Все маневры давным - давно отработаны на полигонах Рарога, и заминки не было. Стрелки с дистанции в сто метров разрядили арбалеты в крестоносцев, а огнеметчики закинули в строй врагов глиняные бутылки с "греческим огнем".
Что тут началось, не передать словами. Объятые жидким пламенем люди вырывались из строя, который минуту назад казался несокрушимым. Они кричали и махали руками, катались по булыжникам и обмазывались грязью. Но все было бесполезно. Доработанный и усовершенствованный алхимиками Рарога "греческий огонь" проникал под доспехи или прожигал их. Спасения от него не было, об организованном сопротивлении речь уже не шла и в атаку пошли варяги. Они налетели на крестоносцев и стали их рубить, а потом погнали в сторону собора.
Спустя десять минут я вошел в храм Христа. Что сказать? Много золота и серебра. На стенах росписи и возле алтаря мраморные статуи. Богато жили церковники, что и неудивительно. В Европе церковь главный ростовщик и банкир. Отсюда богатство тамплиеров, епископов и кардиналов. А простой народ - бессловесное быдло. Почему‑то в этот момент мне вспомнились слова лаонского епископа Адальберона, прочитанные в одной христианской книге:
"Благородный (nobilis) и крепостной (servus) не подвластны одному и тому же закону. Одни - воины, защитники церквей, которые защищают всех, и великих и малых, а тем самым защищают самих себя. Другое сословие - крепостные (servi). Это презренное сословие получает все в муках. Имущество, одежда и поле крепостного принадлежит всем. Негоже свободному человеку не иметь крепостных, посему единый дом Божий триедин. Когда одни молятся, другие воюют, а третьи трудятся. Все три вида составляют одно и не выдержат разделения".
"Зачем это вспомнил?" - встряхнув головой, я прогнал мысли о сути католической церкви и посмотрел на пленников, которых захватили дружинники. Пара священников и три рыцаря: один тамплиер и два тевтонца. Будет с кем поговорить. Не сейчас, а позже.
Поднявшись наверх, с колокольни я смог окинуть взором большую часть города. Как раз рассвело, и мое внимание привлек пожар в порту. Вартислав прорвался к вражеским кораблям. Уже хорошо. А в другой стороне горели казармы городской стражи. Тоже неплохо. Кое - где идут бои, но сильного сопротивления нет, и мы побеждаем.
- Вадим! - с лестницы раздался голос Гната.
- Чего!? - я посмотрел вниз.
- Вартислав гонца прислал! Помощи просит! Из замка на прорыв пошли! Бодричи могут не удержаться! Что делать!?
- Пошли три сотни пруссов!
- Понял!
Через минуту от собора в сторону моря побежали пруссы, которых в прошлом году привел Поято, а я покинул наблюдательный пункт, спустился и начал допрос пленников.
Тамплиеров, тевтонцев и священников пытали вароги, которые в своей школе научились многому, не только убивать, но и развязывать языки молчунам. Молодые воины показали, что умеют, а я узнал все, что меня интересовало.
Рыцари ордена поделились планами своего командования, которое следующей весной под предводительством Фридриха Барбароссы собиралось отправить воинов в новый Крестовый поход против венедов. Поэтому сейчас они активно готовились, копили силы, покупали оружие и припасы. Все это мне и так уже известно. Но еще они сообщили, что у нас завелся крот, вражеский шпион. Подробностей они не знали, не их уровень. Однако рыцари слышали, что это не рядовой агент, и он слил мейстеру Тевтонского ордена информацию о составе нашего флота и планах. По этой причине рыцари ордена и прибыли в приморские города. Так сказать, на усиление. И это только один отряд. Не меньше шести длинных сотен сошлись возле Парижа и вместе с местными ополченцами, королевскими войсками и полками Генриха Плантагенета сейчас направляются к морю. Наверное, к Руану, куда пошел Доброга.
"Надо выручать витязей Святовида, как бы ни попал Доброга в капкан, - подумал я, выслушав рыцарей. - Чем скорее покинем Брюгге и соединимся с его войском, тем лучше".
