- Беляев? Статью в газете читал?… В какой? А газеты, по-твоему, для чего выпускают?… Ах, дела?… Так вот, бросай все свои дела. Завтра, самое позднее - послезавтра, поедешь и разберешься на месте, что там творится. Сейчас тебе Рудаков газету принесет… - Генерал переключился на вторую линию. - Рудаков! Живо ко мне.
Он протянул газету вошедшему адъютанту.
- Отнесешь Беляеву и скажешь ему…
Неожиданно на глаза Юрию Борисовичу попались крайне любопытные слова: "Возглавивший группу лейтенант Юрий Синицын…" Он рванул газету к себе и, убедившись в том, что глаза его не обманули, торжествующе воскликнул:
- Юрий Синицын!.. Кривохуково! Так-так… Вот как мы выполняем свой конституционный долг? "Отбросив формальные армейские нормы…" - Юрий Борисович плотоядно улыбнулся. - Отличненько, Катерина Сергеевна… Значит, не нуждаетесь больше в моих услугах?
Генерал поднял глаза на адъютанта.
- Скажешь Беляеву - отбой. Я сам туда поеду!
Поздним вечером в кабинете командира отдельного мотострелкового батальона в поселке Кривохуково можно было наблюдать довольно странную для военного глаза картину. Комбат Лобанов стоял у окна, а молодой солдат в форме рядового сидел за его столом в довольно свободной позе.
- Товарищ подполковник, а можно вас спросить?
Комбат повернулся от окна.
- Я ж тебе говорил, Петька: после отбоя я тебе не товарищ подполковник, а Василий Иванович.
- Василий Иванович, а можно мне спросить? - повторил солдат.
- Давай, спрашивай.
- Вот если на нас нападут, мы как будем обороняться?
- Кто это на нас нападет? - удивился комбат.
- Ну, не знаю. Враг какой-нибудь. Допустим, американец.
- Американец нам не враг, - поправил Лобанов. - Ты что, на занятия не ходишь? Он у нас теперь стратегический партнер, сволочь. Чего ему на нас нападать?
- Так у нас же нефть есть. Вот он и нападет.
- Нефть? В Кривохуково? - предположение о наличии в поселке нефтяного месторождения встревожило комбата. - Ты точно знаешь?
- Я в глобальном масштабе, - уточнил солдат. - Вот он, значит, напал, а у нас связь со штабом потеряна.
- Почему?
- Отрезали, - продолжал фантазировать Петька. - Выбросили десант. С авианосца. Шесть вертолетов "Суперкобра". Железнодорожный узел Кривохуково захвачен…
- Какой идиот будет бросать шесть вертолетов на билетную кассу? - не выдержал столь грубого попрания основ военного искусства комбат.
Солдат проявил упорство в отстаивании своей точки зрения.
- Так узел же.
- Тебе, Петька, надо в военное училище поступать, - посоветовал комбат. - У тебя все задатки есть.
- Нет, - усомнился солдат. - Училище я не потяну. Я на сверхсрочную хочу остаться. Так вот, Василий Иванович, - продолжил он. - Узел захвачен, связи со штабом нет, а со стороны Больших Козлов жмут союзники.
- Еще и союзники! - поразился комбат масштабности оперативных событий на вверенной ему территории.
- А как же, - в голосе Петьки звучал неподдельный энтузиазм. - Если англичане прознают, что американец на нас пошел, они сразу тут как тут. Такая подлая нация. И вот я знать хочу, вы что будете делать? - подошел он к главному.
- Что я буду делать? - подполковник подошел к столу. - Ну, смотри. - Он сдвинул в сторону бумаги. - Допустим, Кривохуково у нас здесь. - В указанное место проследовал стаканчик с карандашами.
- Ага, - Петька весь обратился во внимание.
- Десант - вот тут, - комбат рассыпал рядом со стаканчиком скрепки.
Солдат с тревогой посмотрел на него.
- Больно много. Не справимся.
- Не дрейфь, - успокоил его комбат. - Кривохуково - это тебе не Ирак. У нас атомная бомба есть.
Петька вытаращил на подполковника глаза.
- Здесь? В Кривохуково?
