Воины держались рядом, не отставали, и в бой мы вступили вместе. Ворота открылись, а за ними улица, на которой кипела схватка. Я в свалку влезать не стал, здесь и без меня разберутся. Осмотрелся и выхватил из ножен верный меч, а затем свернул в ближайший проулок и пошел вдоль стен.
- Стой! Ты кто!? - впереди городские защитники в доспехах, значит, регуляры или наемники.
Один из телохранителей метнул во вражеского воина топор. Он просвистел по воздуху и вонзился противнику в череп.
- Бей их! - закричал другой ромей, который выставил перед собой копье, кинулся на меня и повел за собой товарищей.
Противник сделал быстрый выпад в лицо. Удар хорошо поставлен, заметно, что ромей его долго отрабатывал. Однако я уклонился, всего на полшага сдвинулся в сторону, а потом ухватил древко копья и резко дернул его вверх. Оружие ромея задралось к темному ночному небу, и прошло над моим левым плечом, а он по инерции сделал шаг и приблизился. После чего получил в живот тридцать сантиметров остро заточенной стали.
Пока я занимался своим противником, телохранители перебили или разогнали остальных. Пара человек бросилась наутек, и мы погнались за ними. Зачем? Почему? Для чего? Все на инстинктах - раз враги бегут, надо их догнать и добить. Будь я на месте ромеев, наверняка, постарался бы подловить преследователей. Но ромеев со мной сравнивать бесполезно. Они простые городские стражники, а я витязь Яровита, который чувствует опасность и живет боем.
Спустя минуту новый бой. Дорогу преградил отряд из трех десятков бойцов. Люди разные: есть пара аристократов, купец с охранниками, стражники, наемники, несколько половцев и местные ополченцы.
Один из ромейских аристократов атаковал меня, но я отбил его клинок. Он отступил, однако недостаточно далеко. Сделав длинный выпад, я достал его, и острие венедского меча рассекло шею противника.
Быстро осмотрелся. Телохранители разметали строй ромеев и оттеснили противника дальше по улице. На мгновение мой взгляд столкнулся с глазами еще одного ромея. Средних лет воин в хорошей броне и саблей в правой руке замер в ступоре, что странно. Судя по годам и доспехам, опытный боец, а тут такая оплошность.
"Посмотрим, что ты за фрукт", - промелькнула у меня мысль, и я ударил его рукояткой меча по голове.
Пошатнувшись, противник стал опускаться на колени, и я бросил назад:
- Этого живьем брать!
Аристократа подхватили под руки и утащили в глубину нашего строя, а я продолжал сражаться в первых рядах.
Клинок метнулся в горло следующего противника. Он легко раскромсал плоть и вскрыл вены ромея. Еще один готов, отправился к своему богу, и я навалился на него плечом. Сильный толчок и тело мертвеца упало на других ромеев. Кровь из его ран хлещет на меня и заливает лицо. Однако мне плевать. Сейчас вражеская кровь цены не имеет, все равно, что грязь. А грязь как сало - потер и отстало.
Труп врага падает и на меня бросается следующий противник. Однако я пуганул его имитацией удара, и он отскочил. После чего мой меч скользнул вокруг, задел пару ромеев и пространство вокруг очистилось. Появилось место для маневра, и рядом снова встают варяги. Они прикрывают меня щитами, и мы идем вперед. Скорость у нашего отряда небольшая, но остановить нас нельзя. Ромеи пасуют перед бронированным строем варягов, откатываются дальше и впереди прикрытая кожанкой спина ополченца.
Удар! Сталь пробивает толстую кожу и проникает в тело.
Неожиданно слева падает варяг, он ранен. Я открыт и краем глаза замечаю, что в мою голову летит молот.
"Пригнись!" - сам себе приказываю я и быстро припадаю к земле.
Молот пролетает над головой. Очередной противник, здоровяк в толстой шубе, которую не всяким клинком пробьешь, вновь поднимает свое оружие, и я наношу удар снизу вверх. Меч вонзается в пах жителя Херсонеса и его истошный дикий крик разносится над улицей:
- И - иии!!!