А потом сразу возник вопрос. Кто предатель? Нужно разбираться. Хотя о морском походе многие знали, а куда ударим крестоносцы могли догадаться. Не такие уж они тупые. Следовательно, горячку пороть не надо, поскольку католики могут подставить кого‑то из наших князей или бояр. Стравят нас и столкнут лбами, а потом будут довольно потирать ладошки и радоваться тому, что мы друг друга убиваем и грыземся.
Что же касательно священников, то они сдали церковную казну, которая хранилась в соборе. Кстати, она находилась в подвале под алтарем, и там оказалось серебра, золота и драгоценностей на сумму в две с половиной тысячи гривен. Это по самым скромным подсчетам.
- Удачно мы налетели, - с легким придыханием в голосе, оглядывая набитые серебряными денье и пенни бочонки, сказал Гнат Твердятов. - Только ради этого богатства стоило город ограбить.
- Верно, - согласился я с ним, пересыпал из левой ладони в правую горсть серебряных кругляшей, и отдал приказ: - Выставь охрану из варогов и готовь повозки для добычи.
- А как с рыцарями и священниками поступить?
- Убей.
Сотник отправился выполнять приказ, а я вышел на площадь и принял доклады от гонцов.
Замок блокирован и защитники отступили. Верфи и причалы горят. Была возможность захватить пару коггов и на них выйти в море. Однако над заливом нависали донжоны с катапультами, и одно тянет за собой другое. Раз не смогли взять укрепрайон, про корабли следует забыть. А штурмовать замок бесполезно. Его еще в девятом веке граф Болдуин Железная рука построил, первый правитель Брюгге. Специально для защиты от пиратов. И потом он несколько раз дополнительно укреплялся.
В самом городе еще есть несколько очагов сопротивления, и городская стража смогла удержать часть западной стены. Горожане, кто может, бегут или присоединяются к стражникам, но счастливчиков немного. Большинство городских кварталов под нами и полным ходом идет грабеж. Отмеченные на картах купеческие склады и дома богатых жителей взламывались, и мореходы выносили все самое ценное: серебро и золото, доспехи и оружие, посуду и ткани, инструменты и одежду. Все пойдет в общак, даже церковная казна. Не самый лучший вариант для меня. Но есть свои плюсы. Пятая часть от общей добычи будет отчислена славянским храмам, которые, в свою очередь, перешлют эту долю великому князю Рагдаю. Таков уговор с Доброгой и другими верховными жрецами. А мне отойдут доли вождя и моей дружины. Другие пусть добычей распоряжаются, как угодно, по старым законам, а у меня воины на жалованье…
Тем временем, на счастье горожан, начался дождь. Мы хотели спалить город полностью. Но погода нас подвела. Ладно. В следующий раз, если судьба снова приведет нас в Брюгге, сожжем его. А пока подпалим постройки из дерева и отход.
Первыми из города выбрались бодричи Вартислава. За ними последовали пруссы. Далее основная часть моей дружины и в арьергарде уходил я с полусотней варогов и телохранителями…
Стемнело. Воины устали - вторые сутки на ногах, но держались бодро. Нам осталось выстоять на воротах один час, не больше, а потом начнем догонять основные силы нашего войска, которое тянет к морю сотни повозок и тысячи узлов с добычей. А кое‑кто, несмотря на запрет, даже пленников взял. Этот кое‑кто Вартислав. Полтора десятка красивых девок уводит и почти сотню мастеров: кузнецов, ткачей, корабелов и нескольких ювелиров. Видать, решил последовать моему примеру и основать в Зеландии собственный рабочий городок. Идея хорошая. Однако придется ему возразить - договаривались пленников не брать, и он должен перебить мастеров.
