- Ясно, значит ты уже в курсе. А я от Отига узнал, - Рус не стал скрывать свой источник информации, но не ответил на "случилось", - Максад, как я понял, меня не дождался и ты в обиде.
- Вот еще, обижаться! - выплюнул князь с намеком: "Было бы на кого!", - но твоё легкомыслие ставит по удар весь наш план! - и как типичный Пылающий, на мгновение "полыхнул". Не буквально, аллегорически.
Точно обиделся. И он, и Максад были заняты по уши, а ждали княжеского зятя целых две четверти!
"Подумаешь, один раз опоздал! - Рус почувствовал неудобство, - мог бы и гонца послать! Обиделся он… тоже мне, гордый! Побеспокоился хотя бы о любимом зяте, вдруг я уже хладный труп…".
- Ладно, Пиренгул, проехали. Виноват, исправлюсь. Ну что ты в самом деле! По твоим делам, между прочим, суечусь - себя не щадя. Идем в кабинет, что ли.
Князя больше всего поразило слово "проехали". Понял глупость своей обиды: "Что это я, как юнец, к которому девица на встречу не явилась! И приказать я ему не могу - не мой подданный, а мне ровня… если не больше…", - с этими мыслями хмуро произнес:
- Идем, что с тобой сделаешь, - причем старательно изобразил "стариковское ворчание", - Гарнил! - позвал и на зов тут же явился, как из-под земли вырос неприметный тиренец, - Максада ко мне в кабинет. - Секретарь, быстро поклонившись, исчез так же незаметно, как и появился.
- Кхм, а сам Отиг как собирается поступать? - осторожно спросил Пиренгул, активировав "глушащие" Знаки кабинета.
- На нашей стороне, князь. Решил, что хватит с него, отслужил. Уходит в отпускные. Скоро сам к тебе обратится.
- А ему…
- Можно, Пиренгул, можно. Он своего друга детства можно сказать сдал, а тот сами Генералом работает, - князя кольнуло словечко "работает". "Будто верховный командующий ордена - раб!". С трудом привыкал он к манере своего нового зятя изъясняться. Тот, меж тем, продолжал:
- Но это не тот случай, когда "предавший однажды" и так далее. Эндогорию он ни в коей мере не подставил, сказал только о времени выхода кораблей из Ольвии. Чужих судов, не эндогорских. Ему противна подлость, а поступок своего царя, обещавшего "опекать" союзника, он посчитал таковой. Да и вообще, полюбился ему наш Тир. Наш, наш, не отворачивайся. Я хоть и этруск, но всей душой за твое княжество! Мне, надеюсь, веришь?
- Тебе - да, - князь, после чуточку насмешливых слов "не отворачивайся", хитро прищурился, - хотя ты, со своей скрытностью и ложью в каждом слове и недостоин этой чести… Про Отига понял, приму. Помощь целого магистра, пусть и Хранящего, очень даже пригодится, - не удержался от шпильки. Ордена всегда спорили "кто круче". Хранящие считались не совсем боевыми.
Рус хмыкнул. У него имелось собственное представление о "боевитости" своего ордена.
- Ему голубь прилетал? - князь спросил, как бы "между прочим".
- Да не-е-т, - протяжно ответил Рус, отмахиваясь, как от сущей безделицы, - с Силой сливался. Говорю же, они с их Генералом старые приятели… о других Силах рассказывал, но я не понял ничего. Да и зачем мне о каких-то Пылающих слушать, когда у меня тесть - целый мастер, да еще какой! Он бы мне непременно рассказал о такой возможности болтать на расстоянии. Правда, Пиренгул?
- Конечно, зять, - поддержал его князь, - совсем из головы вылетело! Беспокоюсь я о княжестве, только и думаю о его защите. Хорошо там все, Рус, всё в точности как ты описываешь! Тебе же тоже недосуг рассказать мне, откуда ты всё о пятне знаешь и почему боишься идти туда сам. Тоже о Тире радеешь?
- Денно и нощно! - заверил его зять, думая: "Вот черт горящий, ни капли не смутился и на меня стрелки перевел. Молоток!" Русу понравилась эта полу шуточная взаимная пикировка.
