* * *
Заку совсем не хотелось бросать Ализу, тем более, когда в их отношениях все стало налаживаться. В те несколько минут на балконе ему даже показалось, что девушка совсем не против его близости.
Выходя из собственной гостиной и оставляя там принцессу, Леож заставил себя думать прежде всего о делах. О делах думать отчаянно не хотелось. Хотелось вернуться обратно, обнять расслабленную и утомленную долгим вечером девушку, коснуться губами виска, провести подушечками пальцев по гладкой бледной коже и запустить пальцы в красиво уложенные кудри, осторожно вынимая шпильки. А потом долго любоваться игрой отблеска пламени камина на этом медном озере, пока…
Тихо с досадой застонав, он прислонился к стенной панели и постучался о нее затылком, пытаясь выветрить из памяти с каким жаром Ализа откликнулась на поцелуй.
Если бы не договоренность о встрече, он никуда не ушел, но безопасность девушки волновала его куда больше, чем желание вернуться и разобраться в их с принцессой отношениях.
* * *
Сбежал!
Обиженно посопев, я обиженно запустила в дверь туфлей и босиком направилась в спальню. Хмуро распластавшись на кровати и взглядом терроризируя лепные листья и цветы на потолке, я перечислила все, что думаю в адрес принца.
Явившаяся Тинна помогла мне раздеться и улечься в кровать. Не смотря на усталость, я долго лежала, думая, что Зак вернется. Но даже когда за задернутыми шторами забрезжил рассвет, принц не пришел.
- Ну, Закари, ты нажил проблемы себе на голову, - хмуро констатировала я, сложив руки на груди. - Думаешь, можно целовать меня на балконе, а потом бросить и уйти?
Не то чтобы я переживала из‑за того, что могло произойти этой ночью. Но одно дело - волноваться и бояться, а другое - остаться одной со своим волнением.
- Только появись! - погрозила я кулаком непонятно кому, повернулась на бок и приказала себе спать.
* * *
- Люблю я, ваше высочество, чай, - сказал брат Эрей, с упоением посасывая цукат и запивая приторно–сладкий вкус терпким смородиновым чаем, деловито дуя в чашку перед каждым глотком. - Хорошее это дело - чаю выпить. Особенно такого, из свежезасушенных на соломке листьев. И сахару не надо, солнцем молодая зелень напитана, его заботой. Кусты при храме растут давно, на святой земле, у самого сердца богини, как любимые детки.
О храмовом саде брат Эрей мог говорить часами. Зак это знал, ведь не первый раз бывал у пожилого храмовника в гостях.
На Зака мужчина смотрел спокойно, отечески даже, и совсем иначе, чем на приеме. Там каждый жест и каждое слово сковывали правила, а здесь, в маленькой гостиной, по ночному времени освещенной лишь огнем в камине - за окнами собирались грозовые тучи, что принесли с собой зябкую для летних дней прохладу - можно было не играть. И храмовник не играл. Или играл. Тут как посмотреть. В своих владениях, за пределами храмового долга Эрей создавал впечатление человека спокойного, умиротворенного, занятого лишь мыслями своими да книгами, которыми полнились многочисленные шкафы в гостиной.
- Да пейте уже чай, - вздохнул храмовник и улыбнулся, спокойно и миролюбиво, - еще вся ночь впереди.
Леожу не очень хотелось проводить ночь в компании брата Эрея, но и перепоручить дела кому‑то другому молодой человек не мог.
- Много в этот раз? - послушно взяв чашку в руки и согревая от нее заледеневшие пальцы, спросил Закари.
- Не очень, - сухо признал храмовник и, подхватив со столика у себя за спиной пачку перевязанных лентой бумаг, протянул ее принцу. - Чем дальше пытаюсь выследить, тем больше закрывается… Мы хоть и не маги, - он усмехнулся собственным словам, - но тоже кое‑что можем. Дар богини - особый дар. Она в нас за столько лет много чего впустила, и мне не ведомо, что именно могут другие братья.
