6
Черный осел задумчиво и скорбно оглядывал то, что осталось от деревца. Из его пасти свисал последний недожеванный листок.
День постепенно клонился к вечеру.
- Как зовут тебя, мой повелитель? - сердито спросила женщина.
Мужчина негромко ответил. Третьему, который следил за ними из-за разрушенной временем стены, показалось, что он сказал "тень". Но женщина расслышала лучше.
- Тенна, - повторила она. - Знаешь ли, что сотворил ты со мной, милорд Тенна? Ты превратил меня в ведьму. Кровь ведьм течет во мне, но до сих пор я была свободна от проклятия. Дочь, внучка и правнучка ведьм тоже становится ведьмой в тот самый миг, когда зачинает дитя от бога, демона или чудовища. Я берегла себя, милорд, я спала только с обычными мужчинами, я надеялась прожить жизнь бездетной…
- Жаль, - равнодушно сказал Тенна. - Я не хотел тебе вреда.
Женщина усмехнулась.
- Это моя судьба, милорд, - сказала она. - Моя. Ты сделал со мной то, что сделал, - но ты не проживешь мою жизнь вместо меня. И хватит об этом. Но я хочу знать о тебе больше. Ты не чудовище, я чувствую. Твоя кровь горяча. Но кто ты - бог или демон?
- Не знаю, - сказал Тенна. - Решай сама.
Женщина быстро протянула руку и выхватила из складок его брошенной одежды медальон. Блеснуло золото. Третий, подглядывавший за ними, судорожно глотнул.
- О! - удивленно воскликнула женщина. - Это другой! Зачем тебе два? Отдай один мне - для твоей дочери.
- Ты знаешь, что это? - спросил мужчина, доставая второй медальон и лаская пальцем рисунок.
- Знак Ортаны, - без запинки ответила женщина. - Очень старое колдовство. Говорят, иногда он приносит удачу. Открывает клады, предупреждает про яд. Вещей с настоящим Знаком мало, зато есть сколько угодно вещей с ложным Знаком, не имеющим силы. Дешевка для простаков. Но твои медальоны подлинные, милорд. Я вижу.
- Когда-то Ортана был моим другом, - задумчиво сказал Тенна. - А теперь мы враги.
- Значит, раньше ты был бог, а теперь - демон, - рассудительно сказала женщина.
- Возьми вот этот, - сказал Тенна, надевая медальон ей на шею. - Это ключ от Башни Севера-и-Востока.
- А второй - тоже ключ? - спросила она. - Ключ от Проклятой башни?
Тенна нахмурился, и тот, который прятался за стеной, закрыл глаза от страха.
- Ее не всегда называли Проклятой, - сказал Тенна.
- Верно, - согласилась женщина. - Во времена моей прапрабабки башня звалась Горелой.
Тенна невесело улыбнулся и промолчал. Взглянув на него, замолчала и женщина, и склонила голову, рассматривая медальон.
Тенна смотрел на нее. Ночью, когда он смотрел на нее глазами человека, женщина напомнила ему утраченную возлюбленную. Ту, которой нет и не может быть в этом мире. Утраченную навек. Теперь, при свете солнца и истинным зрением, Тенна видел, что общего между ними мало. Может быть, несколько жестов. Манера, прежде чем задать вопрос, бросить быстрый взгляд исподлобья. Вот как сейчас.
- Откуда ты, милорд?
Наивная дикарка. Способная. Любопытная. Но - дикарка. Женщина, рожденная в мире, где умение управлять природными силами называют проклятием ведьм. Что она способна понять из того, что он может ответить?
- Я пришел из предыдущего мира. Большего, чем этот.
В ее глазах зажглись искры.
- Большего? Ночью, когда небо черное, на нем, кроме луны, видно с десяток слабых огней. Я знала одного старика, он называл огни - звездами и говорил, что это огромные миры… Он был безумен, но умел читать и унаследовал от отца древние книги. Он говорил правду?
- Нет, - резко сказал Тенна. - Звезды вашего мира - это мертвые светляки, раздавленные на небесной тверди. Позади неба ничего нет. И мира, из которого пришел я, тоже больше нет.
Женщина заплакала.
Тот, кто таился в руинах, стал нашептывать молитву. "Убереги меня, всемилостивый господь наш Ортана, - молился он. - Видишь - ныне верую в Тебя всей душой…"
Мужчина протянул руку и смахнул слезинки со щек женщины. Женщина придвинулась поближе, положила голову на исцарапанное плечо мужчины и заглянула ему в лицо.