- Я в глобальном масштабе, - уточнил комбат. - Короче. Вот тут - дорога на Большие Козлы. - Он положил один за другим два карандаша.
- И вот тут, - подключившийся к планированию Петька взял один из карандашей, сломал его пополам и положил обратно, - ее перерезали союзники.
Подполковник с неудовольствием посмотрел на исковерканный карандаш.
- Виноват, - спохватился Петька.
- Ладно, черт с ним, - проявил великодушие Лобанов. - Теперь смотри. - Он принес кастрюльку, достал оттуда картошины и начал раскладывать их на столе. - Здесь, - к указанному месту покатилась первая картофелина, - мы ставим первую роту… Вот здесь… - свое место занял следующий корнеплод. - Вторую… Тут - третью… А вот здесь… - комбат поставил одну картофелину далеко впереди всех, почти рядом с рассыпанными скрепками.
- Понял! - вскрикнул Петька. - Здесь, впереди всех, на лихом БТРе - командир! Да? - он с надеждой посмотрел на комбата.
- Нет, - развеял его иллюзии Лобанов. - Здесь ты. Без БТРа, с одной гранатой и одним рожком.
- Почему? - удивился Петька.
- Чтобы глупости всякие из головы выкинул! - прикрикнул на него подполковник. - На сверхсрочную он остается! Вот я сейчас матери твоей позвоню, сообщу радостную весть.
- Батя, ты чего? - испугался солдат. - Не надо.
- Давай, Петька. Иди, - махнул на него рукой отец. - Достал ты уже меня сегодня.
Телефонный звонок прервал их беседу.
- Иди, Петька, иди… - повторил комбат, снимая трубку. - Подполковник Лобанов у телефона. - Выслушав ответ, он моментально вытянулся. - Слушаю, товарищ полковник… - Слушать пришлось долго. При этом услышанное, судя по выражению лица, повергло комбата в ужас. - Това… Товарищ полковник… - попытался вставить слово он. - Это какая-то ошибка. Ничего подобного… В газете? Нет, не читал… К нам газеты раз в месяц привозят… Мои? Не может быть! Товарищ полковник, я за своих людей, как за себя… На сборы? Какие сборы… Двухмесячники? - Комбат внезапно вспомнил о присланных в его распоряжение "партизанах". Кажется, он давал команду своему заместителю за ними присмотреть. Неужели подвел? - Да… - признался он. - Виноват. Да, присылали… Где? На месте… службы. - Выслушав ответ, он машинально опустил трубку и с отчаянием произнес: - Господи, как же я о них забыл?
Голос, доносившийся из трубки, был настолько громок, что слышать его можно было, даже не поднося ее к уху.
- Вот в это место, подполковник, тебя как раз и будут иметь! - орало начальство. - Ты меня слышишь?
Комбат поспешно поднял трубку.
- Да. То есть слушаюсь… Что?… Есть быть готовым к проверке. - Глаза Лобанова широко раскрылись. - Послезавтра?! - с ужасом переспросил он. - Товарищ полковник… - Начальство не дало ему закончить. - Есть послезавтра… - обреченно произнес комбат, медленно положил трубку на телефон и пробормотал: - Как там в анекдоте? Крути, жена, на погонах новую дырку для звездочки. А эти две - отпарывай на хрен.
Петька, весело насвистывая, шел по улице по направлению к казарме, когда из штаба донесся оглушительный вопль:
- Петька-а-а-а!
Солдат вздрогнул и опрометью кинулся обратно, но тут из штаба донесся новый крик:
- Терентьева ко мне!
Петька на ходу круто развернулся и понесся в противоположную сторону.
Глава одиннадцатая
Армейские будни
Юрий подошел к Александру, сидевшему в курилке.
- Ну, ты как, подумал?
- Подумал, - Александр подвинулся, приглашая Юрия сесть рядом. - Вообще, предложение заманчивое.