Про магию храмовников Зак был наслышан, но совсем ее не боялся, лишь досадовал. Копии писем семерки совета, лежавшие сейчас у него на коленях, составляли едва ли десятую часть всей корреспонденции братьев, а значит, большинство тайных писем успели спрятать или сжечь, не дав им попасться на глаза подкупленным служкам.
Брат Эрей вздохнул и раздавил в пальцах сухарик.
- Если бы я знал наверняка… - хмуро пробормотал он. - Если попытаться, то в каждой мелкой записочке можно что‑то странное найти, шифр заподозрить, а узнать наверняка - не узнаешь.
Зак кивнул, он и сам понимал, что за последние годы они нашли много такого, что могло послужить обвинением в адрес каждого из храмовников, в том числе и брата Эрея, но так и не увидели явных доказательств.
Во времена давние, когда Зак еще был ребенком, все казалось намного проще, ведь весь совет встал против, все были виновны. За первые десять лет жизни на принца покушались по десятку раз в месяц, то пытаясь отравить, то пристукнуть. Совет сначала отстранили от дел, а потом и вовсе…
Но то дела прошлые, давние. Новые братья, занявшие места в совете, хоть и помнили о смерти своих предшественников, но того королю Джону не поминали.
- Фанатик, только фанатик… - прихлебывая чай, пробормотал брат Эрей. - Среди братьев и тогда и теперь большинство к магам относится спокойно, без вражды. Мы же сами их изделия используем, те же порталы.
Фанатик.
Зак фыркнул, но согласно кивнул.
Кто ж еще это может быть? Только фанатик. Или тот, кто считает, что короли поступили не верно, дав защиту магам несколько веков назад. А до этого волшебников искали, ловили и сжигали, считая пробравшимся из Модриггата злом.
- Фанатик, - повторил принц вслух. - Но знаете, брат Эрей, есть одна деталь, которая мне совсем не нравится.
- И какая же? - храмовник подвинул к себе чайник и вновь наполнил высокую чашку с тонким красно–коричневым узором из цветов и листьев.
- Зачем пытаться убить Ализу?
Этот вопрос волновал принца с самого начала. Точнее, еще тогда, когда никакой Ализы и на горизонте не было, но его часто и навязчиво предупреждали: не женись, иначе быстро станешь вдовцом.
Брат Эрей поскреб подбородок, покрутил ус и глубокомысленно хмыкнул:
- Да, и правда.
Мысли эти не были новыми, но Леож не находил объяснений происходящему.
- Знать бы зачем, и мы, может, поняли, кто за всем стоит, - озвучил молодой человек то, что уже не раз прокручивал в голове.
- Может быть, ваше высочество, может быть, - согласился храмовник.
* * *
Ранним утром небо застлало темными грозовыми облаками, они вмиг набухли тяжестью, потемнели, грозя опрокинуть на Стакрин силу непогоды. Ветер, будто дитя малое, расшалился, скребся в окна, мешал горожанам досматривать сны, и даже замковая стена не защитила меня от неприятного раннего пробуждения. Крупные капли долбили будто над самым ухом, гулко и часто. Я ворочалась в постели, так и эдак пристраивая подушки, надеясь их пуховым нутром заглушить неприятный звук. Ветер, подпевая дождь, ударялся в стекла, те звенели, жалобно моля о пощаде.
- Адово пекло! Да дайте уже поспать!
Бессонная ночь, злость и неопределенность основательно меня вымотали. Голова гудела, а внутри нее словно перекатывались тяжелые металлические шарики, гремя и соударяясь.
Перевернувшись на другой бок, я накрыла голову подушкой и понадеялась, что дождь скоро утихнет, и я смогу поспать еще пару часов. И в этот самый момент дверь в спальню распахнулась. Звук получился до того противный, что я застонала и дрыгнула ногой, после чего вяло велела:
- Уйдите.
- Но, ваше высочество…
Дальше я не услышала из‑за громыхнувшей за окном молнии.
- Уйдите, я спать хочу! - теряя терпение, рявкнула я, садясь и вперивая взгляд в Тинну.
Представляю, как выглядела в этот миг: глаза красные, лицо бледное, волосы всклокочены…
А из мыслей только одна: острое желание придушить вредного Зака. И не важно, что сие мне вряд ли удастся осуществить, зато очень хочется. А злость только прибавляет решимости.