- Ответь на последний вопрос, милорд Тенна, - попросила она. - Какое имя ты дашь мне?
- Нарекаю тебя Ихаллой, - тихо произнес мужчина.
Третий, который подслушивал, упустил его слова, ибо в эту минуту протяжно заревел соскучившийся без еды осел.
7
Ничего не растет возле Проклятой башни. И не заходит туда ни зверь, ни человек. Рассказывают, правда, что каждое седьмое полнолуние навещает Башню ростовщик Каби, обернувшись летучей гадюкой. И будто бы если ждать долго и смотреть внимательно, можно увидеть, как мелькнет на фоне полной луны крылатая змея. А за ней облачком черной мошкары потянутся пропащие души, купленные Каби-Кровососом для своего господина, Бессмертного врага рода человеческого.
Как человек просвещенный, я всегда был уверен, что подобные россказни суть пустая болтовня и бабьи сказки. Но события сегодняшнего утра мою уверенность сильно повредили.
Когда боль в спине привела меня в чувство, я обнаружил, что лежу скрюченный на холодном полу, а в голове у меня царит полная неразбериха. Все перепуталось, все смешалось. И если я еще кое-как разобрался, где у меня руки, а где ноги, что позволило мне встать, то отделить одни мысли от других мне было не под силу.
Дверь в комнату Каби-Габи оказалась заперта изнутри. Не постыжусь признаться, что я некоторое время жалобно скребся в нее и еще жалобнее взывал к хозяину. Надо же было узнать, что мне… то есть жив ли он по крайней мере. Как выяснилось, жив. Хотя не слишком этой жизнью доволен.
В общем, когда я уже слегка охрип, хозяин наконец открыл дверь и велел мне пойти по достопамятному адресу. Так прямо и велел: поди-ка ты к Бессмертному на!.. И дверь захлопнул.
Я пребывал в столь прискорбной растерянности мыслей, государи мои, что обрадовался даже такому указанию. Для начала я просто пошел по коридору, а уже на ходу задумался. И с каждым шагом мой разум все яснее постигал величие предначертанной мне судьбой задачи. Теперь я больше не сомневался, что ужасный посетитель был злым демоном, слугой потусторонних сил. Но зачем он приходил к Каби? Зачем вообще явился в мир?
Судьба не напрасно сделала меня свидетелем его появления. Я понял, что должен последовать за ним, должен своими глазами увидеть… Я не знал, что именно мне предстояло увидеть, но сердце мое встрепенулось и сладко заныло от восторга, когда я подумал о том, какими словами я опишу увиденное. О, сколь прекрасные и сколь чудовищные картины подарит благосклонному читателю мое вдохновенное перо!
Если, разумеется, я сумею догнать демона и проследить за ним.
Я вышел на улицу и поспешно зашагал вверх. Рассуждал я при этом так: либо демон повернул вниз, к порту, и тогда в портовой толчее и сутолоке его уже не найти - разве что случайно. Либо он направился по нашей кривой и извилистой улице вверх, и тогда я его наверняка догоню.
Рассуждения мои оказались вполне верны. Я сократил путь на три квартала, воспользовавшись прямой дорогой через сад горбуньи Адарилги - все местные так ходят, когда не лень пробираться по узкой тропке среди чертовой колючки. Вновь оказавшись на улице, я увидел впереди знакомую фигуру с длинным мечом на поясе.
Демон назад не оглядывался, по сторонам не смотрел. Размеренным шагом он добрался до самых Верхних ворот и, так ни разу и не обернувшись, покинул город. Я мысленно вознес молитву господу нашему Ортане и последовал за демоном. На разумном расстоянии.
Ах, государи мои! Человек не может угадать, какое следующее испытание встретится ему на пути.
Среди древних развалин демона ждала женщина - прекрасная, как лучший из цветков шиповника на кусте под моим окном. Или еще прекраснее. Я почувствовал… не могу передать, что я почувствовал. В общем, я понял, что все мои стихи, написанные и ненаписанные, предназначены ей. Я даже закрыл глаза, чтобы справиться с нахлынувшими на меня чувствами. А когда открыл, то увидел ее в объятиях демона.
Сказать, что она разбила мое сердце - значит, не сказать ничего. Даже когда Минни изменила мне со вторым писцом, я был уязвлен не столь глубоко. Минни - глупенькая служанка, неспособная по достоинству оценить мое дарование. Но встретить Ее, мой поэтический идеал, встретить и тотчас же потерять…
Что ж, судьба посылает испытания, дабы они закаляли наш дух. Слезы навернулись мне на глаза, но я не заплакал. И все то время, пока демон ласкал женщину моих грез, я мысленно писал трагическую поэму о безответной любви нерифмованным пятиколенным стихом.
