Топорщится, как ёж, победно борода,
В глазах твоих - огонь, и страшен твой оскал.
Увидевший хоть раз, запомнит навсегда,
Коль от руки уйдет, сжимающей кинжал.Но вот, окончен бой, врагам пришел конец,
Ты всех их порубал, и отдохнуть присел:
Ты сам себе маньяк и сам себе певец -
Еще раз победил, и сам себя воспел.
Песня, прерываемая взрывами хохота, закончилась - и довольный гном принялся раскланиваться под гром аплодисментов. Вдруг он застыл во время очередного поклона - без видимой причины, и медленно, очень медленно принялся разгибаться, и на его лице застыла маска ледяного спокойствия, под которой Дон почувствовал - что-то необычное… Страх? Не может быть! Но тем не менее - так было.
Кто же тебя напугал? Уж не скрип ли входной двери? - Дон перевёл взгляд с гнома в направлении входа - и замер.
У входа молча стояли трое. Людей. И позолоченный доспех надменного юноши в центре троицы рассыпал по таверне яркие блики. Дон расплылся в широкой ухмылке.
- А рыбка-то попалась на крючок, - шепнул он гному. - Узнаёшь эту надменную физиономию? Тот, в центре - племянник старосты. Сейчас мы их…
Дон резко замолчал. Гном, не ответив, мелкими шажками отступал назад, судорожно шепча себе что-то под нос, и Дон с ужасом понял, что он готовит какое-то заклинание. Дон перевёл взгляд на Миралиссу - и его вновь пронзила игла ужаса. Эльфийка, не отрывая остановившегося взгляда от троицы, пятилась назад, делая левой рукой сложные пассы, от которых на руке оседал иней - так, что рука полностью побелела. Да что же их напугало-то? Дон неоднократно сталкивался с этой троицей - племянником старосты и его двумя самыми верными прихлебателями, причём сталкивался, когда троица входила в состав куда как большей группы, а он был один и без оружия… В последний раз, когда их свели Дороги Судьбы, Дон не получил ни царапины, а вот племянничку пришлось лечить сломанную в двух местах руку. Это же не бойцы! Тут они достигли линии столов - и Дон расширенными от удивления глазами увидел, как столы и стулья, оказавшиеся на пути парня слева, буквально разлетаются с его пути, причём ещё до того, как он до них вообще дотронется! Дон видел такое только один раз - когда старенький маг демонстрировал своё заклинание, окружавшее его сферой, непроницаемой ни для каких физических воздействий. Но то был маг - магистр, кстати. А у этого щенка откуда это умение?
Парень, движущийся справа, вдруг легко, походя, задел рукой тяжёлый стол - и раздался треск, по столешнице зазмеились трещины. Понятно, у того - магическая защита, у этого - сверхсила… Да, староста точно всё рассчитал - даже против этих двоих шансов у нас немного. А племянник старосты, с наглой торжествующей улыбочкой направляющийся прямо к Дону - чем же он знаменит? Тотчас же Дон получил ответ.
Гном закончил бормотание, взмахнул рукой - и тяжёлый глиняный кувшин, словно стрела, взмыл со стола и полетел в лицо племяннику - да что там как стрела, вдвое, втрое быстрее стрелы! Племянник остановился и сделал небрежное движение рукой, словно отгонял надоедливую муху - и поймал кувшин за ручку. Покрутил его, оглядел со всех сторон… и вдруг кувшин, с треском разрывая воздух, рванулся в сторону гнома.
Только тренировки с эльфами, когда приходилось учиться отбивать поток стрел, которыми тебя осыпает эльфийский лучник, позволили Дону вообще увидеть бросок и дёрнуться наперерез - но даже Дон успел едва задеть кувшин рукой. Впрочем, этого хватило, чтобы кувшин немного изменил траекторию и не попал гному прямо в лицо, куда его направил бросок племянника. Кувшин прошелестел возле самого уха гнома, взлохматив тому волосы, и ударил в стену, пробив в деревянной облицовке приличных размеров дыру. Дон потёр ноющее от удара о кувшин запястье и обратил взор на издевательски улыбающегося племянника.
