипом опустилась вниз. От этого звука у меня мороз пошел по коже. Дальше я как будто провалилась, но не вниз, а вперед. Оказалась в роскошнейшем помещении: абсолютно все в нем было сделано из горного хрусталя. Несмотря на полумрак, царящий в сказочных апартаментах, искусно обработанный камень сиял и переливался, завораживал и заставлял задержать дыхание от восторга.
- Ого! - восхитилась я.
Всласть поразевать рот мне не дали звуки со стороны огромной постели под полупрозрачным мерцающим балдахином, застеленной множеством перин и заваленной подушками. Ведомая любопытством, я заглянула под тонкую ткань.
"Не поняла", - застыла я в недоумении, разглядев, что в постели развлекаются двое, слава богу, - мужчина и женщина. Она невероятно красивая, стройная, подтянутая с роскошной молочно - белой грудью, крепкими бедрами и изящными ступнями. У нее длинные белые волосы, которые сейчас разметались вокруг нее, как белые шелковые нити, и руки так и тянуться прикоснуться к этой роскоши. У нее холеное породистое лицо, длинные ресницы и, я бы сказала, капризные губы, уголки которых, даже на пике страсти все равно смотрят вниз.