Тяжелый молот выскальзывает из руки здоровяка и падает ему на ногу. Но он этого не замечает. Молотобоец хватается обеими руками за пах и пытается вытащить мой клинок, а я тяну его на себя, и лезвия отсекают противнику пальцы.
Снова противник кричит и в его голосе неописуемая боль. Однако на него налетает варяг из охраны и на голову молотобойца опускается секира, которая разбивает череп ромея и прекращает его мучения.
Бой продолжился, но исход схватки был предрешен. Вскоре мы перебили всех, кто был способен оказывать сопротивление, а остальные бежали. Вот только далеко уйти они не смогли. Беглецы направлялись к порту, а там уже варяги с "Карателя" и Святослава", которые встречали ромеев сталью и арбалетными болтами…
Когда наступило утро, все было кончено. Херсонес пал. Защитников перебили или взяли в плен. После чего, как обычно, начался сбор трофеев и надо отметить, что в городе было, что взять. Для примера некоторые позиции из списка добычи:
Три византийских торговых корабля, парусники, напоминающие европейские когги. На одном ткани и красители, которые должны были отправиться на Русь. На другом сушеная и соленая рыба для Трапезунда, судя по всему, армейский заказ для войск императора. На третьем железо, медь и олово в слитках, а так же кузнечные инструменты: молотки, щипцы и наковальни. Куда это направлялось, не ясно, ибо владелец судна погиб, а матросы ничего не знали. Удалось узнать, что груз получен в Белгороде на Днестре, а кто покупатель, скрытая полумраком и туманом тайна.
Примерно пятьдесят тонн купленного в Киеве зерна. По задумке местных купцов, его планировалось придержать до весны на городских складах, а потом с большой выгодой перепродать в Константинополе.
Меха из Новгорода. Двадцать сороков соболей. Пятнадцать сороков бобров. Тридцать сороков лис. Двадцать пять сороков куниц. Десять сороков песцов. Пять сороков горностаев. А так же белки, больше ста сороков и кипы заячьих шкурок, среди которых нашлось несколько медвежьих и волчьих.
Оружие из Грузии. Почему именно оттуда, если в государстве царя Деметрэ идет война, непонятно. Видимо, для кого‑то выгода превыше интересов страны, которую разоряют сельджуки. Хотя это не важно. Семьдесят комплектов доспехов для тяжелой кавалерии, триста сорок мечей, четыреста кинжалов, пятьдесят тысяч наконечников для стрел и восемьсот пар подков достались нам. Вот, что важно.
Оливковое масло в больших кувшинах. Точного подсчета не вели, но около полутора тысяч литров.
Конская упряжь, уздечки и седла. Для продажи степнякам. Двести комплектов.
Большие восточные ковры, три десятка.
Сушеная и соленая рыба на складах города. Больше трехсот сорока тонн.
Соль с рыбозасолочного производства. Шесть тонн, не меньше.
Хорошо выделанные кожи. Много. Можно десять тысяч пар сапог пошить. Этот товар от донских и лукоморских половцев.
Вино. Несколько сортов. Три тысячи литров. Половина из Малой Азии, половина крымские сорта.
Кроме того, еще одежда и обувь, рыбацкие лодки и сети, утварь, посуда, воск, мед, китовый жир, кость и многое другое. Все это хранилось на городских складах, ждало перекупщиков и купцов, а досталось мне.
Ну и, конечно же, добычей стали горожане и все имущество, которое раньше принадлежало им. В довесок к этому городская казна и сундуки торговцев, оружие гарнизона и продовольственные припасы служилых людей. Одного только серебра и золота, драгоценностей и украшений взяли на сумму в миллион денариев. Это в первый день, а потом будет еще, ибо воины начнут пытать купцов и городских чиновников. Наверняка, у каждого есть тайник, в котором заветная кубышка на черный день.
"Что взять, а что уничтожить?" - задал я себе вопрос, находясь возле больших рыбозасолочных цистерн Херсонеса.