- Что, всё тренькаешь на своей тарахтелке? - издевательским тоном спросил тот, глядя Дону прямо в глаза. Дона невольно передёрнуло от невыразимо веющей в багровой глубине зрачка ненависти, желания убить - но предварительно помучив… долго помучив. А племянник продолжил:
- Надеешься с её помощью победить меч? - и, выхватив меч из ножен, описал вокруг себя сферу, состоящую из сплошных бликов - меч двигался настолько быстро, что эта сфера казалась сплошной.
Он же движется на порядок быстрее меня, - стрельнула предательская, трусливая мыслишка. - Пусть он совершено не умеет сражаться, пусть его меч - барахло, а не меч, пустая, разукрашенная золотом и каменьями железка, бесполезная для настоящего боя, - за счёт скорости он меня зарубит, как неподвижное чучело!
- Может, сразишься со мною с помощью этой побрякушки? - продолжил издеваться племянник. Приятели поддержали его радостным гоготом.
- И сражусь! - решился Дон. - Давай! Ты с мечом - против меня с лютней!
Гогот стал громче.
Дон, милый Дон, что же ты задумал? - размышляла Миралисса, судорожно готовя набор заклинаний. Готово! Взмах руки - и Снежная Стрела устремилась к надвигающемуся на эльфийку человеку, с пути которого разлетались столы и стулья.
Стрела почти достигла его… и погасла, заставив сферу на мгновение воссиять молочно-белым светом.
- И это всё? - издевательски улыбнулся человек. - Сквозь эту защиту не проникнет ничто - зато я смогу проникнуть кое во что… - он плотоядно посмотрел на девушку и облизал губы - так что ту передёрнуло от омерзения.
В этот момент Дон заиграл на лютне и запел - искрящийся молодостью, свежестью, весной - сияющий голос:
Отгремел пир честной, всех гостей свалил хмель
Лишь остались сидеть воин и менестрель
Менестрель тихо пел, струны перебирал
Обратившись к нему, храбрый воин сказал:
"Коль остались вдвоём мы с тобой в этот час
Порешим же в бою, кто сильнее из нас!"
Но в ответ менестрель ничего не сказал,
Лишь на пламя смотрел, да играть продолжал.
Застыли, голубчики, замерли как вкопанные! - напряжённо размышлял Дон, - Пока - потому что вам просто это нравится, вы предвкушаете… Подождите!
"Отчего, менестрель, не берёшь в руки меч?
Или, струсив, решил ты себя поберечь?
Что мне песни твои, много ль проку в словах?
Коль не трус, покажи себя в ратных делах!"
Не ответил певец и с минуту молчал,
Лютню в руки он взял и, поднявшись, сказал:
"Что же, пусть будет так, мы сразимся в бою -
Ты возьмёшь в руки меч, а я песню спою.
А вот здесь проняло! Дёрнулись, зашевелились… поздно!
И пусть нет у меня ни ножа, ни клинка
Моя песня, как сталь, остра и звонка.
Сила слов велика, песней можно убить
Рассказать обо всём и в своём убедить.
Ей великая власть над сердцами дана
И сильнее меча в битве будет она"
Он ударил по струнам и песню запел
Воин словно застыл, меч поднять не сумел.
Застыньте же и вы! Оставьте неведомым образом приобретённые "способности" - ох, знали бы вы, чем придётся расплачиваться за ЭТО - бежали бы без оглядки. А теперь - верните то, что не ВАШЕ, что вам дали!
Он не верил ему, но руки не поднял
Лился дивный мотив, волю злу не давал
"Ты меня победил" - воин тихо сказал
И, качнувшись, у ног менестреля упал.
Звук струны оборвался. Дон усилием воли справился с охватившим всё тело приступом пронзительной слабости - приступом, знакомым приступом, охватывавшим его всегда после использования Песен Силы - в первый раз там, во время бойни рядом с королём Эльвингом. Проморгавшись, он увидел искажённое яростью лицо племянника, движущего руку с мечом поначалу медленно, потом всё быстрее, быстрее… Дон, даже не вынимая меча шагнул тому навстречу, понимая, что если Песня Силы не помогла, то и меч не спасёт… На него падал и не мог упасть меч племянника, падал не спеша, медленно… Медленно? Значит, медленно!