- Да, вот еще что, Рус, - Пиренгул будто только что "вспомнил" что-то важное, - я не в праве тебе советовать, ты - муж, но… Гелингин - моя дочь… - выдержал задумчивую паузу, - когда начнется война, ты не мог бы отправить её в Кальварион? - и прямо взглянул на зятя, говоря одними глазами: "Понимаю, она не сможет вернуться, пока ты сам не соизволишь появиться в пятне, а ты этого почему-то боишься. Но позаботься о её безопасности!".
- Я… обещаю подумать. Она дорога мне не менее твоего, - и Рус отвернулся, заканчивая неприятную тему.
Он неоднократно… даже не так: мысль защите Гелинии крутилась практически постоянно, и частенько всплывал Кальварион, как самое безопасное место. Нет, её можно "сдать" на попечение Эрлану, но… в его дворцовом гадюшнике Рус еще не разобрался, а Кушинару пока не готов был доверить самое дорогое. Думать еще и думать целых шесть-семь дней…
"Блин! Надо повторить общение с Гелькой в моей душе! Всяко Сила тратиться не будет. Она-то не побежит от меня… надо с ней поговорить. Сегодня же. Только бы не забыть!..", - чаша весов со скрипом наклонилась в пользу каганской столицы. В том, что он сам туда придет рано или поздно (в обозримом будущем) - нисколько не сомневался! Человеческий Бог "брошенной" Силы эльфийских пятен уже маячил на горизонте. Рус это чувствовал, причем сам того не подозревая.
Вскоре явился Максад и начался очередной совет.
Глава 7
Эскадра из шести "толстяков" и пяти узких маневренных военных галер, не отказавшихся от гребного яруса, встала на рейде Далора. Вскоре одна из них, не затребовав лоцмана, направилась в полупустой порт. Шла на веслах точно по фарватеру. Опытный капитан, умелый Текущий, слаженные гребцы - не иначе. Споро пришвартовались, скинули трап, по которому на галеру поднялись двое тирских чиновников: начальник порта и начальник таможни. На корабле их встретили капитан и командир полусотни десанта.
- Рады приветствовать воинов и моряков просвещенного мира на земле вольного княжества Тир! - пафосно произнес таможенник, на что галатинцы, а эта часть объединенных войск состояла из армии и наемников царства Галатии, презрительно кивнули, а полусотник вдобавок проворчал:
- Какого Тартара здесь делает таможня?
На это ответил начальник порта, развернув пергаментный свиток.
- Порядок есть порядок, господа союзники, досмотра, разумеется, не будет. - Виновато пожал плечами, смущенно прокашлялся и торжественно зачитал послание князя Тира "доблестным воинам просвещенных земель".
Пиренгул уверял "союзников", что препятствовать их скорейшему проходу к пятну не собирается и в ответ надеется на соблюдение ими ранее достигнутых договоренностей с "государями коалиции", а именно: "народу ущерба не чинить, смертью и насилием не грозить, припасы покупать справедливо, а не мародерствовать, будто на вражеских землях". И еще: "на весь путь до пятна, любимый Богами вольный Тир, готов предоставить проводников и помощь в виде сопровождения доблестных воинов из стран центральной ойкумены своими летучими разъездами, во избежание неприятных случайностей". Обо всем этом были заключены соответствующие соглашения с "государями коалиции".
Слушая длинное витиеватое послание с множеством ссылок на межгосударственные документы, галатинцы нетерпеливо переминались и откровенно зевали. Разве что не перебивали начальника порта, у которого пересохло во рту от непривычно длинной речи.
- Ну, а теперь, - сказал капитан, с облегчением дождавшись завершения послания, - я могу отдать приказ о сходе с посудины? - спросил, лукаво подняв правую бровь, и сразу скомандовал, - десанту разрешаю покинуть корабль! Экипаж, приступить к установке дополнительных трапов! Шевелитесь, дарковы отродья! Генрих, - это полусотнику, - командуй своими. - О двух переминающихся, переглядывающихся "аборигенах" он, казалось, уже забыл.
