- Благодарю вас, ваше святейшество, - прошептала королева. - Отец Амброз, думаю, вы можете быть свободны до утренней мессы.
- Как вам будет угодно, миледи.
- А теперь, сир, - продолжила Джехана, - не покажет ли кто-нибудь нам наши апартаменты? Мы с сестрой очень устали за время путешествия.
- Разумеется, матушка, - Келсон посмотрел на нее с надеждой в глазах. - Могу ли я сказать придворным, что вы соизволите поужинать с нами?
- Благодарю вас, сир, нет. Боюсь, я еще не готова к появлению на людях. Но я была бы весьма благодарна, если бы моим рыцарям оказали должное гостеприимство. Они служили мне более чем преданно.
Келсон вежливо наклонил голову, ничуть не удивленный тем, что королева отклонила его приглашение.
- Мы будем рады видеть за столом сэра Делри и его людей, матушка. Господа, наш королевский кузен, принц Рори, покажет вам ваши комнаты, они вполне соответствуют вашему рангу. А теперь, если позволите, - продолжил он, обращаясь к Джехане, - я провожу вас в ваши палаты.
- Благодарю вас, сир, но если вы не против, я бы предпочла, чтобы нас проводил Нигель.
Само собой, Келсон был против, но он не собирался строить из себя дурака при таком количестве свидетелей, хотя, конечно, большинство из них знали о том ледяном барьере, что встал между Джеханой и ним самим. Когда Нигель с извиняющимся видом взял королеву под локоть и повел ее вверх по лестнице, а сестра Сесиль смиренно засеменила за ними, Келсон проводил их задумчивым взглядом. Юный Пэйн остался с ним, когда Рори увел рыцарей, а Кардиель увлек к себе молодого священника Амброза.
- Должно быть, она и в самом деле злится на тебя, Келсон, - прошептал Пэйн через мгновение, смущенно глянув на своего притихшего кузена, когда его отец и тетушка исчезли за огромной дверью холла.
Фыркнув, Келсон обнял Пэйна за плечи и грустно покачал головой.
- Боюсь, это так, Пэйн. Боюсь, это действительно так.
* * *
- Он выглядит таким повзрослевшим, - тихо сказала Джехана, когда они с Нигелем отошли достаточно далеко от Келсона. - Я и не представляла, что он окажется таким высоким.
Нигель удивленно посмотрел на нее, но не ответил, пока они не миновали группу кланявшихся королеве придворных.
- Ты отсутствовала три года, Джехана, - осторожно сказал он. - Дети растут, видят это их родители или нет. Погоди, пока увидишь Конала… и я не уверен, что ты вообще узнала Рори и Пэйна.
- Их я всегда бы узнала, - возразила Джехана, когда они уже миновали холл и пошли по длинному коридору, ведшему к тому крылу, где должна была разместиться королева. - На них печать Халдейнов. Никто не ошибется, видя детей твоих или Бриона.
- Может, это и так. Но очутись ты в толпе, тебя бы я не узнал. Что ты с собой сделала, Джехана?
- Не знаю, о чем ты говоришь, - пробормотала она, отводя взгляд и нервно пряча в рукава худые кисти рук. И тут же прибавила шагу.
- Ох, знаешь. Ты выглядишь так, словно жила не в монастыре, а в подземной темнице. Насколько ты похудела?
- Пост полезен для души, - ответила она, вызывающе вскидывая голову. - Но я не ожидаю, что ты это поймешь, учитывая, в каком обществе ты живешь.
Сжав ее локоть, Нигель остановился посреди коридора и повернул Джехану лицом к себе.
- И что же ты хочешь этим сказать?
- Ну, разве они уже не при дворе?
- Кто не при дворе?
- Ты знаешь - Морган и Мак-Лайн, и бог знает кто еще.
Он выглядел настолько изумленным, что она почти поверила в то, что подобная мысль до этого момента ни разу не приходила ему в голову. Джехана осторожно высвободила свою руку из его крепких пальцев и сделала несколько шагов вперед по коридору, жестом подозвав молчаливую Сесиль поближе.
- Если ты покажешь нам, куда идти, мы бы могли наконец отдохнуть, - вежливо сказала королева.