Ответ сформировался сразу:
"Корабли с грузом забираем, они будут проданы в Киеве. Еще берем деньги и меха, оружие и доспехи, соль и кожи, все инструменты и все металлы. Остальное пока придержим. Вдруг, логофет Максим Петролиф выкупит своих соотечественников и город? Это было бы неплохо".
- Вождь, я его привел, - рядом появился варог, который притащил пленного аристократа, взятого в ночном бою.
Аристократа не били, только оружие и кошелек отняли. Ему бы радоваться, что живой, а он скис, и я спросил его на греческом:
- Кто ты?
- Меня зовут Андрей. Фамилия Синадин.
- Знатный у тебя род, Андрей.
Он кивнул, и я задал следующий вопрос:
- Почему в ночном бою растерялся?
- Я не воин, - пленник пожал плечами.
- А кто ты?
- Математик и архитектор.
- Вот как? - я был удивлен. - В Константинополе еще есть ученые?
- Есть! - Синадин горделиво вскинул подбородок. - Мой учитель Исаак Сиропул был учеником самого Михаила Пселла и всю жизнь продолжал его дело.
Честно говоря, кто такие Исаак Сиропул и Михаил Пселл, когда они жили и чем прославились, я не знал. Однако ученый, тем более математик, в хозяйстве пригодится и при первом удобном случае его нужно отправить в Рарог.
- А что ты делал в Херсонесе, Андрей? - я вопросительно кивнул.
Пленник опустил голову и ответил:
- Логофет Максим Петралиф покровительствовал мне. Он собирался расширять порт, и я должен был сделать некоторые расчеты.
- Значит, говоришь, ты мирный человек?
- Да - да, - он закивал.
- И расчеты делаешь?
- Верно.
- В таком случае, станешь делать расчеты в другом месте. Для меня. В награду будешь жить и, возможно, со временем, вернешься на родину. Как тебе такой расклад?
- А у меня есть выбор? - он невесело усмехнулся.
- Выбор есть всегда. Например, можно погибнуть в бою или попытаться сбежать.
- Это не по мне.
Я кивнул варогу, он утащил математика, и мне пришлось вернуться к вопросу вывоза добычи…
Город грабили трое суток и за это время вывели из него всех мастеров и самых красивых женщин. А потом отпустили их обратно, ибо логофет предложил за горожан сто тысяч денариев. Деньги он обещал доставить в ближайшее время из Аластора, крепости, которая в моем времени стала городом Алушта. Предложение выгодное, проще взять деньги, чем убивать людей или тащить за собой тысячу рабов. Поэтому я его принял. После чего оставил на месте полутысячу черных клобуков, которые занялись охраной пленников и стерегли добычу, а сам помчался к Сурожу, по ромейски Сугдеи. Еще один не очень большой, но богатый крымский город. Настолько богатый, что купцы из Сурожа свои торговые ряды даже в Киеве имели. Следовательно, в их домах немало ценного. А чтобы они не сбежали от меня морем, вдоль берега шли драккары, которые были готовы к встрече не только с торговыми судами, но и с боевыми кораблями ромеев.
Глава 17
Осень 6659 С. М.З. Х.
Горели города, монастыри и рыбацкие поселки. Умирали люди и скрипели осями повозки с награбленным добром. Плакали оставшиеся сиротами дети и рвали на себе волосы изнасилованные налетчиками женщины. Кругом кровь, грязь, горе и дым. Я принес в благословенный Крым войну и для десятков тысяч местных жителей, которые проклинали меня, Вадим Сокол исчадие зла и посланец Дьявола. У каждого своя правда - истина древняя, и я понимал это. Поэтому сохранял спокойствие и смотрел на уничтожение ромейских поселений с равнодушием. Оправдание есть - все делается ради великой цели, мой путь определен и по нему придется пройти до самого конца. Иначе никак.