Командир десанта заорал свои приказы и остановил, собравшихся ретироваться тиренцев:
- А вы куда, господа? Покажите-ка мне причалы и пакгаузы и не дайте Боги, я увижу хоть что-нибудь, напоминающее засаду!
- Что ты, господин командир, в мыслях не держим! - уверил его начальник порта, - могу поклясться!
- Не стоит вмешивать Богов, - видя испуганные лица чиновников, полусотник брезгливо отверг это предложение. Он, как истинный военный, сам не любил это дело и других не поддерживал в стремлении вмешивать Высших сущностей в дела земные. Без них - надежней. Неизвестно, что у Богов на уме и чем их ответ может обернуться.
Полусотня разделилась на две группы с таможенником и начальником порта в качестве проводников-заложников в каждой и непременным магом-Пронзающим. Они легче других видели Знаки, чувствовали колебания Сил и… быстрее иных магов могли слиться с Силой, дабы сообщить на корабли об опасности либо об отсутствии таковой. Генералы Пронзающих решили не вводить новые амулеты "голос Эоса" в этой компании, только рассекретили способность сливаться с Силой. Вот завязнут цари в пятнах, тогда…
- А где купцы, где грузчики, рабы? Где все люди? - подозрительно спросил полусотник у портового начальника.
- Так боятся все, дня два, как разбежались! Как один купец встретил вашу армаду, сюда пришел, рассказал и всех как водой смыло! - оправдывался тиренец, - Я останавливал, объяснял - бесполезно!
- Хм… а товары…
- Как есть все вывезли! Спешили, как перед войной! А какая война, у нас ведь соглашение… правда? - и подобострастно посмотрел на командира десанта. Тот крякнул что-то согласное и зашелся в кашле:
- Ну и пылища у вас, дарки вас раздери! - они обследовали очередной полупустой пакгауз.
- Господин Гаранкул, - к начальнику далорского порта внезапно обратился молчаливый маг-Пронзающий, - скажи, пожалуйста, у вас причалы всегда были структурами Хранящих укреплены?
- Что ты, господин маг! Мы - моряки! - на что полусотник скривился, но чиновник не обратил на это внимания, - У нас Гидрос и Эол в чести! Текущие всегда занимались укреплением причалов, но тут заминка вышла. Когда слухи о вашем нашествии… извиняюсь, проходе пошли, так богатые купцы почти и забросили к нам ходить и наш портовый Текущий…. Не совсем наш, он по найму приходил, - нехотя признался начальник, в ответ на удивление командира десанта. Для такого захудалого порта, третьей Тирской гавани, содержать отдельного мага-Текущего уровня не ниже мастера - накладно. Прихвастнул чиновник.
- Отказался поправлять "укрепление"! - посетовал тиренец, - вообще пропал куда-то. Я к наместнику. Так и так объясняю… Ты сам видел, господин маг, доски тонкие, балки и того хуже. Туго у нас с деревом…
- Короче… - поторопил его полусотник.
- Хранящего прислал декаду назад, - протараторил чиновник.
- Что скажешь? - командир десантников обратился к своему магу.
- Похоже, не врет, - на эти слова тиренец дернулся и хотел было возмутиться, мол, "как можно!", но был остановлен жестким взглядом военного, а Пронзающий продолжил, - структуры из Силы Геи в непосредственном соприкосновении с морем, конечно, послужат меньше, но они новые, Силой наполнены, так что выдержат. А если ты про диверсию, уважаемый Генрих, то я больше опасался бы наоборот, структур Текущих или Ревущих.
Целую четверть разведывательные группы обследовали пирсы и постройки западной части бухты, допрашивали таможенника и незадачливого начальника порта, спрашивали немногих встреченных людей и выяснили: тирские войска окружили полупустой город, оставив свободной только дорогу на Кагантополь. Что и следовало ожидать. В Ольвии на последнем полковом совещании командного состава, полковой разведчик говорил примерно о том же: тиренцы их опасаются, готовятся к обороне (правильно делают!), но провокаций чинить не будут, так как рассчитывают на мирный проход коалиционной армии. Это они зря надеются.
