- А то! Отдашь распоряжения, о которых я даже и не подозреваю, и снова смоешься в свою "яму"! А я исполняй. Ты же сын Бога, это не шутки, - говоря это, пьяно качал пальцем у самого лица "божьего сына".
- Да не буду я лезть к тебе с поручениями, вот еще! И так достаточно наприказывал. Кстати, как выполнение?
- А-а-а, - отмахнулся Эрлан, как вдруг расцвел, - мы же до моря дошли! Дней пять, как голубь от Филарета прилетел. Кушинги не сопротивлялись, а кочевников разбили напрочь! - и хлопнул по хрупкому столу. Изящная столешница треснула, вино и огневичка, подпрыгнув в кувшинах, пролились на белую скатерть, а часть тарелок попадала на пол, звонко зазвенев серебром и разбрызгав остатки того, что там еще находилось. Несмотря на выпитое, ловкие воины и юная маг-Хранящая (практически трезвая) успели отскочить, не замаравшись.
Царь продолжил, как ни в чем не бывало:
- Они, понимаешь, привыкли все из астрала подглядывать, а Филарет и старые книги изучал и о знаниях Леона из геянской истории хорошо мне отзывался. Пригодились. А где он?
- Пока в Тире. Силу осваивает ускоренными темпами. Живет в "Величайшей Гее", это таверна рядом с орденом. Ты, поди, бывал в ней, когда за мной следил, - ответил Рус, присев на стул. Теперь уже вдали от поврежденного изобилия - мечты гурманов. Так же, поморщившись, поступил и Эрлан. А Гелиния, в сердцах рухнувшись, принялась наводить на столе хотя бы видимость порядка.
Для неё не стало откровением "божественное" происхождение мужа, он рассказал об этом заранее, как о веселом казусе. Мол, этруски сами определи, он повода не давал. Сейчас убедилась в полнейшей серьезности их убеждения, и это приятно грело ей душу. Еще бы! Быть женой "сына Бога", да пусть даже пасынка и пусть ненастоящего, но в этом уверены все окружающие - это выше, чем быть царицей! Положение настоящего этрусского царя - наглядное тому подтверждение. Раньше Эрлан почитал Руса как своего принца, а теперь… Гелиния затруднилась с определением, но одно уяснила точно: её ненаглядный самый главный в Этрусии! И он её любит. Правда, напился, как раб в освобождении, никогда таким не видела, но в данной ситуации это необходимо. Ничего, протрезвеет.
- Какую Силу? - не понял Эрлан, - он, вроде, не был склонным… а-а-а! Ты же провел обряд "обретения соратников"! Точно! Подожди, так его к нашим жрецам надо…
- Не, он к Силе Геи склонен. Не знаю, как так получилось, наверное, они там, - словно силясь увидеть Богов, Рус запрокинул голову, - между собой так решили, я не в курсе.
- Ну да, - согласился этруск, - ты же еще и Гее посвящен, все может быть…
"Та-а-к, милый, тебе еще много предстоит мне рассказать, никуда не денешься!", - Гелиния дернулась, услышав об "обряде" и продолжила делать вид, что занимается исключительно столом, стараясь стать как можно незаметней. Вдруг, еще что-нибудь интересное откроется?
- Кстати, Эрлан, а как дела с орденом Призывающих?
- У-у-у, - царь чуть не взвыл, - это самая большая головная боль! В Думе, ладно, грусситы на гросситов косятся - привыкнут, - Рус, хоть и был пьян, но радостно отметил, что нынешний царь, бывший ярый груссит, не причисляет себя к некогда "родной" партии, - а орден… давай завтра, я не соображаю. О, слышишь, опять долбятся! Вот и жену позвали, - при этих словах недовольно скривился, а из-за двустворчатой двери слышался женский голос ("глушилка" работала односторонне):
- Эрлан! Немедленно открой дверь! Ты там с женщиной! Если не откроешь, я позову Фридланта!