С одной стороны он мой сосед и союзник, наследник князя бодричей и славный воин. Мы с ним крепко повязаны и потому он может поступить так, как считает нужным. Как гласит древняя латинская пословица: "Quod licet Iovi, non licet bovi" (Что позволено Юпитеру, не дозволено быку). В смысле, что дозволяется нам с Вартиславом, для обычного вождя под запретом. Но пленников он взял не вовремя. Для перевозки и охраны жителей Брюгге потребуются корабли и воины. Кажется, чего там? Всего два корабля и два экипажа. Мелочь. Но это два корабля и два экипажа, которые не будут принимать участие в боевых операциях. А сейчас только разминка и основные битвы этого похода впереди. Каждый меч на счету. Особенно когда придется сцепиться с вражескими войсками и флотом.
Из темноты вынырнули два человека, Креслав и Драган. Они прошли сквозь строй телохранителей, остановились рядом и я спросил:
- Что с Губером?
- Фло мертв, - отозвался Креслав.
- Его казна у нас, - добавил Драган. - Можем передать ее тебе, вождь. Там гривен триста будет.
- Не надо. Вам серебро тоже пригодится. Что с наемниками?
- Всех пруссы перебили. Они понять ничего не успели. Воров, которые против нас, тоже убрали. Мы позаботились - свидетелей нет.
- Точно?
- Да, - вароги ответили одновременно и вместе кивнули.
- Добро. Что делать и как будем связь держать, вы знаете. Ступайте. Яровит смотрит на своих верных последователей. Вы останетесь на территории врага и никогда не забывайте, что наше дело правое и мы на стороне светлых сил.
- Не забудем!
Вароги поклонились и снова скрылись в темноте, а с башни, которая нависала над открытыми воротами, раздался окрик наблюдателя:
- Католики идут! В конце улицы! Конные!
Всадники, наверняка, из крепости. Сообразили защитники города, что мы отступаем, и решили нас пощипать. Логично. Но мы к этому готовы.
- К бою! - отдал я команду.
Воины зашевелились и сразу перегородили улочку перед воротами баррикадой из сломанных заборов. После чего на башне замерли стрелки, а за баррикадой вароги с "греческим огнем" и пороховыми бомбами. Перед высадкой хотел с собой пищали взять. Но рассудил, что в городе толку от них немного. Каждое орудие весом под сорок килограмм, а еще ядра надо тащить и порох. Не захотел возиться и оставил пищали с расчетами на нефах, которые стоят на рейде и ждут возвращения войска.
- Бей язычников! - раздался в конце улицы крик. - С нами Бог и Дева Мария!
"Неужели конница помчится на баррикаду? - спросил я себя. - Глупо. Проще обойти город, пройти полями и выйти на дорогу, по которой мы отступаем".
В самом деле, католики попытались сбить нас конной атакой при поддержке пехоты. Три десятка тяжеловооруженных рыцарей, набирая скорость, не жалея прикрытых доспехами лошадей, помчались на нас и они имели шанс прорвать заслон. Если бы на месте моих воинов оказался кто‑то другой, например, пруссы. С потерями, конечно, но рыцари захватили бы ворота. Однако пруссы уже ушли и ворота прикрывали мои дружинники, как особо важное направление.
Защелкали арбалеты и в рыцарей полетели сосуды с "греческим огнем", а следом начиненные гвоздями пороховые гранаты. Огонь, как обычно, сделал свое дело. Рыцари, теряя воинов и лошадей, замерли. Первый ряд погиб полностью. А стрелы и гранаты окончательно развеяли боевой дух всадников и пехотинцев.
Груда из лошадиных и человеческих тел дополнительным валом перегородила подход к воротам. Все это горело. Слышались крики, стоны и конское ржание, а влажный воздух был наполнен запахом паленой шерсти. Полный порядок. Отступление прикрыли и противник теперь долго не оклемается.
Смахнув с лица дождевые капли, я взмахнул рукой, привлек внимание Хорояра Вепря, который, по - прежнему, командовал моими телохранителями, и сказал:
- Уходим.
Спокойно, без криков и шума, мы покинули оборонительный рубеж, подпалили караулку, опустили за собой решетку, повредили воротный механизм и отступили.
Дождь продолжался. Дорога раскисла и вокруг темно. До рыбацкой деревушки путь не близкий, и следовало поторапливаться.
