В моем сознании, очень аккуратно, начала формироваться какая-то крайне важная мысль. Но формировалась она медленно, постоянно меняя очертания. Пока я ждала просветления, на улице начал накрапывать дождь, стремившийся стать полноценным ливнем. Круто развернув лошадь, я поскакала в направлении дома банкира, в котором сейчас собрался Клан.
Минуту спустя после того, как я, уже в конюшне, расседлала лошадь, полил дождь. Поднимаясь по внутренней лестнице, я натолкнулась на горячо любимого кузена.
- Привет сестренка! Вижу, ты уже успела потратить мои денежки.
- Пойдем, надо поговорить.
Макс сухо кивнул, и мы направились в нашу спальню. Крайне важная мысль наконец закончила формироваться.
- Мне надо съездить домой.
Одноглазый Макс выронил самокрутку и внимательно посмотрел мне в глаза.
- Зачем?
- Позже узнаешь. Ты будешь меня сопровождать, Макс, нравится тебе это, или нет.
- Ты не была в тех краях с того самого дня, как они погибли. К чему теперь такая сентиментальность?
- Не задавай мне глупых вопросов, если не хочешь получить грубых ответов, кузен. Мы выдвигаемся сразу после окончания ливня.
Стихия буйствовала еще пять часов. За это время я успела переговорить с главой Клана и собрать вещи. Оставшееся время я просто сидела и смотрела, как струйки дождя сбегают по стеклу. Макс спал. Он тоже успел подготовиться и даже добыл где-то лошадь.
Мы выехали глубокой ночью, когда почти все наемники собрались в уже известном мне зале и весело отмечали какое-то событие. Провожали нас недолго. Лишь Джо долго и внимательно смотрел, как я один за другим осушила два бокала красного вина и вышла, хлопнув дверью. Меня радовало, что в этом обществе не принято задавать лишних вопросов.
Ехали мы практически молча. Изредка Макс корректировал направление, а еще реже до меня долетали обрывки песен, которые он напевал себе под нос. До места мы добрались к полудню следующего дня. Назвать это место своим домом у меня не получилось. Небольшой, но аккуратный дом, сложенный из валунов, покосившиеся от времени ставни, крыльцо, съехавшее вправо, и стены, увитые плющом. Дом? Нет. Это не дом.
Я спешилась и пошла к входу, предоставив лошадь на попечение кузена. Изредка я прикасалась к камням, но никаких воспоминаний не возникало. Помедлив, я все же толкнула дверь. В месте, где выросла Селин, давно не осталось уюта. Пыль и паутина. Крысы и пауки давно стали единственными жильцами этого дома. Я бродила по дому, до конца не понимая, что ожидаю здесь найти.
Открыв последнюю дверь, я затаила дыхание. Ее комната. Моя комната. Столик на витых ножках, небольшая, совсем детская, кровать, старое покрывало, теперь насквозь пропитанное запахом тлена и пустоты. Огромный письменный стол - самое ценное, что было тут для меня. Я любила сидеть за ним, обложившись грудой бумаги и тетрадей, взяв в руки перо и представляя себя важным чиновником или даже королевой. Я подписывала указы и распоряжения, кого миловать, а кого можно и казнить. Казнить. Уже тогда провидение вручило мне в руки меч. Отец иногда заходил в "мои покои" и смотрел, чем я занимаюсь. Потом он всегда неожиданно хватал меня на руки и бегом нес в свою мастерскую, где плавно опускал меня на землю и провожал до большого кожаного кресла, в котором я сидела и смотрела, как он работает. Папа был не просто кузнецом, он изобретал собственные модификации популярного оружия. Его работа дорого стоила.
