* * *
Ровно в пять часов вечера к пятому столику ресторана на крыше отеля приблизился человек.
– Это вы звонили? – произнёс он по-русски с едва заметным акцентом.
Бутербродов оглядел человека. Перед ним стоял высоченный (в нём было не менее, а может более 2-х метров) негритос лет 35-и, в чёрных брюках и красной рубашке. Тёмные курчавые волосы, полные губы, крупные зубы… в правом ухе висела белая серёжка.
– Я, – ответил Андрюха, окончив осмотр. – Присаживайся.
Африканец уселся за столик.
– Меня зовут Уинстон, – начал он. – Напоминаю, недельная поездка обойдётся вам…
– Я заплачу столько, сколько скажешь, – перебил врач. – Лучше расскажи, что это за племя телепаев.
– Тепетаи, – поправил негр. – Они дикари. Уже тысячу лет живут в джунглях. У них свой язык и свои обычаи. Тепетаи не признают современный мир. Питаются мясом убитых животных и рыбой.
– Надеюсь, не сырой, – пошутил Бутербродов.
– Конечно, нет, – усмехнулся негр. – Цивилизация на них оказала воздействие, несмотря на их сопротивление. Но ещё лет сто пятьдесят назад сырое мясо для тепетаев было в порядке вещей.
К столику подошёл давешний официант, что-то сказал на своём языке, обращаясь к африканцу. Тот ответил.
– Послушай, Уинстон, – вымолвил врач. – Откуда он взялись, тепетаи? Я никогда про них не слышал.
– Неудивительно. Туристы, приезжающие сюда, в большинстве своём, знают только три африканских народности: зулусы, масаи и туареги. А ведь их великое множество. А, вообще, тепетаи уникальное явление даже для Африки. Поверьте мне, таких диких племён осталось совсем немного.
Официант поставил перед африканцем бокал с зелёным напитком.
– Кстати, меня зовут Андрей, – представился доктор. – Знаешь, Уинстон, мне до тошнотиков надоела цивилизация. У меня в России бизнес…. в связи с моим положением в обществе приходится посещать рауты, разного рода торжества. Все эти льстивые улыбки, замороженные взгляды… а намылишься отдыхать – к твоим услугам сауна, номер "люкс", элитные проститутки. Плати только деньги. Даже здесь, в тьмутараканской стране, понастроили комфортные отели, фитнес-салоны, многоэтажные дома… Надоело, хочется хоть немного забыться.
Негр отпил из бокала, кивнул:
– Понимаю, типичный случай городской лихорадки.
– Что?
– Ну, так я называю сильную тягу к природе. Как правило, ею страдают обеспеченные люди после тридцати лет.
– Меткое определение, – хмыкнул врач, закуривая. – Откуда ты знаешь тепетаев? Судя по твоим же словам, они ни с кем не общаются вне племени.
– Да-а, лет десять назад я охотился на змей неподалёку от их деревни. Случайно встретил вождя, который тоже охотился на змей. Правда, тогда он не был вождём, племенем управлял его отец. – Уинстон сделал добрый глоток. – Тепала угораздило наступить на кобру, она его укусила. Я спас охотника, отсосал яд и помог дойти ему до селения. Отец Тепала был так рад, что я спас его сына и наследника, что предложил исполнить любое моё желание. Я раскинул мозгами и решил зарабатывать на племени деньги. Теперь у меня там… как это сказать… – эксклюзив.
– В тех местах что, много змей? – обеспокоился Бутербродов.
– В Африке везде змеи, – ответил африканец. – Кажется, это ваша русская пословица: "Волков бояться – в лес не ходить"?
– То волки, а то змеи, – возразил гинеколог, кривя лицо. – Ну, и когда отправляемся?
– Дня через два. Нужно купить подарки вождю, взять еды и воды, найти транспорт.
– Далеко туда ехать?
– Сто пятьдесят миль по саванне, затем по реке миль двадцать.
– Что мне брать с собой?
– Ничего, я обо всём позабочусь.