- А то! - Юрий присел на скамейку. - Я уже с Лехой поговорил, он текст рекламы набросал. Представь растяжки по городу: "Секретная военная база! Групповые заезды по системе "все выключено". Попробуйте выжить!" Программы можно сделать разные. По минимуму, просто познавательный туризм с чисткой оружия. Для экстремалов устроим заезд с дедовщиной. Кому подешевле - салабоном. Кто заплатит подороже - будет дедом. Спецтуры для женщин: "Солдат Джейн". "Гарантированное похудание за неделю". Отбою не будет! Экскурсии всякие. Прикинь, к примеру… Рейд по уничтожению посадок конопли на ферме наркобарона.
- Разве Бодун сажает коноплю? - удивился Александр.
- Попросим - высадит. А когда развернемся, можно и не такое завернуть: "Ракетная атака. Почувствуй себя героем!" Сейчас как раз по договору со штатниками кучу ракет списывать придется. А здесь мы их к делу пристроим.
- Это уж ты загнул, - усмехнулся Александр. - Кто же согласится, чтобы его за деньги закидали ракетами?
- Так мы их не сюда пускать будем, а отсюда.
- С армейскими проблемы возникнут. Все-таки их территория.
- Саня, так для них же прямая выгода. Они сейчас как только народ не отлавливают, не нам с тобой рассказывать. А тут люди сами поедут, да еще и деньги за это будут платить. Потом - реклама. Может, после тура кто и на контракт подпишется, если понравится. - Внезапно Юрия осенило. - Слушай! Знаешь, на чем еще раскрутиться можно? Устроим здесь диктаторский режим!
- Это еще зачем? - не понял Александр.
- Ты что?! Чистая валюта! - Юрия совершенно захватила новая идея. - Американцы по всему свету ищут диктаторов, чтобы с ними воевать. Осталось буквально два-три режима. Дефицит! А мы им раз в неделю будем новый предлагать. Договоримся с нашим дружком Салливаном. Он под это дело генералом станет. Представляешь? Каждые семь дней то "Шок и трепет", то "Буря в тайге". Победа гарантирована, потерь никаких. Бомбить можно, сколько влезет. - Переполнившись энтузиазмом, Юрий вскочил со скамьи. - Пойду с Лехой поговорю, пусть накатает страничку для Салливана. Типа сценарной заявки.
- Ну-ну, - Александр предпочел сохранить здоровый скептицизм, хотя внутренне не мог не признать, что идея действительно перспективна.
В импровизированном клубе, под который Алексей отвел одну из многочисленных пустовавших построек, интенсивно шли репетиции "Ромео и Джульетты". Сцену склонный к авангардизму Бревнов оборудовал не на краю помещения, а прямо посредине. Сколоченный Сергеичем из свежеструганных досок постамент венчала кровать, в которой в данный момент находились исполнители главных ролей. Молодые люди, одетые, вернее, раздетые в соответствии с мизансценой, со всем жаром молодости занимались искусством. Впрочем, чувствовалось, что Ромео, в отличие от Джульетты, несколько напряжен.
- Любимый… - Олеся страстно впилась в Алексея губами.
- Погоди, погоди… - актер, в котором пробудившийся талант режиссера все более заглушал естественные человеческие инстинкты, отстранился.
- Что?
Алексей сел на кровати. Говоря по правде, значительно сильнее режиссерских принципов его мужское достоинство сдерживало клятвенное обещание, данное отцу Олеси.
- Не так откровенно. Помни, кого ты играешь. Тебе четырнадцать лет. Ты первый раз в жизни так близко увидела мужика. В конце концов, вспомни свое детство.
- Леша, - возразила Олеся, - чтобы я в четырнадцать лет первый раз в жизни так близко увидела мужика - такого детства у меня не было.
Вошедший без стука Юрий заставил ее инстинктивно прикрыться.
- Я же просил не беспокоить нас во время репетиции! - Алексей в раздражении повернулся к дверям. - Ах, это ты… - заметив Юрия, он поспешно вскочил, хватая со стула брюки. - Подожди минутку, - попросил он Олесю.
- Леха, а ты не перебираешь? - вполголоса спросил Юрий, когда наспех экипировавшийся Алексей подошел к нему. - У Олеськи батя - мужик серьезный. Хоть он перед нами и провинился, но если узнает…
- Это же Шекспир. Все строго по тексту.
- Так я ж не против. Только у тебя выбор сцен какой-то подозрительный. Сначала репетировали первый поцелуй, а теперь что?