- Где сейчас находится мой супруг? - осведомилась я у служанки.
- Я еще не видела его сегодня, ваше высочество, - Тинна раздернула шторы, впуская в комнату блеклый свет пасмурного дня, после чего поставила на столик рядом с кроватью подносик с карточками.
- Это что? - и так зная ответ, все же уточнила я.
- Рано утром доставили, - Тинна вышла и вернулась уже с завтраком на подносе. - Леди желали бы с вами увидеться сегодня.
Я легкой брезгливостью пересчитала карточки, мельком цепляя имена. Десять. Десять благородных дам, решивших, что я приму их на следующий же день?
"Озверели совсем…" - подумала и откинулась на подушки. Голова болела нестерпимо.
- Завтрак, ваше высочество?
- Нет, сначала ванна, а потом…
Хотелось отправить посыльного с отказом в визите, избавиться от Тинны, забраться под одеяло и сидеть там, греясь и радуясь, что дождь не может проникнуть в замок.
- И не лень им в дождь?.. - ни к кому не обращаясь, пробормотала я.
- Дождь весь день лить не будет, уже светлеет… - заметила пожилая женщина.
Озверели, как есть озверели…
А если я не хочу никого видеть? Я же буду ядом плеваться… Заку ничего, он, чьорт безрогий, такая вредина, что легко перенесет, а дамы…
Следующая неожиданная мысль мне так понравилась, что, вставая с постели, я хитро улыбнулась.
Ванна с пеной немного уняла раздражение. Я расспрашивала Тинну о навязавшихся на мою голову дамах, жмурилась и наслаждалась процессом, оттягивая расставание с теплой водой.
- Тинна, а расскажи мне о… - я сдула с ладошки пенный холмик. - О нападениях на его высочество. Как давно это началось?
Служанка на секунду перестала массировать мою голову, задумалась и сказала:
- Лет до десяти постоянно. Или и после еще были? - она вздохнула. - Точно я не помню… А потом, когда… совет сменился, то попытки прекратились. Жизнь в замке налаживаться стала. Но лет пять назад все началось снова.
- Да? - я нахмурилась, мне казалось, что Зак имел дело с покушениями всю жизнь, а оно вот как оказывается. Значит, вот как обстоят дела…
- Тинна, а расскажи мне о ее высочестве Абении. Я ее совсем не знаю.
Женщина открыла было рот, но я ее прервала жестом и добавила:
- Я не про титулы. Мне интересно, что ты сама о ней думаешь.
Служанка смолкла и долго молчала, а я ждала. Спешить некуда.
- Она странная, - смущенно пробормотала женщина. - Ее не любят слуги. Она командует, лезет в дела экономки, поварихи, хотя порядки в замке еще при королеве заводились… и мы им следуем.
Так, это понятно, Абения пытается перетянуть на себя дела королевы, но ей это слабо удается.
- Капризная… - продолжая смущаться, пробормотала Тинна. - Нет. Это понятно. Слуги в замке затем и нужны, чтобы прихотям угождать, но ее высочество…
- Переходит границы? - подсказала я.
- Камеристки едва по месяцу держаться, а потом выгоняет с треском, - чувствуя, что я не собираюсь заступаться за принцессу, начала изливать обиду Тинна. - Мне еще повезло… Меня не уволили. А вот последним не везет. Ее высочество велит выгонять из замка. А эта работа… Многие из тех, кого она выгнала, семьи поддерживали. Платят тут хорошо… По утрам приносят ей завтрак, а она может чашкой запустить, если что‑то не так. Чай слишком горячий или холодный. Булочки не с тем вкусом…
Тинна вздохнула и продолжила работу.
- И комнаты ее постоянно не устраивают, мастера ежегодно обивку на мебели и обои меняют.
- Да, капризная, - согласилась я.
Слушая рассказ служанки дальше, я надеялась узнать что‑то еще странное, но кроме капризов и королевских замашек за Абенией ничего не числилось. Спрашивать напрямую о выкидыше Сенны я не стала, но решила расспросить еще Зака.