В момент, когда я снова вдохнула, я поняла, что нахожусь на лестнице, ведущей в папину мастерскую. Двери не было. А в мастерской все было вверх дном. Правда, уже давно. Скорее всего, воры побывали здесь месяца через полтора после того, как я исчезла. Украдено было все, что можно украсть. Даже наковальня. Я подошла к стене, отличавшейся по кладке, и с силой ударила ногой в самые слабые камни. Когда пыль осела и я перестала кашлять, то увидела, что за осыпавшимися камнями была спрятана ниша, оборудованная как оружейный магазин. На стенах в подставках и ножнах висели мечи из черненой стали, чуть дальше виднелась полка, заваленная стрелами и арбалетными болтами. Себе я выбрала шесть метательных кинжалов с желобками для яда и арбалет с разрывными болтами. Не хотела бы я, чтобы в меня когда-нибудь воткнулась подобная штуковина. При столкновении с телом крепление наконечника лопается, и наконечник вгрызается в плоть. Как только наконечник столкнулся с вами, он разрывается, и в вашу мягкую, пока еще живую, плоть вонзаются жестяные ленты. Как правило, один такой болт, попавший в артерию или сердце, - это льготный билет на тот свет. Умирать вы будете долго и с непередаваемыми ощущениями. Черт с ним. Надо отсюда выбираться. Я еще раз осмотрела арбалет. Он слегка заржавел, и его надо было почистить и смазать спусковой механизм, но в целом эта игрушка доставила мне какое-то садистское удовольствие. Болтов оказалось маловато - всего двадцать. Правда, проблемы в этом я не видела. Я смогу найти оружейника с прямыми руками, который изготовит по образцу сотню таких иголочек.
Я продвинулась на пару шагов вглубь хранилища, споткнулась и оказалась на загаженном крысами полу. Выругавшись, на чем свет стоит, я обнаружила, что споткнулась о запечатанный глиняный горшок и со злостью метнула его в стену. Каково же было мое удивление, когда вместе с черепками на полу оказалось приличное количество золотых монет. Около трехсот монет, чуть меньше трети моего долга перед Советом. Ну, триста все же лучше, чем ничего. А отец-то оказался хитер. Прямо как знал, когда замуровывал деньги в хранилище. Как знал? Или знал?
Первое, что я услышала, выйдя на улицу, был сдавленный хрип Одноглазого Макса, которого гагортой душил какой-то дурно пахнущий и не знакомый мне субъект. Я облокотилась на стену и прикинула, стоит ли вообще спасать моего дорого кузена. По всем правилам выходило, что стоит. Горе-душитель наконец обратил на меня свое внимание. Секунду спустя он схватился за бедро, в котором уже торчал один из моих кинжалов. Макс с размаху ударил в челюсть, а я спустила крючок арбалета. Болт вошел в легкое и разорвал его минимум на три части.
- Кто тебя послал?!
Макс пытался узнать, кто заказал его, перед тем, как наш новый друг отправится в Вальгаллу. Разумеется, он молчал. За секунду до смерти он сплюнул сгусток крови мне на сапог и улыбнулся.
- Ты… следу…
Ничего больше он сказать не успел. Смерть окончательно вступила в свои права.
- Ну, и как ты думаешь, кому нужна была твоя смерть?
- Понятия не имею. Но если узнаю, я сам кастрирую этого урода.
Макс часто дышал, потирая шею, порезанную гагортой.
- Ты должен мне две сотни золотых, Макс. Я ведь могла и не спасать тебя, особенно если учесть, что ты являешься моим кредитором.
- А, чтоб тебя, Селин!
Больше он не произнес ни слова. Просто сел на лошадь и пустил ее рысью. Я задержалась чуть дольше, размышляя, как бы поудобнее приторочить арбалет и колчан к седлу. Уже взобравшись на лошадь, я вспомнила, что в трупе остался один из моих кинжалов. Помянув покойника нехорошим словом, я спрыгнула с лошади и начала осматривать еще теплый труп. Кинжал обнаружился там, где и должен был, - в бедре. Пытаясь вытереть кинжал от крови, я случайно распорола куртку убитого. На траву выскользнул мешок с тридцатью золотыми и мое фото. Сказать, что я не обрадовалась этой находке - не сказать ничего. У меня был враг. Враг, который отлично знал, что я приеду сюда именно сегодня. И это плохо. У наемника не может быть живых врагов, или это плохой наемник.
Двадцать минут спустя я нагнала кузена. Обогнав его на половину лошадиного туловища, я дала команду искать ближайшую таверну.