Десантники растворились в портовых сооружениях, а моряки галеры рассредоточились цепью вдоль набережной, охраняя все четыре пирса. Наконец, один из Пронзающих подбежал к полусотнику, кивнул ему, на какие-то полстатера слился с Силой, снова кивнул командиру и после команды Генриха над мачтой разведывательного корабля взвился призывный алый флажок - порт безопасен. К первому судну подошел второй военный корабль, побольше. Встал рядом и высадил полусотню кавалеристов. Оседланные единороги, радостно трубя, размялись, побегав по набережной, на них вскочили всадники и попарно рассыпались по городу. Через две четверти прискакал гонец, что-то сказал командиру десантников и снова скрылся. Полусотник отдал распоряжение на галеру и к алому флажку прибавился желтый - засада в городе не обнаружена.
Четыре "толстяка" встали на разгрузку почти одновременно, практически синхронно спустили множество сходен и буквально за пару статеров пирсы заполнились ровно марширующей тяжелой пехотой, спешащей освободить место следующей партии воинов и нетерпеливо гудящим единорогам из, казалось, бездонных трюмов.
Первая шеренга уже ступала на набережную, как вдруг все пирсы и деревянный настил набережной разом вспыхнули жарким пламенем, объяв всех, кто успел высадиться. Два стука сердца слышался только гул пламени и лишь спустя эти мгновения, раздался жуткий рев: "А-а-а!!!". Воины с пирса посыпались в воду, первые шеренги рванули на берег и часть везунчиков успела вырваться из огня, отделавшись обгоревшими ногами и лицами. Что касается остальных, то надобность бросаться в воду быстро отпала - подгоревшие балки подломились и доски дружно повалились в море. Воины, успевшие скинуть с себя всю тяжелую амуницию, всплыли и только-только глотнули воздуха, благодаря всех Богов за это счастье - не долго радовались удаче: от погружённых в воду углей море вскипело. Шустрые "счастливчики" сварились заживо.
Конечно, маги не бездействовали. Они опомнились раньше других. Горящие доски посыпались в воду, плотно пришвартованный борта тоже успели заняться пламенем и тогда их быстро погасили Текущие… потом они остужали воду, долго держа структуры, потому что странные угли, пропитанные Силой Земли, грели и грели воду, что немыслимо! А в это время Ревущим приходилось держать "щиты" от невесть откуда взявшихся горшков с алхимическим "гневом Пирения", причем и сама глиняная посуда светилась пробивающим Знаком Силы Огня. Точнее, не невесть откуда - летели с восточной стороны бухты, пущенные то ли баллистами, то ли требушетами. Скорее последними, так как их было много, а кинуть разом такое количество можно было только при помощи большой пращи. Но какова точность! И где эта огромная махина, способная добросить массу тяжелых сосудов через всю бухту? Она должна возвышаться локтей на сто - невозможно спрятать! Потому и не осматривали противоположный берег: оружия, которое могло стрелять на расстояние в три стадия, кроме крупной баллисты, попросту не существовало. А одиночные снаряды, как и дальние магические удары, эскадре с десятками магов на борту - не страшны.
Для одного судна количество переросло в качество - один горшок пробил ослабевшую защиту и "толстяк" вспыхнул. Теперь уж точно негасимым пламенем - "гнев Пирения" жуткое, самое злое из всех известных зажигательных средств. Хвала богам, залп не повторился и спасибо Пирений, что твой "гнев" не зажигает саму воду, а то бы и шлюпки не спустили.
Леон закончил наблюдение, когда военные галеры, после быстрого ответного залпа из своих "скорпионов" в место, откуда вылетели зажигательные снаряды, двинулись к восточному берегу бухты, где стояли десяток небольших "купцов".
- Все парни, можно с четверть поспать - раньше не опомнятся, - сказал, переворачиваясь на спину, - а там и вечер недалеко.
- Это сколько же их полегло-то! - взволновано воскликнул Ермил.
