Так прошло несколько дней. Городок становился все тише и молчаливее – жители почти не покидали домов, стремясь законопатиться как можно тщательнее, сделаться совершенно незаметными. Все затаились, словно мышки, и ждали, ждали, ждали… Ждали того, что произойдет.
И вот оно произошло. Вновь старик с внучкой стояли на смотровой площадке маяка и вглядывались вдаль. Там, на горизонте, медленно пухло и раздувалось нечто мертвенно-сизое – словно разбухший труп циклопических объемов. На его поверхности клубились дымы и смерчики – Арима Западный Ветер дышал. Тяжело, гулко – каждый вздох этого колосса отзывался ураганом. Именно его дыхание порождало эти ужасные ветра.
Чудовище приближалось очень медленно. Так ползет песчаная лавина. Так накатывается волна цунами. В каком-то смысле Арима и есть стихийное бедствие – живое, дышащее, но бедствие.
Там, где он проползает, схлестываются две огромные водные стены – титан ползет по дну океана, над водой виднеется лишь спина и часть головы. И если он и дальше будет ползти по дну, обогнув остров… все в порядке.
Но вот если он решит выползти на сушу…
Арима ползет. Ползет. Ползет. Все ближе и ближе. Олари, зажмурив глаза, что-то шептала и просила дедушку уйти – уйти, не видеть этого склизкого кошмара, закрывшего половину горизонта. Но старик упорно не уходил – оба прошлых раза он прятался в погребе, но теперь решил рассмотреть Ариму как следует.
Отсюда видно очень хорошо. Несколько огромных глаз – пустых и бессмысленных, как болота. Дыхальца – сотни дыхалец, каждую минуту захлопывающихся с чмокающим звуком и вновь раскрывающихся. Каждый такой хлопок исторгает лавину воздуха – отнюдь не зловонного, наоборот, очень свежего и чистого. Арима втягивает воду и выдыхает чистейший кислород.
Вот он подполз почти вплотную. Склизкая громада начала медленно выбираться из воды – Арима Западный Ветер выполз на мелководье. Что теперь – обойдет ли он остров, как в прошлые разы?.. Или все-таки проползет по суше?..
Обойдет?.. Не обойдет?.. Пальцы старика посинели от напряжения, в глазах начали лопаться кровавые прожилки.
Ветер усиливается с каждой секундой.
– "Пропажа была зафиксирована в понедельник, восемнадцатого числа, в четырнадцать тридцать"… – скучающе записал сержант милиции. – Дальше что было?
– Ну а что было?.. – растерянно пожала плечами потерпевшая. – Дальше я заметила пропажу… ну…
– Ну?..
– Ну, сначала я решила, что он еще найдется – ну мало ли, может, завалился куда… Знаете, такое бывает иногда – вроде пропал, ан нет – вот он, голубчик!
– Но не нашли?
– Не нашла. Везде, знаете искала… искала… и в шкафу, и под шкафом, и в столе, и под столом…
– Под подушкой искали?
– Искала – нету.
– А под кроватью?
– Под кроватью я в прошлый раз нашла – совсем уже было отчаялась, решила пропылесосить – да и нашла! Лежит в уголке, родимый!.. Даже не запылился – тряпочкой обтерла и как новенький…
– Не отвлекайтесь, гражданочка. Значит, так и запишем – в квартире искомое обнаружено не было… Может, кто из знакомых взял?
– Да нет! Я и у соседей спрашивала, и сестре звонила, и маме, и бабушке, и на работу – никто не брал! Говорят – нам чужого не надо, у самих такого добра хватает…
– Так… А может, кошка съела?
– Ой, да вы что – у меня и нет никакой кошки!
– А если собака?
– И собаки нет!
– А?..
– Да нет никакой живности! Даже детей нет! Просто вот вроде еще минуту назад был… и нету, пропал…
– Может, стащил кто?
– Да кому он нужен – он же уже подержанный, разваливается на ходу… Давно выбросить надо было, да вот, привязалась как-то…
– Угу, – сочувствующе кивнул милиционер. – А во сколько оцениваете пропажу?
– Да во сколько… – опустила плечи потерпевшая. – Б/у, как говорится – грош цена в базарный день… Но все ж память…
Милиционер еще некоторое время царапал ручкой по бумаге, а потом хлопнул ладонью по столу и вздохнул:
– Ладно, гражданочка, не отчаивайтесь! Найдем мы вашего мужа!