К ее удивлению и облегчению Нигель не стал возвращаться к опасной теме. Вместо того он отвел ее в ее прежние покои, расположенные рядом с внутренним садом. Джехана ожидала, что ей отведут помещения поменьше. На стук Нигеля дверь открыла горничная, и тут же отступила в сторону, скромно присев в реверансе, - но Нигель не стал входить. Когда дверь за Джеханой и ее молчаливой компаньонкой закрылась, королева лишь мельком оглядела маленькую приемную и открытую дверь на солнечную галерею, где расположились придворные дамы; дюжина или около того пар глаз оторвались от вышивок и посмотрели на нее. В следующее мгновение ее уже обнимала Мерауд, жена Нигеля, по цветущим щекам которой ручьями текли радостные слезы.
- Джехана! Слава богу, ты наконец вернулась! Бедняжка, ты, должно быть, умираешь от усталости!
Когда Мерауд обнимала ее, Джехана ощутила ее выпуклый живот - снова ждет ребенка, после такого длинного перерыва! - и тут же ее пронзила острая боль от того, что сама она не сумела родить ни одного ребенка после Келсона. Но тут же она подумала, что это, возможно, и к лучшему, потому что ее проклятая кровь не распространится в следующих поколениях.
И она вообще-то не была уверена, что одобряет Мерауд, решившую родить еще одного ребенка… хотя в данном случае опасность передать далее чудовищную наследственность Келсона была настолько мала, что почти не стоила упоминания. Если же по каким-то причинам Келсон не оставит собственного наследника, род продолжится через Нигеля и Конала - или, возможно, через юных Рори и Пэйна, если линия Конала почему-то угаснет.
Тот ребенок, которого сейчас носила под сердцем Мерауд, вряд ли когда-либо унаследует корону Халдейнов или узнает о лежащем на них проклятии.
- Мерауд, Мерауд, мне так тебя не хватало! - ласково сказала она, вглядываясь в карие глаза подруги, когда они наконец оторвались друг от друга. - А ты снова ждешь маленького. Наверное, вы с Нигелем очень рады!
- Да разве может быть иначе? - воскликнула Мерауд, весело улыбаясь. - Нигель надеется, что на этот раз будет девочка, и я, честно говоря, тоже, после трех-то мальчишек! Ну, через месяц или около того узнаем. Но ты, Джехана… как ты похудела! Ты здорова?
- Здоровее не бывает, - ответила королева и чуть повернулась, кивнув на свою компаньонку. - Это сестра Сесиль. Она приехала со мной из Сент-Жиля. Сестра, это герцогиня Мерауд, супруга принца Нигеля. Может она подождать там, с другими дамами, пока мы немножко поговорим?
- Конечно. Сестра, мы рады приветствовать вас в Ремуте, - сказала Мерауд, слегка кивая головой в ответ на поклон монахини. - Прошу, побудьте с моими дамами. Мы через несколько минут присоединимся к вам.
Когда сестра Сесиль ушла на галерею, Мерауд снова всмотрелась в Джехану и увлекла ее поближе к окну, на солнечный свет.
- Так. Что же это за вопрос, который не может ждать, хотя ты нуждаешься в отдыхе? - спросила она, осторожно усаживаясь обитую тафтой кушетку.
Джехана не стала садиться; она стояла в луче солнца и нервно сжимала худые руки… ее взгляд искал сочувствия Мерауд.
- Тебе ничто не грозит, Мерауд? - наконец прошептала она.
- Грозит?!
Морган и Мак-Лайн не разлагают твоего мужа, как разложили и погубили моего?
- Джехана!..
- Это ради его собственной души, Мерауд! - продолжила Джехана, опускаясь на кушетку рядом с герцогиней и не отводя глаз от лица Мерауд. - Ты должна уберечь его от заразы Дерини! Келсон в уже погиб, но Нигеля еще можно спасти… да и для Келсона, пожалуй, еще не все потеряно. Именно поэтому я вернулась.
- Э-э… спасать… Келсона? - осторожно спросила Мерауд.
Джехана горячо заговорила, приняв слова Мерауд за приглашение к рассказу.