– Ладно, запасайся необходимым. Зайди ко мне завтра часиков в девять утра, выдам аванс. – Бутербродов посмотрел на часы. – Триста восьмой номер. А о транспорте не думай, у меня здесь своя машина. Я её купил давно, всё не было случая испытать.
– Ты из России привёз с собой авто? – изумился африканец.
– Конечно. Всё своё вожу с собой, – ухмыльнулся Андрюха.
У Уинстона зазвенел телефон. Негр взглянул на номер, включил связь:
– Пронто, сеньора Франческа, – затем последовал короткий разговор по-итальянски.
Африканец отключился, тряхнул головой.
Настала очередь изумляться гинекологу:
– Уинстон, ты сколько языков знаешь?
– Точно не считал, я полиглот, – темнокожий поднялся, – до завтра, – бросил монету на стол и удалился.
– Эй, официант! – крикнул врач по-английски. – Ещё кофе!
* * *
Немного о Большой Любви.
В день отъезда к тепетаям Бутербродов находился у себя в номере "люкс", обставленном с европейским комфортом. Ничто не напоминало тут, что он находится в Африке. Гинеколог прошёл в ванную, сполоснул лицо, вытираться не стал, взглянул на себя в зеркало, показал язык.
Затем опустился на корточки, отщёлкнул плитку, которой была обложена овальной формы ванна. Достал из пустоты под ванной книжку. Книга привычно заморгала красно-зелёными полосами в сопровождении музыки. Подержал её немного в руках, не открывая:
– Подружка, ты остаёшься здесь, – сказал врач меланхолично, – ради твоей же безопасности. Мало ли чего там, в джунглях, – доктор нежно погладил обложку, прижал к груди. – Не обижайся.
Положил книгу назад, вытащил маленький револьвер, откинул барабан, все гнёзда были заполнены. Вставил барабан на место, с задумчивым видом посмотрел, взвесил на ладони. Закрыл тайник и вышел из ванной, готовый познавать неизведанный мир дикой Африки.
* * *
Джип без крыши быстро ехал по дороге, оставляя за собой клубы пыли и километры. Куда ни кинь взор, расстилалась жаркая степь.
– Эхх, класс! – восхищался Бутербродов, держась за руль. – Красота! Настоящая африканская саванна!
Джип шутя отсчитывал километры.
– Слушай, Уинстон, у тебя, случаем, фамилия не Черчилль? – весело спросил Андрюха, на миг отрываясь от дороги.
– Моя фамилия Джонс, – с усмешкой ответил африканец, сидящий рядом.
– Ты англичанин?
– Наполовину, моим отцом был ямаец.
– Кто?
– Ямаец, с острова Ямайка.
– А мать?
– Уроженка Лондона.
– А чего тебя в Африку занесло? Или потянуло на историческую родину?
– Я враг холода, – односложно произнёс негр.
Раздался мощный рык.
– Львы? – обеспокоился Андрюха.
– Да, но они сами боятся нас, так что опасности не представляют.
Джип ехал уже несколько часов. Путники поменялись местами, теперь за рулём сидел африканец, вернее, наполовину ямаец.
– Джунгли, – сказал негр.
Впереди, совсем рядом, зеленели заросли.
Джип въехал в лес, свернул на поляну, африканец выключил мотор.
– Отсюда двинемся пешком, дальше не проехать. Здесь недалеко, мили полторы. Выйдем к реке, у меня там причалена пирога.
– А машина?
– Гаража тут нет, – хмыкнул негр. – Оставим её так.
– Может, ветками закидать? – предложил Андрюха. – Мало ли…
Африканец взвалил на спину тюк:
– Не беспокойся, Эндрюс, в этой части джунглей даже звери не водятся. Только змеи.
Врач с опаской взглянул под ноги.
– А людей и подавно не бывает. Я десять лет сюда приезжаю и не видел ни одного человека. Бери тюк, надо до сумерек успеть доплыть до деревни.
Андрюха всё же выдернул ключи из замка зажигания, поднял свой тюк. Посмотрел последний раз на машину и зашагал вслед за провожатым в глубину джунглей.
Путники вышли на опушку джунглей, когда солнце почти упало за горизонт.