Дряхлый священник тяжело вздохнул, переворачиваясь на другой бок. Последние месяцы он почти не вставал с постели. Недолго уже осталось ждать. Врачи дважды предлагали обратиться за помощью к эвтаназии, но самоубийство – тяжкий грех. Пока жив – терпи и надейся.
Сан больного старика был всего лишь условностью. Последний храм на планете закрылся пятнадцать лет назад. Других священников не осталось. Люди давно перестали верить в то, что нельзя увидеть и измерить. Некому оказалось даже исповедать умирающего.
– Господи, прости мне мои грехи… – еле слышно прошептал старец, испуская последний вздох.
И в тот самый миг, когда его сердце остановилось, где-то в необозримой дали, недостижимой для человека, что-то вздрогнуло и прислушалось к происходящему на голубой планете. Долгое время стояла абсолютная тишина, а потом ее нарушило еле слышное:
– Последний сигнал на Земле угас…
– Как жаль… – раздалось в ответ. – Точно ни одного не осталось?
– Совершенно точно. Оттуда ничего не поступает. Люди несомненно вымерли.
– Ну что ж, тогда выключайте Солнце.
Иммиграция шла бурно. Граждане Телесной Федерации распихивали друг друга, спеша побыстрее получить визу и покинуть опостылевшую отчизну. Неудержимый красный поток тек в открывшиеся ворота, и каждый в нем надеялся, что там, за рубежом, жизнь будет веселой и приятной.
– Куда вы, куда? – взывали отдельные голоса. – А дома-то кто останется?!
– Дураки останутся! – насмешливо отвечали из толпы.
– А работать-то кто будет?!
– Вы и будете! – смеялись над этими домоседами уезжающие. – Оставайтесь и работайте, если охота!
Таможня очень скоро прекратила службу. Таможенники тоже решили убраться куда подальше. Зачем оставаться дома, если можно уехать за границу?
Выход свободный – вперед, на поиски лучшей жизни!..
* * *
А тем временем на земле лежал тяжело дышащий человек, безуспешно пытающийся зажать чем-нибудь рану. Из перерубленной артерии хлестала кровь, и с каждой потерянной каплей ослабевшие руки двигались все медленнее…
Кровь текла безостановочно, впитываясь в бурую грязь, окрашивая ее ярко-красным.
Человек умирал.
Мой герой
– О, прекраснейшая из дев этого мира, один лишь взгляд - и я сражен твоей красотой наповал! Я хочу купаться в твоем дыхании и слышать биение твоего сердца, я хочу утонуть в озерах твоих глаз и захлебнуться в звуках твоего прекрасного голоса!…
– Хватит уже… - скучающе махнула платком Мариэла. - Языком ты ворочать умеешь, вижу. А как насчет чего-нибудь более значимого?
– Значимого?… - нахмурился жених, прерванный на середине цветистого комплимента.
– Кто ты? Чем ты славен?
– Я?! Я Гьорджи Исталикский, третий сын великого герцога Исталикского!
– Я не спрашиваю, чей ты сын. Я спрашиваю, кто ты есть такой. Чего ты достиг? Чем прославился? Что сделал в жизни, что считаешь себя достойным наследной принцессы королевства Леору?
– Я… Я хотел бы быть весенним дождем - я горячими лобзаниями покрыл бы твое тело…
– Я же сказала - завязывай с этой любовной дребеденью, - поморщилась Мариэла. - Если захочу послушать что-то подобное, то позову придворного трубадура - он хотя бы в рифму трендит.
Герцогский сынок сник окончательно. Ему говорили, что королевской дочке нелегко угодить, но он решил все же попытать счастья. Уж очень хороша собой прекрасная принцесса! Медно-рыжие волосы, ласкающие плечи, лукаво изогнутые брови, длиннющие ресницы, глаза цвета небесной лазури, крохотный носик, капризно надутые губки-розаны, тоненькая алебастровая шейка, плечи, которые так и хочется расцеловать…
Ангел, не девушка!
Только очень уж придирчивый ангел. Ну вот какого дьявола ей нужно, спрашивается?!