- Он должен снова жениться, Мерауд, и поскорее. Ему нужен наследник. И я чувствую, что хорошая жена сможет одолеть зло, поселившееся в нем. Ведь ты же уберегаешь Нигеля от беды, так и королева Келсона должна вернуть его к праведной жизни. Это единственная надежда, Мерауд. Обещай, что поможешь мне!
Мерауд задумчиво улыбнулась, позволив королеве схватить себя за руку.
- Ну, девушек, желающих выйти замуж за короля, более чем достаточно, - неопределенно сказала она. - Хотя я подозреваю, что тут немаловажно и мнение самого Келсона. В любом случае, я сомневаюсь, чтобы он занялся этим делом до окончания военной кампании. - Она улыбнулась и с надеждой глянула на королеву. - А ты не хотела бы сама познакомиться кое с кем из девушек? Среди моих придворных дам есть вполне подходящие. Да и все равно тебе нужно выбрать собственный штат. Идем, я их тебе представлю.
Джехана вскоре запуталась в именах проходивших перед ней дам, но идея активного участия в выборе жены для Келсона заставила ее щеки слегка разрумяниться. Многие из дам были очень молоды и явно хороши по всем качествам.
Настроение королевы все улучшалось; но наконец Мерауд увлекла ее к окну, возле которого сидела занятая вышивкой по тафте прекрасная молодая женщина.
На ней было платье глубокого синего цвета, напоминавшего о горных озерах, ее тяжелые огненно-рыжие волосы были уложены на затылке в золотую сетку, унизанную жемчугом, лоб стягивала золотая лента.
- Это герцогиня Риченда, - сказала Мерауд, когда женщина встала и присела перед королевой в глубоком реверансе.
Сердце Джеханы заколотилось как сумасшедшее, ее тело застыло от ужаса.
- Герцогиня… Риченда? - с трудом произнесла она. - Не приходилось ли мне прежде слышать ваше имя?
Женщина выпрямилась и ее невероятно синие глаза посмотрели прямо в глаза королевы, - уверенно и с сочувствием.
- Это вполне возможно, ваше величество, - ответила она низким голосом. - Мой покойный муж заседал в совете короля Бриона. Это граф Марли.
- Граф Марли… - безжизненно произнесла Джехана. - Но Мерауд сказала…
- Теперь титул графа Марли носит мой сын Брендан, ваше величество. А я ныне замужем за герцогом Корвином.
Корвин! Джехана наконец поняла, что значит звук этого имени, и онемела от страха. "Добрый Иисус, это жена Моргана! Она замужем за Дерини!"
- Да… понимаю, - прошептала она.
Но она почти ничего не видела вокруг себя, когда повернулась, чтобы уйти; она едва передвигала ноги, и не понимала, кого ей представляли еще… и наконец подозвала Сесиль и сбежала в поисках спасения в молельню, примыкавшую к ее спальне. Молитва отчасти вернула ей душевное спокойствие, но не изгнала чувства глухого отчаяния от того, что супруга Дерини, похоже, уверенно водворилась в королевском доме.
Глава III
…потому что родили чужих детей.
Остаток дня для Келсона прошел в напряжении, вызванном приездом Джеханы. Не улучшало его настроения и то, что должно было произойти вечером. Немало обеспокоенный ритуалом, который предстояло провести в поздние часы, он тем не менее не смог отдохнуть и расслабиться хотя бы на час-другой перед ужином, потому что, хотя Джехана и отклонила его приглашение поужинать с двором, он счел необходимым составить ей компанию в ее покоях. Однако, чтобы перенести встречу на более нейтральную почву, он попросил Нигеля и Мерауд устроить все и организовать ужин в их собственных палатах. Заодно Нигель отвлекся бы от мыслей о предстоящем ритуале. С немалой долей злорадства он приказал Моргану и Риченде занять главные места за столом в большом холле на время его отсутствия, - поскольку именно Морган отчасти был виновен в настроениях Джеханы. Дункан и Дугал постарались, чтобы все было сделано как можно лучше.