От Херсонеса я направился в Сурож, и по пути была взята Каулита (Ялта), а потом разграблены богатые монастыри Фульской и Сугдейской епархии. Однако взять главный приз я не смог. Защитники Сурожа были полны решимости отстоять родной город, а местные купцы успели усилить гарнизон за счет подкреплений из Трабзона и наемников. За стенами города моих людей не было, а держать блокаду мы не могли, и потому двинулись дальше. Снова грабили монастыри и церкви, разоряли небольшие приморские города и деревни, а когда передовые отряды кочевников подошли к Корчеву, получили богатый откуп. И в это же время драккары перехватили еще два торговых судна, оба с зерном. После чего корабли варягов и трофейные суда ушли на Олешье, а степняки стали оттягиваться к Херсонесу.
Набег продолжался два месяца, до наступления холодов и начала сезона дождей. Добычи взяли много, даже больше, чем рассчитывали, и на север отправился огромный обоз. Войско беспрепятственно миновало Мангуп, вышло в степи, и нужно было делить добычу. Черные клобуки - наемники, и потому получили серебро, а заодно небольшую долю от хабара, в знак доброй воли, как премию. Воины моей орды и "дикие" половцы взяли оружие, доспехи, лошадей и скот. А вот с присоединившимися батырами из лукоморской и приднепровской орд, пришлось поспорить. Слишком многого они хотели, их меньше тысячи воинов, а лапу надумали наложить на треть всего, что было захвачено. Но ничего, эту проблему тоже решили. Они получили, что положено, и остались довольны.
Дальше орду повели тысячники, а я отделился и в одиночку помчался к ближайшему выходу на тропу Трояна. Скакал двое суток. Привалы были короткими, только вздремнуть и перекусить. Устал сильно и когда добрался до места, прежде чем перейти в Киев, развел костерок и обогрелся. Заодно решил заварить бодрящих травок, которые дала мне Нерейд, и пока закипала вода, провел некоторые подсчеты. В основном, финансовые.
От жрецов получил восемь тысяч гривен, и часть серебра потрачена на черных клобуков. На Руси наемники обходятся дешевле, чем в Венедии, про это уже упоминал. Но все равно минус тысяча гривен, ибо я проявил щедрость. Остальные гривны находятся в Киеве и будут использованы для подкупа князей, царских бояр и священнослужителей.
Кроме того, есть крымская добыча. После разделов и подарков, которые сделаны вождям, осталась значительная сумма, почти миллион денариев. Это двадцать тысяч гривен. Причем в золоте и серебре только треть. Остальное в товарах и трофеях, которые будут проданы в Киеве. Думаю, ладожские Соколы помогут, за небольшой процент от сделок. Обычная практика. А пока можно тратить, что есть, и средства планирую использовать для снаряжения и найма воинов, а так же для подкупа половецких вождей. Знал бы, что в Крыму возьмем настолько богатую добычу, не стал бы просить серебро у Доброги. Хотя чего это я? Деньги лишними не бывают и пока дают надо брать. Так что верно поступил.
Что дальше? Многое будет зависеть от того, как меня встретят в Киеве, что происходит в Венедском союзе и получится ли перехватить управление Приднепровской ордой. Переменных очень много, не все можно просчитать, и потому планы постоянно подстраиваются под обстановку. Неизменно одно - чем скорее удастся объединить степняков и ударить по Европе, тем меньше жертв будет среди венедов. Хотелось бы, чтобы это произошло быстрее. Но приходится быть реалистом и, скорее всего, в следующем году больших половецких походов в Европу не ожидается, только разведка. Пять - шесть тысяч воинов католиков не одолеют, нас трупами закидают. А вот потом начнется погром. Разумеется, если у меня все получится, и я буду жив. Все время приходится самому себе напоминать, что меня могут убить, отравить, посадить на кол, сжечь или взять в плен, а затем заточить в каменный мешок…
Тем временем в котелке закипела вода, и я закинул в него смесь из нескольких трав: душица, зверобой, чабрец, мята, шалфей, малина и шиповник - это то, что мне известно, а были еще какие‑то сборы.
Взвар получился отменный, ароматный и сладковатый. Я немного подождал и наполнил кружку. Затем отставил ее в сторону и снял котелок с огня. Только это сделал, как почувствовал взгляд. Кто‑то смотрел в спину. Без враждебности и злобы. Скорее, с любопытством. Однако я потянулся за мечом, слегка пригнулся, дабы силуэт стал меньше, если неизвестный наблюдатель задумал выстрелить из лука, и обернулся.