Однако снова заминка. В двух километрах от городских стен мы встретились с вражеским отрядом. Это были ополченцы, которые спешили в Брюгге и разминулись с нашими основными силами. Около двухсот крестьян двигалось навстречу, и мы заметили их первыми.
- Атакуем и прорываемся, - бросил я Хорояру.
Негромко он отдал пару команд. Вароги и телохранители стянулись в кулак, прикрылись щитами и рванулись вперед.
Живой бронированный зверь с мечами - когтями почти проломился сквозь толпу крестьян, которые растерялись. Но порыв быстро иссяк и мы завязли. Среди ополченцев были хорошие воины, думаю, отставные наемники или бродячие бойцы. Во Фландрии и Фрисландии таких людей много. Они смогли сковать нас, и мне пришлось взяться за меч.
Рыча, будто хищное животное, один из вражеских воинов бросился на меня с топором, и я встретил его клинком. Мой меч пронзил его живот и, потянув оружие на себя, я сделал шаг вперед. Слева и справа телохранители, а перед нами несколько ополченцев, пара наемников и лучник.
Прыгнув вперед, я рассек лук стрелка и его горло. На меня хлынула чужая кровь, которая показалась горячей, и я засмеялся. Мой смех услышали многие и, оттолкнув плечом мертвого стрелка, я нанес следующий удар. Клинок вонзился в бедро наемника, он упал на колено и отмахнулся кинжалом. Лезвие просвистело перед лицом, и в этот момент его добил воин, который прикрывал меня справа.
- Не останавливаться! - зарычал Хорояр, подгоняя наших воинов. - На слом! За вождем! Рарог!
- Рарог! - поддержали его воины.
Еще один рывок и строй врагов окончательно распался. Наемников оказалось немного, и они были уничтожены, а крестьяне, потеряв командиров, разбежались.
В этой случайной стычке мы потеряли трех человек убитыми и семеро получили ранения. А общие потери во время штурма Брюгге составили сорок семь убитых и семь десятков раненых. Не так уж много, учитывая размеры города и численность противника, но не так уж и мало.
Спустя шесть часов, грязные, уставшие, голодные и измотанные мы вошли в рыбацкую деревушку. На корабли грузилась добыча и один за другим драккары, шнеккеры, дубасы и лодьи покидали берег. Хотелось только одного - спать. Но до этого следовало решить вопрос с пленниками, и я отправил гонца к Вартиславу.
Глава 12
Нормандия. Весна 6659 С. М.З. Х.
- Вижу паруса! Догоняем эскадру Доброги! - закричал впередсмотрящий и я проснулся.
Встал с плаща. Подошел к бочке с водой, снял крышку и ковшиком зачерпнул пресной воды. Напился, и стало легче. Сонная одурь отступила, но настроение все равно паршивое. А всему виной разговор с Вартиславом и последующие события.
Бодрич пришел на мой зов, и я потребовал перебить пленников - они обуза и нам сейчас не нужны. А он стал спорить. Слово за слово - кулаком по столу. Мы с ним поругались, но в итоге он смирился и подчинился. После чего пленников казнили. Всех.
Это произошло на берегу и воины, которые выполняли приказ своего вождя, сложили из тел и голов пленных курган. Пусть католики боятся и слагают о нас страшные сказки, пусть знают, что мы их даже дома достанем.
Проблема была решена. Эскадра отплыла, и я покидал берег последним. Прошел мимо мертвецов, услышал за спиной шум и обернулся. В этот момент одна из отрубленных голов, скатившись с вершины кургана, замерла у моих ног. При жизни голова принадлежала молодой девчонке, не старше семнадцати лет. Красивая. Полная сил и здоровья. Все зубы на месте и длинные волосы цвета спелой пшеницы. Ее и других фламандцев убили. Дело обычное - времена нынче суровые. Однако меня, словно сопливого мальчишку, стали мучить угрызения совести.