– Чтоб тебе до старости в девках просидеть… - пробурчал себе под нос Гьорджи, выходя из приемной залы.
А Мариэла осталась грустно рассматривать мозаичную фреску на стене. Эту картину нарисовали еще при дедушке нынешнего короля, и принцесса видела ее бессчетное множество раз. Бездыханный дракон с отрубленной головой и молодой красавец-рыцарь в сияющих доспехах, усаживающий на коня спасенную девушку…
Как романтично! Как упоительно!
И как мало похоже на реальный мир…
– Ну что, этот тоже ушел несолоно хлебавши? - послышалось сзади.
– Ах, маменька, я никак не могу найти достойного жениха!… - всхлипнула Мариэла, жалобно глядя на королеву. - Они все - просто надутые хлыщи, славные только голубой кровью и сундуками с золотом! Где же, где те бравые рыцари былых эпох, что не приходили свататься без драконьей головы под мышкой?!
– Ну, живых драконов никто не встречал уже много лет… - задумчиво произнесла королева Фудзира. - Наверное, все ушли на свадебные подарки. Может, чуточку поумеришь требования? Я в молодости тоже долго перебирала, но в конце концов все же умерила…
– Знаешь, мама, по-моему, ты их умерила слишком сильно… - фыркнула Мариэла.
– Ну, твой отец все же не самый плохой вариант…
Почему-то прозвучало это как-то неубедительно. Словно королева сама не верила в собственные слова.
– Так значит, ты хочешь в женихи настоящего героя?… - поспешила сменить тему Фудзира. - Такого, который ежедневно совершает подвиги, защищает всех слабых и обездоленных и не боится сразиться с драконом один на один?…
Глаза принцессы моментально затянуло мечтательной поволокой. Мариэла с детства грезила рыцарскими романами и песнями трубадуров - о самоотверженных воителях, что готовы принести на алтарь любви не пустые слова, а самую свою жизнь…
– Конечно, эпоха легенд осталась в прошлом… - сожалеючи взглянула на фреску с рыцарем и драконом Фудзира. - Но странствующие герои все же еще кое-где сохранились…
– А где?… Кто?… - тоскливо вздохнула Мариэла.
– Ну откуда же мне знать, доченька?… Но ты можешь узнать сама.
– Как?
– Забыла?… Через три дня тебе исполняется шестнадцать…
Мариэла встретилась взглядом с матерью. На обоих лицах расплылись понимающие улыбки…
Святилище древнего оракула, воздвигнутое на горе близ столицы. Величайшее сокровище королевства Леору. Гранитный истукан знает все об этом мире и может ответить на любой вопрос.
Но отвечает он не каждому. Только тот, кто родился в полдень воскресенья, будет услышан оракулом. Три вопроса. Три вопроса он может задать в день своего шестнадцатилетия и три ответа получит - точных, правдивых и максимально полных.
– Ответь мне, оракул! - огласил исполинскую залу звонкий голосок. - Я, принцесса Мариэла, желаю задать положенные мне три вопроса!
– Я СЛУШАЮ, - прогрохотало каменное изваяние.
– В этом мире ведь еще остались герои! Скажи, кто из них самый великий?
– ГРРРРХРРРМММ… - на миг задумался оракул. - ВНЕ ВСЯКИХ СОМНЕНИЙ, ЭТО НЕВЕРО. РЫЦАРЬ НЕВЕРО, ПРОЗВАННЫЙ БЕССТРАШНЫМ.
– Звучит уже неплохо! - оживилась Мариэла. - А какие у него есть героические достоинства?
– ОН СОВЕРШИЛ МНОЖЕСТВО ПОДВИГОВ. ПОБЕДИЛ МНОЖЕСТВО ЧУДОВИЩ. ВСЕГДА ПРИХОДИЛ НА ПОМОЩЬ ТЕМ, КТО ПОПАЛ В БЕДУ. ОН ДОБР, ХРАБР, БЛАГОРОДЕН, СПРАВЕДЛИВ И НЕ ЗНАЕТ СЕБЕ РАВНЫХ В СРАЖЕНИИ. ЖЕНЩИНЫ ВЛЮБЛЯЛИСЬ В НЕГО ПО УШИ ПРИ ОДНОМ ЛИШЬ ВЗГЛЯДЕ.