Дон без особых усилий поднырнул под удар, захватил кисть племянника, удерживавшую меч, и спокойно, как на тренировке вывернул её, разрывая связки, заставляя того скорчиться от боли и выронить меч, а второй рукой схватив противника за горло. Не удушая - а слегка придушив. Чтобы почувствовал.
Как там у друзей дела? - молнией сверкнула мысль.
Дон обернулся и успел заметить, как парень, подскочивший к гному, попытался ударить того в лицо, но его кулак утонул в огромной ладони гнома, погасившего таким образом удар. Гном аккуратно взял противника за ногу и швырнул в стену - в то самое место, куда ударил кувшин. Парень оказался прочнее и пробил дыру в стене не в пример большего размера. В этот самый миг раздалось шипение, и с заиндевевшей руки Миралиссы сорвалась Ледяная Стрела. Мощное заклинание легко разбило защитную сферу парня, надвигавшегося на Миралиссу, на осколки, и обратило того в ледяную статую. Парень не успел не то что среагировать - а даже стереть мерзкую ухмылку со своих губ. Миралисса подошла к статуе, и с омерзением пнула локтем прямо в отвратительную ухмылку, заставив статую разлететься ледяными брызгами.
Племянник заскулил, увидев такую быструю и жестокую расправу над его соратниками.
- Ну что, хочешь оказаться на их месте? - встряхнул его Дон. - Или, может быть, расскажешь, что вы там замышляете со старостой?
- Расскажу, всё расскажу! - заверещал племянник. - Мой дядюшка - староста, этот негодяй и предатель…
- А ты тогда кто? - картинно изумился гном.
- Я… хотел обо всём рассказать! Но не успел! Вы набросились на меня, как…
- Да мы ещё не набросились, - принялся засучивать рукава гном. - Но если ты настаиваешь…
- Нет, нет… Не надо!
- Тогда рассказывай, да поживее! И - только факты!
- Староста договорился с орками, - затараторил племянник. - Он впустит в город небольшой отряд орков, а потом убедит собравшихся на площади людей перейти на сторону орков. И этот отряд вместе с убеждёнными захватят то, что им нужно!
- А что им нужно?
- Ну, городскую казну и винные погреба, наверное, - мечтательно закатил глаза племянник.
- А как ты обрёл такую ловкость, племянничек? - вдруг спросил гном.
- Это мне дал один… одно… В общем, он… оно… с орками пришёл! Пришло. Такой невысокий, в чёрном плаще… И - подействовало! Но не совсем… У, проклятый обманщик!
- А как твой дядюшка планирует убедить людей? - вмешалась в допрос Миралисса, для убедительности поигрывая мечущимся вокруг руки ледяным облаком.
- Не знаю, - заныл от ужаса племянник, стараясь отодвинуться от неё подальше. - Оркский шаман ему поможет, точно! Он говорил дядюшке что-то о… говорил о…
Племянник вдруг дёрнулся, глаза его расширились от невыразимого ужаса. Он хотел что-то сказать, но не смог, лишь несколько раз судорожно сглотнул и застыл безвольной куклой в руках Дона. Дон уложил его на стол, приложил ладонь к шее.
- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотал он. - Он… он мёртв.
Ладонь эльфийки тотчас же оказалась на груди племянника.
- Нет, - покачала она головой, подняв полные печали глаза на Дона. - Он не просто мёртв. Он - хуже чем мёртв. Это зелье… Проклятое зелье… Оно выпило из него не только жизнь.
- А что ещё? - потрясённо спросил Дон.
- Душу. - Миралиссу, прижавшуюся к нему, сотрясала крупная дрожь.
Седьмая глава
- Мы почти пришли. Вход на площадь - за тем поворотом, - Дон, держа эльфийку под руку, оглянулся и с некоторым раздражением добавил: - Грахель, дружище, ты не можешь двигаться чуть быстрее?
- Иду, иду, догоняю! - пробормотал гном, ускоряя движения своих коротких ножек.
- Мало того, что мы ждали, пока ты набьёшь свой мешок дополна, - всё ещё хмурился Дон.