Алексей смущенно потупился.
- Ночь. После венчания.
- Вот именно, что после. А вы репетируете до.
Актер придвинулся к Юрию.
- Если честно - это не я. Она сама настояла. Хочу, говорит, полностью раскрыться как актриса, использовать свой шанс.
Юрий скосился в сторону Олеси, терпеливо дожидавшейся окончания их беседы. Рискованная ночная рубашка, при виде которой модельеры эпохи Шекспира упали бы в обморок, заставила его поспешно отвести глаза.
- Вижу, раскрылась она действительно полностью.
- Юра, я ж тебе говорю, она сама эту сцену выбрала. Я-то думал - то-се, легкий флирт. Какое! Она на меня так бросается… Это уже не "Ромео и Джульетта", а какой-то "Основной инстинкт".
- Ты все же осторожнее, - предупредил Юрий.
- Сам понимаю. А ты что хотел-то?
- Ах, да, - Юрий наконец вспомнил, зачем пришел. - Слушай, мне тут такая мысль в голову пришла…
Их оживленная беседа продолжалась столь долго, что у Олеси лопнуло терпение.
- Леша, ты скоро? - позвала она. - Я придумала!
- Иду, - откликнулся Алексей. - Все ясно, - кивнул он Юрию. - К завтрашнему дню сделаю. Не вопрос.
- Ты попроще пиши, - попросил тот. - Сам знаешь, у Салливана с русским не очень.
- Ничего страшного. В случае чего сосед Гриша ему переведет.
- Леша… - капризно заныла Олеся. - Иди скорей, а то я забуду!
- Иду, иду, - Алексей посмотрел на Юрия. - Видишь, что делается?
- Да уж… - командир предпочел быстрее ретироваться.
Алексей, внутренне собравшись, вернулся на сцену.
- Ну?
- Ложись, - в голосе Олеси звучало неприкрытое нетерпение.
Алексей, перед глазами которого немедленно встал образ ее могучего отца, на всякий случай предупредил:
- Олеся, помни о роли.
- Так я о роли и говорю. Ложись быстрее.
Актер покорно забрался в постель. Олеся, улегшись рядом, накинула на него одеяло. Алексей напрягся.
- Не забывай. Тебе четырнадцать лет, и ты впервые увидела мужика.
- Я помню. Сейчас ты увидишь, как я это решаю. - Олеся привстала на локте. - Любимый…
Она принялась медленно стягивать с партнера одеяло. Как только грубая синяя ткань с вышитым в ногах "В/ч 20210" покинула большую часть мужской фигуры, Олеся изумленно вытаращилась и вскрикнула:
- Святая мадонна! Мужик!!!
Она с надеждой посмотрела на Алексея.
- Как? Получилось?
- Я ожидал худшего, - честно признался тот.
Сергеич, окучивавший картошку на огороде у Никаноровны, подходил к концу очередной грядки, когда хозяйка в сопровождении Петровны вышла из дома.
- Вы бы отдохнули, Поликарп Сергеевич, - заботливо сказала она.
- Успею еще, - откликнулся плотник. - Вот пару грядок пройду…
- Уж такой работник, такой работник… - похвасталась Никаноровна Петровне. - Вчерась флюгер мне на крышу посадил. Петуна здоровенного. Будешь, говорит, Никаноровна, в любой день знать, куды ветер дует.
- И как? Работает?
- Работает. Только так скрыпить! Моченьки нет, как скрыпить. Ажно ночью вздрагиваю. С другой стороны, так-то надо на улицу иттить, чтобы поглядеть, куды он повернулся. А теперь и без того ясно. Как заскрыпел: ясно дело - ветер.
- Как же ты от скрыпа поймешь, откуда он дует-то? - не поняла Петровна.
- А на что оно мне - откуда он дует? - резонно возразила Никаноровна.
- И то верно, - Петровна одобрительно посмотрела на Сергеича. - Конечно, мушшина в доме - большое дело. Я уж и думать-то забыла, какой он есть.
- Не говори, Петровна, - хозяйка понизила голос. - На что я старая баба, а как посмотрю на него, такие мысли в голову приходят…
- Что ж за мысли-то?