Когда они наконец собрались уходить, я уже знал, куда они идут. Демон-тень и женщина-цветок направлялись в Проклятую башню. Мне было так страшно, как никогда в жизни, но стремление увидеть собственными глазами - хоть я по-прежнему не знал, что именно я там увижу, - было сильнее страха. Я постарался унять биение сердца и пошел за ними. Черный осел, которого они оставили привязанным близ развалин, проводил меня неодобрительным ревом, будто указывая на безрассудство моего поведения. Мудрое животное!..
Башня, которую называют Проклятой, стоит на холме, облезлом и шишковатом, подобно черепу столетнего старца. Бугры и неровности каменистой почвы, равно как и вросшие в нее валуны, помогли мне следовать за демоном и его спутницей незамеченным.
Должен сказать, что мне показалось вполне естественным стремление злого духа попасть в Проклятую башню. Но я никак не мог предположить, что сделать это ему будет столь непросто.
Укрывшись за большим валуном и обливаясь попеременно то горячим потом - от солнечных лучей, то холодным - от душевного трепета, я смотрел, как демон шаг за шагом продвигается к Башне. Женщина сначала отставала, затем поравнялась с ним, а примерно на середине холма демон вцепился в ее руку, и она повела его за собой. Губы их шевелились, но слов я не слышал.
Убереги Ортана мою смиренную душу! Я смотрел, не в силах отвести взгляд - но самый ужас заключался в том, что смотреть было не на что.
Синее небо. Каменная кладка Башни. Мужчина и женщина шаг за шагом тяжело поднимаются по склону холма. Послеполуденное солнце ярко освещает склон - никакой тайны, никакой поэзии, - и мне отчетливо видно, что это обыкновенная земля, голая и неплодородная. Ни единого клочка зелени и ни следа каких бы то ни было препятствий, сверхъестественных или природных.
Демон повернул в мою сторону посеревшее от напряжения лицо, и тут я не выдержал. Я выскочил из-за камня и с громкими воплями бросился прочь, объятый всепоглощающим страхом.
Лицо демона маячило передо мной чудовищной маской, и я знал, что до конца дней своих буду видеть этот жуткий лик в кошмарных снах и просыпаться с криком.
Слушайте же, что я узрел, и содрогнитесь вместе со мною:
В глазах у демона я видел отражение пожара.
8
Черное, серое и серое. Угли, зола и пепел. Едкая вонь, от которой хочется кашлять - неудержимо, до слез.
Было время, когда Проклятую башню называли Священной.
Священная Башня Юга-и-Запада.
Это было давно. Очень давно. Триста лет назад. До пожара, в котором погиб прежний мир и родился нынешний.
Тенна замер у подножия холма и поднял взгляд.
Давно это было? Или недавно? Только тот, кто задал себе этот вопрос, может на него ответить. Если уже не болит, если перестала течь кровь и сочиться сукровица, если ткани срослись, затянулись кожей, и лишь шрам бугрится досадным напоминанием - значит, эта рана давняя. И не важно, год ли прошел или десять лет. Но если через сотни лет боль остра, как от кинжала, всаженного под лопатку верным другом, - значит, все свершилось только что.
Или даже свершается сейчас.
Для того, кто пришел в этот мир из мира прежнего, три прошедших века слились в один заполненный болью миг.
Внутри "сейчас" времени нет.
Тенна напрягся. Он не мог вернуться назад во плоти, его тело принадлежало этому миру. Но дух его, живущий ненавистью к врагу, был неподвластен времени. Тенна мог видеть.
Он стоял у подножия холма и смотрел на белоснежные стены, на гордый шпиль, устремленный в высоту. В небе над башней ветер развевал синий флаг. Золотом и серебром сверкал вышитый на флаге символ Магического Равновесия; синева растворялась в синеве, и казалось, что лишь Знак сам собою парит над остроконечной крышей.
Он стоял у подножия холма и смотрел на пустые глазницы окон, на голый камень стен, в который навечно въелась черная копоть. Вход в башню зиял пещерным провалом, и одинокий кустик пыльной колючки недвижно замер перед ним - как предостережение, как запрет.
Он стоял у подножия холма и смотрел на башню.
Он увидел, как это случилось.
Небо над башней поблекло, взялось трещинами и осыпалось, будто непрочная краска с холста. Холст лопнул. В рваную дыру хлынула черная муть. И тотчас же изо всех окон башни выхлестнуло ослепительно яркое пламя.