- Это стратегические запасы продовольствия, - воскликнул гном, действительно пошатываясь под тяжестью навьюченного на него мешка.
- Как ты сказал - возьмёшь пару кусочков хлебушка на чёрный день? - подмигнул ему Дон.
- Конечно! - воскликнул гном, отдуваясь. - И пару-тройку фунтов колбаски, чтобы хлебушек таким пресным не казался. И копчёный окорок - чтобы колбаска казалась вкуснее. И немножко буженинки - для пикантности…
Дон молча развернулся и ускорил шаг. Гном плёлся позади, стараясь его догнать, и не прекращая бормотать:
- И свиной окорок - не пропадать же добру? И десяток жареных цыплят - чтобы им скучно не было. И небольшой бочоночек пивка - не оставлять же его?…
Гном выдохся и на некоторое время замолчал, набирая воздуха для новых словоизлияний.
- И это всё? - саркастически поинтересовался Дон.
- Как это всё?! - восклицание гнома, успевшего перевести дух, сотрясло стены. - Как же это - всё? А КОМПОТ?!
Тут рассмеялись все, даже Миралисса. Дон с облегчением вздохнул и украдкой показал гному большой палец - радуясь, что предыдущая сцена, столь тяжко воспринятая Миралиссой, перестала стоять над её душою.
- Похоже, в харчевне просто ничего не осталось, - всё ещё смеясь, подлила масла в огонь Миралисса.
- Как это не осталось? - не выдержал гном. - Да там осталось… там осталось… Сейчас подумаю, что же там осталось - ведь должно было хоть что-то остаться-то…
Вдруг Дон резко остановился и поднял руку - и гном с эльфийкой так же замерли и замолчали, затаив дыхание. До них донесся шум бурлящей толпы, и чей-то голос, определённо усиленный заклинанием, что-то громко, но пока неразборчиво вещающий.
- Проклятье! - выдохнул Дон. - Похоже, мы опоздали. Там уже… началось.
- Но полдня ещё нет, - возразила эльфийка. Дон не стал спорить, эльфы вообще лучше чувствуют время…
- Значит, они начали раньше, - Дон проверил, легко ли меч выходит из ножен.
За поворотам их взорам открылись ворота, выводящие на площадь, возле которых стоял стражник с копьём - который, увидев приближающуюся компанию, взял копьё на изготовку. Дон размашистым шагом летел к нему, а Миралисса приостановилась - она явно видела этого человека где-то… И совсем недавно. Но где же? В харчевне? Вроде нет, это поздно… Во время схватки у ворот? Нет, рано…
Но я не могла спутать, - подумала она. - Люди друг от друга сильнее отличаются чем гномы или даже мы, эльфы… Это следует из их природы - скале нужны тысячелетия, чтобы измениться, реке - месяцы, а небу - достаточно нескольких ударов сердца… Вспомнила!
- Дон, подожди! - вскрикнула эльфийка без особой надежды, хорошо понимая, что ни один из её соплеменников и не подумал бы останавливаться, идя в бой, из-за возгласа вздорной женщины… Но Дон оказался из другого теста - он резко остановился и рывком обернулся к ней.
- Что случилось? - мягко спросил он, с бесконечной любовью глядя на Миралиссу, и она чуть не разомлела от одного этого взгляда, согревшего её, как солнышко в метель…
- Дон, я знаю этого человека, - Миралисса взяла себя в руки и кивнула на стража с копьём. - Он стоял на страже у… у Рассветной Башни.
- Что? - Дон побледнел. - Ведь это значит, что…
- Именно. Не казна и не винные подвалы им нужны, а нечто намного более ценное!
- Значит, так, - Дон быстро принял решение. - Может, ещё не поздно - поэтому вы с Грахелем сейчас пойдёте спасать Сильмариллы. Там нужен маг… без мага - их не взять. Я поставил ловушки, так что если камни на месте - будьте осторожны…
- А ты?
- А я - разберусь с этими, - Дон кивнул на беснующуюся позади толпу. - Люди эту кашу заварили - значит мне, человеку, её и расхлёбывать.