- Известно какие мысли. Смотрю и думаю: он ведь не только картошку копать годный.
- Гляди, Никаноровна… - предостерегла подругу Петровна.
- Он и забор поправить могет, - продолжила та, - и за скотиной прибрать, и мебель в доме наладить. Только ведь неловко так мужика сплуатировать. Как думаешь?
- Ладно, Никаноровна, пойду я, - воздержалась от ответа Петровна, которая всегда считала, что если мужика не эксплуатировать, так зачем он вообще нужен? - Спасибо за угощение.
- Какое там угощение. Заходь. Всегда рады.
Проводив соседку, Никаноровна вновь попыталась унять трудовой энтузиазм своего работника:
- Может, поешь, Сергеич? Пока картошечка не остыла?
- Это можно, - согласился тот. - Только грядку закончу…
- Вот и ладно, - обрадовалась Никаноровна. - А я пока на стол накрою. - Она скрылась в доме.
Закончив намеченное, старый плотник с кряхтением разогнулся, потирая натруженную спину. Воткнув лопату в землю, он вышел за калитку, сел на скамейку и достал из кармана кисет.
Не успел он скрутить из обрывка газеты цигарку, как дверь избы, стоявшей через дорогу напротив, раскрылась, и на пороге показался Николай. Выглядел химик столь живописно, что Сергеич от неожиданности просыпал драгоценный табак на землю.
Чертыхнувшись, он достал из кисета новую щепоть и спросил:
- Чего это ты так вырядился, Николай?
Химик несколько неуверенно оглядел себя:
- Ты ничего не понимаешь, старый ретроград. Это образец новой формы. Марья пошила.
Реакцию Сергеича можно было понять. Надетое Николаем одеяние напоминало привычную военную форму лишь цветом. Нетрудно было догадаться, что на это произведение "от кутюр" пошло изрядное количество ткани цвета хаки, доставленной из города вертолетом. В остальном за право считать сей образец мужского одеяния своей спецодеждой могли бы с равным правом сражаться жрецы зловещей богини Кали и воины наиболее экзотического из африканских племен.
- Ты не представляешь, она такая рукодельница, - Николай вновь оглядел себя. - Олеська из города журнал мод привезла, так она у нее выпросила - и вот… Стиль милитари. Вроде бы от Хуго Босс. Необычно, правда?
- Тут спорить не буду, - искренне согласился Сергеич.
- Я ей говорю - ты бы для себя чего пошила. Материи-то полно. Отнекивается. Говорит: "Куда я в ем пойду? Баловство это…"
- Ей видней.
Плотник вновь приступил к конструированию папироски, но тут дверь дома Марьи опять скрипнула. Машинально подняв глаза, Сергеич вторично просыпал табак на землю.
- Смертная сила… - прошептал он.
И вновь его реакция была вполне адекватной. Вышедшая на улицу статная селянка явила себя миру в длинном - чуть не до земли - платье, отмеченном невероятной смелости декольте. Вряд ли стоило говорить, что материалом для этого шедевра послужил все тот же знаменитый отрез. Выглядела Марья столь ошеломляюще, что даже Николай потерял дар речи.
Марья зарделась.
- Вот, Колюша… - потупилась она. - Как ты просил. Я по журнальчику глянула, да ночью и пошила.
- Да ты, Марья, просто… - наконец смог вымолвить Николай. - Просто модель. - Он повернулся к плотнику. - Как, Сергеич? Хоть сейчас на подиум, верно?
Сергеич окончательно оставил попытки изготовить себе папироску. Видно, не судьба.
- Какая ж она модель? - уважительно произнес он. - Модель - та вроде вешалки. А тут… - глаза плотника против воли уперлись в наиболее рискованную часть платья. - Тут фигура, елки-палки, - окончательно смутился он.
По загону фермы Бодуна гулял страус. Вид у птицы был необычайно независимый и гордый. Жора и Михаил разглядывали его сквозь сетку с явной опаской.
- На хрена тебе его яйца? - спросил повара Жора.
- Ты что! Это ж деликатес! Больших денег стоит, если в городе в каком ресторане заказать. А тут - халява. Тем более Бодун не против.