Таверну удалось найти лишь час спустя. И такую захудалую, что у меня возникло желание заплатить, лишь бы меня не заставляли тут есть. Владелец данного клоповника прекрасно знал, что, кроме его таверны, тут нет ничего черт знает на сколько миль вокруг. Отсутствие конкуренции сделало цены высокими, а пол настолько грязным, что на нем можно было выращивать овес, не утруждая себя дополнительным удобрением.
Первым делом я заказала кружку эля и договорилась о комнате на одного человека. Спать в одном помещении с Максом уже не хотелось. Мягко говоря, кузен начал меня безумно раздражать, если не сказать больше. Мне хотелось пристрелить его из недавно приобретенного арбалета.
Самым безопасным из всего меню мне почему-то казался сыр. Я медленно пережевывала второй кусок Чеддера и очень надеялась, что мыши не пробовали его раньше меня. Макс пил ром. В таких количествах, в каких не зазорно пить заправскому пирату. Но насколько я в курсе, кузен не имел никакого отношения к морю.
- Все, Макс, ты мне надоел. Я иду спать. Мы отправляемся завтра около полудня. Надеюсь, у тебя хватит времени выспаться.
Прихватив с собой еще одну кружку эля, я отправилась спать. Стащив сапоги, я упала на кровать и попыталась уснуть. Черта с два. Спать не хотелось. Сидеть с Максом - тоже. Выудив из сумки бумагу, я принялась чертить схему. Дом, сегодняшняя дата, убийца, подосланный к нам, замурованная мастерская отца, мое фото у убийцы, слова торговца о моем прошлом. Через десять минут весь лист был покрыт штрихами, линиями и заметками. Ясности это не прибавило. Даже наоборот.
Секунду спустя в мою комнату ввалился окончательно залившийся кузен и повалился на мою кровать. Проклиная ром, Макса и себя за рассеянность, я отправилась спать в его комнату, продолжая на ходу чертить свою схему.
А в комнате Макса меня уже ждали. Точнее ждала. Блондинка с широко распахнутыми голубыми глазами и правильными формами. Проститутка. На вид ей было не больше двадцати трех лет. Хотя я могу ошибаться.
- А где мсье Макс?
Француженка, если судить по манере обращения и акценту. Хотя не уверена насчет национальностей здесь.
- Макс не придет.
- О, Боже! Его убили!
- Нет, он мертвецки пьян.
Глаза девушки хитро заблестели. Сейчас ее небольшой мозг вовсю просчитывал варианты, как бы потратить аванс, который не пришлось отрабатывать. Она спешно начала собираться. Ночь была долгой, а уснуть мне все равно не удастся.
- Как тебя зовут?
- Марлен.
Ну, конечно же, а я Елизавета II.
- А настоящее имя?
- Жанин.
Вот это уже больше похоже на правду.
- Оставь деньги на столе и принеси из закромов хозяина бутылку приличного вина.
Марлен-Жанин ушла, а я гадала, вернется она или нет. Девушка вернулась. Либо ей очень нужны деньги, либо ей нравится ее ремесло. Либо и то и другое. Почему нет? Да и я сама себе казалась клиентом получше моего кузена. Она вернулась минут через десять. Запыхавшаяся и покрытая пылью. Зато с бутылкой роскошного вина. Судя по всему, она ее просто стащила из личного погреба трактирщика. Ну что ж, будем считать это моей компенсацией за отвратительную еду и непомерные цены.
Я отстегнула ножны, вытащила из-за голенища кинжалы и завалилась на кровать. Пауза затягивалась. Надо было что-то делать. Нервничая, я откупорила бутылку и разлила вино по двум, не очень чистым, бокалам.
Мысленно выругавшись, я подошла к камину и села в высокое кресло возле него.
- Расскажи о себе, - попросила я, взглядом указав на стул напротив.
- Мои родители…
- Твои родители живы и здоровы, Жанин. Не надо сказок для клиентов. Расскажи что-нибудь интересное, желательно похожее на правду.
- Я выросла, как и все. Потом поехала в другой город учиться.
- Да? И какое ремесло ты выбрала?