– Просто замечательно! - еще сильнее оживилась принцесса. - Я должна срочно его увидеть! Как мне с ним познакомиться?…
– ЭТО НЕСЛОЖНО.
Мрачная темная пещера. Под эти своды почти не проникает свет, а единственные звуки, нарушающие тишину, - капанье воды и приглушенное урчание.
Мариэла поправила свечку и рассеянно перевернула страницу. Третий день уже пошел. Дракон начинает беспокоиться, даром что ненастоящий.
Этот спектакль они придумали вместе с маменькой по совету все того же оракула. Самый лучший способ завязать роман с героем-спасителем… позволить себя спасти, конечно.
Да и вообще - когда еще представится случай посмотреть, как совершаются настоящие подвиги?
По сценарию ее, Мариэлу, похитил и утащил к себе в пещеру ужасный дракон. И теперь она томится в ожидании избавителя. А избавителем, разумеется, будет Неверо Бесстрашный - ему уже отправили почтового голубя с мольбой о помощи.
Дракона сотворил придворный волшебник. Так себе дракончик получился, хиленький. Да и заклятие нужно обновлять каждый день.
Но живого-то ящера взять неоткуда…
Ничего, так даже лучше. Выглядит этот дракон совсем как настоящий, но опасности почти никакой. А то еще, чего доброго, повредит жениху что-нибудь важное - какой из него потом муж будет?…
– Эгей, дракон, покажись!… - донеслось из темного туннеля. - Сразись со мной достойно и честно!
Сердце романтичной девушки встрепенулось. От этого голоса веяло цокотом копыт и звоном мечей. Уверенность и бесстрашие, разлитые в каждом звуке.
Именно так должен звучать голос подлинного рыцаря.
– О, мой храбрый герой, я здесь, спаси меня!… - как можно жалостнее простонала принцесса, торопливо пряча пачку книжек в мягкой обложке и принимая самую томную позу.
Из проема выступила рослая фигура, закованная в доспехи. При виде этих доспехов Мариэла чуть не запищала от восторга - точь-в-точь как те, в которых красуется рыцарь, изображенный на любимой фреске!
Саму битву с драконом принцесса разглядела плохо. Мешал сладкий туман, застилающий глаза. Да и прошло все довольно быстро - герой оказался действительно героем. Несколько скупых отточенных движений, три резких взмаха мечом - и наколдованный дракон валится бездыханной тушей.
– Мой герой! - спрыгнула с лежанки принцесса, опрокидывая на пол блюдце для вишневых косточек. - Ты ли рыцарь Неверо Бесстрашный?
– А мы что, знакомы?… - удивленно донеслось из-под шлема.
– Да!… то есть нет, но я уже давно мечтаю с тобой познакомиться! Ты спас меня из когтей этого ужасного чудовища, храбрый рыцарь!…
– Ну да, вроде как спас, - согласился Неверо. - Хотя дракон какой-то странный был. Дохлый очень. Уродец, наверное. Они вообще-то вымерли уже, драконы…
– Да кого это волнует! - отмахнулась Мариэла, повисая у рыцаря на шее. - Мой герой, я наследная принцесса королевства Леору, а ты освободил меня! Вырвал из когтей ужасного зверя! Теперь, согласно обещанию моего отца, ты получишь мою руку и сердце!
– Жениться, что ли? - явно заинтересовался Неверо. - Хе!… Это, пожалуй, можно… Я тут как раз подумываю завязать со всей этой беготней и драчками, уйти на покой…
– Почему?! - заморгала принцесса.
– Да ревматизм проклятый совсем замучил… - прокряхтел рыцарь, откидывая забрало.
Из-под него высунулась длинная седая борода.
Морозная ночь
Морозный ветер выл подобно тысяче оголодавших волков. Он проникал под одежду, забирался в самые потаенные уголки, грызя и терзая кожу ледяными зубами. Лица солдат побелели от холода, челюсти выстукивали походный марш лучше всякого барабана.
Гай Люций Валериан угрюмо окинул взглядом поредевшую центурию. За последние десять дней он потерял больше половины - одни замерзли до смерти, другие дезертировали. Прошлой ночью двух легионеров задрал медведь. Но центурион продолжал упорно идти вперед - а за ним, ворча и сетуя, следовали остальные.