Гелиния впервые услышала этрусскую речь. Слов не поняла, но общий настрой ясен - жена сильно ревнуют мужа, и грозится страшными карами.
В ответ на слова жены, Эрлан обратился к Гелинии, забыв, что она не понимает по-этрусски:
- Слышала? Верховным жрецом угрожает, - вспомнил, что Гелиния иностранка и продолжил, как и весь предыдущий разговор, по-гелински, - пятнадцать лет женат, а как была стервой, так и осталась! Родители нас женили, у нас так водится.
"И не только у вас…", - мысленно отметила девушка, отчего-то испытывая довольство.
- Смотрю на вас с Русом и завидую. Эх, мне бы тоже упорство проявить! Теперь поздно. Зато сын - весь в меня и дочка - красавица, обязательно познакомлю! Жаль, видел их не часто… раньше, понимаешь, я с ней почти не жил… и хорошо было! Теперь приходится… Рус! Ты и про это не поинтересовался, перед тем, как… да чего теперь… - досадно крякнув, пошел открывать дверь.
Гелиния бросила на мужа прожигающий взгляд, примерно соответствующий такому выражению: "Как ты мог! К даркам царство, но заставлять человека жить с нелюбимой!", - ну, или что-либо подобное. Рус виновато, но супруге показалось - хитро, пожал плечами: "Понимаю, но откуда же я знал?". Несведущий человек, глядя на подобное выражение чувств, вполне мог бы подумать, что если бы Рус представлял себе глубину семейных проблем Эрлана, то это в корне изменило бы то судьбоносное решение. Но Гелиния уже успела выучить мужа, как она считала - неплохо, поэтому с грустью определила: "Эх, мужи… и ты, Русчик, ничем от них не отличаешься… наплевал бы ты на Эрланово горе…". Именно "горе"! Юношеский, в её случае - девичий максимализм у молодой княжны не вполне еще выветрился.
Роскошная женщина в длинном шелковом платье с традиционной этрусской вышивкой, быстро оценила обстановку. Похоже, мужа она на самом деле нисколечко не ревновала, зато какой повод поскандалить! Но мгновенно узнав Руса - преобразилась. Она не видела "сына Френома" на крыльце главного Фрегорского храма, но дворцовые портреты оказались очень точными. Единственное, хоть и слышала об этом, поразилась его маленькому для этруска росту, навскидку - чуть больше четырех локтей (175 см. по Земному).
- Вообще-то, он у меня так не напивается… - Роланда заискивающе-заигрывая глядя на Руса, замялась, лихорадочно соображая, как его называть.
- Теперь я князь, царица Роланда, - помог ей "божий сын", - это я виноват, надеюсь, ты его простишь…
Откуда ни возьмись, кабинет наполнился толпой придворных.
"Находка для шпиона, - с пьяной усмешкой подумал Рус, обращая внимание на свободный доступ к, несомненно, секретным документам, - но это пусть сам Эрлан разбирается".
От восторженно-восхищенных, притворно-заискивающих, а порой и открыто-злобных взглядов вдруг затошнило. Рус с Гелинией сослались на усталость. Их отвели в роскошную спальню, где муж сразу вырубился и впервые пьяно захрапел. Жена попыталась его растолкать - бесполезно. Подумала, но Силу применить не решилась. Легла подальше и зажала голову пуховыми подушками. Благо, их на огромной кровати нашлось достаточно. Погоревала о своей нелегкой судьбинушке, о тяжкой доле женщины, у которой муж - пьяница и уснула.