- Куртизанки.
Я подавилась вином.
- Ты хочешь сказать, что ты дипломированная проститутка?
На проститутку она обиделась. Хотя виду старалась не подавать.
- Что тебя обидело?
- Шлюхи стоят на тракте. А я куртизанка.
И сколько гордости было в том, что она произнесла.
- Тебе нравится твоя работа?
- Работа не пыльная, да и оплачивается хорошо.
- Ты занятная девушка. Не хочешь узнать, чем занимаюсь я?
- Ты наемник. Это неинтересно.
- Неужели у меня это на лбу написано?
- В этих краях редко встретишь кого-то, кроме наемника. Особенно сейчас. Пока не закончится этот чертов турнир, мне придется работать без отдыха.
Я успела забить трубку и закурить. Последние слова меня заинтересовали.
- Что за турнир?
- Каждый год сюда съезжаются десятки любителей помахать мечом. Победитель забирает тысячу золотых и убирается восвояси.
В этот момент на меня предательски напала мигрень. Острая боль прострелила вначале левый висок, а потом разбилась по всему черепу. Я схватилась за голову и застонала.
- Что с тобой?
- Мигрень. Ты можешь забрать деньги и идти. Моя ночь все равно накрылась.
- Раздевайся и ложись на кровать лицом вниз.
Сил задавать вопросы у меня не осталось. Я разделась и уткнулась лицом в подушку, закусив зубами кусок наволочки. Марлен тоже разделась, села рядом и начала массировать мне шею. У нее были холодные руки с короткими острыми ноготками и нежная кожа. Он нее вкусно пахло чем-то свежим. Незаметно для меня боль отступила, и начали просыпаться какие-то смутные для меня, но очень привычные для этого тела, желания.
- Хватит. Иди сюда.
Я властно притянула ее к себе, и ночь оказалась вовсе не такой безнадежной.
Проснулись мы далеко за полдень. От мигрени не осталось и следа, да и общее самочувствие было такое, что мне хотелось свернуть горы. В голове ужом зашевелилась вчерашняя мысль о турнире.
- Расскажи мне подробнее о турнире, - попросила я, запихивая в рот большой кусок омлета.
- Правила просты: три тура по несколько участников. Задача - оказаться самым сильным и дожить до финала. Победитель забирает тысячу золотых, занявший второе место - семьсот, третье - пятьсот. Остальным повезет, если их не оттащат на кладбище. Убивать противника или нет - каждый решает для себя сам. Обычно там не мелочатся.
- Участвовать может любой?
- Любой, кто может крепко держать меч и у кого достанет смелости. Вступительный взнос около сотни золотом. В остальном надейся на удачу и крепость стали.
В общей сложности у меня оставалось где-то триста сорок или триста пятьдесят золотых. Отдавать сотню золотых за шанс стать покойником мне кажется расточительством. С другой стороны, если боги будут на моей стороне, то, возможно, мне удастся покрыть долг перед Советом без лишних неприятностей.
- Ты можешь показать мне дорогу? За отдельную плату.
Марлен заинтересованно посмотрела сначала на меня, потом на оружие, видимо прикидывая, сколько отдельная плата будет стоить в золоте.
- Нет.
Признаться честно, такой ответ меня удивил. Я думала, что показать дорогу, да еще и за пару золотых не такой большой труд.
- Почему?
- Мне будет жаль, если я окажусь причастна к твоей смерти.
Да. Правдиво. Пару минут мы молча разбирались с завтраком.
Потом она допила пунш и произнесла:
- Через пару миль восточнее будет тракт. Езжай по нему, пока не упрешься в город. Или пока не встретишь попутчиков.
Я встала и, уже на ходу допивая воду, сказала:
- Передай Максу спасибо от меня за хорошую ночь и попроси его расплатиться за комнаты и вино.
Судя по ее ехидной улыбке, ей нравилась не только я, но и мой подход к жизни. Прощаться не хотелось ни с ней, ни тем более с кузеном. Поэтому я просто заседлала лошадь и уже приготовилась отправить ее в галоп, когда Марлен меня догнала.
- Заезжай ко мне, если выживешь.