Да, но только после того, как от души на него пообижаюсь.
Дождь прекратился, как и предсказывала Тинна, и я со вздохом разрешила передать подтверждение визита, но велела всех пригласить в одно время. Пока я наслаждалась поздним завтраком и выбирала платье, лакей доложил, что всем дамам разосланы записки, и они прибудут в полдень.
Теперь мне предстояло обдумать свое появление, разыграв представление достойное жены мага.
Злая я сегодня, а вчера на меня все смотрели косо, так что сами виноваты!
Глава 11
За первый час подготовки Тинна и другие служанки дружно с подозрением на меня косились, не понимая, что и зачем я делаю. Но хоть только косились, молча исполняя приказы.
Для представления я выбрала одну из гостиных на первом этаже, про которую камеристка сказала, что "она дальняя и слишком старомодная". Мне это определение понравилось.
В комнате я велела переставить мебель, создавая разделение на две зоны: импровизированную сцену и зрительный зал. На окнах сменили гардины, сменив светлый легкий шелк тяжелой парчой сквозь которую едва проникал свет. Стулья и диваны накрыли колкими шерстяными покрывалами. Стол на "сцене" застелили кроваво–красным атласом. Из охотничьей залы перенесли и расставили на шкафы и столики чучела птиц.
Дольше всего пришлось искать достаточное число жаровен и треногих подставок для оных. Ароматическими маслами верхние крышки я сбрызгивала лично. А еще проверила, чтобы в камин не попало ни одного нормального полена, только сучковатые сосновые палки.
На стол в хаотичном порядке выставили кучу всяких предметов, я называла первое, что приходило в голову, слабо представляя, как буду использовать, но уж лучше больше, чем меньше!
Последним штрихом стал мой собственный образ. Ко встрече с графинями, герцогинями и баронессами я готовилась основательно, не жалея ни сил, ни внимания к мелочам. А если что и пропущу, то тусклый свет скроет огрехи.
Ближе к полудню одна за другой стали прибывать мои гостьи. Для ожидания я выбрала им гостиную, снабженную слуховым окошком. Там, полностью готовая к дальнейшей игре, я и наблюдала за благородными леди. С каждой новой визитеркой обстановка в комнате все больше накалялась. Женщины рассматривали друг друга с плохо скрываемым пренебрежением, но высказываться опасались. Но последняя леди, вплывшая в комнату, тут же нарушила молчание:
- Так–так, кого я вижу! Все здесь? - Она обвела барышень взглядом, громко хмыкнула и уселась в громоздкое кресло, обитое белым ситцем. - Рада–рада.
- И мы тебя тоже, - искривила губы высокая худая девица, пытавшаяся украшениями и объемной прической скрыть довольно простоватое лицо. - Ты же утверждала, Виктори, что никогда не придешь? И… первая побежала кланяться?
Дамы захихикали, а еще одна, выбравшая для визита чересчур открытое платье заметила:
- Как и ты, Иззи.
- Лить яд - ты первая, Адрин.
Наблюдая за благородными воспитанными леди, я едва сдерживала хохот. Со стороны их стычка больше походила на кудахтанье кур на заднем дворе.
Ложь и подхалимство при дворе вещи обычные. Вопрос лишь в том, сколько за этим искренности. И леди уже доказали, что ни одной из них верить не стоит.
Выждав еще немного, я велела проводить барышень в зал моей будущей славы, довольно потирая руки и представляя эмоции женщин.
Входя в гостиную, они охали и ахали, но не от восторга. Сшибающий аромат нескольких ароматических масел плотной пеленой повис в комнате, свечи отбрасывали пугающие тени, дым от жаровен клубился под потолком, а треск дров в камине и шипение смолы напугали даже меня. Леди фыркали, задавали вопросы лакею, но тот лишь с еще большим почтением кланялся и уверял, что ждут их именно здесь.
- Проходите, проходите, - понизив голос, громко вымолвила я, появляясь из‑за стеллажа с книгами. - Я вас жду.