- Сотен пять, не меньше, включая горящего "толстяка", но и не больше, - ответил Леон.
- Да, - согласился Саргил, - вон как споро лодки спустили… жаль, я надеялся половина утонет.
- Зато раненых больше, чем у Тартара дарков! - заметил неунывающий Архип.
- Тоже сотен пять - шесть и у всех всего лишь ожоги, - остудил его бывший гладиатор и несостоявшийся полководец, - их быстро на ноги поднимут.
Пиренгул, а в особенности Рахмангул, и близко к штабу его не подпускали, мотивируя тем, что Леон - месхитинец. Нет, о предательстве не думали, храни от этого Боги, но не доверяли. Положа руку на сердце, он и сам не знал, как поведет себя, если столкнется со "своими". Воевать однозначно станет, другой вопрос - как. Без куража - это точно. Сейчас он благодарил Величайшую, что свела его не с бывшими соотечественниками, а с давними соперниками - галатинцами. Узнал их по символу - льву, который венчал фигуру Гидроса на форштевне. Примерно то же чувство испытывали и бывшие лоосские разведчики, родившиеся в месхитинских селениях, хоть они и "отиренились" гораздо глубже Леона. Опасались, что среди воинов могли оказаться их родственники, такие же крестьянские рекруты, как и они. Вряд ли, конечно, но… Клио, бывает, так переплетет нити судеб…
Сложившуюся еще со времен "Великого Похода" четверку диверсантов, отправили в Далор с заданием "взять языка", желательно повыше чином. Теперь они лежали на крыше одного из ближайших к порту домов и поражались точности задумок Руса. То, что случившееся в порту его идея - "спецназовцы" не сомневались, а Леон так знал это наверняка.
- Вот сейчас бы на них всеми силами навалиться! - досадно-мечтательно произнес Ермил.
- А про верховую разведку в городе забыл? - напомнил Саргил, косясь на командира. Тот молчал. - И вон, они уже тяжелую пехоту в три ряда выставляют. Их не опрокинем, а сами в городе многих потеряем. Наездникам скорость нужна, а где тут разгонишься? А стоячий всадник - мертвый всадник, - и снова покосился на Леона.
"Непререкаемый авторитет" не счел нужным встревать в беседу молодежи, но на утверждение Саргила все же согласно моргнул. Ему было некогда, он вспоминал разработку Русчиком оригинальной нагревающей структуры; по науке орденских наставников - для Силы Геи дело совершенно невозможное. Текущие, те да - воду и кипятят, и морозят, Пылающие - само собой, но чтобы Хранящие?!
- Да как ты не можешь понять, Леон! - раздраженно объяснял ему друг. Они сидели на пустыре в овраге, в двух стадиях от стены Эолгула. На дне всегда держалась тень, но почему-то было сухо. - Любое вещество нагревается от колебаний мельчайших частиц, из которых оно и состоит! А ты думаешь, почему?
- Потому что есть тепло, есть холод, - Леон тоже постепенно раздражался, - что больше войдет в материю, такой и станет температуры. Тебе же тоже об этом говорили! Тепло не подвластно Силе Земли, потому и не выходит у тебя ни дарка!
- А, не поймешь ты, - отмахнулся от него упрямец и снова уставился на ладонь, на которой лежал найденный неподалеку камень.
- А зачем вообще позвал! - обиделся старший товарищ.
- Знаешь… сам не знаю, - пожал плечами Русчик, - давно не виделись. Соскучился, что ли. А тут вдруг мысль меня прорезала. Не обижайся, друг.
Ну как на такого обижаться! У Леона потеплело на сердце: "Руку мне вернул, защитил от верной смерти, склонностью к Силе наградил, а я… пусть мается. А может… прости, Величайшая, но порой мне кажется, что он не усыновленный, а родной сын и не Френома, а… твой. Вполне может получиться…". Мысль была прервана возгласом Русчика:
- А, черт! - он сбросил с ладони камень и довольно посмотрел на друга. - Леон, потрогай, пожалуйста, камешек, - сказал с видимым безразличием.
Маленький гладкий булыжник оказался горячим.