В нескольких метрах от костра стоял молодой воин, не старше двадцати пяти лет. Одет просто - перетянутый ремнем тулупчик, круглая баранья шапка и заправленные в сапоги штаны. На правом боку, словно незнакомец левша, кривой меч, напоминающий ятаган, слева кинжал. Рюкзака у него при себе не было, и это странно. Черты лица славянские, лицо округлое, волосы русые.
- Здравствуй, странник, - сказал он, улыбнувшись, на славянском языке с гортанным акцентом.
- И тебе не хворать, незнакомец, - я кивнул ему. - Кто ты?
- Мое имя тебе ничего не скажет. А про тебя мне все известно.
"Может, послать его, куда подальше, знатока такого?" - промелькнула мысль.
Словно услышав мои мысли, он сказал:
- Я могу мимо пройти. Но если ты пригласишь к огню, погреться, и взвара предложишь, посижу с тобой.
Это было сказано таким тоном, будто он оказывал мне великую милость. Места вокруг дикие, горы и леса, до ближайшего поселения нужно трое суток пешком идти, а на лошади семь или восемь часов скакать, не жалея животное. Кто этот человек и что он тут делает, рядом с выходом на тропу Трояна, непонятно. Однако опасности не было, и я пригласил его к костру:
- Присаживайся, незнакомец, погрейся и отведай моего взвара.
Кивнув, он приблизился и расположился напротив. Кружки у него не нашлось, а у меня одна. Поэтому он, ничуть не смущаясь, взял котелок и сделал из него пару глотков. После чего блаженно улыбнулся и сказал:
- Добрый напиток. Давно ничего подобного не пробовал. Лет сто, наверное. Твоя жена знает, какие травки и в какое время нужно собирать.
"Он сказал - сто лет и упомянул жену. Интересно, что это? Пустая болтовня на догадках или за каждым словом есть смысл, как если бы он, действительно, знал, кто перед ним".
Я продолжал внимательно наблюдать за незнакомцем и был готов выхватить клинок, а он сделал еще пару глотков, посмотрел на меня и махнул рукой:
- Да расслабься ты. От меня вреда нет, мы ведь не враги.
- Но и не друзья, - пробурчал я.
- Верно, - согласился он и добавил: - Между такими людьми как мы, если нас еще можно называть людьми, дружбы не бывает.
- А ты уверен, что мы похожи?
- Похожи, Вадим, - незнакомец назвал мое имя и усмехнулся: - Или ты считаешь, что один такой по матушке - Земле бродишь?
- Объяснись, - я напрягся еще больше и был готов броситься на гостя.
- Всего объяснить нельзя, Вадим, ибо ты многого не поймешь, - он демонстративно отвернулся в сторону и подставился под удар.
- Почему же не пойму? Неужели ты считаешь меня глупцом?
- Дело не в уме, а в жизненном опыте. Вот проживешь пару веков, надоест делать за богов грязную работу, и тогда снова встретимся.
- И все же, кто ты?
- Я же говорю, Вадим, такой же человек, как и ты. Было время, воевал по воле богов и был героем, а потом меня бросили на Земле и заставили быть сторожевым псом. Тысячи лет охранял хозяйское добро, дворцы и храмы богов, ждал их возвращения и чем дальше, тем больше уставал. Хочешь верь, а хочешь нет, но надоело жить. Боги далеко, в иных мирах, а людей вокруг все больше. Они бегают, суетятся и умирают, а я наблюдаю за ними и понимаю, что нет ничего, ни добра, ни зла. Есть лишь время, которое для меня остановилось.
- И много таких как ты?
Он пожал плечами:
- Не считая тебя, я знаю пятерых. Но, наверное, нас больше.
Незнакомец тяжело вздохнул, отставил пустой котелок и подмигнул мне:
- Бывай, Вадим. Удачи тебе в битвах и делах. Но запомни - наступит срок, и ты поймешь, что смысла в твоих деяниях нет.
- Как же…