Дамы, все как одна, отступили на шаг назад, глядя на ее высочество Ализу, а я довольно ухмыльнулась.
- Простите за мой небрежный вид: в домашней обстановке я люблю немного расслабиться и забыть о таких глупостях, как косметика и вычурные наряды.
Кто‑то из леди слабо ойкнул, среди дам произошло волнение. Я словно на яву видела, как замирают и скатываются на дно их черепушек мысли.
Еще бы! Мой совсем "не вычурный" наряд стал бы предметом дикой зависти какой‑нибудь болотной ведьмы, вздумай та принарядиться. Зря я что ли битый час самозабвенно прикалывала к темно–зеленому муслину рыболовную сетку, добытую на городском рынке одной из служанок? Или может зря кроила из обрезков ткани громадные банты? Ну а начес на голове терпела? Что уж говорить о вплетенном в гнездо из волос чучеле вороны! Я видела, с какой опаской леди косились на эту экстравагантную прическу.
Эх! И все во благо образа! Раз уж Зак у нас маг, то я не могу быть меньше, чем ведьмой.
- Проходите, присаживайтесь! - стараясь говорить зловеще, я визгливо хихикнула и добавила: - Я рада всех видеть.
По глазам дам читалось, что радость мою они не разделяют. Что ж, ничего! Впредь будут знать на кого смотреть косо.
К лакею присоединилась едва сдерживающая улыбку Тинна. Вдвоем они незаметно оттеснили барышень к дивану и креслам.
- А вчера вы выглядели… иначе, ваше высочество, - трусливо проблеяла Иззи, морщась от того, что жесткая шерсть начала колоть руки.
- Магия, - я пожала плечами.
Дамы вздрагивали, тяжело дышали, оборачивались на выстрелы в камине и подскакивали, когда служанка звякала чашками на подносе.
Я, подметая сеточным шлейфом дорогой шелковый ковер, прошла к столу и ногтем мизинца тронула густую жидкость в хрустальном бокале. В свете свечей она казалась алой.
Дамы охнули, стоило мне с улыбкой облизнуть ноготь.
Вишневое варенье - вкуснота!
- А… - хотела что‑то спросить невысокая пышнотелая девушка, сидевшая ближе всех к выходу.
Чашка, которую она схватила и выставила перед собой, мелко тряслась в ее пальцах. При этом сама барышня с тоской посматривала на дверь.
- А… - вновь начала она и чихнула.
Чашка упала на ковер и раскололась с противным хрустом. Дамы вздрогнули, одна свалилась то ли в обморок, то ли просто попыталась разыграть оный.
- Ох, сейчас я ее в чувство приведу, - деловито успокоила я остальных и плюхнула на ближайшую жаровню горшочек.
Дамы с опаской покосились на меня, а я с умным видом наполнила посуду водой:
- Старинное средство! Любые обмороки на раз снимает! Гарантия!
И в горшок отправилось нечто зловещее и изогнутое, но рассмотреть оное леди как следует не могли, поэтому заранее ужаснулись и вжались в спинки кресел и дивана. Я добавила несколько сверкнувших россыпью бриллиантов пластинок и один листик, после чего задумчиво помешала ложкой в горшке, считая до двадцати. Дамы в ужасе и молчании взирали на это действо.
- А… - не теряя надежды выговорить хоть слово, попыталась все та же толстушка.
- О! От заикания тоже поможет! - радостно сообщила я.
Девушка прихлопнула рот рукой, замычала, быстро помотала головой и качнулась в кресле, едва не упав.
- Да что вы? Вы же не пробовали! А это семейный рецепт! - гордо вещала я, сгорбившись над горшком. - Еще поварим, а потом в чашку…
Договорить мне не дали. Толстушка пискнула, вскочила и бросилась бежать.
- Куда это она? - с деланной обидой удивилась я, обошла стол и уселась на него, подтянув юбки так, чтобы дамам были видны мои босые и уже не слишком чистые ноги.
- О! Кипит! - радостно хлопнула я в ладоши, услышав характерное бульканье.
И тут же еще две дамы припустили к выходу, а за ними следом та, что еще несколько минут назад пребывала в обмороке.