У столь крупных потерь нашлась и хорошая сторона. Пайки погибших были распределены между выжившими, а меньшее число солдат легче удерживать в повиновении. В воздухе ощутимо пахло бунтом. Последние дни Валериан спал вполглаза, постоянно держа у изголовья кинжал. Пока что ему ни разу не пришлось им воспользоваться, но злые глаза легионеров ясно говорили - ждать недолго.
Центурия Валериана принадлежала к первопроходцам. Им уже приходилось бывать в тяжелых условиях - они форсировали Рейн и Дунай, умирали от жары в Ливии, блуждали по дремучим чащам бриттов… Не проходило и года, чтобы их не отправили в очередную глушь, словно желая испытать на прочность.
Здесь, на самом краю Ойкумены, Валериан впервые усомнился в успешном исходе испытания.
Легионеры нещадно мерзли. Пищи пока что хватало - в мешках все еще остались сухари и сыр. Правда, ветчина кончилась вчера, а кислое вино - три дня назад. Но смерть от жажды уж точно никому не грозила - вода лежала прямо под ногами, пусть и затвердевшая. Знаменосец прямо сейчас грыз ледышку, другой рукой продолжая удерживать штандарт.
Центурион старался не замечать, что ноша его людей постоянно легчает. Каждый легионер нес на левом плече шест с поклажей, но эта поклажа медленно, но верно переправлялась в сугробы. Пилы, корзины, киркомотыги, саперные лопаты, ремни и цепи - весь инвентарь безжалостно выкидывался прочь.
Буквально только что Валериан, замыкающий цепь, увидел рядом с дорогой чей-то панцирь - и у него не хватило духу выяснять, кто его бросил. Он сам с трудом удерживался, чтобы не скинуть опостылевшие доспехи - они ничуть не грели, скорее уж наоборот. Холодная бронза только понапрасну студила тело - если бы не теплые туники под ними, доспехи давно убили бы своих владельцев.
Стужа. Стужа и мороз нещадно терзали детей великого Рима. Они умирали в этом ледяном краю, умирали от холода, безуспешно пытаясь понять - зачем они здесь? Что они здесь делают? Зачем они сюда пришли?
– Люций, люди измучены! - прокаркал Селин, помощник центуриона. - Нам нужен отдых!… Нужно развести костер!… согреться!…
Валериан обратил к нему пустой взгляд. Пальцы крепко сжали жезл из виноградной лозы, и кое-кто из легионеров невольно вздрогнул. Их центурион не отличался мягкостью нрава - многие спины хранили шрамы, оставленные его жезлом.
– Развести костер?… - сухо спросил Валериан. - Из чего? Из снега?… Изо льда?… Из камня?… Вокруг больше ничего нет! Может быть, подожжем наши мечи?… Единственное здесь, что может гореть - это мы сами! Мы, наша одежда… да еще штандарт. И то только древко…
– Тогда повернем назад! - исступленно выкрикнул Селин. - Куда мы идем?! Мы дошли до конца мира - дальше нет ничего, кроме снега и льда! Или ты в самом деле веришь, что за следующим холмом откроется благословенная Гиперборея?!
– У нас есть приказ, помощник! - повысил голос центурион. - Мы служим великому Риму! Легат легиона отправил нас сюда с разведывательной миссией… и мы ее выполним!
– Легат Корбулан - слабоумный дуралей! - возопил Селин. - Он и впрямь верит, что мы найдем здесь Гиперборею! Но Гиперборея - это выдумка! Здесь нет ничего! НИЧЕГО!!!
– Не нам об этом судить! Мы выполняем приказ!
– Центурион, люди держатся из последних сил, - очень-очень тихо сказал Селин. - Ты знаешь, что они сделают с тобой, если сорвутся…
В воздухе мелькнул жезл из виноградной лозы. Помощник центуриона упал на колени и схватился за голову, обливаясь кровью. Валериан с каменным лицом нанес ему еще два удара и коротко приказал:
– Поднимайся.
Легионеры, видевшие эту расправу, глухо зароптали. Центурион отстраненно подумал, что Селин совершенно прав - им не суждено окончить эту миссию. Мороз убьет всех и каждого. Но ему, Гаю Люцию Валериану, такая смерть не суждена - нет, он разделит судьбу всех командиров, заведших своих людей на верную смерть.