- Как вы ее находите, Савва Фадеевич? Маляр превосходнейший, молодая, красивая, из приличной семьи, - представил ее Щусь.
Морев уже сидел на табуретке, отдувался и смотрел на маляра, затем спросил:
- Твоя фамилия Чубова?
- Елена Чубова, Дмитриевна, - ответила та.
- Пора тебе за дело взяться в моей артели, очень пора.
- Превосходно сказано, Савва Федорович, превосходно, - зашелся смехом вербовщик рабочих.
- Вот твой участок, - показал Морев на плане, развернутом на столе услужливой Василиной.
- Не мало нарезали? А у озера нельзя? Трудно будет поливать. Отводить мне такой участок вам не следовало бы… - качала головой Чубова. - Другим этот участок сподручнее.
Морев усмехнулся и ответил:
- Красавица, не торговаться. Ты нужна стройке и получай. Пора тебе за дело…
- Он от полива далеко, - не соглашалась маляр.
- Помолчи! Говоришь много, отходи в сторону, - Тронул ее за локоть Щусь. - Хы недовольная? Где другие? Федор Прохлада!
- Давайте его сюда, Силыч, - прошелся платком по лицу артельщик. - Прохлада всегда приятна, но я боюсь, что из него в такую жару выйдет не особенно горячий работник.
- Где Прохлада? - повторил Щусь.
- Здесь я, - выступил из группы нанимаемых парень.
- Ну, Прохлада, какая у тебя специальность?
- Грабарь я, по земле мы в основном, товарищ артельщик.
- Старший артельщик, Прохлада, - поправил его наниматель. - Землекоп? Требуется. Если старательный землекоп. Запиши его, Василина. Вот твой огород, Прохлада, - показал он парню на плане.
Землекоп посмотрел и согласно кивнул головой, отходя в сторону.
- Как он вам нравится, Савва Фадеевич? - заглянул в лицо артельщика Щусь.
- Прохлада годится на летнее время. Таких у меня много, которые только до огороднего урожая и проработают.
- Мария Коенко! - визгливо прокричал старик.
- Где она? - взглянул на людей Морев.
- А вот я, гражданин хороший, - выступила молодая женщина в цветастом сарафане и желтой косыночке.
- Твоя специальность, женщина? - рассматривал ее Морев.
- А я без специальности, гражданин хороший, - хохотнула Коенко.
Морев покачал головой и произнес:
- Не уверен, что ты нужна стройке.
- Но ей отведем огород? - забеспокоился Щусь.
- Совершенно лишнее. Специалистов требуется много, а земли под огороды мало. Да и вид у нее… Пригласи к столу, закажи ей песни, совсем фисгармония будет.
Щусь зашелся своим визгливым смешком.
- Это можно сделать, даже очень можно, Савва Фадеевич. Федосья Иваненко! - выкрикнул он.
- Тут будто я, граждане, - выступила вперед женщина.
- Кто ты по специальности? - разглядывал ее привычно Морев.
- Маляр и штукатур я, товарищ начальник.
- Выделим ей участок? - нагнулся к Мореву Щусь.
- Выделим. На то она и маляр, и штукатур. Участок хороший ей. Будешь перевыполнять норму, Федосья?
- Сколько могу, Савва Фадеевич, столько и постараюсь. Но требовать еще большего от человека вы не можете.
- Молодец, маляр-штукатур! Хорошо сказано, славная Федосья, Видно, что доблестной ударницей станешь. Вот тебе ровный участок и к воде поближе, - показал старший артельщик женщине на плане пятно.
- А Коенку возьмете? - нагнулась к Мореву его табельщица Василина. - Мне бы очень хотелось, Савва Фадеевич, чтобы вы взяли мою землячку.
- А мне бы хотелось, Василина, чтобы ты стала на время банщицей. Ты бы смыла всю парфюмерию с Коенки-землячки и сделала ее пригодной для работы. Я не могу сделать огородным пайщиком человека, которая кроме гитары и парфюмерии ничего больше в руках не держала. Вот тебе и сказ весь, милая Василина. Кто следующий?
- Ну, Григорий Твердослив? - позвал Щусь.