– Пришли, – сказал африканец.
На большой вытоптанной поляне расположилось два десятка соломенных хижин. Между ними мелькали тёмные фигуры людей в набедренных повязках.
20. Тепетайский деликатес
Утром врач проснулся в хижине, отведённой ему на пару с гидом. Сбросил с лица москитную сетку, сел на циновке, служившей постелью. Циновка африканца была пуста.
Андрюха поднял с земляного пола набедренную повязку, поцокал языком.
Через минуту доктор вышел из хижины, щеголяя в дикарском наряде. Осмотрелся.
Мужчин не было видно, женщины и старики занимались повседневными делами. Кто-то готовил пищу, кто-то тащил хворост, седой старик выстругивал ножом длинную палку. Какая-то негритянка, сильно согнувшись, занималась невидимым гинекологу делом. Набедренная повязка задралась, значительно приоткрыв нижнюю часть спины. Врач наслаждался бесплатным созерцанием задницы (созерцание грудей здесь было обычным явлением, лифчики тепетайки не носили), когда появился проводник.
– Как спалось, Эндрюс? – поинтересовался он.
– Отлично, – блаженно улыбнулся Бутербродов. – Так сладко давно не почивал.
– Тебе идёт наряд. – Сам африканец был в своей обычной одежде – шорты и майка. – Пойдём, вождь приглашает позавтракать с ним.
– Понравились ему подарки?
– Вождь в восторге.
Экскурсовод и экскурсант двинулись по селению.
– Уинстон, а почему мужчин не видно?
– Мужчины на охоте.
– А почему меня не взяли? – обиделся гинеколог.
– Потому что они охотятся на змей.
* * *
Жилище вождя ничем не отличался от других местных "домов", только было раза в полтора больше.
У хижины, у потухшего очага, сооружённого из камней, на циновке сидел вождь – сильно курчавый негр лет 40-ка. На шее болталось ожерелье из крокодильих зубов, руки и ноги обтягивали цветные браслеты. Мочки ушей были сильно оттянуты, в них болталось по кольцу. Грудь испещряли белые узоры. Рядом с вождём находилась молодая негритянка. На ней красовались меховой лифчик и меховые плавки.
Андрюха и Уинстон опустились на циновки.
– ТАНТА БОНДА ТИ! – сказал вождь и церемонно нагнул голову, прижав руку к сердцу.
– Вождь рад видеть нас у своего очага, – перевёл гид. – И приглашает разделить с ним трапезу.
– Передай вождю, я тоже рад его видеть и с удовольствием принимаю приглашение.
– ТАНТА ТИ МДЕНДА! – негр-экскурсовод прижал руку к груди, показал на врача.
Андрюха наклонил голову, поглядывая на девушку. Та повторила церемониал.
– БАНТА! – крикнул вождь, повернув голову к хижине.
– Что это за девка? – потихоньку спросил гинеколог. – И почему она так одета? Местная мода?
Из жилища вышла женщина с подносом в руках. Поставила его на землю, каждому подала по миске.
Уинстон тем временем объяснил:
– Это дочь вождя – Мапута, ей шестнадцать лет. По поверью, никто не должен видеть её обнажённой, кроме мужа и родителей. Иначе Дух племени накажет её бесплодием, либо дети будут рождаться уродами.
Андрюха проводил взглядом свободно висящие сиськи Банты, хмыкнул, вытащил из миски горсть беловатого мяса, понюхал.
– АПЛА ПУТВА ТЕПА! – вскричал вождь, задирая голову вверх.
Дочь, наоборот, смиренно опустила голову.
– Тепал славит Духа племени, – пояснил проводник.
Вождь и его дочь принялись за еду, они громко чавкали и облизывали пальцы.
Андрюха кинул в рот несколько кусочков, разжевал:
– Вкусно, – отправил в желудок целую горсть. – Нет, действительно, здорово!
Увидев местную культуру соседей по столу, он отбросил всякие церемонии…
Бутербродов выскреб миску, погладил живот:
– Передай вождю моё восхищение.