Отказавшись пройти в столовую, куда обязательно сбегутся "лишние" придворные, супруги позавтракали в спальне. Нарядились в свою же походную одежду, проигнорировав принесенные богатые платья, и в сопровождении гвардейцев прошли во вчерашнюю "комнату совещаний", а не "кабинет" как ошибался Рус накануне. Нынче их то ли специально вели по центральным коридорам и залам, то ли народ сбежался поглазеть на Френомовского сына - "Четвертичного Царя", но сегодня через толпу придворных чуть ли не пробивались. Атмосфера звенела любопытством, обожанием, завистью, надеждой и ненавистью - типичными придворными чувствами и "звериному" нутру Руса это крайне не нравилось. А вот привычная к дворцовым порядкам Гелиния переносила сие внимание вполне сносно, хотя и без одобрения.
Хвала богам, в "совещательной комнате" находились знакомые лица: Фридлант, Вавилиан, Эрлан. Свитки и листы пергамента теперь лежали в образцовом порядке, за которым следил один незнакомый Русу человек, намеренно державшийся в тени - "секретарь совещаний" Горлик. Маги, вчера изрядно принявшие на грудь, сегодня, как и положено, похмельем не страдали.
Встреча получилась неожиданно теплой, ни чета вчерашней. Эрлан, не без помощи Верховного жреца, окончательно "взял себя в руки", смирился со своим положением. С удовольствием, под легкое белое вино, вспомнили "былые подвиги" и Вавилиан приступил к обстоятельному докладу. Он так и остался Хранителем традиций, только теперь не грусситов, а всей Этрусии и хранил, кроме старых традиций, новые наказы "сына Френома". Надо ли упоминать, что Гелиния сидела тише мыши, а уши навострила почище лисицы? Особенно, когда разговор шел "о подвигах". Многое предстояло выдержать скрытному Русу несколько позже - не позавидуешь.
Воины обеих партий охотно откликнулись на призыв "окончательного решения кочевого вопроса". Не без трений, конечно, но в целом армия, где сохранили "партийные" подразделения, показала себя неплохо. Эрлан поправил: "Блестяще", осторожный Вавилиан промолчал.
- Нет, нет, нет! - встрял Рус, - партийцев необходимо смешивать везде, где только можно! Армия - наиболее подходящий институт, с неё и надо начинать! Забыть быстрее о вековых распрях, забыть!
- Это наказ? - невозмутимо спросил Хранитель Традиций, пододвигая себе чистый лист. Секретарь незаметно вложил ему в руку перо.
- Ты что, Рус, - слово взял Эрлан. После вчерашней пьянки он стал относиться к нему, как к ровне. По крайней мере, в общении, - так просто это не сделаешь, на своих министрах убедился! Если в одном ведомстве сидят бывшие враги, то плюются, саботируют, интригуют, а ты говоришь - армия! Как бы в спины не ударили.
- А Филарет пробовал?
- Нет, конечно!
- Пусть пробует, - твердо сказал Рус и поправился, - я сказал - пробует, это не значит, что надо немедленно рушить все устоявшиеся порядки. Пусть начинает с самых боевых частей, с общих дозоров. Но политику вести на окончательное смешение! - и соизволил пояснить:
- Мне пришлось послужить в армии, куда приходили ненавидящие друг друга народы. В спокойном гарнизоне - да, вражда сохранялась, но в боевых условиях я ни разу не слышал, чтобы кто-то стрелял в спину своему исконному недругу. Общий враг объединяет и я удивлен, что Филарет того не ведает, - умолчал о случаях стрельбы по "товарищам" из-за иных причин, которые в Афгане бывали.
- Конечно, знает! Но… - возмутился Эрлан.
- Понимаю, - перебил его Рус, - зачем ломать устоявшиеся полки, если и так все идет неплохо? Но впредь передай ему мой наказ, но и напомни, чтобы не переусердствовал. Будущее-будущим, но и снижать боеготовность армии ни к чему. Все в меру. Понятно?
- Ты вспомнил свою жизнь? - внезапно спросил Фридлант.
- Кое-что, - уклончиво ответил "сын Френома" и всем видом показал, что обсуждать свою биографию не намерен.