- Я на лицо, Родион Силыч, - подошел к столу парень лет под тридцать.
- А, парень видный. Но не стоит ему возиться с огородом, ведь так? Холостой, наверное? - спросил Морев.
- Ну, нет, товарищ старший артельщик. Я человек женатый и огород мне… - заговорил убедительно Твердослив.
- И дети есть? - с недоверием смотрел на него Савва.
- Неугомонная компания! - закашлялся нанимаемый, - Такой кашель привязался, что просто беда. Кровелыцик я, на верхотуре простудился…
- Кровельщик мне нужен, Григорий. На крышу будем тебя отправлять в теплом халате тогда, раз такое дело. Запиши его, Василина. Огородом не обидим кровельщика Твердослива…
- Премного благодарен, хозяин, - отступил тот после записи.
Щусь нагнулся к Мореву и пояснил извиняюще:
- Есть еще два человека, они на подходе, наверное… Ну, а мне, Савва Фадеевич, какой мне участок определили?
- Выбирайте, какой хотите, Родион, - встал Морев, ожидая пока старик сделает свой выбор, водя пальцем по плану.
- Хорошо, я выбираю седьмой и третий, - ткнул пальцем в план Щусь.
Морев посмотрел на план и переспросил:
- Седьмой и третий? - и подошедшим к столу нанятым рабочим сказал: - Ты, Чубова, бери седьмой участок и выращивай такую капусту и лук, всем на удивление. А ты, Твердослив, бери третий и расти там огурцы и помидоры. Вы и нас обеспечите, а?
- Ой, ой, Савва Фадеевич! - заволновался Щусь. - Вы поступаете во вред моему делу. Эти участки - самые хорошие, и мне бы хотелось, чтобы они служили только самому лучшему…
- Уж не хотите ли вы, Родион Силыч, учить меня, как заинтересовывать специалистов? Какое мне дело до вашей затеи? Мне нужны хорошие рабочие, а не такие как Коенко…
- И все-таки я вам скажу, что я в этом деле имею заслуги, - суетился у стола Щусь.
- Эти специалисты стоят того… С вами же, друзья-товарищи, много слов тратить не буду, а просто пожелаю вам всякого благополучия. За работу, уважаемые огородники…
Так прошел очередной наем Моревым в свою артель рабочих с приманкой их огородами и, конечно, не без пользы для самого главного артельщика Саввы Фадеевича. А через некоторое время полная его фигура спустилась по ступенькам в учреждение Остапа Бендера.
Артельщик представился и сказал:
- Из газеты узнал, что вы покупаете старинное. Вот и принес, - открыл он германский ранец из телячьей шкуры и вывалил на стол перед председателем позеленевшие предметы давнишних лет.
- Очень приятно, уважаемый товарищ Морев, очень приятно; что вы делаете свой вклад в науку, - поприветствовал его великий комбинатор.
- А как же, как же. Мои рабочие в лице славного кровельщика Твердослива вскапывали огород и нашли. Может быть, они и утаили бы этот клад, но я как раз оказался в это время рядом и находка не ушла из поля моего хозяйского глаза, товарищи. Вот и принес все это…
Остап, Балаганов и даже присутствующий в это время Адам Казимирович, с интересом рассматривали предметы клада. Здесь были две кадильницы, четыре витых подсвечника, куча позеленевших монет неизвестного им государства, два эмалированных образка, иконка, писанная потускневшими красками на потрескавшейся доске, две чаши, поднос, вычеканенный замысловатыми узорами и длинная цепь для ношения креста.
Рассмотрев все это, Остап любезно спросил:
- И сколько вам выписать рубликов за все это, уважаемый?
- Да рубликов сто, не меньше, товарищ председатель, - колыхнул своим животом глава артели строите лей-огородников.
- Ну, что же, торговаться не будем, сто так сто уважаемый. Товарищ эксперт, оплатите за все это для нашего музея, - взглянул великий комбинатор на Балаганова.
Старший научный сотрудник-эксперт тут же безропотно отсчитал сто рублей Мореву, но не преминул спросить:
- Остап Ибрагимович, а вычесть вступительные взносы, как по инструкции?