Языки оранжево-алого огня обвились вокруг башни, превратив ее в громадный факел. Беззвучно рухнула крыша, разбросав куски горящей черепицы.
Свечками вспыхнули деревья на холме и сгорели за миг.
Опаляющий вихрь дохнул Тенне в лицо.
Тенна шагнул вперед.
В белой башне под синими небесами юная и серьезная девушка, стоящая по правую руку от высокого мужчины, устремила взгляд в огромное зеркало из полированного черного камня. "Я готова", - сказала она. "И я готов", - сказал юноша-альбинос по левую руку мага. "Начинай, Ортана". Высокий улыбнулся. "Сейчас", - сказал он и вынул из складок плаща книгу в железном переплете.
Каменное зеркало исчезло, осталась только рама. По ту сторону тоже стояли трое, и в руках у седовласого была открытая книга.
- Во имя Равновесия приветствую вас, друзья, - сказал он.
Высокий мужчина ступил ему навстречу, раскрывая книгу. И неожиданно прыгнул вперед.
Его тело пересекло невидимую плоскость зеркала, и она взорвалась кипящей огненной лавой.
Закричал юноша-альбинос, сгорая в облаке желтого пламени.
Закричала девушка.
- Ихалла, - прошептал мужчина, поднимающийся на холм. - Ихалла…
Женщина взяла его за руку и заглянула в глаза.
- Что ты видишь, милорд мой Тенна? - тихо спросила она.
Он стиснул пальцы на ее руке и не ответил.
9
Перед входом в башню они остановились. Мужчина молча смотрел в проем, угрюмый и черный, как лаз в пещеру тролля. Женщина оглянулась назад, и ей захотелось глупо рассмеяться от неожиданности, потому что от подножия Проклятой башни открывался чудесный вид.
Мягкими складками уходили вниз коричневато-желтые холмы, отороченные темной зеленью деревьев и кустарника. Город отсюда виден не был. Далеко внизу золотом и серебром сверкало море, спокойно вздыхая могучей грудью вод. Высоко в небе над морем белой искоркой мелькнула чайка, и прихотливый порыв ветра донес ее истошный крик.
Взгляд женщины привлекло какое-то движение среди холмов. На расстоянии легко ошибиться в размерах, и она не сразу поняла, что это человек. Человек бежал в направлении скрытого холмами города, и бежал так, будто ничего не видел перед собой - спотыкался, падал, вскакивал и снова бежал. Женщина рассеянно проводила его взглядом до очередного падения и обернулась к своему спутнику.
Она как раз успела заметить, как его меч смахнул уродливую чертову колючку, что преграждала вход.
Женщина тихо ахнула. Меч, который вчера казался простым хорошим клинком, защищенным нехитрыми наговорами, выглядел теперь иначе. Он изменился настолько же, насколько изменился его владелец. Сила струилась вдоль клинка, сила свивалась в сложную гарду, охватывая руку хозяина. Именно хозяина, теперь не было сомнений. Такой меч не дался бы постороннему. Ни человеку, ни демону, ни богу.
Мужчина шагнул к Башне, доставая из-за ворота рубахи медальон со Знаком.
Женщина прыгнула, едва не споткнувшись о поверженный колючий ствол, и молча вцепилась мужчине в плечо.
- Во имя магии травы и радуги, воды и камня, - сказал мужчина, и голос его дрогнул, - и во имя священного Магического Равновесия мы хотим войти в Башню Юга-и-Запада.
Женщина не увидела ничего, и ничего не почувствовала. Но мужчина кивнул так, как будто благодарил за ответ.
Они вошли под каменные своды, и она вздрогнула, потому что бессознательно ожидала прохлады. Но, мертвая и молчаливая снаружи, внутри башня дышала обжигающим колдовским жаром, словно внутренность огромной печи. Женщина ощутила, как взвихряются вокруг них потоки колдовской силы, а в следующий миг увидела их - но это было не привычное ей бледное свечение, а яростный, слепящий блеск.
Если собрать по крупицам всю колдовскую мощь известного ей мира - навыки ведьм, знания колдунов, приемы заклинателей, силу амулетов, - то все это вместе не смогло бы противостоять могуществу Башни.
Башня, сила которой больше сил всего мира. Как это?
- Как это, Тенна? - спросила женщина, моргая и смахивая слезы.
- Потерпи еще немного, Ихалла, - мягко ответил он. - Теперь уже совсем недолго.
Обманутая ласковым тоном, она заглянула ему в глаза. Но нашла там только ненависть - закаленную и смертоносную, как меч в его руке.