- Дон, я… боюсь за тебя. У меня так бывает, это предчувствие…
- Боюсь, иного выхода у нас нет. Не вешай нос, гляди веселее!
- Может, хватит вам обниматься? - подал голос гном. - Может, лучше посвятите меня, в чём дело?
Человек с эльфийкой нехотя разомкнули объятия.
- Миралисса, расскажи ему всё по дороге! И… береги себя, любимая!
- Ты тоже, любимый мой!
* * *
Дон плавной походкой двинулся в сторону стража, который с безумным блеском в глазах, не задавая никаких вопросов, замахивался копьём. Дон остановился, подождал, пока копьё не окажется в достаточной близости от него, выхватил меч и одним размашистым ударом перерубил копьё неподалёку от наконечника. Тотчас же нанёс стражу удар рукоятью в висок - не насмерть, но чтобы под ногами не мешался. Мягко, без стука опустил обмякшее тело стража на землю, но эта предосторожность оказалась явно излишней - никто из собравшихся на площади ничего не заметил, ибо был не в состоянии заметить. Дон понял это, лишь ступив на площадь, над которой повис угарный алкогольный аромат. В разных местах площади стояли бочки, из которых все желающие черпали пиво в любом количестве и чем придётся - кружками, вёдрами, горстями… Тут же раздавали различную снедь - как заметил зоркий глаз Дона, не взимая за это денег. По краям площади были на скорую руку установлены два помоста, наверху которых располагались трибуны, друг напротив друга - на одной из них соловьём заливался староста, на другой скучал орк. Впрочем, заливался староста бесцельно, ибо среди шума толпы из его речи улавливались лишь отдельные слова, которые почему-то на все лады подхватывались и распространялись толпой:
- Магократия! Свобода! Оркская интеграция! - эти слова разносились по толпе людей с безумным выражением в глазах.
- Смерть эльфийским оккупантам! - брызжа слюной, вдруг заорал Дону прямо в лицо выскочивший на него из толпы крепыш с совершенно сумасшедшим взглядом. Дон не выдержал и приложил его ребром ладони по шее - сильнее, чем следовало. Тело крепыша, умершего на месте, унесло в сторону компании, что-то гневно выкрикивающей - повалив тех на землю. К счастью, компания не стала разбираться, кто стал причиной падения - с яростными воплями они принялись лупить друг друга. Но это продолжалось очень недолго - сквозь толпу к ним скользнули несколько орков, с пути которых люди разлетались, как сухие листья. Добравшись до участников потасовки, орки несколькими мощными ударами уложили всех участников потасовки на землю и принялись пинать ногами. Когда через несколько шагов Дон обернулся, он увидел, как избитые потихоньку, держась друг за друга, поднялись, и приложились к сосудам, требовательно протянутым орками. И стоило сосудам опустеть, как в глазах людей вспыхнул огонь фанатизма, а их окровавленные губы начали выкрикивать повисший в этот момент над площадью лозунг "Оркской интеграции - ДА!".
Они сошли с ума, - подумал Дон. - Ещё вчера они были нормальными… ну, почти нормальными, ведь я тут не вижу ни одного столяра, пекаря или кузнеца - они работают, заняты, им некогда ходить по площадям. А эти - да, безработные, нищие, пьяницы, просто бездельники… Такие есть везде, увы… Ага, а вот эти мускулистые ребята явно из тех купцов, что по ночам в тёмных переулках смертью торгуют. Не думал, что у нас в городе их так много! Но всё же - что с ними всеми случилось?
Тут Дон достиг подножия помоста, наверху которого стоял орк. Дорогу ему перегодил стражник с копьём - ага, тот, второй из охранявших Радужную Башню - машинально отметил Дон. Вдруг над площадью повисла тишина, столь неожиданная и драматическая, что Дон застыл на месте. Он осторожно обернулся и понял, что крепко влип - староста с улыбочкой глядел прямо на него, провозглашая:
- А вот и он - эльфийский шпион, желающий помешать нам обрести свободу и вновь ввергнуть нас в пучину эльфийского рабства!
Толпа людей со злым блеском в глазах повернулась к Дону, готовая убивать, рвать на куски, истязать…