– МАДВПА ИЛА ТЕ! – возгласил наш африканец. Он коснулся пальцами правой руки лба, плавно опустил её на землю перед собой.
– Что за мясо? – спросил гинеколог. – Змея? Вернусь домой, обязательно приготовлю. Надо выведать рецепт.
– Вряд ли получится, – остудил его пыл Уинстон.
– Почему?
– Ну, во-первых, это блюдо готовится только на костре, в специальной посуде. В условиях города технологию соблюсти очень трудно.
– А во-вторых?
– Вагину бегемотихи нелегко купить, даже богачу.
– Вагину бегемотихи!? – уставился на него Андрюха.
– Да. Местный деликатес, – произнёс афроангличанин, как ни в чём не бывало. – Ею питается только вождь и его дочь. Тебе повезло. Немногим туристам удавалось её попробовать.
Бутербродов скривился, поспешно поднялся.
– Что случилось, белый брат? – обеспокоился гид.
Врач открыл рот, но тут же зажал его рукой и бросился прочь.
Уинстон недоуменно пожал плечами.
21. Грудь негритянки
Неделя пролетела незаметно. Бутербродов почернел от загара, сбросил пару килограммов и сбрил бороду.
Андрюха учился стрелять из лука, причём довольно успешно.
Переборол отвращение и выбрался понаблюдать, как дикари, с помощью длинных рогатин, ловят змей.
Стёр до крови ладони, пытаясь с помощью двух палочек добыть огонь.
Пробовал обдирать шкуру с убитого кабана, однако, безуспешно. Подвела природная утончённость, через минуту врач сбежал с места разделки от малоприятного запаха.
Пытался трясти кокосовую пальму, силёнок не хватило, а может, сноровки. Пришлось звать на помощь дикаря.
Однажды его напугал крокодил. Бутербродов вылез из реки, снял плавки, стал выжимать. Услышал за спиной шорох, обернулся. Семеня на коротких лапах, к нему деловито приближался крокодил полутора метров длиной.
– Мама! – побледнел гинеколог. Как метеор, абсолютно голый, вскарабкался на рядом стоящее дерево.
– Эндрюс, где ты? – на тропинке показался переводчик.
– Уинстон, не подходи! – зашипел врач. – Я здесь!
Африканец увидел голого подопечного на дереве и удивился:
– Ты зачем туда залез, белый брат?
– Спасайся! – завопил Бутербродов, тыкая рукой вниз. – Крокодил!
Негр увидел рептилию, улыбнулся:
– Это крокодилёнок, лет десяти, не больше. Слезай, он не опасен.
– Ты уверен? – сомневался Андрюха. – Десять лет – это мало, да?
– Конечно. Крокодилы живут до ста пятидесяти лет, бывает, до двухсот. Это ещё ребёнок.
– Зубы у него совсем не ребячьи, – возразил доктор, не решаясь спуститься.
Африканец поднял камень и кинул в крокодила. "Поджав" хвост, тот кинулся в реку.
Только тогда Бутербродов слез:
– Чтоб я ещё раз полез в воду!
* * *
Накануне отъезда, днём, Андрюха и его переводчик стояли у толстого столба, вбитого на краю импровизированной деревенской площади. Там обычно совершались разные обряды, и происходила меновая торговля с соседними племенами.
– Завтра уезжаем, Эндрюс. Вечером вождь устраивает торжество с вручением подарков. Будет убита и съедена антилопа-самка, высший знак уважения Тепала.
– Он уже раз проявил уважение – накормил вагиной бегемотихи, – усмехнулся Андрюха. – Пошли, поснимаем, – качнул видеокамерой.
– Ты иди, белый брат, я пока соберу вещи, – отказался от прогулки негр. – Утром не будем тратить время.
– Хорошо, – согласился Бутербродов. – Может, крокодила увижу.
Андрюха в шортах и сетчатой майке (в повязке было ходить, конечно, экзотично, но не совсем удобно) подошел к реке, когда услышал шумный плеск. Врач спрятался за куст, осторожно раздвинул ветви.
В воде, по-детски взбивая ладошками тучи брызг, плескалась негритянка. Накупавшись, она стала выходить на песчаную отмель.