И в результате этим вечером Келсон сидел со своей матерью, Нигелем и Джеханой в вечерней столовой своего дяди и пытался поддерживать вежливую болтовню, - при том, что ему страстно хотелось очутиться как можно дальше отсюда. В столовой было душно - или это ему лишь казалось, - и Келсон бездумно вертел кольцо Сиданы, слушая, как собеседники перескакивают с темы на тему. Но в основном разговор вращался вокруг ненавистных Джехане и пугающих ее Дерини.
- Когда эта новость добралась до Сент-Жиля, - говорила Джехана, - я едва поверила своим ушам. Держать Аларика Моргана рядом с собой - уже достаточно опасно; но принять ко двору его жену, чей первый муж был изменником и к тому же Дерини…
- Брэн Корис не был Дерини, матушка, - раздраженно бросил Келсон, внезапно испугавшись того направления, которое могла принять беседа, не прояви он осторожности.
- Но о нем говорят, что он стоял в магическом круге Венцита Торентского…
- А епископ Арилан стоял в моем круге. Разве от этого он стал Дерини?
- Епископ Арилан? Разумеется, нет! Но…
- Вот видишь, нет! - Это не было прямой ложью, но отводило подозрения Джеханы от Арилана, буде они возникнут. - Я просил присутствовать его и отца Дункана… и Моргана, потому что процесс дозволяет четырех человек с каждой стороны. Но состязались я и Венцит. Мы выбрали тех, кто готов был составить нам компанию и поддержать нас, но сила, если она и присутствовала на Тайной Дуэли, исходила от Венцита и меня самого.
- Но чьей властью она дана? - резко спросила Джехана. - Тех чужаков, что явились на белых конях? Я слышала о них, Келсон. Кто они? Это были Дерини, ведь так?
Келсон отвел глаза.
- Я не могу говорить о них.
- А, значит, это действительно были Дерини, - прошипела королева. И повернула искаженное отчаянием лицо к брату своего покойного мужа. - Нигель, ты был там. Что ты видел? Кто были те люди? Неужели их так много, что они спокойно ходят меж нас, неузнанные и безнаказанные?
Нигель знал об этом не намного больше Джеханы, поскольку не был посвящен в планы Совета Камбера - он знал только о некоторых его непосредственных действиях. Но его неловкое молчание тут же побудило Джехану вернуться к старой и относительно безопасной теме Моргана, чье благожелательное отношение к Дерини ни для кого не было секретом. Пока Джехана рассуждала об этом, Келсон предавался приятным размышлениям о тех находящихся при дворе Дерини, о которых Джехана пока что не знала.
Она даже не связала их с Ричендой, хотя, конечно, подошла в своих предположениях пугающе близко. И ясно было, что ничего подобного не приходило ей в голову относительно Арилана. Если бы она обнаружила, что Дерини сумел пройти все ступени церковной иерархии неопознанным, и достиг звания архиепископа - это потрясло бы ее веру до основания; но, конечно, она бы ни на секунду не усомнилась в том, что все это - происки дьявола, его попытка подорвать религию изнутри. А ведь и Дункан мог бы достичь подобных высот - но кое-кто из епископов был уверен в том, что он Дерини, а многие готовы были проклясть его кузена Дерини - Моргана.
Дугал, само собой, был в другом положении. Кроме самого близкого окружения Келсона - Моргана, Риченды, Дункана и самого Дугала, - лишь Нигель и Арилан знали, что Дугал тоже Дерини; и еще меньшее число людей знало, что он сын Дункана, об этом и Нигелю с Ариланом не было известно. Впрочем, следовало признать, что Совет Камбера, пожалуй, знал все, о чем знал Арилан, - и что их беспокоил Дугал и тайна его силы, так же, как их беспокоили Морган и Дункан, - но кроме этих немногих никто не мог и заподозрить ничего подобного, в этом Келсон почти не сомневался.
Он сделал большой глоток легкого орехового эля, поданного Нигелем к столу, - вино могло притупить их чувства и тем помешать ритуалу, - и улыбнулся в кубок, пробормотав что-то неразборчивое в ответ на продолжавшийся монолог королевы.