- Обязательно.
Я пустила лошадь в галоп по направлению к тракту и на поиски приключений.
Глава 6. Турнир
До тракта мне удалось добраться довольно быстро, минут за сорок. Неприятным было то, что за проезд по тракту надо было платить. Порывшись в карманах, мне удалось найти горсть меди, которая прекрасно удовлетворила охранника.
Тракт был хорошо вымощен, поэтому ехать по нему было одно удовольствие. Внезапно я поняла, что понятия не имею, в какую сторону мне ехать, и, вспомнив совет Марлен, стала ждать попутчиков.
Ждать пришлось недолго. Примерно через час на горизонте показались силуэты всадников. Еще через пятнадцать минут всадники поравнялись со мной и остановились.
- Что такая красивая девушка забыла на этом тракте в разгар дня?
Поняв, что меня по какой-то причине перепутали со шлюхой, которые опять-таки, по мнению Марлен, в избытке стояли на тракте, я улыбнулась и сказала, что мне нужно знать, в какую сторону ехать, чтобы попасть на турнир.
Всадников (кстати, их было трое) это позабавило, если не сказать, рассмешило до коликов. К сожалению, мне было вполне понятно их веселье. Я сама не очень-то уверена, что мне стоит соваться на этот турнир.
Отсмеявшись, они согласились меня проводить, тем более что сами ехали туда же. Ехать вчетвером по не узкому, но и не огромному тракту было неудобно, поэтому мы поехали парами. Рядом со мной ехал молодой человек лет тридцати на пегой кобыле, которая не так давно принялась хромать. Остальные двое ехали впереди, периодически оглядываясь и подтрунивая то надо мной, то над своим товарищем.
- Меня зовут Стивен.
Я кивнула и продолжила рассматривать горизонт.
- А тебя?
Видимо, этот парень так просто не отстанет. Называть свое имя мне не хотелось. У меня в последнее время и так появилось слишком много новых знакомств, что совершенно не полезно, если принять во внимание мою профессиональную деятельность.
- Ты всегда такая?
Вот черт.
- Послушай, Стив, тебе так уж необходимо это знать?
- Да нет, можешь не говорить, если не хочешь. Обычно люди называют свое имя, если встречаются на тракте. Так принято.
- Знание моего имени не принесет тебе ничего хорошего. Обычно после знакомства со мной люди умирают.
Вероятно, мои слова смутили его, потому что с вопросами он больше не лез. Несколько минут спустя я обогнала своего спутника, чтобы иметь возможность пообщаться с его товарищами.
- Как скоро мы будем в городе?
Они переглянулись, раздумывая о том, стоит ли вообще мне отвечать.
- Завтра к десяти утра мы будем у ворот Салема. Ночевать придется на тракте, ворота города закрывают после заката.
У меня оставалось три дня, чтобы рассчитаться с Кланом. Тратить время опасно. Оно имеет свойство заканчиваться. Как правило - неожиданно.
- У меня нет времени на ночлег. Я буду в городе сегодня.
- Попробуй, но вряд ли ты успеешь.
Он даже не попытался скрыть сарказм. Вероятно, существовали еще какие-то причины, по которым мне сегодня не попасть в Салем, которые были отлично известны всем троим.
Ночь накрыла нас, как всегда, внезапно. Каждый раз у меня возникало ощущение, что темнота просто сваливается мне на голову с ближайшей ветки. Мы развели костер и начали тянуть жребий, кому нести вахту первым. Получалось, что мне. В напарники ко мне вызвался Стивен. Никто не возражал, если учесть, что Стиву придется нести две вахты подряд.
Есть особенно не хотелось, а пить, кроме воды, было все равно нечего. Так что спать все улеглись довольно быстро. Мы со Стивом остались вдвоем, сидящими по разные стороны от костра. Говорить нам было не о чем, поэтому я аккуратно свернула самокрутку и с наслаждением закурила.
- Чем ты занимаешься?
- А сам как думаешь?
- Не знаю. Возможно, ты ремесленник.
- Ну да, мое ремесло очень востребовано, и лет ему столько, что не сосчитать.