- Никаких взносов, товарищ эксперт, - твердо заявил Остап. - Это разовое приобретение. Вы же не думаете вступать в наше общество любителей археологии? - спросил он толстяка.
- Да нет, зачем мне общество. Если что найдем еще, принесу и так, - ответил Морев, пересчитывая деньги и направляясь к выходу. - Бывайте, рад был заиметь с вами дело.
- Всегда милости просим, товарищ, приходите, - сделал два провожающих шага за посетителем Остап.
Так произошло знакомство с организатором артели строителей-огородников Саввой Фадеевичем Моревым.
Но именно оно и оказалось впоследствии чреватым опасностью для Остапа и его друзей.
Табельщица Морева Василина Усина поведала своей дочке энкавэдистке Кларе о находке. Расписала с таким преувеличением, что глаза у девушки расширились. Сказала, что найденный клад был сплошь из золотых вещей, И Твердоспив не иначе как утаил его от властей и не иначе как продал его за большие деньги кому-то.
Узнав это, Клара доложила своему начальству, что рабочий артельщика Морева, у которого работает ее мать, нашел и утаил золотой клад, который продал за большие деньги. И что она, как понимает, этот клад представляет не иначе, как большую государственную ценность.
Недремлющее око НКВД усмотрело во всем этом уголовщину и тут же повесткой вызвало к себе кровельщика Твердослива для допроса.
Следователь порылся в бумагах и крикнул за дверь:
- Дежурный! Кто там по повестке?
Когда вошел кровельщик Твердослив, следователь переложил бумаги с одного места на другое, затем молча уставился на вошедшего. Минута напряженного молчания показалась кровельщику вечностью. Вдруг энкавэдист вскочил, со всей силы обрушил кулак на стол и раздирающим голосом закричал:
- Где клад?!
Не могу знать… артельщик…
- Где клад, я спрашиваю?!
- Та я же нашел, а тут артельщик, говорю…
- Где то, что нашел? Смотри мне в глаза. Я все знаю. Куда ты его спрятал?
- Ей-богу, не знаю. Товарищ начальник, вы Савву Фадеевича Морева допросите. Он вам все и скажет, как я нашел, а он тут как тут радом.
- Где клад?!
Допрашиваемый молитвенно сложил руки. Следователь с невнятными ругательствами бегал вокруг него и тыкал кулаками в его лицо. Затем прокашлялся и хрипло заорал снова:
- Где клад? Говори? Где клад? Говори! Против Советской власти пошел?!
Твердослив, держа молитвенно руки отступал то в сторону, то к столу, то к следователю, мечущемуся вокруг него и глаза его были уже в слезах.
- У меня дети, я же не то, а чтобы хозяину угодить за это и отдал, значит, товарищ хороший!
Следователь сел на свое место и стал перелистывать дело. Он несомненно обдумывал, как ему вести себя дальше. И он начал страдальческим голосом:
- Эх, Твердослив, Твердослив… Тут написано, хорошим специалистом был… Сядь, тебе говорят! - вдруг закричал он. - Значит, утверждаешь, что клад нашел все же?
- Ага, копаю, а лопата: звяк, звяк, ну я того, а он тут как тут, как будто был - рядом и смотрел, выходит…
- Кто смотрел, кто, яспрашиваю? Твердослив Григорий?
- Так точно, он самый, хозяин, содержатель артели нашей.
- Ну, ну… - подбадривал допрашиваемого следователь. - Нашел клад? Вопрос понимаешь?
- Так точно, - прошептал кровельщик, - очень даже понимаем. Только я и говорю, а тут хозяин…
- Как его фамилия? Имя, отчество?
- Морев он, да главный артельщик наш, Савва Фадеевич. И огород он мне выделил самый лучший, я и говорю…
- Если ты сознаешься, что выкопал клад и скажешь, куда подевал? Кому продал? И ты свободен, донял? Ну? Сознаешься?
- Сознаюсь, - прошептал допрашиваемый и махнул рукой.
- Вот и хорошо, Твердослив. Я знал, что ты сознаешься. Так где клад?