То, что Дугал оказался Дерини и сыном Дункана, все еще удивляло и восхищало его. Это открытие отчасти смягчило ужасающее потрясение, вызванное убийством Сиданы, немного приглушило воспоминание о Двенадцатой Ночи несколько месяцев назад. Под ровное бормотание матери он позволил себе вспомнить кое-что…
…Он тогда сидел в ванне перед камином, в своей спальне, надеясь, что горячая вода разгонит холод, проникший, казалось, в самую его душу. Он давно уже смыл с рук кровь Сиданы, но что-то заставляло его снова и снова окунаться в воду, словно это могло изгнать следы ее крови из его сердца.
Он смутно осознавал, что по спальне время от времени кто-то осторожно проходит - Морган, Дункан, Дугал… он ощущал их теплое сострадание, знал, что они хотят облегчить его боль; но он был слишком туго стянут обручами страдания и чувства вины, и еще гнева… он не мог позволить их сочувствию проникнуть в него. Он по-прежнему не знал, действительно ли он любил Сидану, но он все равно был в ответе за ее смерть, пусть и не его рука держала кинжал.
Она находилась под его защитой, а он ее предал. Ее обручальное кольцо сверкало на его пальце, обвиняя и напоминая… он снял это кольцо с тоненького пальчика, когда держал на руках безжизненное тело, там, в запятнанном кровью святилище, в котором за несколько минут до того они сочетались браком.
- Думаю, ты достаточно просидел в воде, мой принц, - тихо сказал Морган, внезапно появляясь из тени у него за спиной и протягивая ему толстое пушистое полотенце. - Давай, вытирайся. Дункан согрел для тебя молока с вином, чтобы ты уснул.
И он повиновался, и тупо встал, позволив Моргану завернуть себя в полотенце, а потом лишь до него донеслись звуки: потрескивание огня в камине, звяканье металла о фарфор - это Дункан ставил канделябр на небольшой столик… услышал собственное прерывистое дыхание. Ступив ногой на толстый келдишский ковер, он покорно направился туда, куда его вели, - к глубокому креслу возле очага. Когда он уселся, Дункан вложил в его руку теплую чашу и сел рядом на скамейку; и Дугал устроился на таком же сиденье у ног Келсона. Морган остался стоять, спиной к огню, одной рукой он оперся о резную каминную полку, и казалось, что его волосы превратились в светлый нимб.
- Пей, пей, - мягко сказал его наставник, кивая на чашу. - Это немного смягчит боль.
Он послушно проглотил напиток, заметив, как трое обменялись недоуменными взглядами, но он не думал, что это как-то относилось к нему… ну, во всяком случае, он не видел повода для беспокойства. В молоко было добавлено крепкое вино, и напиток оказался слишком горячим. И лишь допив до конца, Келсон ощутил на языке легкую вязкость - Дункан уже как-то давал ему это средство, настой успокоительных трав. Дугал кашлянул, следя взглядом за тем, как Келсон отставляет в сторону пустую чашу, а Морган сложил вместе пальцы, по-прежнему опираясь одним локтем о каминную полку.
- Дугал и Дункан хотят кое-что сказать тебе, - тихо произнес Морган, и в его серых глазах светилось сострадание. - Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты узнал об этом при более радостных обстоятельствах, но возможно, это слегка облегчит твою нынешнюю печаль. Думаю, ты не останешься недоволен.
Удивленный, вопреки горю, Келсон повернулся к Дункану, который положил руку на плечо Дугала. Успокоительное уже начало действовать, и Келсон никак не мог сфокусировать взгляд, однако ум его оставался ясным и, как он знал, будет оставаться таким еще несколько минут.
- Дугал и я сделали некое чудесное открытие, как раз перед тем, как сегодня утром отправились в собор, - сказал Дункан, улыбаясь в ответ на улыбку Дугала. - Это связано с застежкой на его плаще. Уверен, ты ею не раз восхищался.
Только теперь Келсон заметил, что хотя Дугал сменил яркий шотландский плед на черную траурную одежду, на его плече по-прежнему красовалась крупная брошь с головой льва, которая, как он говорил, принадлежала его матери.
- И что с ней произошло? - спросил Келсон, снова переводя взгляд на Дункана.
Дункан вдруг усмехнулся точь-в-точь как Дугал.