Вавилиан продолжил доклад. Положение в стране, отношения в верхушке знати, созыв Думы. Когда дошло до создания ордена, Хранитель передал слово Эрлану, который, даже будучи царем, эту проблему не смог скинуть на подчиненных. Слишком нова она оказалась и как раз соответствовала его знаниям: Академия и долгая жизнь в "просвещенных" странах, где ордена действуют давным-давно. Вообще-то, он сильно сомневался в необходимости такого заведения, без которого в Этрусии прекрасно обходились, обучаясь магии Призыва при храмах, но с Русом не поспоришь.
Не успел Эрлан приступить к докладу, как был вежливо остановлен Верховным жрецом Фрегора - столицы царства:
- Ты прости, Рус, - Фридлант смело обратился к пасынку Френома, - но я тоже недопонимаю причины создания нового учебного учреждения. Объясни. И наше рвение удесятерится.
- Хм, я удивлен… - Рус, подумав, обратился к царю. - Эрлан, ты учился в Академии и с тобой множество гросситов. И как, враждовали? Нет. А после учебы так ли ты желал навредить сокурснику, как другому гросситу?
- Ты прав, Рус, - несколько озадачено согласился Эрлан, - с одним мы даже переписывались…
- Знаю, посланник в Тире, я с ним общался. Это одна сторона общего ордена, а другая… - "Четвертичный Царь" снова задумался на полстатера. Ему внимали, чуть ли не глядя в рот. - Системы Призыва Духов в каждых храмах разная. Это и плохо и хорошо… я немного запутался. Надо собрать наставников, дающие лучших выпускников. Пусть они обсудят друг с другом их методы. Они, согласитесь, очень личные. Потом приду я, обещаю, и тоже внесу свою лепту, свой метод призыва. Ты включен в работу, Фридлант? - жрец кивнул, - докладывай, Эрлан. - Рус, посчитав свою миссию выполненной, облегченно выдохнул.
- …поэтому пока организовываем один, при одном фрегорском храме. Уже прислали копии методов Укрощения Духов, - услышав эти слова, Рус не выдержал, поморщился. Повисла неловкая пауза, но так как "божий сынок" явно ждал продолжения, царь продолжил, но уже неуверенно, - структуры из Силы Призыва прислали, астральные координаты всех известных мест. Это случайно, теперь они бесполезны…
- Стоп! Как раз они-то очень полезны! Для меня. А может и… но это после. Продолжай.
Собственно, далее пошли хозяйственный вопросы, в которые Рус не особо вникал. На всех склонных к Призыву одного ордена не хватит, поэтому большинство так и продолжат обучение по старинке, в храмах, однако в первую школу соберут самых способных, примерно пять сотен на курс.
Да, помимо ордена, сам царь курировал еще и реформу налогообложения, с целью сделать невыгодным князьям держать личные дружины, а передавать обученных воинов на казенное содержание. Затратно, но в перспективе это резко снизит возможность новой гражданской заварушки. Мало ли причин для самодурства и помимо партий грусситов и гросситов! Рус искренне похвалил Эрлана за эту инициативу, о которой сам не догадался и, быстро проанализировав факты, пришел к выводу, что всего за три с половиной месяца его отсутствия, работа проделана колоссальная!
"И после этого Эрлан считал себя "марионеткой"? В корне не прав. А Филарет? За два месяца пройти огнем и мечом до незамерзающего Океана! Это больше двух сотен миль на запад! Правда, много недобитков осталось, но с ними разбираются", - Рус выразил восхищение объемом выполненной работы и еще раз поблагодарил всех присутствующих и заочно командование армией. Все, включая завороженную обилием сведений Гелинию, дружно встали и с достоинством поклонились. "Божий пасынок" почувствовал неудобство. Вроде как не за что, но… приятно, черт побери!
Пообедали здесь же, на колесном столе похожем на вчерашний. Разумеется, не употребляли. Серьезное дело - Совет!
Отобедав, Рус, наконец, сказал главное, о чем давно чесался язык:
- Мне надо посмотреть все координаты, желательно с их привязкой к реальной карте.