– Мапута – дочь вождя, – прошептал Бутербродов и настроил камеру.
Дочь вождя натянула трусы и растянулась на берегу.
– Славная грудь! – отметил врач. – Неплохо! – он отключил съёмку и с наслаждением продолжал смотреть. Шлёпнул себя по ногам, ещё раз, ещё… С неудовольствием оторвался от занятного зрелища, взглянул вниз. Увидел свои ноги, по щиколотку погруженные в муравейник. По голеням и ляжкам бегали большие красные муравьи.
– Ёпт!.. – вскричал гинеколог.
Выпрыгнул из муравейника, положил камеру и стал отчаянно стряхивать насекомых, топча их резиновыми шлёпанцами. Схватился за промежность, оттянул резинку шортов, заглянул внутрь. Глаза округлились, из горла вылетел сдавленный крик:
– А-а-а! – и, ломая ветки, Андрюха кинулся в воду, забыв про крокодилов. Негритянка живо вскочила, прикрыла ладонями груди. Бутербродов прыгал в воде, яростно выскребая муравьёв. Наконец, с насекомыми было покончено, врач вылез на берег.
Вместо сексапильной девушки его встретили два угрюмых воина с копьями. Они с боков окружили гинеколога, один показал рукой в направлении деревни, другой легонько подтолкнул в спину.
– В чём дело? – забеспокоился Андрюха, с него ручьями бежала вода.
– БАЛАЛА, – произнёс второй воин, подталкивая.
– Сам ты балала, – огрызнулся Бутербродов, не трогаясь с места.
Воины сделали по два шага назад и нацелили острые копья в грудь Андрюхи.
– Эй, ребята, вы чего!? – не на шутку встревожился врач. – Сбрендили? Хотите, подскажу адрес хорошего психиатра?
– БУНТО БАЛАЛА, – первый воин махнул копьём.
– Ну, хорошо, хорошо, – доктор примирительно поднял руки. – Ваши аргументы меня убедили.
Он зашагал по тропке в деревню, проворчав:
– Придурки!
22. УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ – это ерунда
Гинеколога под конвоем доставили к вождю, стоявшему у своей хижины в окружении пяти десятков разнополых и разновозрастных людей – всего населения деревни.
Уинстон находился тут же, Мапуты не было видно.
Вождь впился взглядом в Бутербродова.
– Что случилось, Уинстон? – спросил Андрюха. – По-моему, они спятили!
Лицо экскурсовода ничего не выражало:
– Кажется, ты влип, Эндрюс, – сказал он. – Ты видел голой дочь вождя.
– Что?.. А, да, – сказал врач беспечно. – Наказание Духа племени и всё такое. Кстати, там есть на что взглянуть, не зря Дух беспокоится, – он подмигнул.
– ТИТЛОНГА МБАСА! – рявкнул вождь.
Воины схватили Бутербродова за руки.
– Что он сказал? – забеспокоился гинеколог. – Эй, полегче! – он попытался вырваться, но совладать с парой дюжих негров не смог.
– Вождь в гневе, он ругается, – сообщил гид.
– Скажи вождю, я не хотел смотреть на его дочь! Всё это случайность!
– Я уже говорил, – возразил африканец. – Он не желает ничего слушать. Ты первый мужчина, не считая его, который видел Мапуту голой. Он считает – это позор…
– БИНТА БАЛАЛА МДУЧАХА! – вождь махнул рукой.
Воины поволокли Бутербродова прочь.
– Уинстон, куда они меня потащили!? – с испугом крикнул врач, дёргаясь в сильных руках. – Отпустите – вы, черномазые!
Переводчик заговорил с вождём, показывая на доктора. Тепал отрицательно покачал головой.
Брыкающегося и орущего доктора крепко привязали к тому самому столбу, у которого всего час назад он беседовал с проводником.
– Чёртовы уроды! Дикари! Тупицы черномазые! – ругался он. – Подумаешь, видел голую девку! Да здесь вся деревня трясёт сосками и сверкает попами!
К столбу подошёл Уинстон.