Разумом я понимал, что поступил верно. Пленные мастера, если даровать им свободу, дадут доход графу, и на эти деньги он наймет воинов, а кузнецы скуют ему оружие, которым крестоносцы станут убивать славян. А девушки родят католикам детей, которые будут нашими врагами. Идет тотальная война на уничтожение и сейчас не до сантиментов. Все просто. Но душа шептала, что это неправильно. И вот так всегда, логика разума против эмоций души, рациональность против чувств. Человек мечется, ищет оптимальный вариант действий, и как бы он ни поступил, идеала нет, и не будет.
В тяжелых раздумьях прошел остаток дня и остался нехороший осадок. Ночь моя эскадра провела в море - благо, спокойно, а утром мы пошли в сторону Кале. В рыбацкой деревушке, которую оставили, было много воинов, но враги опоздали и нас не догнать.
Я отдыхал, размышлял, строил планы и восстанавливал силы. Попутный ветер гнал нас вперед, прошел еще один день и мы добрались до Кале. Доброги здесь уже не было, зато с берега поднимались густые клубы дыма. Как раз там, где находились верфи. Значит, верховный жрец Святовида сделал, что задумано, и направился дальше, а мы погнались за ним.
Снова голос впередсмотрящего:
- Нас заметили и узнали! Корабли поворачивают к берегу!
- Идем за ними! - отдал я команду.
Спустя два часа, высадившись на берег невдалеке от устья Сены, я поднялся на борт "Морского волка". Здесь встретил Доброгу и мы обменялись новостями. Со мной все ясно - результат есть. У Доброги тоже неплохо. Кале атаковал, сжег часть города и неплохо пограбил купцов. Элемент внезапности снова сработал. Ну и, конечно же, Доброга уничтожил вражеские корабли. Дальше он собирался идти к Руану. Но, выслушав новость о том, что из Парижа выступила армия, он крепко задумался, а потом спросил:
- Что скажешь, Вадим?
- Руан надо брать, - отозвался я. - На верфях, по сообщениям моих шпионов три десятка больших кораблей. Они способны перевезти до шести тысяч воинов. А есть еще купеческие суда, которых тоже не мало.
- Согласен, - Доброга кивнул. - Однако как мы их уничтожим, если возле Руана армия, которая в два раза больше нашей и постоянно увеличивается?
- А я не говорил, что Руан нужно захватывать сейчас. Предлагаю двигаться дальше и совместно с Самородом штурмовать другие города.
- Армия последует за нами.
- Нет, если католиков отвлекать.
- Предлагаешь оставить здесь часть флота?
- Да.
- И кто останется?
- Я со своей дружиной.
Доброга прищурился, шмыгнул носом и вопросительно кивнул:
- Ты понимаешь, что основная добыча будет в крупных городах, а здесь опасно? Католики могут не только берег держать, но и снарядить корабли для морского сражения. Ты сам говорил, что в Руане они есть.
- Понимаю.
- И все равно желаешь остаться?
- Желаю.
- Опять что‑то задумал?
- Не без этого.
- Планами поделишься?
- С тобой поделюсь, - я раскинул между нами карту Нормандии, которая была составлена еще в прошлом году, и стал излагать свои мысли по поводу будущих боев: - Армия у католиков сильная и она ищет встречи с нами. Если Руан брать, то сообща, всем вместе, и только в том случае, если противник не перетащит корабли выше по течению, в Вернон или Париж, и не перекроет реку. Кто‑то должен сковать врагов, чтобы легче прошел штурм других приморских городов, и я это сделаю. Буду крутиться неподалеку, иногда покусывать католиков, выжигать небольшие города и заходить в Сену. У меня шпионы неподалеку, как узнают, что я здесь, помогут. А насчет добычи не переживай, я ее найду. Нормандия провинция богатая, и здесь помимо Руана другие города имеются. Например, Байе, Монбур, Варавиль, Лильбон, Сент - Вандриль, Жюмьеж или Кан. Они вдали от берега или на реке перед Руаном, но взять их можно. Я уж не говорю про аббатства. Там добыча точно будет.