- Так я же сказал, товарищ начальник. Мне можно идти? - встал кровельщик, повернувшись к двери.
- Постой, постой, ты не ответил на мои вопросы, Твердослив.
- Вы же сказали, чтобы я сознался, я это сделал, что еще?
Следователь вскочил и ударил кулаком по столу.
- Говори, где клад? Кому продал?
- Так я же и говорю, товарищ хороший, - развел руками тот.
Следователь взял лист бумаги и обмакнул перо в чернила.
- Ну-с, Твердослив, теперь мы приступим к официальным твоим показаниям. Кто твой хозяин?
- Морев.
- Кто он?
- Савва Фадеевич.
- Я имею в виду как хозяин? Чем занимается?
- Старший артельщик наш, строителей… и огородников… - добавил Твердослив.
- И ты продал клад ему, значит? - прищурил глаза следователь.
- Нет, почему продал? Копаю, а лопата звяк, звяк, а тут он, хозяин рядом, как будто стоял и ждал этого самого клада.
- Ага, наблюдал, значит, знал, что там зарыто что-то! И дальше что, Твердослив?
- А что? Хозяин все и забрал, что выкопал я, вот и сказ весь о кладе этом, товарищ начальник.
- Так, значит, твой хозяин Морев Савва Фадеевич и загреб этот клад выходит? - выкатил глаза на допри шиваемого умный не в пример другим следователь.
- Так я же и говорю, товарищ начальник. Сознаюсь. А чтобы против Советской власти - никак нет, - зарыдал кровельщик.
Следователь прогулялся вокруг стола и стал насвистывать "Мы смело в бой пойдем". Он молчал, затем отметил пропуск на выход и вяло сказал:
- Ступай, свободен, - протянул пропуск Твердосливу.
Следующим допрашиваемым был артельщик Савва Фадеевич Морев.
А после допроса его, дочь Василисы энкавэдистка Клара получила от своего начальства задание…
Глава X. КРЮЧОК ДЛЯ ВЕЛИКОГО КОМБИНАТОРА
Сидя в небольшом библиотечном зале ВУАКа, Остап листал очередной информационный сборник по нужной ему теме.
Рядом сидела девушка и вела конспект, выполняя студенческое задание, как думал он.
- Будьте любезны, - обратилась она к сидящему рядом Остапу, присмотрите, пожалуйста, за моими бумагами. Я пойду закажу литературу, - встала и направилась к барьеру приема и выдачи книг.
- Обеспечу сохранность, не беспокойтесь, - прошептал ей вслед Остап. Но в душе несколько был удивлен ее просьбой, так как охранять ее книгу и записи не было никакой необходимости в этом тихом зале с малочисленными читателями.
"Очевидно, шатеночка хочет просто найти повод для знакомства, - подумал он. - Ну что ж… Можно и пофлиртовать с ней. Не дурна собой, милая и симпатичная, ничего против не скажешь". Подумав так, он все же протянул руку и взял ее книгу, из которой его соседка так старательно выписывала что-то. Это была довольно увесистая книга без названия. Скорее всего подшивка статей и рефератов прошлых лет. Но каково же было его удивление, когда Остап на титульном листе этой книги-подшивки увидел черный штамп:
"Секретно. Для служебного пользования.
Выдается только по особому разрешению".
"Ах, вот в чем дело?" - понял теперь яснее причину просьбы соседки великий комбинатор. И хотел было познакомиться с содержанием страниц, но возвратилась соседка с кипой журналов в руках и он положил подшивку на место.
- Интересуетесь тоже? - с улыбкой взглянула на Бендера девушка.
- Да, когда увидел, - указал он на черный штамп.
- Подборка данных о древних ценностях, нумизматике… Есть кое-что и о царских ювелирных шедеврах…
- Да, но об этом имеется и в другой, не секретной информатике… - удивился Остап.
- Но здесь указаны предполагаемые места их нахождения, - пояснила девушка.
Они говорили шепотом, чтобы не мешать другим.
- Значит, предполагаемые места нахождения? - с ударением переспросил археолог-любитель и коммерсант антиквариатом. - Вот уж действительно интереснее интересного, - придвинулся ближе к соседке великий комбинатор.