- Князь, - секретарь Горлик, поклонившись, впервые подал голос, который оказался приятным баритоном. Опытный царедворец не сомневался в титуле "Четвертичного Царя": бывший - значит князь. - Их две тысячи триста двадцать, многие написаны просто с названием мест, с картой их еще не соотнесли.
- Давай так, - чуть подумав, ответил Рус, - я буду смотреть, читать, а ты стоять рядом и показывать это место на карте. Идет?
- Как прикажешь, князь, но это… с учетом того, что есть координаты, уже нанесенные на карту… займет не меньше двух четвертей непрерывной работы. Мой долг предупредить, но я - готов.
- Я тоже, - сказал и посмотрел на остальных, - все… товарищи, - слово всплыло само. Но не мог он после изнурительного и такого объединяющего совещания назвать Эрлана, Вавилиана и Фридланта "господами" или "уважаемыми" - это отдаляет.
- Можете быть свободными. Я вынужден занять твою комнату, Эрлан. Вот, кстати, поводите Гелинию по дворцу, сводите в храм. Ей интересно. Правда?! - спросил с таким напором, что жена вынужденно согласилась, - я так и знал. Нет, если хочешь, отдохни.
- Что ты, Рус, я ни капли не устала! - врала.
В её голове с громким бульканьем варилась каша, однако надо поддерживать реноме мужа - божьего сына, дарки его раздери! Придется походить - повосторгаться. Тело можно легко "взбодрить" Силой, но голову…
Перед уходом, к Русу незаметно подошел Фридлант:
- Я приготовил тебе выписки из "Божественного Завещания", - сказал, поднимая увесистую кожаную сумку с заплечным ремнем. - Без сотворения мира, без подробного описания деяний твоего Отчима, - он определился в отношении Руса - пасынок Френома (в самую точку!), что ничуть не снижало его статус, - но с основными вехами, которые знает каждый этруск. Краткая история за последнюю тысячу лет, описание традиций. Ты должен это изучить, - сказал твердо глядя в глаза "божьему пасынку".
- Изучу, - не менее серьезно ответил тот.
Взял сумку, повесил на плечо и вдруг… сумка исчезла! Дешевые понты, но надо подкреплять Веру в себя. Народ имеет свойство быстро забывать "кто есть кто".
А сумка со свитками легла в "пространственный карман", о котором популярно рассказал Тигран, а по-Русовски - в "расслоение", подсказанное Духом Слиянием с Астралом. Слабенькая метка из Силы Геи в "кармане", на которую хватало и той Силы, которая всегда лежала в "телесных каналах" - аналогичная "подпись" на предмете. Слабенький волевой посыл "скрыть" - и готово! То же самое в обратном порядке: метка вещи на руке, желание "вытащить" и она в нашей реальности. Практически без затрат и незаметно для магов: "ниточка" Силы возникает на неуловимое мгновение, да к тому же в телесных каналах.
В расслоении давно хранились "близнецы", лук со снятой тетивой (время в "кармане" шло обычным ходом), запас стрел, вода, продукты - завернутые в упаковку с "консервирующим" Знаком, теплая одежда, кольчуга, шлем и легкий шатер. Весь этот НЗ весил два таланта. Теперь около трех - добавилась тяжеленая сумка с пергаментом. Впрочем, Русу было без разницы - не на себе тащить. А всего он мог спрятать пять талантов - проверял. От чего возникает это ограничение, не знал ни он, ни Духи.
Окружающие сделали вид, что так и должно быть. Одна Гелиния не удивилась, она знала о фокусе мужа. Честно пыталась научиться, но… своих Духов не имела, не являлась Говорящей, а общий астрал оставался закрытым. По этой же причине - невозможности найти нужное (да вообще любое) расслоение, не освоила и "зыбучую яму", если, конечно, умолчать о сложности самой структуры.