Через некоторое время девушка уже не выписывала так сосредоточенно то, что она делала до разговора с Остапом. Подавляя в себе смех, она отвечала на шутки и каламбуры Бендера. А он говорил и говорил, не останавливаясь.
Библиотечный зал готовился к закрытию и читатели, сдав взятые книги, покинули его, библиотекарша с нетерпением поглядывала на засидевшуюся пару, а председатель ДОЛАРХа все еще болтал и болтал с Кларой, так звали его соседку.
- Уже закрываем, товарищи, - недовольным голосом объявила библиотекарша.
- Уходим, уходим, сдаем и уходим, - заспешили и Остап, и его знакомая.
Из здания ВУАКа Остап с Кларой вышел под руку. Он долго прощался со своей знакомой, томно глядя на нее в упор. Клара ему улыбалась и, наконец, ушла, попросив его не провожать ее.
Все, что великий комбинатор делал в дни, последовавшие после знакомства с Кларой, Балаганов не одобрял, но молчал. Не выражал свое отношение к этому и Козлевич. Считая, что поскольку молодой мужчина в расцвете сил увлекся девушкой, было вполне естественным.
- Наш председатель влюбился! - говорил Балаганов, видя, как Остап носил букеты роз в библиотеку. - А вдруг женится, что тогда?
- Погуляем на свадьбе, Шура, - поглаживал свои кондукторские усы Адам Казимирович и улыбался.
Бендер продолжал встречаться с Кларой, но не на улице, не у нее в доме, а только в библиотеке. На все его предложения пойти в кино, театр, ресторан и проводить ее домой, девушка со смехом отвечала отказом.
Это все больше и больше заинтриговывало великого комбинатора и он начал искать причину такого поведения своей знакомой. Но как не размышлял, как ни философствовал ни к какому-нибудь определенному выводу он не приходил. "Наверное, замужняя, - говорил себе Остап. - Но почему ей выдают для работы секретную литературу, а мне нет? И то, что она выписывает, не иначе как для служебных дел, а не для студенческих, - понаблюдав, определил он. - На вопрос, где учится? В ответ смех и только, без пояснений. И она не очень-то располагает желанием разрешить мне почитать эти служебные талмуды, - возмущался Остап, когда уже не раз пытался выписать кое-что из них. - Проследить за ней? - спрашивал себя он. - Нет. Могу испортить все дело. Заметит такой мой интерес к себе и даже садиться не будет со мной рядом. Поручить слежку Балаганову, Козлевичу? Ладно, потом", - решил Остап и продолжал свое библиотечное знакомство как и прежде, понемногу все же выписывая нужное ему из секретной информационной подборки. Особенно, когда Клара вставала и шла за новой литературой и в туалет заодно.
Бендер попытался, правда, и сам получить доступ к бумагам, проштампованным "секретно", но председатель ВУАКа отказал ему выдать такое разрешение, объяснив, что это не в его компетенции давать допуск к подобным делам. И что разрешение дается только по указанию НКВД.
Услышав аббревиатуру букв всесильной и грозной организации, в душе Бендера прошептал предостерегающий голос: "Держись подальше, Ося". И он, кивнув головой председателю, что все понял, вышел из его кабинета.
И вот однажды все объяснилось, все стало на свои места. Помог Великий Господин Случай.
Великий комбинатор полулежал на мягком кожаном сидении "изотты-фраскини" и мыслил. Как бы расположить больше к себе Клару, чтобы воспользоваться недоступными для него сведениями.
Услышав свисток постового милиционера, Остап выглянул из машины.
- Колонна военных, Остап Ибрагимович, - пояснил Козлевич, остановив машину.
От здания бывшего Института благородных девиц спускалась колонна красноармейцев. Видимо, они шли в баню, так как каждый из них нес под мышкой небольшой сверток.
Автомобиль и экипаж стояли на пересечении улиц Крещатика и Институтской и ждали, когда пройдет колонна.
- Никак это энкавэдисты, Адам, - всмотрелся в проходящих Остап.
- И я так понимаю, Остап Ибрагимович, - кивнул головой тот.